Алекс Волф

Среди страхов и тайн чужих, В промежутках суровых битв, Мимолётный, точно эфир Зарождается хрупкий мир

      – Что вам сказали в Союзе продолжения жизни?       – А? – от неожиданности Алекс растерялась.       Ввалившись в офис, она надеялась, что поздним вечером здесь уже никого не будет. Да и окна с улицы не светились. Тем не менее, за её столом, разглядывая что-то на её компьютере, сидела начальница отделения. Синий свет монитора подсвечивал её черты, делая их ещё более холодными и безжизненными.       – Вы были там вместе с напарницей на следующий день после теракта. Что вы узнали?       – Вы ждали столько времени, чтобы задать этот вопрос? – недоверчиво спросила Алекс.       – Я жду сейчас.       Все ждали. В том, что затишье после теракта было только подготовкой к буре, вряд ли хоть кто-то сомневался всерьёз. Зная, кто стоит за этим преступлением, можно было бесконечно пытаться предугадать их следующие шаги. Решит ли ВНМО устроить очередной взрыв, на этот раз более масштабный, или сосредоточится на локальных целях? Какими будут эти цели? И стоит ли делиться с Палмер полученной в Союзе информацией, которой ни Алекс ни Шелтон так и не нашли применения?       Алекс пожала плечами.       – Ездила поговорить со знакомой докторкой, которая там работает.       – Вы должны понимать, – размеренным звоном металла проговорила Каролин Палмер. – Речь идёт о факте терроризма, который расследует другая служба. Скрывать информацию – значит препятствовать расследованию.       – Мне нечего сказать.       – Пытаться вести самостоятельное расследование – слишком глупо, даже для вас.       В механическом голосе проскользнули нотки недоверия. Палмер не верила, что Алекс действительно может решиться на такую глупость. Алекс фыркнула. Это было бы не самым необдуманным поступком, далеко не самым. И она на самом деле решила бы вести это расследование, если бы хотя бы знала, с чего начать.       – Где ваша напарница?       – Наверное, дома. Или где-то ещё.       – Вы не знаете?       – Я не слежу за её частной жизнью.       – Зато я точно знаю, где сейчас Ана Шелтон. Снова допрашивает кого-то из задержанных, очевидно вы её туда отправили.       – Интересно, как я могу куда-то её отправить, она моя напарница, а не подчинённая.       – Вы старше, по возрасту и по званию. Конечно, она слушается вас.       Алекс замолчала. Вот это точно звучало слишком глупо. Даже для Палмер. Шелтон вела собственное расследование, ни капли не считаясь с её мнением. Она с маниакальным упорством продолжала читать дела, сопоставлять факты, беседовать с обвиняемыми в убийствах, когда Алекс уже отступила. Алекс нужен был результат – простой, чёткий и желательно быстрый, а Шелтон помимо упрямства отличалась ещё и терпением.       – Кроме сокрытия информации, – вернулась Палмер к началу разговора, – это потенциально опасно. В результате ваших решений Ана Шелтон может пострадать. Да, и вы тоже, конечно. И, наконец, препятствие расследованию сделает вас преступницей.       "И вы тоже, конечно". Могла бы и не добавлять, ясно, что беспокоит её только безопасность Шелтон. Что она всё-таки значит? Алекс улыбнулась.       – Тогда разрешите идти? Пойду отдавать приказы своей напарнице.       Отойдя за здание, Алекс закурила, странно задетая прозвучавшими в её адрес обвинениями. Её репутация всегда будет идти впереди: отказ следовать правилам, неподчинение, ложь вышестоящему начальству. Что ж, это правда. Есть вещи, от которых не уйти. "Но ведь не так уж сильно ты пытаешься уйти, если снова и снова оказываешься в той же ситуации". Снова те же баррикады. Быть полицейской или быть преступницей. Играть в чужие игры или следовать своим правилам. Пытаясь сделать что-то стоящее, каждый раз причинять невосполнимый вред. Линда Эпплтон. Дженис Бэлл. Алекс поморщилась, мысленно проговорив имена: первое – которое узнала недавно и второе – которое тоже услышала уже после того, как случилось непоправимое. Уничтожать людей, даже не зная их имён. Кто это будет на этот раз? Ана Шелтон? Алекс стряхнула пепел с сигареты. Сколько ещё сожжённых за собой городов и мостов она должна оставить? И можно ли это однажды остановить?       