Алекс Волф

Думаешь, больше некуда падать? Детка, ещё глубоко до ада.

      Алекс перевела взгляд с разозлённой напарницы, захваченной врасплох, на крупного мужчину с пистолетом, отметив его волнение: тяжёлое дыхание, красные пятна на щеках, лёгкую дрожь в руках. Он напуган и может оказаться недостаточно внимательным.       – Бросай пистолет, иначе я её застрелю, – резко бросил преступник.       – А потом я застрелю тебя, – пожала плечами Алекс, продолжая сканировать обстановку и искать решение. Ана тем временем продолжала безуспешно пытаться вывести мужчину на разговор.       – Что ты здесь ищешь? Для чего вы похищаете женщин?       Мужчина шагнул ближе и обхватил одной рукой Ану за шею, почти вплотную прижав пистолет к её виску. Шелтон поймала взгляд Алекс и замотала головой, предупреждая, чтобы она не выпускала из рук оружие. Алекс снова пожала плечами. Она знала, что нужно сделать. И знала, что этого делать она не будет. Алекс собиралась поступить не по учебнику. По правилам она не должна была рисковать заложником и сдать оружие по первому требованию, а учитывая, что заложницей была сестра вероятной будущей президентки страны, решение даже не обсуждалось. Но был неплохой шанс, что всё получится... И буквально джокер в кармане, о котором преступнику было неизвестно.       ...       – Я пойду без оружия.       – Ты больная? Там может быть засада.       – Если это засада, пистолет мне не поможет. Зато может быть мне удастся сделать вид, что я ни о чём не знаю и пришла, к примеру, по звонку бдительных соседей. Десять минут, – Ана беспечно улыбнулась Алекс, – я вернусь через десять минут, а если нет, ты знаешь, где меня искать.       Ана вытащила пистолет из кобуры и оставила на пассажирском кресле, выходя из машины. Алекс взяла его, собираясь убрать в бардачок, но, не совсем отдавая себе отчёт в том, зачем это делает, засунула его в задний карман брюк.              ...       – Бросай пистолет. Прямо сейчас.       Ана ещё сильнее замотала головой, сморщившись, когда мужчина резко потянул её за волосы.       – Не отдавай ему оружие. Он застрелит нас обеих.       Алекс усмехнулась. Разве кто-то когда-то мог уговорить её изменить уже принятое решение? Точно не Шелтон. Она взглянула на пистолет, который держала в руке, как будто рассматривая его впервые, опустила дулом вниз и, чуть наклонившись, выпустила из руки.       Одно мгновение. Всего доля секунды, на которую он опустил взгляд, следя за падающим оружием. Её было достаточно. Алекс резко достала левой рукой из заднего кармана пистолет Шелтон, мгновенно перехватила его правой рукой и выстрелила мужчине в голову. Рука преступника разжалась раньше, чем он нажал на курок, и пистолет с громким стуком упал на пол. С гораздо более оглушительным грохотом через секунду упало тело.       Ана закричала.       Она кричала и кричала, а по её щеке стекала чужая кровь.       Алекс быстро набрала смс. Разумеется, их будут допрашивать после, но сейчас она собиралась покинуть место преступления.       Спустя несколько минут, услышав через приоткрытое окно вдалеке звук сирен и не дожидаясь подъезжающих полицейских машин, Алекс толкнула напарницу.       – Идём.       – Мы не можем уйти. Он мёртв. Нужно дождаться полиции.       Казалось, Ана говорит спокойно, но стеклянный взгляд и натянутый голос выдавал её состояние.       – Разберутся без нас. За мной.       Ана молча шла за Алекс, передвигая ноги, как робот, не глядя, куда идёт. Машины и второго мужчины во дворе уже не было, видимо, его тоже спугнули сирены. Алекс села за руль и быстро выехала со двора.       – Куда мы едем? – без выражения спросила Ана.       – Ко мне. Здесь недалеко.       Дорога заняла не больше пяти минут. Шелтон всё ещё выглядела потерянной, Алекс взяла её под руку, заводя в подъезд и затем в лифт. Открыв дверь в квартиру, она толкнула Шелтон внутрь и зашла следом.       – Сначала иди в душ. Я пойду с тобой.       Краткий всплеск оживления промелькнул на лице Аны, она искоса взглянула на Алекс:       – Прямо так сразу?       – Не будь идиоткой, я прослежу, чтобы с тобой ничего не случилось, ты же невменяема.       – Я просто пошутила, – снова поникнув, безжизненным тоном проговорила Ана.       Не разуваясь, Алекс проводила Шелтон в ванную, включила воду и встала в проёме двери. Ана сняла куртку и, оставшись в футболке, села на пол, наклонившись через бортик ванны. Пытаясь расчесать рукой волосы, Ана дотронулась до лица, пальцы провели по не успевшей высохнуть крови, и её передёрнуло от отвращения. Она отняла пальцы от лица, посмотрела на них пустым невыразительным взглядом и опустила руки, снова задрожав всем телом. Алекс раньше поняла, что Ану вот-вот стошнит и, взяв за плечи, помогла ей переместиться к унитазу. Освободив желудок, Ана села на пол в прострации, размазывая кровь по лицу. Алекс несильно толкнула её в плечо.       – Умойся, тебе станет легче. В конце концов это я убила его, не ты.       Ана повернула к Алекс взгляд, в котором всё ещё плескался ужас, смешанный с отвращением. Алекс стояла в дверном проёме, скрестив руки на груди, ни капли не встревоженная тем, что случилось. Её одежда тоже была в крови, видимо испачкалась, когда она проверяла, мёртв ли мужчина и когда держала Ану под руку, но, казалось, Алекс этого даже не замечает. Её холодное равнодушие странно успокаивало, заставляло верить, что ничего непоправимого не случилось, хотя оно, конечно же, случилось. Что Ана тоже должна быть такой: спокойной и невозмутимой в кризисной ситуации. Она снова отвернулась и, наклонившись над ванной, сунула голову под кран, смывая кровь и жестокую дрожь, бьющую по всему телу.       – Я могу оставить тебя одну?       – Да, – уже почти спокойно ответила Ана.       – Принесу что-нибудь переодеться. Но предупреждаю, вряд ли это будет чистым и не измятым.       Ана вышла из ванной с торчащими во все стороны мокрыми волосами, в чёрной футболке и брюках Алекс, пахнущих сигаретами и чем-то сладковатым и восхищённо присвистнула, входя в комнату с большим панорамным окном и впечатляющим видом за ним.       – Какой у тебя этаж?       – Сорок седьмой.       – Ого. Неожиданно.       – Считаешь, я должна жить в подземелье или в сарае?       – Ох, нет, – виновато поморщилась Ана. Просто…       – Забудь.       Ана огляделась по сторонам. Сама комната уже не так впечатляла. Крошечная студия с мини-холодильником, диваном, шкафом и давно нуждающаяся в ремонте. Если бы не лоджия с панорамными окнами, квартира выглядела бы ужасно. Эдакий вариант люкса для бедных.       – Это твоя квартира? Как ты за неё платишь?       – Долгая история, – отмахнулась Алекс. – Конечно, когда-нибудь меня попросят отсюда съехать, но это будет не завтра.       Что-то крутилось на краю сознания. Лэндон-стрит, сорок седьмой этаж…       – Подожди! Это не та квартира, где убили Аниту Робинсон? Я определённо помню адрес, и… как ты сюда переехала?       Алекс высокомерно хмыкнула.       – Я тоже умею добиваться желаемого.       Алекс толкнула Ану на диван и отошла, достав из холодильника начатую бутылку чего-то похожего на коньяк или виски, а из шкафа над раковиной – кружку. Вторую она сняла с подлокотника дивана, быстро ополоснув в раковине. Щедро разлив по кружкам едва ли не половину бутылки, Алекс тоже села на диван, одну протягивая напарнице. Ана продолжала оглядываться по сторонам, замечая всё новые детали: несколько книг стопкой на полу, старые обои, деревянные панели, полы тоже деревянные, на свободных поверхностях – подлокотник дивана, стол, подоконник – ароматические свечи.       – Тебе нравятся свечи?       – Тебе лучше не знать, чем здесь пахло до того, как я заставила всё свечами.       Ана наконец взяла из рук Алекс кружку, понюхала содержимое и поморщилась.       – Я не буду это пить.       – Ты до сих пор дрожишь. Пей.       – Ненавижу коньяк. Особенно дешёвый.       – Я тоже.       – Тогда почему он у тебя дома?       – А почему ты так любишь задавать мне глупые вопросы?       – Потому что ты любые вопросы считаешь глупыми.       – Справедливо.       Алекс отсалютовала Шелтон кружкой и уверенно сделала большой глоток.       – Просто повторяй за мной.       Ана залпом отпила треть содержимого кружки и закашлялась. Волна тепла прошла по горлу и принесла облегчение. Напарницы долго сидели молча: Ана – наслаждаясь разлившимся теплом и лёгкостью в голове, постепенно вытесняющей тревогу и страх, Алекс – думая о том, зачем она привела Шелтон в свой дом, и, если уж на то пошло, зачем рисковала, спасая ей жизнь. Было ли это последней попыткой что-то исправить? И можно ли считать это удачной попыткой, если результат – всё равно смерть, так ли важно – чья?       Наконец Ана вспомнила, о чём хотела спросить ещё когда Алекс вела её в квартиру, и даже раньше: когда она подняла пистолет и без капли сомнения сделала смертельный выстрел.       – Ты уже убивала прежде?       – Да, – ответила Алекс, повернувшись и встретившись с ней взглядом.       – Это… кто это был? – Ана осеклась, глядя в холодные глаза, в глубине которых ей впервые привиделась настоящая опасность. – Не рассказывай, если не хочешь.       Алекс на миг задумалась.       – Почему же? Палмер многое бы отдала за эту историю.       Глядя вперёд расфокусированным взглядом, Алекс вспоминала события почти трёхлетней давности. Собравшись с мыслями, она негромко начала рассказывать.       …       – Всем руки вверх! Это ограбление!       Женщина в закрывающей лицо чёрной маске и тёмной одежде подняла руку с пистолетом.       – Одно движение – и я выстрелю.       Быстрым шагом преступница подошла к сидящим в ожидании своей очереди людям, потянула за руку крайнюю девушку и приставила пистолет к её голове. Затем также быстро и уверенно она приказала собрать и отдать ей все деньги из кассы и сейфа.       Алекс всегда представляла эту сцену так ярко, как будто сама её видела, как будто сама находилась там, в банке Салтиса, сидя в очереди, чтобы положить свои крошечные сбережения под крошечный процент, как годами делали жители городка.       Подобный случай грабежа был настолько вопиющим, настолько неожиданным: казалось, в банке Салтиса никогда не хранились огромные суммы наличности, это было тихое место, где работники и посетители друг друга знали и не нуждались в камерах наблюдения, тревожных кнопках или других особых способах защиты. Поэтому две сотрудницы испуганно переглядывались между собой, вспоминая инструкции, а трое человек в очереди надеялись на лучшее, или молились, или радовались, что в заложники взяли не их.       Дальше всё случилось так быстро, что слилось в мешанину событий и звуков. Сотрудница, дрожащими руками передающая грабительнице пакет с деньгами, заложница, решившая сбежать, не надеясь на милосердие преступницы, звук выстрела, крики, шум отъезжающей машины, номера которой никто не успел запомнить.       Алекс была в отделении, когда сообщили об ограблении банка. Она вышла на шум, по обрывкам разговоров в коридоре примерно поняла, что случилось, и быстрым шагом направилась в кабинет Джонс, которая уже отдала распоряжения офицерам и сейчас стояла возле окна, побледневшая, слегка подавленная, словно это преступление как-то касалось её лично.       – Почему вы не позвали меня? Я могу помочь.       – Уже не нужно, я отправила офицеров в погоню.       – Я тоже поеду.       – Больше нет машин. Одну я отправила по северной трассе, вторую в сторону границы.       – На север только одна дорога, но до границы их несколько. Я могу поехать по другому пути.       Джонс повысила голос.       – Ты слышишь, о чём я говорю? Машин больше нет.       Алекс же была на удивление спокойной. Она знала, что может помочь и собиралась это сделать.       – Я поеду на мотоцикле. – Понимая, что Джонс собирается запретить ей, Алекс старалась говорить убедительно.       – Скорее всего, я не столкнусь с ней. Но я не могу бездействовать. У меня есть транспорт, и я хочу что-то сделать.       Джонс посмотрела на неё, прищурившись.       – Ты ведь всё равно поедешь, даже если я не позволю. Не сейчас, так когда закончится рабочий день.       – Определённо.       – Тогда езжай сейчас. Возьми наручники, пистолет и рацию. Ещё громкоговоритель. Не рисковать. Отзваниваться диспетчеру каждый час.       Всё, что было известно об автомобиле преступницы – это был белый седан. Два основных направления уже патрулировали, плюс Джонс запросила помощь у ближайших отделений, так что Алекс решила выбрать менее очевидный вариант. Она уже немного изучила окрестности Салтиса, когда купила мотоцикл, и пыталась размышлять, как преступница. Если бы она ограбила банк, то точно поехала бы, стремясь пересечь границу Кассии с Элантой, не слишком усиленно охраняемую, но поехала бы не напрямую, а скрываясь, обманывая, заметая следы.       Алекс ехала, петляя по узким грунтовым дорогам, то и дело съезжая и возвращаясь на трассу, и примерно через час увидела то, что искала. Белый седан уверенно и очень быстро двигался по направлению к границе. Она на пару секунд замешкалась, думая, стоит ли гнаться за ним или связаться по рации с полицейской машиной, тоже едущей к границе. Но если это не та машина? Стоит сначала убедиться. Алекс прибавила газ и догнала её через несколько минут. За рулём была женщина. Алекс поравнялась с ней, на ходу присоединив и включив спецсигнал. Увидев сигнал и жесты, предписывающие остановиться, девушка уже должна была сбросить скорость, но никаких попыток для этого не сделала. Алекс взяла громкоговоритель.       – Водительница, немедленно остановитесь, съезжайте на обочину, это полиция.       Никакой реакции. Нужно было что-то делать дальше, до границы меньше пятидесяти километров. Алекс связалась по рации с полицейской машиной, оказалось, что они едут по другой дороге, где-то в получасе езды отсюда. Они не успеют. Алекс вытащила пистолет, пытаясь прицелиться по шинам, но на высокой скорости навести прицел не получалось. Присмотревшись, она увидела, что пистолет преступницы лежит на пассажирском кресле, она могла решить воспользоваться им в любую минуту.       Алекс лишь на секунду задумалась, принимая решение. Она вырвалась вперёд, ощущая, что всё вокруг уже размывается от высокой скорости. Казалось, в нос уже бьёт запах горелой резины, лишь бы шины не подвели. Повезло, что сейчас они на ровном и длинном шоссе, особого риска нет. И преступнице свернуть тоже будет некуда. Разогнавшись до предела, Алекс остановилась на обочине, ожидая приближения машины.       Когда белый автомобиль в поле зрения начал быстро увеличиваться, Алекс снова завела двигатель и резко выехала на середину дороги. Если она рассчитала правильно, девушка остановит машину. Если нет – она наверняка успеет отпрыгнуть. Скорее всего. Казалось, секунды стали часами. Время замедлилось до предела. Визг тормозов. Скрежет металла.       Тормозной путь автомобиля оказался длиннее, чем Алекс рассчитывала. Всё-таки пришлось прыгать и откатываться, сдирая кожу на руках и коленях. Встав с ощущением головокружения, она прицелилась через боковое стекло. Сработала подушка безопасности, и преступница приходила в себя от удара в лицо. Алекс быстро подошла, дёрнув дверь. Заблокирована. Левая рука почему-то отказывалась подниматься, и Алекс, переложив в неё пистолет, просунула правую руку через разбитое лобовое стекло, нащупала кнопку блокировки, заодно забрав пистолет с сиденья. Открыла дверь, не отводя оружия от девушки, уже пришедшей в себя.       – Выходите из машины, быстро.       Она очень медленно вышла из машины. После скоростной погони всё было слишком медленно.       – Повернитесь лицом к машине, положите руки на крышу.       Девушка не спешила подчиниться, сверля Алекс взглядом.       – Под сиденьем сумка с деньгами. Забери их и отпусти меня. Скажешь, что я сбежала с деньгами.       – Молчите и выполняйте приказ. Лицом к машине.       – Вы не лучше меня, – вдруг обвиняюще заговорила она. – Вы, полицейские, имеете ничуть не больше совести. Вы совершаете такие же преступления, прикрываясь законом.       Алекс покачала головой, подавляя желание спорить и силясь заблокировать мысли в голове, вызванные её словами.       – Преступление – это выбор. Я сделала другой выбор.       Девушка медленно повернулась к машине, подняв руки к крыше. Алекс достала наручники и подошла к ней. Это было слишком. Слишком близко, слишком знакомо. Мысли в голове по памяти складывались в привычные образы.       "Вы совершаете преступления, прикрываясь законом. Уходи, прямо сейчас. Вы арестованы, вы имеете право хранить молчание. Ты ничего не хочешь сказать? Линда – моя девушка. Всем задержанным дали реальные сроки. Преступление – это выбор? Ты предала себя, запомни это. У меня тоже был выбор".       Мгновенное замешательство, секундная потеря концентрации, и преступница поворачивается, пригибается, пытаясь толкнуть Алекс и выбить из руки пистолет. У неё не получается, Алекс на автомате отбивает нападение, толкает девушку обратно к машине и, не давая прийти в себя и начать сопротивляться, стреляет ей в грудь.       Звук выстрела моментально отрезвил её. Алекс бросилась к сползающей на землю девушке. Прекрасно осознавая, что такой выстрел смертелен, даже если её через пять минут доставят в больницу, она всё равно побежала к багажнику, чтобы достать аптечку, но на полпути остановилась. Девушка уже хрипела, взгляд становился всё менее осмысленным. Алекс села рядом, протянула и тут же отдёрнула руку, открыла и тут же закрыла рот. Ей уже ничем не поможешь. Девушка ещё несколько раз с судорожным хрипом попыталась вдохнуть и на последней попытке просто замерла. Алекс смотрела на неё до самого конца. Пощупала пульс, прикрыла глаза, набрала Джонс, кратко сказав, что нашла преступницу и она мертва. А потом сидела рядом с убитой на земле, ожидая, пока подъедет другая машина.       Внутри было только опустошение. Ощущение, что весь мир внезапно затих. Алекс пыталась найти в себе жалость, сочувствие, боль, злость, но находила только холод. Она сразу признала свою вину. Помогла погрузить тело девушки в машину. За тем, что осталось от мотоцикла, вызвали эвакуатор. Она вполне контролировала себя и делала, что требуется. Как осуждённая, которой уже известен приговор.       – Она напала на тебя, так?       – Да, но…       – Преступница была вооружена.       – Нет, я забрала у неё пистолет.       Её допрашивала Джонс, в своём кабинете, наедине, хотя Алекс ждала, что её сразу поведут в комнату для допросов.       – Вооружённая преступница едва не убила заложницу и попыталась скрыться, напала на полицейскую, сопротивлялась аресту.       Алекс нахмурилась.       – Я не понимаю, куда вы клоните. Женщина была безоружна, у неё не было ни единого шанса сбежать. Я пристрелила её, как животное на привязи.       Сейчас Алекс наконец-то почувствовала ярость. Спокойный голос Джонс, словно пытающейся найти ей оправдание, разбил броню её холодного равнодушия.       – Я убила женщину! Я отвлеклась на её слова, а потом застрелила её. Я – преступница. Преступление – это выбор, и я свой выбор сделала. Я напишу признание, пойду под суд. Я виновна, на этот раз абсолютно и на все сто процентов.       