Пусть идёт каждый к чёрту —
Кто скажет "жизнь — это дар".
Если хочешь бороться —
Привыкнешь держать удар.
— Я вернулась в Прентон, а ко мне вернулась удача. Точнее не вернулась, а впервые повернулась лицом, а не задницей, и, кажется, в кои-то веки не собирается обдать свежайшей кучей дерьма. — Капитан Волф! — предупреждающе шикнула рыжеволосая девушка в крупных очках с тёмной оправой, сидящая рядом с Алекс. — Офицер, вы сказали "дерьма"? — озабоченное лицо свидетельницы, открывшей рот от удивления, заставило Алекс встряхнуться и попытаться снова уловить нить разговора. Она и не заметила, что начала говорить вслух, слишком неожиданными были внезапно открывающиеся перспективы. — О чём вы, госпожа Ланген? — снова вмешалась девушка. — Она сказала "кутерьма". Эта кутерьма вам совсем ни к чему, верно? — Ах, Боже мой, простите! — Пожилая женщина смущённо прикрыла ладонью рот. — Конечно! Я планировала продать эту квартиру, Анита обещала съехать через пару месяцев, а теперь я никогда её не продам, потому что мне просто не на что привести её в порядок. Бедная Анита! Её кровь была везде, вы не представляете, офицеры! Просто звериная жестокость. Стены, потолок, стёкла, ковры, панели — всё в бурых пятнах и следах Бог знает чего ещё, что осталось от Аниты на моём полу, на моих стенах, на моих коврах… Я никогда не забуду этот кошмар, как и лицо Аниты. Её лицо, такое измученное, полное такого ужаса, что я думаю, она была уже рада наконец умереть. Женщина быстро перекрестилась, испугавшись своих же слов. Госпожа Ланген была готова раз за разом пересказывать ужас, с которым она столкнулась, придя проверить свою квартиру и обнаружив квартиросъёмщицу жестоко убитой, и Алекс почувствовала, что снова отключается. Ну хотя бы от этой непонятно зачем навязанной ей напарницы была какая-то польза: она вела беседу, записала все показания и, по-хорошему, следовало давно отпустить свидетельницу домой, но… — Следственные мероприятия в вашей квартире завершены. Но вы говорите, что не сможете отремонтировать её и подготовить к продаже? — Даже если бы я нашла деньги и сделала это, хотя упаси Бог меня снова туда войти, эту квартиру никто не купит и не снимет. Смерть Аниты прогремела на весь город. Алекс очередной раз пролистала бумаги, зачитывая вслух, чтобы выиграть себе ещё немного времени. — Квартира-студия на Лэндон-стрит, в оживлённом районе в центре города, площадью двадцать шесть квадратных метров, с лоджией, сорок седьмой этаж, в подъезде установлено видеонаблюдение, консьерж отсутствует. Госпожа Ланген продолжала убиваться. — Как такое могло случиться? Я не знаю, что мне делать, я просто не могу вернуться туда снова, чтобы что-то решать. Но мне нужно что-то решить, мне очень нужны деньги. Алекс резко встала. Ни Шелтон, ни тем более Палмер не следовало знать, о чём она собирается поговорить со свидетельницей. — Спасибо за ваши показания. Идёмте, я вас провожу. Пока Ана Шелтон следила за ней настороженным взглядом, Алекс подхватила маленькую пожилую женщину под руку, торопливо выводя из кабинета в длинный плохо освещённый коридор. — Спасибо, офицер, вы так вежливы и заботливы, — женщина, казалось, действительно была тронута, когда Алекс отпустила её руку уже на улице. — Не стоит благодарности, госпожа Ланген. Видите ли, — Алекс, слегка наклонив голову, посмотрела ей в глаза и улыбнулась, надеясь, что в полицейской форме хоть немного вызывает доверие, а не подозрение, как обычно, — меня перевели сюда всего месяц назад, и я ещё не нашла подходящее жильё. Конечно, я не смогу платить вам столько же, сколько платила Анита, но думаю, у нас получится договориться. Глядя в широко раскрывшиеся от недоверчивого изумления глаза хозяйки квартиры мечты, Алекс доверительно добавила: — Меня никогда не пугала кровь, кишки или мозги. Госпожа Ланген начала поднимать левую руку в желании, как показалось