Этой ночью Алекс впервые приснилась академия. Последний курс: бездумные выходки, незаконные встречи, волнение, ещё не предвещавшее беды. Во сне Алекс, Глория и несколько других девушек, которых она почему-то не узнавала, собрались в крошечном офисе, обступив ноутбук Стефани, и смотрели выступление Марии Кортес за пару месяцев до президентских выборов. Прежде, в реальности, Алекс казалось, что она никогда особо не вглядывалась в её лицо, но тем не менее сейчас оно предстало перед ней ясно и до мельчайшей чёрточки чётко, давая возможность наверстать упущенное. Знакомое лицо, которое она точно видела раньше. Нет, встретит позже, через несколько лет. Чётко очерченный подбородок, чуть вздёрнутый кончик носа, анатомически идеальная линия бровей, подчёркивающая взгляд орехово-зелёных глаз. А если надеть на них очки? Нет, сначала цветные линзы. И представить, будто каштановые волосы покрашены в другой цвет, гораздо более яркий, отвлекающий внимание? Она ведь знала, что никогда не забывает лиц.       Картинка сменилась: Алекс и Глория возвращались со встречи пешком в общежитие, продолжая начатый сразу после просмотра видео спор уже наедине.       – Мне она не нравится. Если это политическая игра, то я её не понимаю. Она прямо заявляет, что будет делать всё ради мужчин.       Подобные дискуссии велись между ними уже не в первый раз, и Глория устало вздохнула, словно сердясь на то, что вынуждена объяснять очевидные вещи.       – Ты внимательно слушала, что Мария сказала в выступлении?       – Ты о чём конкретно? О предложении отправлять в армию только женщин? О создании списка профессий, опасных для мужчин? О том, чтобы страховка полностью покрывала лечение любых болезней мужского пола?       – Она сказала: "я – женщина", повторила это несколько раз, – ответила Глория, триумфально улыбаясь.       – И что? Я тоже женщина, и ты тоже, что это должно значить?       Продолжая улыбаться, Глория повернулась к ней.       – Женщина никогда не пойдёт против женщины. Мы – сёстры. А политика – всего лишь грязная игра.       Алекс потрясла головой в молчаливом отрицании.       – Какая же ты иногда наивная. Женщины всегда будут против друг друга, как и мужчины продолжат убивать друг друга несмотря ни на что. В серьёзных вещах каждая только за себя.       В реальности Глория сказала что-то вроде того, что Алекс нужно больше доверять людям и не искать везде подвох. В настоящем прошлом Глория даже, кажется, приобняла её за плечо и рассмеялась над её пессимистичными взглядами. Но сейчас, во сне, она резко шагнула вперёд, глаза искрились яростью.       – Поэтому ты сломала жизнь Линде? Потому что каждая только за себя? Мы боролись не за себя, а за всех, а ты всё разрушила.       Её голос стал громким, оглушающим, эхом отдающимся по пустой тёмной улице. Алекс хотела закрыть уши руками, перестать слышать и видеть, но не могла пошевелиться, словно парализованная давящим чувством стыда и вины.       – Ты больная! Ненормальная! Маньячка! Надоело проверять свои пределы и ты перешла на других? Мы были бы счастливы, если бы не ты. Это ты должна была сидеть в тюрьме. – Глория больно ткнула её пальцем в плечо. – Ты! Ты!       Алекс всё ещё не могла пошевелиться, когда Глория, замахнувшись, ударила её кулаком в лицо. Она зажмурилась, полетела в темноту и всё падала, падала, падала… Наконец она проснулась, тяжело дыша, боясь пошевелиться, и долго лежала, не решаясь открыть глаза.       