Алекс Волф

А где-то продолжается жизнь, Горячий ветер щиплет глаза. Как далеко от неё не держись, Когда-нибудь потянет назад

      Алекс вошла в огромный отель Айвис Парк Плаза, осторожно держась за металлическую ручку двери, которая блестела так, что отпечатки пальцев на ней можно было рассмотреть и без специального оборудования. Беззастенчиво оглядываясь по сторонам, она направилась по пушистому ковру к стойке ресепшен. Серьёзно, кто сейчас стелет ковры? А вот столики из тёмного дерева, изогнутые светильники, кожаные кресла и диванчики с накинутыми на них серо-бежевыми пледами, пушистыми, как ковёр, выглядели уютно.       – Доброе утро, чем я могу помочь? – раздался дружелюбный голос девушки за стойкой.       Алекс всё ещё рассматривала обстановку вокруг и ответила по привычке, не задумываясь:       – Мне нужен номер с ванной.       Подняв глаза на девушку, Эшли, судя по табличке, она тут же поняла, как по-дурацки это прозвучало в отеле подобного уровня.       – Я имела в виду, мне нужен номер на одну ночь, стандартный, с видом на реку. Я могу выбрать этаж?       – Вы из полиции?       Нетрудно догадаться, учитывая, что она всё ещё в служебной форме. Не желая терять единственную возможность переночевать в таком месте, Алекс вежливо ответила:       – Да, я здесь на задании, завтра уезжать.       – Первый раз в Прентоне?       – Да, – сама не зная зачем, солгала Алекс.       – Вам здесь понравится. Можно съездить в горы, или в центр. Вы уже были в центре?       Разговаривая с ней, Эшли одновременно набирала что-то на компьютере. Переведя взгляд на Алекс, она спросила:       – Какой этаж вы бы хотели?       – Максимально высокий.       – Стандарт с видом на реку свободен на 31 этаже. Вас устроит?       – Да, вполне, – Алекс протянула банковскую карту и едва не выхватила ключ-карту из рук девушки. Слушать о городе, который она знала наизусть, было невыносимо.       Алекс пешком поднималась по стеклянной лестнице с хромированными перилами, силясь понять, зачем люди платят такие огромные деньги, чтобы просто провести где-то ночь. Длинные коридоры, сотни номеров. Интересно, здесь больше туристов, или людей, приехавших на деловые встречи?       Обстановка номера была ещё более впечатляющей. Огромная кровать, окно до высоченного потолка с балкончиком за ним, два кресла, телевизор. Вид с балкона обещал быть изумительным. Постельное бельё – на ощупь чистый шёлк. Только опустившись на кровать, Алекс поняла, как сильно вымоталась. Не умываясь, лишь сбросив форму, она почти мгновенно уснула.       Как оказалось, номер был полон сюрпризов, не видимых с первого взгляда. Например, панорамное окно в ванной. Алекс долго озадаченно вглядывалась вниз, прикидывая, что можно разглядеть с улицы, и, наконец, решительно разделась, набрала ванну, налила в неё что-то ароматное из стоящих рядом тюбиков и попыталась расслабиться. Не получалось. Алекс протянула руку за смартфоном и проверила баланс карты: едва ли хватает на дешёвый обед и бензин на обратную дорогу. А если Джонс откажется возместить чек? Хотелось закурить, но здесь наверняка везде пожарная сигнализация. Алекс вылезла из ванны, шумно расплескав воду.       Напротив окна, с другой стороны ванной, было большое зеркало с подсветкой. Вытираясь белоснежным полотенцем, Алекс обнаружила, что оно даже не запотело. Подсветка, хоть и приглушённая, позволяла разглядеть отражение в мельчайших деталях. Может быть это и подходило для кого-то, кто любит рассматривать свою внешность и высоко её оценивает, но не для неё. Всё же с лёгким чувством удовлетворения Алекс отметила, что её тело крепкое, сильное, готовое к борьбе. Что с того, что она никогда не соответствовала общепринятым стандартам: высокий рост, большой размер ноги, небольшая грудь, отсутствие выраженной талии. Зато мускулистые руки, чётко выделенный пресс. Она напоминала себе какую-то механическую человечицу. Зато её тело хорошо служит ей, этого достаточно. Алекс отвернулась от зеркала, и, завернувшись в полотенце, вернулась в номер.       Через час она сидела на тёплом полу панорамного балкона, всё ещё в полотенце, докуривая третью сигарету. Завтра придётся выбирать – пачка сигарет или завтрак. Стоило не попасть на любимую крышу, отсюда вид был ничуть не хуже.       