Алекс ясно видела своё будущее. За решёткой, там где ей всегда было место. Сбивал с толку только взгляд Джонс, смотревшей без единой тени осуждения, но с беспокойством.       – Да, – задумчиво проговорила она, как будто разговаривая сама с собой, – да, так будет лучше.       Джонс подняла трубку, вызывая охрану. И обратилась теперь уже к Алекс:       – Ты арестована. Все свои права расскажешь себе сама.       В камере Алекс оглянулась вокруг с мрачным одобрением. «Вот этого ты заслуживаешь. Только этого. Что, Алекс, думала ниже падать некуда?»       За решёткой Алекс провела три дня, не возражая, не сопротивляясь, не требуя освобождения. На четвёртый день за ней зашли две охранницы, почему-то без наручников, и вели её почему-то снова в кабинет начальницы.       Джонс осмотрела её очень внимательным взглядом.       – Как ты себя чувствуешь?       – Я в порядке.       – Хорошо. Что ты чувствуешь?       – Вы сегодня за добрую полицейскую? Можно мне на допрос к кому-то другому?       – На какой допрос? Ты ведь уже дала показания.       – Что дальше? Когда суд? Почему я здесь?       Джонс посмотрела на Алекс, словно не понимая, о чём она говорит.       – Никакого суда не будет. Ты свободна.       – Что это значит? Я сделала признание. Я убила человека.       – У преступницы было оружие. Ты защищалась.       Алекс потрясла головой, пытаясь понять, что это значит.       – Но его не было.       – В протоколе указано, что было. Она бы выстрелила в тебя, если бы ты не опередила её.       – Что вы делаете? Подделываете улики? Это моё преступление, я отвечу за него.       Джонс улыбнулась, глядя на неё ледяным взглядом.       – Ты ликвидировала опасную преступницу. Продолжай скромничать, и я подам ходатайство, чтобы тебе вручили медаль.       – Вы издеваетесь? Какая медаль? Я должна сидеть в тюрьме, и точно не работать в полиции.       Шутки кончились. Голос начальницы отделения звучал, как металл.       – Нет, ты будешь работать в полиции. Ты отработаешь два года и продолжишь дальше, потому что ты делаешь это хорошо. Потому что ты знаешь свою работу. Потому что заботишься о людях сильнее, чем тебе хочется думать. То, что случилось – ошибка, которая случается практически с каждым из нас. Следующий раз в подобной ситуации ты не потеряешь контроль, а спасёшь чью-то жизнь.       Джонс встала и подошла вплотную к Алекс.       – Я больше не вернусь к этой теме. Иди и делай свою работу, или иди и делай со своей жизнью всё, что захочешь.       Алекс ушла делать свою работу. И делала её хорошо до закрытия отделения. И сейчас она тоже сделала её хорошо. Спасла жизнь. Джонс всегда знала о ней гораздо больше, чем Алекс сама о себе знала.       …       Ана смотрела на Алекс не отводя взгляда. В её глазах не было осуждения, не было и страха, лишь молчаливое признание. Не желая обсуждать сказанное, Алекс встала и вышла на лоджию, Ана, прихватив бутылку, в которой ещё что-то плескалось, пошла за ней.       – Это потрясающе, – выдохнула Ана, посмотрев вниз. Широкой линией бежала река Айвис, люди казались крошечными, как фигурки лего. Где-то уже горел свет, хотя солнце ещё не зашло. Даже его краешек было видно, если выглянуть чуть подальше. Ана протянула руку навстречу закату через открытое окно.       – О чём ты думаешь, когда стоишь здесь и куришь?       Алекс отпила из бутылки.       – Мне нравится думать, что здесь у меня есть власть. Если однажды я решу спрыгнуть отсюда, исход очевиден.       Ана махнула рукой, ударившись о стекло, пошатнулась, зацепилась ногой за что-то, похожее на кусок брезента на полу, едва не упала и, прижав ладонь к стеклу, всё же удержалась на ногах. Оттолкнув подальше мешающую тряпку, она повернулась к Алекс, которая ничего не заметила.       – И всё-таки, ты ещё не спрыгнула отсюда.       – Мне интересно, что будет дальше       Ана сделала последний глоток, и бутылка покатилась по полу.       – Должна быть ещё бутылка, посмотри где-нибудь в шкафу.       Ещё через полчаса Алекс под музыку, которую включила Ана, орала в пустую бутылку "Я застрелила мужчину, я нажала на курок", а Шелтон танцевала и хохотала, опасно сильно опершись на стекло.       Закончив петь, Алекс сказала абсолютно трезвым тоном:       – Меня завтра уволят.       Ана отлипла от стекла, пошатываясь, но ответила также чётко:       – Нет, это меня завтра уволят. А ты спасла меня, тебя никто не посмеет тронуть.       – Я подвергла тебя опасности.       – Ты меня спасла!       – Твоя сестра с этим не согласится.       Ана широко раскрыла глаза, тоже внезапно протрезвевшая.       – Ты знаешь о моей сестре?       – У меня хорошая память, – довольно усмехнулась Алекс. – Я же говорила, что знаю тебя, просто нужно было вспомнить, откуда.       – И давно ты в курсе?       – Около месяца.       – А почему не сказала?       – А зачем?       Ана помолчала.       – Спасибо, что спасла меня сегодня.       Алекс вдруг поняла, что ещё она может сделать.       – Это было не бескорыстно. Ты должна мне заплатить.       – Ты серьёзно? – обескураженно спросила Ана. – Я должна заплатить тебе за спасение? И сколько?       – Речь не о деньгах, конечно же.       – А о чём? Это же явно не то, что приходит мне в голову помимо денег...       – Твоя сестра. У неё есть власть и ресурсы, достаточные для того, чтобы освободить кого-то из тюрьмы.       – Думаю да, но…       – Имя женщины — Линда Эпплтон. Почти три года назад она была арестована на шествии в поддержку твоей сестры. Она три года сидит в тюрьме из-за того, что поддерживала твою сестру.       – Кто она для тебя? Эта девушка, которой ты хочешь помочь?       В голосе Аны Алекс послышались нотки ревности, настолько невероятные, что она чуть не рассмеялась.       – Моя бывшая подруга. Я арестовала её и отправила в тюрьму.       Ана моргнула.       – Ты отправила в тюрьму свою подругу? Как это произошло?       – Я уже говорила тебе. Однажды я оказалась на обеих сторонах баррикад, и невиновные люди до сих пор расхлёбывают последствия. Попроси Марию, убеди её, не знаю, сделай что угодно, чтобы она добилась освобождения. Линда Эпплтон, запомни.       – Я добьюсь этого, обещаю.       Взгляд Аны был волевым и непреклонным, говорящим о том, что она не отступится.       – Я сообщу, когда что-то станет известно. – Ана кивнула. – Капитан Волф.       – Лейтенант Кортес, – кивнула Алекс в ответ, и лицо Аны озарила счастливая улыбка.       …       Алекс резко проснулась от грохота, словно кто-то ломился в дверь. Тело затекло от сна на твёрдой поверхности в неудобной позе. Определённо, кто-то ломился в дверь. Алекс толкнула Шелтон, невесть как оказавшуюся рядом с ней и спящую, положив голову ей на грудь.       – Что за шум? – сонно пробормотала она, не открывая глаз. Алекс столкнула её и встала.       – Вставай, это за тобой. Не хочу, чтобы мне дверь выбили.       Ана встала, шатаясь. Судя по темноте за окном, утро ещё не наступило. Алекс, чувствуя головокружение и тошноту, помогла ей вернуться в комнату и подошла открыть входную дверь в тот момент, когда, как ей показалось, её уже собирались выломать.       – Ана Шелтон, вы идёте с нами, – сказала одна из вломившихся в квартиру женщин в чёрной, не слишком-то похожей на полицейскую, форме.       – Я не хочу идти с вами. Почему я должна это делать? А Алекс? Что будет с Алекс?       – Идите уже. Может быть, я ещё смогу поспать.       – Алекс, я тебе позвоню.       Алекс махнула рукой, желая скорее проводить незваных гостей. Утро обещало быть неприятным, и ей действительно хотелось ещё немного поспать.