Ещё через несколько минут Алекс окончательно проснулась, точно зная, кем является Ана Шелтон, или, точнее сказать, Ана Кортес, если эта фамилия существовала лишь для прикрытия, впрочем как, возможно, и имя. Ответ лежал на поверхности, но видимо работа в Салтисе окончательно расплавила ей мозги. Ощущение чего-то липкого и мокрого заставило Алекс ощупать лицо, и она с удивлением обнаружила, что из носа идёт кровь, словно после удара кулаком.       – Доброе утро, лейтенант Шелтон!       Напарница привычно вздрогнула: от этого обращения её каждый раз весьма забавно передёргивало, как от удара током, и, наконец-то Алекс понимала, почему. Шелтон не хотела носить эту фамилию, ей не принадлежащую. Её фамилия была Кортес, и неважно в угоду чего её лишили своего семейного имени: для спокойствия сестры или ради безопасности, – ей было непросто с этим смириться.       – У тебя хорошее настроение? – подозрительно спросила Ана вместо ответа.       – Я выспалась. Знаешь, к гениальным учёным во снах иногда приходит озарение.       – Если тебя озарило, как разоблачить террористическую группировку, то с радостью послушаю.       Алекс склонила голову набок, наблюдая за напарницей. Сейчас, когда она знала ответ на вопрос, мучавший её не один месяц, загадка уже не казалась такой сложной. Тот же сосредоточенный взгляд, та же форма носа и бровей, разве что походка и осанка различаются кардинально: у Шелтон типичные быстрые и размашистые движения полицейской, а Мария входила в залы заседаний элегантно и неторопливо. Каково это – жить в тени более успешной старшей сестры, которая к тому же однажды может стать первой президенткой Кассии, играть по её правилам, отказаться даже от своей фамилии? О да, она определённо отказалась от неё не по своему желанию. И всё же она любит эту женщину, которая ставит политику превыше всех своих личных убеждений, и даже превыше родной сестры. Действительно, как ещё можно стать главой Национального собрания Кассии.       Ана нахмурилась.       – Что опять? Почему ты на меня так смотришь?       Алекс отвернулась.       – Мне надо поговорить с Палмер.       – О чём?       – Не твоё дело, – грубо бросила Алекс, направляясь к двери.       Алекс вышла из офиса, не собираясь никуда идти, сказав первое, что пришло в голову. Убедившись в достоверности своей внезапной ночной догадки, нужно было решить, что с этим делать. Цепочка мучавших разум загадок наконец-то начала разматываться. Где-то в начале этой цепочки была Мария Кортес, желающая уберечь свою сестру от излишних рисков, особенно теперь, когда она только выжидает подходящего момента, чтобы снова выдвинуть свою кандидатуру на пост президентки страны. Нет, скорее не уберечь сестру, а обезопасить себя, не желая давать кому-то в руки такое оружие, как твоя единственная родственница. Как Шелтон отнеслась к этому? Чувствует ли она себя объектом, игрушкой, пешкой на политическом шахматном поле? Хотелось ли ей поделиться этим с кем-то, хотя бы с Алекс? Нет уж, такой возможности она ей не предоставит.       Где-то дальше очерёдность звеньев был непонятна. Почему именно Прентон, не проще ли было спрятать её где-то в богом забытом Салтисе или одном из сотни похожих городишек? Почему именно это отделение, выбрано ли оно случайно или следуя какой-то договорённости? И почему именно она, Алекс Волф? Хотя это как раз понятно, как и то, почему Палмер заявила однажды, что Алекс ей ещё пригодится. "Чтобы уничтожили вас, а не меня, если до этого дойдёт". Если что-то случится с Шелтон, Палмер с лёгкостью свалит вину на капитана Волф, офицерку, в чьём личном деле столько спорных моментов и белых пятен, что случившееся совершенно неудивительно. Но логика Палмер всё ещё была неясной: если ей поручили приглядывать за Шелтон, почему она не прикрепила её к лучшим офицерам отделения? Сердито выдохнув, Алекс развернулась и направилась в противоположную от выхода сторону.       – Что вам нужно, капитан Волф? – не скрывая раздражения, спросила Палмер.       – Обычно это вам что-то нужно. Нет никаких вопросов? Моё личное дело закончилось?       Холодные серо-стальные глаза слегка прищурились, от голоса повеяло морозной свежестью.       – Я спрошу ещё раз: что вы делаете в моём кабинете?       – Или вы собрали достаточно подтверждений тому, насколько я безответственная и халатная офицерка, чтобы без сложностей спихнуть на меня всю ответственность, если пострадает сестра одной из довольно важных в стране особ?       Начальница отделения прищурилась сильнее, что означало уже настоящую ярость. Алекс отошла к окну и прислонилась к подоконнику, скрестив руки на груди.       – Её лицо сразу показалось мне знакомым, я знала, что однажды найду ответ, и я его нашла.       – Вам, очевидно, показалось.       Алекс равнодушно пожала плечами, не ответив.       – Что сказала Шелтон?       – Я ни о чём не спрашивала. Я и с вами не хотела говорить, но у меня остались вопросы, а я не люблю не понимать, что происходит. Как вышло, что Шелтон попала к вам и как вышло, что вы отправили её ко мне?       – Разгадывайте другие загадки, у вас их целый архив.       Алекс не сдвинулась с места.       – Но всё же, как это было? Вас забрали с работы на чёрном тонированном лимузине, привезли в тайный правительственный штаб и сообщили сверхсекретную информацию, что Ана Шелтон на самом деле не Ана Шелтон, а Кортес, и вы должны охранять её и скрывать её тайну? А Мария Кортес одобрит, что вы поставили её в пару к худшей офицерке отделения?       Палмер долго молчала, сверля Алекс всё ещё прищуренным холодным взглядом и, наконец, улыбнулась ей ледяной вежливой улыбкой.       – Лейтенант Шелтон поступила в моё отделение в порядке перевода, как и вы, и если я знаю, кто она, то просто потому что знаю.       – Как теперь знаю и я.       – Если вы собираетесь торговаться, не выйдет. Шелтон просто переведут в другое отделение, а вот вам не так сильно повезёт.       Алекс снова задумалась. Избавиться от раздражающей напарницы – звучало весьма неплохо. Можно заодно попросить прибавку. И отдельный кабинет. И служебную машину получше. Но сначала им нужно было доделать работу.       – Даже и не собиралась.       – Тогда я спрошу снова: зачем вы пришли?       Алекс тоже прищурилась, не отводя пристального взгляда.       – Я думала, что вас беспокоит безопасность Шелтон и не понимала, почему бы тогда вам не дать ей работу без особого риска и опытную наставницу. Сейчас я наконец поняла: вас не заботит ничего кроме собственной задницы.       Алекс отлепилась от подоконника и направилась к выходу. Ровный голос начальницы догнал её у выхода.       – Хотите сказать вы хотя бы раз делали выбор не в пользу себя?       Алекс хлопнула дверью так сильно, что в кабинете начальницы, должно быть, осыпалась штукатурка. Ощупала нагрудный карман: пачка сигарет с собой, значит, можно пока не возвращаться в офис.       Второй раз за последние два дня Алекс от неожиданности потеряла дар речи.       – Что? Что, чёрт возьми, ты здесь делаешь и какого чёрта меня караулишь? – наконец заговорила она, когда Ана внезапно вышла из-за поворота и преградила ей путь.       – О чём ты говорила с Палмер?       – Я же сказала, не твоё дело.       – Ты рассказала ей про донорство яйцеклеток и ВНМО?       – Нет. Дай пройти.       – Не дам. Надо поговорить.       – А мне надо покурить.       