Алекс, снова перекреститься, тут же удержала её правой и несколько долгих секунд испуганно разглядывала Алекс. Но, в конце концов, это было неплохим компромиссом, ей нужны были деньги, а девушка всё-таки из полиции, что может пойти не так. В конце концов слегка дрожащим голосом женщина спросила: — И когда вы хотели бы посмотреть квартиру? — Может быть, прямо сейчас? Я за рулём, могу подвезти вас домой, подпишем договор, только сниму деньги, или вас устроит перевод? — Да, да, устроит, прямо сейчас, ну хорошо, прямо сейчас, только заедем за ключами, и деньги, конечно, деньги вперёд. Женщина продолжала неуверенно что-то бормотать, пока Алекс, не желая упускать неожиданную возможность, уже двигалась к машине, одновременно набирая сообщение: "Я уехала. Прикрой меня, или не прикрывай, мне плевать. Волф". … Вооружившись защитными перчатками и респиратором, Алекс пятый час подряд пыталась оттереть полы, ещё даже не перейдя к стенам и мебели. Бросив тоскливый взгляд на диван, кажущийся вполне удобным, но весь в брызгах засохшей крови, Алекс вздохнула: придётся купить плед. Очень большой и толстый плед. Странным образом до сих пор всё шло неплохо. Совсем неплохо. Алекс уже давно заметила, что её жизнь чётко делилась на отрезки, похожие на чёрно-белые полосы пешеходного перехода. Раннее детство в Салтисе — белая полоса. Потом проблемы в семье: уход отца, смерть матери, приют — до тринадцати лет чёрная. Период жизни до Прентона — побеги, другие города, ночёвки на крышах, в подвалах, случайные знакомства, лёгкость и отсутствие ответственности, — определённо белая, одна из самых ярких. Первые курсы академии и обязанность чётко следовать правилам, скучные предметы, постоянные наказания, — чёрная полоса. Дружба с Глорией и их совместные рискованные вылазки, практические занятия, вождение, стрельба — снова белая. Потом резко чёрная — события перед окончанием академии и её отъезд. Первый год в Салтисе тоже. Когда она думала, что ниже падать некуда, а оказалось, что глубина падения всегда может быть гораздо большей. Но разве в результате она не стала спокойнее, собраннее? Взрослее? Последний год до возвращения в столицу Алекс конечно с оговорками, но всё же считала белой полосой. И с привычным чувством обреченности ожидала, что в любой момент она закончится. Пока же она обзаводилась новыми врагессами в лице начальницы отделения, коллег и, в ближайшем будущем, неизбежно, своей напарницы, новой работой и для разнообразия новым жильём, за которое легко продала бы душу, если на такой бракованный товар нашёлся бы покупатель, а также непреходящим ощущением присутствия невидимой, но медленно захлопывающейся над её головой ловушки. В Салтисе, конечно, царила совсем другая атмосфера. Доверительная, слишком домашняя, как и в любом городке, где все жители знают друг друга. Алекс вспомнила, как на краткий миг почти позавидовала дружной семье Стеллы Джонс и поёжилась: ещё несколько лет она бы там не продержалась. Здесь, в двадцать четвёртом отделении, каждый день был испытанием. Проверкой не навыков, но терпения, спокойствия и умения держать себя в руках. К удивлению Алекс, пока она выигрывала. Всё шло почти как надо. А интересно, настучит Шелтон или промолчит. Было бы неплохо, если бы она доложила Палмер, последствий Алекс не боялась, наоборот, имела бы возможность лишний раз проверить свою гипотезу. Напарница свалилась на неё также неожиданно, как если бы в Салтисе выпал снег. И это, определённо, тоже было частью ловушки. Вчера начальница очередной раз вызвала Алекс, желая, как она думала, задать очередной из своих дурацких вопросов, раскопать ещё что-то из давнего прошлого, непонятно зачем ей понадобившегося. Но на этот раз Палмер была в кабинете не одна. За столом сидела молодая женщина, пожалуй, немного младше Алекс, с короткими тёмно-рыжими волосами, гладко зачёсанными назад, в очках с чёрной