Скоро полночь, режим сна сбит окончательно и надолго. Алекс оделась и вышла на улицу, размышляя, чем бы заняться ночью. В академию можно заехать с утра, перед отъездом. Недалеко от отеля был Сентрал Молл, один из самых больших круглосуточных торговых центров Прентона. Странно, но она ни разу в нём не была. Наверняка там найдётся, где недорого перекусить и побродить пару часов.       Алекс не страдала от отсутствия огромных торговых центров в Салтисе: даже там продавались джинсы и чёрные футболки, а в последнее время стали появляться пункты выдачи интернет-магазинов. Тем не менее, она зашла в первый попавшийся магазин одежды, засмотревшись на кожаную коллекцию на манекенах. Шла и на ходу рассматривала шикарную чёрную кожаную рубашку на кнопках, свободную, не облегающую, как вдруг что-то заметила боковым зрением. Алекс резко остановилась. Здесь, в торговом зале. Ошибиться невозможно, даже со спины. Изабелла, из их фем-движения. Чёрт возьми, в первый же день в городе. Попытаться бы незаметно сбежать, но та уже поворачивалась к ней. Мгновение она молча смотрела, а узнав Алекс, широко улыбнулась и замахала рукой. Алекс нехотя подошла, ожидая, что эта приветственная улыбка – ловушка, но Иза крепко обняла её и пригласила отойти подальше, к примерочным.       – Каким ветром? Столько лет прошло. Я тебя ни разу здесь не видела.       – А ты? Ты работаешь здесь?       Алекс тут же рассердилась на себя. Да она прямо настоящая полицейская, раз вычислила это. Помимо явно форменной белой футболки и тёмно-фиолетовых брюк, на женщине был бейджик: Изабелла, продавец-консультант.       – Я всегда здесь работала. Странно, что мы не пересекались.       – Не слишком люблю ходить по магазинам.       Изабелла прошлась взглядом по её мятой чёрной футболке, тёмным джинсам, чёрным ботинкам от формы и расхохоталась на весь магазин.       – Да, вижу, что не любишь.       Отсмеявшись, она начала задавать вопросы.       – Где ты сейчас живёшь? Я слышала, ты уехала из Прентона. Ты ведь служишь в полиции, так?       Она спрашивала, не обвиняя, просто интересуясь. Изабелла была рада её видеть, это не укладывалось в голове. Алекс не выдержала.       – Ты меня не ненавидишь?       – За что?       Она не знает. Промолчать или рассказать? Одной врагессой больше, что с того. Пока в голове проносились варианты, Иза продолжила:       – Ты о том митинге, когда арестовали девушек? Мы все знали, на что идём. Когда выступаешь против официальной политики, надо готовиться к худшему.       Алекс посмотрела на неё с непривычным ощущением благодарности.       – Мне плевать, сколько людей меня ненавидят, но я рада, что ты не из их числа.       – Никто тебя не ненавидит.       – Ну-ну. Силу ненависти Глории я ощутила на себе, в буквальном смысле.       Изабелла грустно улыбнулась.       – Ты разбила её сердце, такое не прощают.       Сколько ещё сюрпризов ждёт сегодня?       – Ты и об этом знала?       – Они ведь начали общаться на моих глазах. Между ними чуть ли не искры сверкали с самого первого знакомства. Такая красивая пара. – На этот раз Изабелла улыбнулась мечтательно.       Алекс недоверчиво качала головой.       – Я ничего не замечала.       – Ты всегда была равнодушна к такому. Игнорировала лишние эмоции. Сильная, смелая, но замкнутая, как одинокая волчица.       Алекс вздрогнула. Изабелла не могла знать её фамилию. Как у неё это получается? Она перевела тему.       – А сейчас ты знаешь, что с Глорией?       – Я давно её не видела, она больше не с нами. А другая девушка, Лина, она до сих пор в тюрьме, всем задержанным дали максимальные сроки.       – Её настоящее имя Линда.       – Линда и Глория… Красота и слава. Как красиво! Надеюсь, у них всё будет хорошо.       Изабелла встряхнула головой, прогоняя воспоминания.       – Идём, я подберу тебе что-нибудь. У нас много классной одежды, есть кожаные куртки и твои любимые футболки. Или всё-таки платье? – она снова рассмеялась.       Алекс пробежалась глазами по залу.       – У вас нет мужской одежды?       – Убрали весной. Продажи падают. В любом случае, её можно заказать на сайте.       Изабелла начала подталкивать Алекс в сторону вешалок с платьями, и ей захотелось срочно сбежать.       – Приятно было встретиться, но мне пора.       Алекс хотела пожать ей руку, но Иза снова обняла её.       – Заходи, поболтаем.       Алекс вышла на улицу, внезапно и сильно разболелась голова. Она уже и забыла о том, что собиралась поесть. Закуривая сигарету за сигаретой, снова и снова думала об услышанном. Знать, что близкий человек в тюрьме надолго, незаслуженно, и быть не в силах помочь – такой судьбы и врагу не пожелаешь. А ведь Глория не была её врагессой. Когда-то Алекс ей даже завидовала.       …       Вернувшись в отель уже под утро, Алекс обнаружила идеально заправленную постель и бутылку шампанского на столике перед телевизором. Лучше бы это была пицца, но и так неплохо. Посидеть на подогреваемом полу на балконе, выпить шампанского и просто смотреть сверху на пробуждающийся город, – звучало как отличный план. А в тюрьме подают шампанское на завтрак? Алекс вдруг словно очнулась, посмотрев на свою руку, всё ещё держащую неоткрытую бутылку шампанского. Несколько секунд на размышления, быстрый взгляд вниз – нет ли случайных прохожих, хоть и в такое время, – и она уже летит вниз дождём осколков. Остаток ночи Алекс провела в машине. Стоило тратить последние деньги на очередную попытку стать кем-то, кем ты не являешься. Ты ведь всегда знала, что ничего из этого не выходит.       Солнце – нечастый сентябрьский гость в Прентоне – скользило по лицу, сообщая, что пора бы просыпаться. Где-то рядом просигналила выезжающая с парковки машина, напоминая о том же. Телефон завибрировал. Алекс зевнула, потянулась, недовольно встряхнулась, открыла сообщение: "Пополнение баланса карты". Причём, сумма весьма немаленькая, почти как её месячная зарплата. Ну точно бог услышал её молитвы. Алекс тут же перестала смеяться. Вариант мог быть только один.       – У меня на карточке какое-то странное перечисление, что это?       Джонс казалась ... смущённой? Таким её голос Алекс ещё не слышала.       – Это отпускные. Ты же не была в отпуске в этом году. На две недели. Отдохни. Не торопись возвращаться.       – Я не просила об отпуске.       – Всё уже оформлено.       – Я чего-то не знаю? Что случилось?       – Всё нормально, Алекс, ничего не случилось. Но раз уж ты там, проведи время интересно.       Джонс повесила трубку, и Алекс была по-настоящему озадачена. Вот настолько ничего не случилось, что её выслали из города. Она прямо сейчас готова была рвануть в Салтис. Алекс убрала с лица волосы, растрепавшиеся за ночь на сиденье машины. Больше двух лет она ни разу не стригла и не красила их, наконец вспомнив свой настоящий цвет волос – тёмный, не слишком выразительный, банальный. Скучный. Она завела машину. Почему, собственно, нужно мчаться на юг, если её оттуда выставили? Даже с закрытыми окнами Алекс показалось, что она чувствует ветер. Не жаркий и пыльный, наполненный поднимающимся песком, а свежий, прохладный. Знакомый. Это был ветер свободы.       Пришла в голову новая мысль: из вещей у неё только футболка и полицейская форма, не в ней же рассекать по столице. Перечисленная сумма была явно больше положенной на две недели отпуска. Сразу говорить она об этом не стала: рано или поздно эту ошибку обнаружат, но пока у неё были свободные деньги и масса возможностей их потратить. Алекс направила машину в сторону торгового центра, где встретила Изабеллу.       Иза была на работе. Или всё ещё не уходила со вчерашней ночи? Увидев Алекс, снова радостно улыбнулась и обняла её.       – Ты опять здесь?       – Вынуждена задержаться ещё на пару недель. И так вышло, что я почти не взяла с собой одежды. Думаю, мне придётся что-то купить.       Изабелла определённо нашла своё призвание. Даже не спросив размер, она целеустремлённо снимала с вешалок всё больше вещей, наконец собрав такую гору, что больше в руках не помещалось.       – Ты так и не сказала, где сейчас живёшь и работаешь.       Алекс неопределённо махнула рукой.       – На юге, работаю в местном отделении полиции.       – Ты уехала из-за того, что случилось с Линдой?       Изабелла была проницательна, но никогда не отличалась тактичностью.       – Нет, просто распределение.       Столкнувшись со взглядом Изабеллы – понимание без капли осуждения – Алекс добавила:       – Да, я чувствовала себя здесь лишней, нужно было уехать.       Сказав эти слова вслух, Алекс поняла, что это чувство уже не такой силы, как прежде. Оно не исчезло совсем, но мощный поток вины и стыда, выталкивающий её на обочину жизни и ещё дальше, казалось, замедлился, пересох как реки в округе Салтиса в июле. Это требовало более тщательного анализа, а сейчас она была к нему не готова.       Алекс знала, что необязательно снова поднимать эту тему, но она ещё не сложила картину целиком.       – Глория ушла от вас сразу после ареста Линды?       Изабелла задумалась, вспоминая.       – Нет, не сразу. Она встречалась со мной пару раз, я знаю, что с другими девочками тоже. Просила помощи, найти адвокатов. Я пыталась говорить с ней, но она ничего не хотела слушать, ходила неприкаянная, как призрак. Никто из нас не мог ей помочь. Тем более, что Эйдан решил устроить показательную порку, дав всем участницам реальные сроки. Но если он думал, что напугает остальных... – Изабелла опасно улыбнулась. Алекс даже не стала спрашивать, что она имеет в виду. Это больше не её битва.       Алекс купила ту кожаную рубашку, которая вчера ей понравилась, новые джинсы, две футболки: чёрную и, вспомнив о палящем южном солнце, песочного цвета. А ещё, неизвестно зачем, будучи не в силах противостоять напору подруги, чёрную блузку с коротким рукавом, довольно скромную, хотя и слишком непрактичную. Но это хотя бы лучше, чем платье.       – Говоришь, ты ещё две недели будешь в Прентоне? – Изабелла как-то подозрительно улыбнулась.       – Да, но у меня здесь очень много дел.       – Я тебе не верю. Диктуй свой номер телефона.       Алекс продиктовала, поменяв местами две цифры в середине. Нащупав новое непривычное ощущение, она не хотела его упускать. Этот отпуск она проведёт в одиночестве. Как всегда.       …       Какая же всё-таки приятная передышка. Как засунуть голову в холодильник посреди пустыни. Две недели в Прентоне. Без планов, без целей, без обязанностей...       Ну, не считая визита в академию за бумажками, невесть зачем понадобившимися Джонс. К счастью, всё удалось легко и быстро. Ей повезло, пообщаться пришлось только с охранницей. Алекс рассказала трогательную историю, что, будучи в командировке, нашла время, чтобы повидаться с любимыми преподавателями. В бардачке машины валялся её диплом – безответственная привычка, облегчившая дело. Было время занятий, она спокойно прошла к стойке информации и, оглянувшись, не идёт ли кто по коридору, набрала по паре штук разных брошюр и даже два номера "Вестника академии". Вместе с дипломом всё это снова полетело в бардачок.       В бардачке Алекс обнаружила ещё кое-что, вложенное в диплом. Маленький конверт, она не сразу поняла, что это, открыла, удивлённо повертела в пальцах. Сертификат на бесплатный прыжок с парашютом, который подарил ей тот парень, Алекс, кажется, лет сто назад. "Срок действия 1095 дней. Это три года, столько ещё не прошло", – с возрастающим предвкушением подумала она. Ну, значит один план на этот отпуск всё же есть.       Обратно Алекс возвращалась одновременно отдохнувшей, но и с тяжелым сердцем. Её город принял её. Принял, не обвиняя и не требуя оправданий. Она действительно больше не чувствовала, что должна бежать. Двухлетняя отработка в Салтисе почти закончилась, и она даже больше ничего не должна была Джонс, командировка была её ценой. Но Алекс уже согласилась продолжить работу. Дала обещание. А значит, она возвращается, чтобы служить до пенсии. Возможно, однажды, лет через двадцать, она станет начальницей отделения, и это предел.       "Иди и делай со своей жизнью всё, что хочешь", – однажды сказала ей Джонс. Алекс сделала выбор, приняла решение. И больше от своего слова не отступит.       …       В отделении было шумно. Кто-то из коллег сновал по коридору с коробками, кто-то громко разговаривал в своих кабинетах, и, самое странное, был настежь открыт блок, ведущий к камерам.       – Да что, чёрт возьми, тут происходит? – не выдержала она, едва оказавшись в кабинете Джонс.       – И тебе доброе утро.       Алекс и не подумала извиниться за грубость.       – Вы отправляете меня в командировку, потом в отпуск, даёте странные задания, я приезжаю, и что я вижу? Что я вижу, майор Джонс? Здесь был пожар? Проводку замкнуло?       Джонс молча указала ей на стул напротив.       – Сначала ты расскажешь, что узнала в Прентоне, а потом я расскажу, что происходит здесь.       Алекс скрестила руки, ожидая ответов. Через пару минут любопытство оказалось сильнее желания спорить. Алекс быстро и недовольно пересказала всё, что узнала, достала из внутреннего кармана смятые брошюры, протянула начальнице. Джонс едва взглянула на них, убирая в сумку.       – Если это её порадует…       – Кого? – быстро переспросила Алекс, но ответа не получила.       – Как тебе столица?       – Обстановка кажется достаточно мирной. Я имею в виду, на войну пока не похоже.       – Я не об обстановке. Тебе понравилось в Прентоне? Каково было вернуться спустя два года?       От непривычно откровенного вопроса Алекс растерялась и ответила прежде, чем подумать.       – Я всегда любила этот город, два года ничего не изменили, – и тут же, пожалев о глупой искренности, – какая разница, я же вернулась, и планирую торчать в этой дыре всю оставшуюся жизнь.       Джонс, казалось, не услышала её последнюю фразу. Она вздохнула.       – Алекс, ты знаешь, что в последний год число преступлений в Салтисе значительно сократилось.       – Пропорционально росту смертей мужского пола, – не удержалась Алекс.       – Поэтому наше отделение закрывают, – спокойно продолжила Джонс.       – Что? О чём вы?       – Мне прислали распоряжение. Принято решение объединить полицейские отделения Салтиса, Сигиды и Литл-Сейбона, объединённое отделение разместится в Сейбоне.       – Но… Как такое может быть? Сейбон – это даже не город! Крошечная деревня.       – Она находится в центре между Салтисом и Сигидой, это логичное решение.       – До Сейбона почти пятьдесят километров, как вы планируете ездить на работу? – Алекс вопросительно уставилась на Джонс, понимая, что упускает что-то важное.       – Я не планирую ездить на работу. Я ухожу в отставку.       Алекс почувствовала, что теряет опору и порадовалась, что сидит.       – Что?       – Алекс, мне пятьдесят лет. Я проработала в этом отделении большую часть своей жизни. Пора отдохнуть.       Алекс наклонила голову вбок, новым взглядом рассматривая начальницу. Джонс казалась спокойной, даже довольной. Это было обдуманное решение, и окончательное. Но что... что будет с ней?       – Я оформила бумаги на твой перевод, – прервала её мысли Джонс.       Алекс сжала губы, покоряясь судьбе. Трудно было удержаться от иронии над собой. "Салтис больше не кажется такой уж дырой, да?". Джонс протянула ей папку с документами. На секунду Алекс померещилась насмешка в её глазах.       – Вот они. Тебе нужно подписать согласие, поищи внутри.       Алекс вытащила бумаги, быстро перебирая их. Нахмурила брови. Непонимающе перевела взгляд на Джонс.       – Здесь ошибка. Здесь написано о переводе в Прентон. Не в Литл-Сейбон.       Джонс пожала плечами с затаённой улыбкой.       – Тебе в Сейбоне делать нечего. Хватит и офицеров, которые уже там работают, плюс остальной мой штат и полицейские из отделения Сигиды.       Алекс растерянно качала головой, не веря в то, что слышит.       – Я возвращаюсь в Прентон? Работать там? Я… Я должна остаться здесь.       – Забудь. Здесь справятся без тебя. Я и не собиралась оставлять тебя надолго в Салтисе, просто подвернулся удачный момент.       – Я… Мне надо подумать.       – Думай, но на один вопрос мне нужен твой ответ прямо сейчас.       – Какой вопрос?       – Пожалуй, это не вопрос. Считай это последним обязательством, которое ты для меня выполнишь.       – О чём вы?       Джонс улыбнулась, слегка смущённо, будто не зная, как подступиться к объяснению.       – Завтра мой последний день работы в этом отделении. И, раз уж я столько лет работала здесь, то подумала, что стоит это отметить. Завтра у меня дома будет праздник, и я хочу, чтобы ты тоже пришла.       – Я не слишком люблю праздники, – осторожно возразила Алекс, понимая, что скорее всего отвертеться не получится.       – Ничего, – бодро ответила Джонс, – этот тебе понравится. Мои дочери давно хотят с тобой познакомиться.       – Что? – глупо переспросила Алекс. – Дочери? Со мной?       – Приходи и всё увидишь. Обещаю, будет весело. В конце концов, за два года ты должна хотя бы раз сходить к кому-то в гости?       – Хорошо, я приду, – пообещала Алекс.       – Я напишу тебе адрес. Завтра в семь вечера.       …       Алекс одевалась, мысленно благодаря Изабеллу за блузку, которую она буквально заставила купить. Смотрелось действительно неплохо. Алекс живо представила голос своей бывшей соседки Джессики, говоривший: "Хотя бы губы накрась". Косметикой Алекс не пользовалась прежде, не собиралась и сейчас, а вот волосы выглядели круто – в отпуске она снова сделала рваную стрижку, высветлив часть прядей, а потом покрыв всё тёмно-зеленым оттеночным шампунем. Алекс безнадёжно опаздывала, а ведь хотела ещё успеть купить подарок. Судорожно окидывая взглядом комнатку, она не нашла ничего, что сошло бы за милый сувенир и решила проигнорировать правила приличия. Что ж, не впервые.       