Ана не двигалась, сердито постукивая пальцами по кисти другой руки. Алекс ощупала карман: ключи от личного автомобиля с собой, а не в кабинете. На служебной машине она больше никуда не поедет: даже возможности Палмер в слежке за ними ограничены. Она достала ключи и пошла к парковке.       – Сама поведёшь? – бросила Шелтон, когда Алекс нажала кнопку на брелке, снимая сигнализацию.       – Это же моя машина, – удивлённо ответила Алекс, садясь за руль.       Необходимость следить за дорогой никогда не мешала ей параллельно вести размышления или делать что-то ещё. Алекс бросила косой взгляд на напарницу. Шелтон неплохо держалась все эти месяцы. Нужна была определённая стойкость, чтобы выдерживать постоянное давление со всех сторон, хотя бы даже с её. Стойкость, терпение, чувство долга, пожалуй. Алекс поморщилась.       – О чём ты хотела поговорить?       – Я скажу, когда ты притормозишь или хотя бы сбросишь скорость.       Сердито выдохнув, Алекс прибавила газ. Через несколько минут и опасных поворотов она остановилась в паре десятков километров от города, на обочине узкой дороги и повернулась к напарнице.       – Сними куртку.       – Зачем?       – Палмер всегда знает, где ты. Где я – тоже, но это не слишком её интересует, к тому же я проверяла, меня не прослушивают. А вот тебя – вероятно.       Ана нахмурила брови.       – Ты правда так думаешь? Зачем ей следить за мной?       Алекс недоверчиво моргнула. Шелтон настолько принимала всех за идиоток? Даже Алекс, притом что терпеть не могла Палмер, не считала её глупой. Она проворачивала неплохую игру, и Алекс бы даже восхитилась этой многоходовкой, не назначь её Палмер на одну из главных ролей.       – Если ты думаешь, что на мне прослушка, зачем говорить об этом вслух?       – Она ничего не сделает, разве что разозлится.       Не то, чтобы Алекс была полностью уверена насчёт прослушивающего устройства в куртке Шелтон, ведь если бы оно было, Палмер не понадобилось бы спрашивать о том, что известно Алекс. С другой стороны, она могла только делать вид, что ни о чём не знает. Эти интриги начали утомлять.       Не сводя раздражённого взгляда с Алекс, Ана сняла и бросила на заднее сиденье полицейскую куртку, оставшись в чёрной водолазке с коротким рукавом.       – Может быть это тоже снять? И брюки?       Алекс с вежливым интересом осмотрела её одежду и перевела взгляд на обочину дороги, за которой начинался заснеженный лес.       – Я мало знаю про твои увлечения и начинаю об этом жалеть.       – Я не бегаю голой по лесу, если тебе это интересно, – холодно ответила Ана, открывая дверь машины, чтобы выйти.       – Вряд ли ты оставляешь в офисе брюки или ботинки, чтобы можно было незаметно установить на них прослушку, – сказала Алекс, выходя следом. – Правда я всё ещё не знаю о твоих увлечениях.       Отойдя на несколько метров от дороги, Алекс остановилась.       – Теперь мы можем поговорить.       – Я думала, как нам узнать больше об ВНМО.       – Ты думаешь об этом уже две недели, – пожала плечами Алекс.       – Ты тоже об этом думаешь, – обвиняюще заговорила Ана. – Если ты делаешь вид, что отступила и плевать на это хотела, то почему я тебе не верю? И зачем ты ходила к Палмер? Я решила, что ты собираешься доложить ей обо всём.       Почему она ей не верит? Почему не верит, что Алекс плевать хотела на слишком многое, пока исправить это не становилось слишком поздно.       – Может быть, действительно стоит доложить о том, что мы знаем, и пусть Палмер делает с этим что хочет, – задумчиво пробормотала Алекс, думая о сожжённых мостах, оставленных городах и людях, которых уже не спасти.       – Стоп! Ты о чём вообще?       – Видишь ли, – неохотно заговорила Алекс, – однажды я уже оказалась на обеих сторонах баррикад, и больше этого не хочу.       – Что за баррикады?       – Не твоё дело.       – Моё. Это наше дело. Это ты предложила ехать к Джейн Майер. И тебе тоже интересно разобраться самой.       Голос Аны внезапно стал мягким, почти умоляющим.       – Мы ведь почти ничего не узнали, о чём рассказывать. Давай сначала удостоверимся в своей правоте.       Алекс пристально смотрела на напарницу, уже не скрываясь. Конечно, она не собиралась делиться информацией с начальством, по крайней мере пока, но это было связано скорее с личной неприязнью, а чего хочет Шелтон? Чего хочет человек, вынужденный скрывать свою личность, подчиняясь чужим правилам? Её мотивы для Алекс вдруг стали гораздо более понятны, чем мотивы кого бы то ни было другого. Возможно по той же причине, по которой Алекс однажды подумала, что они с Шелтон в другой жизни могли бы стать подругами: было нечто, делающее их похожими. Алекс – добровольная отшельница, Ана – вынужденная. Заявить о себе. Вот что ей нужно. Доказать миру и, в первую очередь, сестре, что она способна на большее, чем скрываться под фальшивым именем.       – Мы всё равно в тупике.       – Вообще-то не совсем, – медленно протянула Ана. – У меня появился ещё один вариант, он вряд ли сработает, но раз ничего больше нет…       Алекс нетерпеливо выдохнула. Привычка Шелтон не говорить сразу, растягивая ожидание, раздражала. Выдержав паузу, Ана сказала:       – Мы, по понятной причине, внедриться в мужскую террористическую группировку не можем. Нам нужен кто-то ещё.       Алекс нахмурилась.       – Кто-то с членом между ног, ты хочешь сказать?       Ана моргнула и рассмеялась.       – Да, это я и хотела сказать. Иногда мы мыслим похоже.       – Иногда я тоже так думаю, – неохотно призналась Алекс.       – Мне кажется, или у нас перемирие? – вопрос Аны прозвучал легко и как бы невзначай.       – Скажем, я перестала считать тебя своей противницей.       – И почему же?       – Не твоё дело.       – Ну слава Богу, всё в порядке, ты всё ещё Алекс.       – А ты всё ещё лейтенант Шелтон.       И это всё ещё было забавно – наблюдать, как она вздрагивает при звуке не своей фамилии.       – Так что у нас насчёт членов? – безмятежно спросила Ана.       – У меня его определённо нет.       – Но ты знаешь кого-нибудь, у кого он есть? Я имею в виду кого-то, кто мог бы помочь нам.       – Попроси кого-нибудь из своих друзей.       – Я вчера перебрала все варианты. Желательно, чтобы наш помощник тоже работал в полиции, или хотя бы мог за себя постоять. Чтобы он согласился помочь и при этом не проболтался никому. Чтобы умел притворяться и находить контакт с людьми. Чтобы был готов рискнуть. Конечно, это в идеале. В моём окружении таких мужчин нет. Думаю, таких мужчин вообще не существует.       – Один точно существует, – задумчиво проговорила Алекс. – И он до сих пор работает в полиции.       – И у него есть член? – не удержалась Ана, фыркнув от смеха.       – Наверное есть. Я не видела.       – Откуда ты его знаешь? Он твой одногруппник?       – Нет. Мы познакомились на службе.       – И… он был твоим другом?       – Не совсем, – цедила краткие ответы Алекс, успев пожалеть о том, что вспомнила о нём.       – Вы встречались?       Ана подалась поближе и смело встретила угрожающий взгляд Алекс.       – Ты допрашивала меня. В личных интересах. А у нас интерес общий. Что между вами было? Почему вы перестали общаться? Хорошо. Скажи хотя бы, как его зовут?       – Алекс.       На этот раз Ана взорвалась от смеха.       – Прекрати! Я поняла, что ты шутишь, хоть это и странно, но это уже слишком.       Глядя на привычно-мрачное выражение лица Алекс, Ана моргнула.       – Ты не шутишь. Нет, ты не шутишь. Значит помогать нам будет тоже Алекс.       – Нам никто не будет помогать. Он – точно нет.       – Посмотрим, – безмятежно улыбнулась Ана.