оправой и полицейской форме. В её лице Алекс на секунду померещилось что-то знакомое, но вспомнить, где она могла видеть эту девушку, не вышло. Хотелось спросить, кто это, но Алекс промолчала, подумав, что Палмер этого и ждёт. Определённо, она научилась владеть собой. — Что с убийством женщины на Лэндон-стрит? Есть что-то новое? — Нет. Опрос свидетелей и хозяйки квартиры ничего не дал. Убитую все характеризуют как спокойную, вежливую, неконфликтную личность. — Тогда допросите всех повторно, хозяйку квартиры в том числе. Алекс резко вскинула голову. — Когда я должна этим заниматься, если трачу время на заполнение прошлогодних отчётов? Снова, как и на протяжении двух последних недель, начальница не отреагировала на её резкий ответ, лишь улыбнулась уголками губ и кивнула на сидящую перед ней девушку. — Это Ана Шелтон, наш новый офицер полиции. И раз уж вы, капитан Волф, так загружены, вам не помешает помощь. Лейтенант Шелтон будет вашей напарницей. Что ж, может быть, полоса и не была белой, это был всего лишь отблеск фар подъезжающей машины. — Людей не хватает. Половина отделения работает в одиночку. Мне не нужна напарница. — Надеюсь, вы с лейтенантом Шелтон поладите, — продолжая приторно улыбаться, ответила начальница. Алекс развернулась и молча вышла из кабинета, с силой хлопнув дверью, не пытаясь придержать её, даже зная, что девушка идёт за ней следом. — Вы старше и опытнее, капитан Волф, и будете нести за неё ответственность, — бросила Палмер ей вдогонку. Дойдя до кабинета, Алекс резко развернулась, оказавшись лицом к лицу с Аной Шелтон. Рыжие волосы, карие глаза, — она определённо была незнакома Алекс, но черты лица что-то неуловимо напоминали. Нужно вспомнить, что. Девушка казалась вполне безобидной и даже милой, но Алекс не любила, когда происходило что-то, чего она не понимает. Ана попыталась пройти мимо и войти в кабинет, когда Алекс шагнула вперёд, преградив ей путь и заставив отступить. — Кто ты? — резко спросила Алекс. — Я Ана Шелтон, — пожала плечами девушка, очевидно не понимая, что от неё хотят услышать. — Ты Алекс, верно? — Я не спрашивала, как тебя зовут, я уже это слышала. Откуда я тебя знаю? — Понятия не имею, — беспечно развела руками Ана, словно не слыша угрозы в голосе Алекс. Задумавшись на миг, она предположила: — Может быть, мы учились вместе? Я выпустилась в этом году. Алекс тоже задумалась, буквально на несколько секунд. Во время учёбы она не слишком-то обращала внимание на окружающих, особенно если это курсантка на пару лет её младше. Она покачала головой. — Нет. — Ну, тогда надеюсь ты вспомнишь, потому что я определённо не знала тебя раньше. Возможно, это ничего не значит. Дружелюбно улыбнувшись, Ана протянула руку для рукопожатия. Алекс скрестила руки на груди. — Это что-то значит, и я обязательно вспомню. — Ты угрожаешь мне? — непонимающе нахмурилась Ана. — Иди, доложи Палмер. Может быть, она поймёт свою ошибку и отправит тебя к кому-то получше. Алекс замолчала. Это уже выглядело действительно странно. Она, только что вернувшаяся в Прентон и не имеющая опыта работы в столице, и Ана Шелтон, окончившая академию всего несколько месяцев назад. Если это не какой-то хитрый план, то Алекс — святая, и не разрушила жизни как минимум нескольким людям — С чего бы я стала ей докладывать? И с чего бы тебе допрашивать меня, я тебе не подчиняюсь. — Слышала, что сказала Палмер? Я старше и опытнее. Ана зеркально отразила позу Алекс, скрестив руки на груди и прищурилась. Алекс прищурилась в ответ. Устроить драку с напарницей с риском потерять работу спустя всего месяц вдруг показалось хорошей идеей. Но время шло, а Ана не собиралась нападать, и, вероятно, защищаться тоже. Возможно, она и вправду ни в чём не виновата. Алекс расслабила руки, уже сжимавшиеся в кулаки. Она действительно старше и опытнее. — Лейтенант Шелтон, — холодно кивнула она. — Расставляешь