Дверь открыла Джонс. Она была в очередном из своих невозможных и совершенно ей неподходящих нарядов: светлое шифоновое платье с цветами противоречило жёсткому взгляду карих глаз и нахмуренным бровям. Впрочем, как с удивлением отметила Алекс, её брови больше не хмурились: перед ней была улыбающаяся, явно счастливая немолодая женщина. «А ведь она больше не майор Джонс», – подумала Алекс. Она теперь – Стелла Джонс, хозяйка дома, глава семьи и … а это кто? Трое молодых женщин вышли из глубины дома навстречу ей. Джонс оглянулась на них и улыбнулась ещё ласковее.       – Это мои дочери – Доминика, Маргарет и Еванджелина. Оливия где-то там возится с десертом. – Женщина повернулась к ним. – Это Алекс Волф. Покажите пока ей дом.       Алекс никогда не интересовалась чужой жизнью и уж точно не вела с начальницей личных бесед, ограничившись знанием, что у Джонс есть семья и личная жизнь, и поэтому с возрастающим изумлением смотрела на девушек. Рыжая, с короткими кудрявыми волосами, Еванджелина очевидно была самой старшей, пожалуй, немного старше Алекс. Черноволосой Доминике с немного странным, как будто замершим выражением лица могло быть чуть больше двадцати лет, миниатюрной блондинке Маргарет не больше восемнадцати. Ни одна из них ни капли не была похожа на майора Джонс.       – У вас очень красивые имена, – единственное, что пришло в голову Алекс.       – Мы сами их выбрали, – ответила Доминика.       Алекс озадаченно переводила взгляд между девушками, пока Еванджелина не ответила на её молчаливый вопрос. Она улыбнулась.       – Стелла не рассказывала тебе о нас?       – Стелла? Майор Джонс, ну да. Нет, мы не общались настолько близко.       – Ты, наверное, уже поняла, что мы ей не родные дочери.       Алекс кивнула. Ни одной общей черты. Провожая её по коридору в сторону комнат, Еванджелина продолжила рассказывать.       – У Стеллы был свой ребёнок, мальчик. Он умер в пять лет, когда всё это только начиналось. Больше завести детей она не могла.       Девушка замолчала и в разговор включилась Доминика.       – Я стала первой приёмной дочерью Стеллы. Мои родители погибли при пожаре, а я почти погибла. Стелла расследовала это дело, в итоге виновных нашли, хотя мне это не помогло. Мне выплатили страховку, но я осталась без дома, без семьи. Она предложила мне пожить у неё, а потом – стать моим опекуном. Я согласилась, но в новой жизни захотела взять новое имя. Так я стала Доминикой Джонс.       – А я – через год – Еванджелиной Джонс.       – А я – Маргарет Джонс.       – А я – Оливией Джонс, – присоединилась к разговору темноглазая и черноволосая девушка лет четырнадцати, со странно знакомым лицом, напоминающим кого-то из прошлого, кого-то ненадолго появившегося в её жизни, но оставившего воспоминания, и не слишком приятные. Она перехватила взгляд Алекс.       – Раньше у меня была фамилия Мартин, мой отец работал вместе с Джонс, он умер три года назад.       Алекс пристальнее посмотрела на девушку.       – Капитан Мартин, я помню его. Я тоже работала с ним месяц, пока проходила практику.       Алекс постаралась, чтобы её голос звучал нейтрально, к чему сейчас упоминать о том, каким он был козлом. Поэтому она удивилась, когда Оливия рассмеялась.       – Он был не очень хорошим офицером, да и человеком, я это знаю. Если тебе есть, что сказать, не стесняйся.       – Мы не очень много пересекались. Я почти не запомнила его, – соврала Алекс, наблюдая, как недоверчиво смотрит на неё Оливия. Она тут же спросила, без капли застенчивости:       – Тебе нравится твоя работа?       Думая, что бы ответить, вежливо и дипломатично, Алекс не заметила, как вошла в гостиную – огромную и светлую, с бежевой деревянной мебелью, винтажными занавесками, создававшими впечатление, что этой комнате не меньше лет пятидесяти. Здесь было даже пианино. Правда ретро-впечатление портил большой телевизор и чей-то планшет на тумбочке. Девчонка продолжала сверлить Алекс взглядом.       – Работа – это не то, чем ты занимаешься в удовольствие. Но да, я получаю удовлетворение от того, что делаю.       Оливия недоверчиво хмыкнула.       – А я не думала, что ты зануда.       Алекс моргнула. Что? Как-как, но занудой её никогда не называли. Оливия помахала рукой.       – Я пока посмотрю на улице, как там остальные. Думаю, скоро пора будет садиться за стол.       