границы? — также холодно поинтересовалась Ана, еле заметно вздрогнув от неожиданно-официального обращения, но Алекс только насмешливо смотрела на неё. — Капитан Волф, — наконец кивнула Ана в ответ, оттеснив Алекс, чтобы всё-таки пройти в кабинет. Нет, она не настучит. Им ещё какое-то время работать вместе, а Ана Шелтон не из тех, кто стремится наживать себе противниц или противников. По правде говоря, Ана Шелтон выглядела как та, с кем вполне возможно найти общий язык. Если бы Алекс это интересовало, конечно. Алекс вышла на балкон и закурила, уже, кажется, пятый раз за вечер, но всё также восхищённо глядя сверху вниз на открывающуюся панораму. Тысячи огней большого города, сотни машин, убегающих вдаль через мост, широкая тёмная река с то и дело загорающимися то тут то там на поверхности вспышками от фар или фонарей. Ещё дальше темнота становилась уже непроглядной: там начинались горы. И чтобы быть здесь, больше не нужно было украдкой сбегать по ночам. Алекс глубоко вдохнула, хотя запах ночного города был почти неощутим за дымом сигарет. Так ощущают себя счастливые люди? Всегда? Каждый день? Алекс снова принюхалась, подняла к глазам руку в перчатке, на которую прилипло что-то крайне омерзительно выглядящее и также пахнущее, и поморщилась. Такое ощущение, будто это убийство — что-то личное. Так убивает тот, кто очень сильно ненавидит. Или группа людей, объединённых общей ненавистью, ведь похожие убийства уже были, они начались ещё до приезда Алекс. Похожие, но не настолько, чтобы посчитать их серией. Но квартира стоит того, чтобы несколько дней поработать ночной уборщицей. С Элеонор Ланген она заключила договор о съёме на полгода, и пусть ежемесячная плата обойдётся ей в три четверти зарплаты, а оставшаяся часть уйдёт на сигареты, это всё равно была удачная сделка. Если удастся продержаться здесь хотя бы эти полгода. … Алекс вошла в кабинет, хлопнув дверью. Раз уж здесь ей приходилось терпеть общий на семь человек офис, остальным придётся терпеть то, что она по утрам не высыпается. Тем более, что уборка затянулась до трёх часов ночи и явно не собиралась заканчиваться в ближайшее время. Алекс сделала мысленную пометку: купить какой-нибудь ароматизатор или ароматические свечи. Много свечей. — Тебя Палмер ждёт, — бросила ей Ана, едва Алекс успела подойти к столу. Алекс насмешливо фыркнула, посмотрев на неё, и выражение лица Аны тут же сменилось на обеспокоенное. — Это не из-за меня. Я ничего ей не говорила. — Ну и напрасно. Ана непонимающе нахмурилась, переведя взгляд на коллегу за соседним столом, та в ответ закатила глаза. Иногда Алекс казалось, что у Каролин Палмер есть какая-то особая толстая книга её жизни, которую она читает на ночь, начиная иногда с середины, иногда с конца, потому что её вопросы возникали внезапно и порой ставили в тупик. Вопросы о времени учёбы Алекс в академии, о работе в Салтисе и даже жизни до Прентона. Никого и никогда прежде так сильно не интересовало прошлое Алекс, и это было странно. Здесь должна была быть какая-то логика, но разгадать её пока не получалось. А не понимать чего-то Алекс не любила. Начальницу отделения она тоже не любила, что было вполне взаимно и не слишком удивительно. И при всём этом Палмер дала ей напарницу, чтобы Алекс было легче справляться с делами. Ха-ха. Однажды она поймёт, что здесь на самом деле происходит. И всё же, разглядывая мозоли на руках, кровь под ногтями, которую так и не удалось отмыть, Алекс улыбалась почти довольно. Даже интересно, что на неё раскопают сегодня. — А, капитан Волф, — с искусственным оживлением в голосе: неестественном, безэмоциональном, будто механическом, встретила её Палмер, словно успела со вчерашнего дня по ней соскучиться. — Кстати, вы знаете, что вам необоснованно присвоили звание капитана? Вы не отработали положенный минимальный срок. — Собираетесь опротестовать? — с