Маргарет села на диван, приглашая Алекс сесть рядом. Она предпочла остаться стоять, прислонившиськ подоконнику, удивлённо наблюдая, как пристально девушки на неё смотрят. Словно она что-то значила для них, притом, что они видели её впервые в жизни. Даже мелкая Оливия.       – Мы давно хотели с тобой познакомиться, – как-то торжественно произнесла Еванджелина.       – Правда? Зачем?       – Стелла рассказывала о тебе. Она говорила, что ты её лучшая сотрудница и самая сильная головная боль. – Сёстры расхохотались, а Алекс почувствовала смущение. Почему-то перед этой искренней и любящей компанией, нет, исправилась она, семьёй, ей было неудобно за свои повадки, за свою нелюдимость и резкость.       – Стелла говорила, что приглашала тебя не раз, но ты отказывалась приходить, – с ноткой обвинения сказала Маргарет.       – Да, что-то такое я припоминаю, – неловко ответила Алекс.       Она действительно получала приглашения от начальницы, но успешно от них отбивалась: семейные ужины – что-то ей совершенно несвойственное. Тем не менее, сейчас Алекс чувствовала себя комфортно, спокойно. Как будто она не полчаса назад познакомилась с девушками, а знает их, как минимум, несколько лет.       – Вы все живёте здесь? Кем вы работаете или где учитесь?       Девушки переглянулись, видимо решая, кому отвечать.       – Ну, этот дом достаточно большой, чтобы нам было здесь комфортно. Я работаю в банке, – ответила Доминика. Ева работает воспитательницей, а Мэг учится на врача. Олив пока учится в школе, но хочет стать полицейской. – Девушки непонятно переглянулись между собой.       – Звучит, как будто вы счастливы, – ответила Алекс, и с удивлением услышала в своём голосе нотку тоски.       – Мы нашли свою семью, свой дом, и это главное, – улыбнулась Маргарет.       …       Гостей было около тридцати, Алекс глазам не верила, глядя, как легко и непринуждённо девушки рассаживают их по столикам, как смеются и улыбаются в такой толпе и не переживают ни из-за шума, ни из-за предстоящих объёмов уборки. Неужели можно жить так? Радоваться простым вещам, заботиться о своей семье, быть довольным жизнью, а не пытаться постоянно всё испортить. "Странные люди", – думала Алекс, но всё равно не могла отчасти не завидовать этой лёгкости и умиротворению, царившему здесь.       Не могла она и не насладиться отличным ужином. Явно всё приготовлено своими руками – способность, которой Алекс тоже могла только завидовать. Рулет из курицы с сыром, тушёные овощи в каком-то густом сладковатом соусе, сладкий салат из апельсинов с корицей, кальмары и креветки с лимоном. Алекс ела подобное впервые и, распробовав, ощутила тоску. Даже здесь, недалеко от моря, морепродукты были жутко дорогими, что говорить о Прентоне, там ей точно такая еда не светит.       Кто-то поднял тост за Стеллу Джонс, почти тридцать лет проработавшую в полиции Салтиса. Словно это было сигналом, многие стали по очереди подниматься и говорить что-то о ней. Алекс оставалось только надеяться, что до неё очередь не дойдёт. Она уже подумала, что ей повезло, но тут Джонс встала, чтобы поблагодарить всех за добрые слова.       – Я бы не смогла руководить отделением, не имея надёжной поддержки со стороны своих сослуживцев. К сожалению, многие из них за последние годы нас покинули, но с другими мы стали очень близки. В такое время, как сейчас, по-другому нельзя.       И вот уже Джонс начала по очереди называть имена коллег, присутствующих на празднике. Почти всё отделение. И для каждого она находила приятные слова. Теперь вряд ли удастся избежать позора.       – Капитан Алекс Волф, – улыбнулась ей Джонс, и Алекс неохотно встала. – Она проходила здесь практику, а после сама вернулась сюда, чтобы помогать нам.       Капитан Волф очень хотела бы закрыть лицо рукой, чтобы не слышать этой чуши.       – Спасибо тебе, Алекс. За то, что два года добросовестно служила на благо жителей этого города. За то, что никогда не отказывалась от работы и одна закрывала больше половины всех ночных дежурств. Желаю тебе удачи в дальнейшей работе.       Все похлопали в ладоши, и она наконец-то смогла сесть на место. Лицо горело. Закрывала больше половины ночных дежурств. Ну да, на которые Джонс отправляла её в наказание. Скорее всего мало кто из присутствующих понял бы этот намёк, зато остальные сказанные про неё слова были, пожалуй, незаслуженно хорошими.       