интересом спросила Алекс. Я вам слишком дорого обхожусь? — Вы дорого обходитесь, капитан Волф. – Каролин Палмер провела рукой по волосам, нарушив идеальную симметрию светлого каре, и посмотрела на Алекс ничего не выражающим прохладным взглядом. — Но если вы до сих пор работаете здесь, значит я готова за это платить. Кстати, как вам напарница? — Через пару дней придёт просить приставить её к кому-то другому. Кстати, почему именно я? — Кстати, куда вы вчера уехали со свидетельницей убийства? Круг замкнулся. Пока Алекс раздумывала, стоит ли поделиться тем, как ловко она обзавелась жильём, Палмер резко перевела тему. Алекс вздрогнула, но не от звука её словно искусственно синтезированного голоса, а от неожиданного вопроса, но успела овладеть собой, пока Палмер договорила. — Я тут листала ваше дело, знаете, случайно попадается на глаза то одно, то другое. Что за история с вашим участием о смерти преступницы, ограбившей банк? Не расскажете поподробнее? — Я уверена, что к этому делу был прикреплён весьма подробный отчёт. А что, он куда-то пропал? — вежливо осведомилась Алекс. — То есть, вам больше нечего добавить к этому отчёту? — У меня есть что добавить, но это не имеет отношения к моему прошлому. Это, знаете ли, более актуально и происходит сейчас, а не два года назад. — Пожалуйста. — Убийство на Лэндон-стрит и все остальные, произошедшие за последние несколько месяцев. Я считаю, что это серия убийств, и расследовать их нужно как серию. — Но почерк во всех случаях разный. — Хорошо, серия, совершённая не одним человеком. Почерк разный, но ненависть одинакова. На женщину набросились с почти безумной жестокостью. Брызги её крови были на каждом квадратном метре комнаты, на стенах, на мебели, везде. — Я тоже видела фотографии с места преступления, не обязательно мне это пересказывать. — А вы знаете, что кровь не всегда аккуратно застывает и легко оттирается тряпкой? Иногда она загустевает и становится похожа на желе. Вляпаться в неё, — такое себе удовольствие. Палмер проглотила наживку, и Алекс усмехнулась, пока мысленно. Она же знала, что будет весело. — Я не отправляла вас осматривать место убийства. Что вы там делали? Алекс торжествующе улыбнулась. Чёрная полоса перед её мысленным взглядом прямо на глазах начинала светлеть. — Я там живу. Палмер несколько секунд смотрела на неё, а потом улыбнулась, не менее торжествующе. — Раз уж вы считаете это серией, и не мне сомневаться в ваших выдающихся способностях, то вместе с напарницей возьмёте на себя и все предыдущие убийства. Уверена, вы отлично справитесь. Можете идти. Начальница безмятежно улыбнулась, и Алекс ушла, чувствуя, как снова внутри начинает закипать бессильная ярость. Последний раз из-за неё она потеряла контроль и случилось то, что случилось. Больше этого допускать нельзя. … Непонятных вещей Алекс не любила. Их нужно было либо понять, либо избавиться от них, либо сбежать. Поэтому Алекс не любила интриги, стратегические планы и личные отношения. Разобраться в этом требовало слишком больших ресурсов, которые можно было потратить на действие, пусть бессмысленное, но реальное. Как однажды сказала ей Глория, заговорщически приобняв за плечи, — "Если бы ты, Алекс, создала этот вирус, убивающий мужчин, то он действовал бы мгновенно". На что Алекс ответила: "Поэтому я не верю в эту чушь, кто стал бы травить мужчин годы, есть ведь ядерное оружие, ну не знаю, биологическое, нейтронное, раз и навсегда". Раз и навсегда в реальной жизни почему-то не работало. В ней было слишком много переменных, а математику Алекс ненавидела со школы. Поэтому, когда ей удалось наконец отправить Шелтон очередной раз перечитывать дела и искать зацепки (на что она в общем-то согласилась без возражений, ей будто бы даже нравилось изучать материалы дел и вести беседы, что Алекс было на руку), Алекс подключилась к полицейской базе данных Прентона. Прежде она не делала этого, не желая снова воскрешать давно почившее прошлое, как она сделала в Салтисе, но должно было быть что-то, что прольёт свет на то, кто такая Ана Шелтон и откуда Алекс может быть с ней знакома. Но база данных не выдала абсолютно ничего необычного. Ни единой подсказки, не считая учёбы в академии, которую Алекс отбросила при первой же встрече, ни единой подсказки. Родители Аны Шелтон погибли, других родственников не было. Других занятий, кроме учёбы, тоже. Идеально чистое досье. И всё же это тревожило больше, чем должно было. Раздражало надоедливой мухой, навязчивой песенкой, от которой так сложно избавиться, мешало сосредоточиться. Держать дистанцию не слишком помогало и даже заставляло чувствовать некоторую вину: в конце концов, Ана Шелтон могла быть действительно ни к чему не причастна. Может быть Алекс действительно видела её на последних курсах учёбы, и это лицо почему-то осталось в памяти… Последние курсы учёбы… Погружённая в мысли, Алекс автоматически продолжала искать что-то ещё в базе, нечто, что прервёт поток странно-тревожных мыслей и очнулась, когда остановила поиск на том, что, видимо, подсознательно искала. Апрель 2049 года. Аресты на шествиях в поддержку кандидатов. Список имён и ссылок. Конечно в салтисской базе данных такого не было. Там были только люди, которые окружали Алекс на тот момент или слишком давно оставленные в прошлом. Здесь же прошлое оживало. Люди вставали из глубин памяти и смотрели на неё холодными, ненавидящими глазами. Увидев знакомое имя, Алекс долго держала палец над клавишей и нажала её так, словно запускала взрывной механизм. Алекс знала часть этой истории от Изабеллы, но не всю. А вот и её финал. Вот фотография женщины, которой она сломала жизнь. "Линда Эпплтон", — впервые прочитала Алекс её фамилию. Под её фото в анфас и в профиль, как фотографируют заключённых, короткая характеристика. Родилась 14 марта 2024 года. В 2046 году окончила Саммерфилдский университет по специальности "Транспортная логистика". С 2046 года жила и работала в Прентоне. В 2049 году задержана по обвинению в экстремизме. Приговорена к семи годам заключения в тюрьме среднего уровня. Алекс почувствовала, как что-то обжигающе-горячее поднимается от желудка и жжёт в глазах. Семь лет. Она-то думала, что Салтис был её тюрьмой. Думала, что искупает свою вину. "Глория Файерберд", — отстучала клавиатура. Всё её прошлое было Алекс давно известно, и она переключилась на то, чего не знала. Например, вот что: ещё полтора месяца назад Глория работала в этом же отделении. Они разминулись буквально на пару недель. К счастью. В июне 2051 года лейтенант Файерберд отстранена от дел и переведена в патрульную службу города за несанкционированную встречу с заключённой. С какой заключённой? Действительно ли они все ещё встречаются, да и каково это — спустя два года разлуки? Обжигающая волна остановилась в районе сердца и обдала его непонятной горечью. Посмотрев на свои руки с явным желанием ударить себя по пальцам, Алекс набрала ещё одно имя. … — Почему вы не остались в Прентоне после окончания учёбы, капитан Волф? Алекс мысленно застонала. Палмер долистала её книгу с конца до самого начала. Она беспечно пожала плечами. — Я сама попросила отправить меня на юг. Ну, знаете, пляжи, солнце, почти никаких серьёзных происшествий. Палмер сверлила её ледяным взглядом своих светлых глаз. — Вам нравятся серьёзные происшествия. Да вы же тащитесь от того, что происходит что-то ужасное. Вы же ненормальная, капитан Волф. Алекс прищурилась. — Покопались в моём мусорном ведре и думаете. что всё про меня знаете. Только я никак не пойму, зачем. Палмер посмотрела на Алекс разочарованно. — Вы правда не соображаете? А я думала, мне наконец попался достойный противник. — Я вам не противник. И не противница. Я работаю на вас. Не то, чтобы мне это нравилось. — Взаимно. — Так