Гости начали расходиться с наступлением темноты, но Алекс хозяйки дома никак не отпускали. Они по очереди уносили посуду, отодвигали мебель, а потом, освободив двор, расселись на две расположенные рядом скамейки. Оливию, которой с утра нужно было в школу, отправили спать. Алекс не покидало ощущение, что они чего-то ждали. Ещё ей не давало покоя что-то, связанное с Доминикой. Разговор не клеился.       – Алекс, а чем ты занималась в отпуске в Прентоне? – спросила Маргарет, получив благодарные взгляды от сестёр.       – Гуляла, ездила в горы, прыгала с парашютом.       Алекс мечтательно улыбнулась. Это был хороший отпуск. Пожалуй, лучшие две недели в её жизни. Оказалось, когда у тебя есть деньги и свобода, жизнь становится не такой уж невыносимой штукой.       Летние вечера в Салтисе были гораздо приятнее, чем дни, не такие жаркие, наполненные звёздами и треском цикад. Иногда казалось, что ветер даже доносит запах моря. Шумно выдохнув, во двор вышла Джонс.       – Наконец-то все разошлись. Спасибо, что всё здесь убрали.       Маргарет подвинулась, уступая ей место на скамейке.       – Вроде бы всё в порядке да? Все довольны?       – Да, всё прошло отлично, – ответила Маргарет.       – Майор Джонс, зачем был этот цирк, вы не могли просто пропустить меня, не упоминая в своей речи? – вмешалась в разговор Алекс. Джонс рассмеялась.       – Я ни для кого не делаю исключений, а для тебя особенно.       – Я заметила.       Алекс вдруг поняла, что не давало ей покоя.       – Доминика сказала, что работает в банке. Тот случай полтора года назад... В тот день она тоже работала?       – Да, я в тот день была на работе, – ответила Доминика, серьёзная и немного побледневшая.       – Нам не нужно сейчас это вспоминать, – мягко, но твёрдо прервала разговор Джонс.       Алекс готова уже была начать привычную перепалку, но девушки снова переглянулись между собой.       – Стелла, мы сказали Алекс, что Олив хочет стать полицейской.       – Что ты думаешь по этому поводу, Алекс, – уже серьёзным тоном спросила её Джонс.       Алекс пожала плечами.       – Я думаю, это не худший вариант. Но вряд ли моё мнение здесь играет какую-то роль.       – Важно другое. Оливия хочет учиться в Прентоне, в твоей академии.       Алекс прищурила глаза.       – И... это имеет какое-то отношение ко мне? Вы поэтому пригласили меня?       – Нет, не поэтому, – твёрдо ответила Джонс. – Я пригласила тебя, потому что ты не меньше меня заслужила прощальный вечер, и потому что мои дочери не простили бы, если бы я так и не познакомила тебя с ними.       Алекс продолжала строить логическую цепочку.       – Вы отправили меня в академию за дурацкими брошюрами для чего? Чтобы ваша приёмная дочь листала их, готовясь к поступлению? Какую роль в этом вы определили мне?       С лица Джонс исчезла улыбка, она смотрела серьёзно и устало.       – Моя младшая дочь хочет учиться в столице, и я не собираюсь ей запрещать. Но я ни разу там не была, как и Ева, Мэг и До. Разумеется, она справится, я в ней не сомневаюсь. Но мне было бы спокойнее знать, что в Прентоне будет кто-то, кого она знает. К кому она сможет обратиться, если что-то случится. Алекс, я не собираюсь просить тебя опекать её, только поддерживать связь.       Алекс долго молчала. Тишина, казавшаяся спокойной и чарующей, сейчас давила на неё. Никогда не хотела нести за кого-то ответственность, ни за что бы на это не согласилась. Но, может быть просто иногда помогать – это не слишком сложно. Может быть это и не понадобится. Это ни к чему не обязывает и не заставляет привязываться.       – Когда она поступает?       – Через три года.       – Меня могут выгнать с новой работы уже через месяц.       – Я не выгнала тебя за два года, хотя видит Бог, иногда это было трудно.       Алекс обвела взглядом присутствующих. Её неимоверно раздражало как радостно улыбающееся лицо Мэг, так и слишком понимающий взгляд Евы. Ещё одна ловушка Джонс.       – Я ничего вам не обещаю. Если я всё ещё буду в Прентоне через три года, можете мне позвонить. Если меня к тому времени не уволят, не посадят или не убьют.       Маргарет поморщилась, Доминика вздрогнула, а Алекс порадовалась: не оставлять же последнее слово за ними. Она встала.       – Мне пора. Обниматься не буду. Номер вы знаете. – На последней фразе она повернулась к Джонс. Та кивнула головой.       – До встречи, Алекс.       – Прощайте, – бросила в ответ она и, не оборачиваясь, прошла через калитку в саду в густую, плотно обступившую её и почти осязаемую темноту.