зачем вам моё прошлое? — Для того, чтобы уничтожили вас, а не меня, если до этого дойдёт. Алекс знала свои слабые места. Она могла не понимать намёки, не чувствовать подтекстов, не догадываться о чужих секретах, но если решение задачи требовало логики, а не эмпатии, задача всегда оказывалась для неё разрешимой. — Это как-то связано с Шелтон. Она чем-то опасна для отделения, хотя скорее для вас лично, но я пока не знаю, чем. Кто она? Палмер одобрительно кивнула. — Уже лучше. Вы спрашивали, почему я вас не уволю? Вы мне нужны, капитан Волф, вы мне ещё очень пригодитесь. Кстати, почему вы выпустились из академии, не имея водительского удостоверения? Алекс встала, с силой задвинув стул под стол. — Хотите меня допрашивать — распечатайте себе ордер. Я возвращаюсь к работе. Вернувшись в кабинет, Алекс громко захлопнула дверь, прервав оживлённую и раздражающую беседу. Из шести женщин, сидящих с ней в одном офисе, не было ни одной, с кем Алекс удалось бы найти общий язык. К сожалению женское общество не всегда является синонимом комфортного или прогрессивного. Забавным было то, что Шелтон, вроде бы вполне дружелюбная, тоже никогда не участвовала в повседневных и скучных беседах, предпочитая абстрагироваться или исчезать. Иногда Алекс казалось, что в другом месте и в другое время они могли бы даже поладить. — Что Палмер? Опять не в настроении? — окликнула её коллега с другого конца кабинета. — Видимо, давно не было мужчины, — усмехнулась её соседка. — У многих из нас давно не было мужчины, такое время, знаете ли, — с язвительной насмешкой ответила женщина за соседним с Алекс столом. Алекс покрутила головой, выбирая, с кого из этих ограниченных офицерок начать, но её внезапно опередила Шелтон. — Что за чушь? Настроение женщины никак не зависит от её сексуальной жизни. И характер тоже. — Отлично сказано, Шелтон, — не подумав, выпалила Алекс, и, пытаясь, скрыть неловкость, добавила: – Любая женщина может быть последней сукой или добрейшей святошей, и и это тоже не зависит от того, как давно у неё был секс. Шелтон, однако, всё ещё не успокоилась, она встала с места, не собираясь прекращать спор. — И почему именно секс с мужчиной? Секс с женщиной влияет как-то иначе? И, по вашей логике, когда мужчин не останется, все женщины станут злыми стервами, так? И почему ты, Элен, не высказываешь такие предположения Алекс? Боишься остаться со сломанным носом или челюстью? Оказывается, раздражающую женщину за соседним столом зовут Элен. Алекс с возрастающим удивлением смотрела, как её напарница, нахмурив брови, сурово сверлила взглядом офицерку, сказавшую первую реплику, и та подняла руки, показывая, что сдаётся. Довольно хмыкнув, Шелтон повернулась к Алекс, сменив усмешку на искреннюю улыбку. — Ты что, согласна со мной? — Как ни странно, да. Нельзя оценивать женщину по наличию или отсутствию у неё сексуального партнёра. — Да! — с жаром согласилась Шелтон. – Даже если это кто-то из тех, кого мы терпеть не можем. Все женщины заслуживают уважения. Понизив тон голоса почти до шёпота, она проговорила на ухо Алекс: — Феминистка я в конце концов или нет. Алекс моргнула. С чего бы вдруг Шелтон решила сообщить ей об этом. Думает, что Алекс тоже её не сдаст? Пытается показать, что доверяет ей? Решила, что нашла себе союзницу? Вот ещё. Но всё же что-то в её словах было важным в другом смысле. Ответ крутился где-то рядом, хотя вспомнить до сих пор не удавалось. Ана Шелтон определённо была связана с феминизмом, может быть даже с политикой, с последними курсами, с Глорией и другими девушками. Шелтон, возможно, ожидала ответа, но Алекс, отвернувшись, потёрла виски и снова направилась к выходу из кабинета: от загадок опять разболелась голова, а нужно было ещё обдумать непонятные слова Палмер о том, что Алекс нужна ей и что она собирает на неё компромат. Для чего он ей? И причём тут, чёрт возьми, Шелтон?!