Алекс Волф

Если кругом огонь, Поздно искать пути. Крепко сожми ладонь – И отпусти.

      За ней следили, и притом – чертовски глупо. Эту машину Алекс уже видела сегодня утром, как и пару дней назад. А ещё в тот день, когда везла Шелтон в свою квартиру, после того, как застрелила одного из участников террористической группировки. Алекс и без того не верила в случайные совпадения, но сегодня получила окончательное подтверждение. Ясно, что убийство одного из них ей не простят. ВНМО – крупная разветвлённая сеть, у них есть связи и возможности для слежки и попытки отомстить. Правда одна и та же машина в течение всех этих дней несколько портила впечатление от крупной разветвлённой сети…       Сзади засигналила машина, как бы намекая на то, что уже загорелся зелёный, Алекс оторвалась от наблюдения в зеркало заднего вида и свернула вправо, не имея конкретной цели и маршрута. Можно было просто поехать домой, ведь слежка – ещё не повод менять свои привычки, а если за ней уже проследили в день убийства, то адрес им всё равно известен, но по нескольким причинам этот вариант Алекс не устраивал. Навязчивое внимание всегда вызывало в ней только одно желание: сделать так, чтобы человек, оказывающий внимание, крепко об этом пожалел. Это было первой причиной не возвращаться домой – так тот, кто за ней наблюдает, получит возможность отдохнуть. Ну уж нет, пусть отрабатывает свою задачу как следует. Вторая причина была куда более беспокоящей. Если её собирались убить или похитить – плевать, но ведь преступники могли что-то сделать с её машиной, например, поджечь, проколоть шины или угнать, и это тревожило, делая невозможным как обычно бросить автомобиль под окнами дома.       Третья причина только что в очередной раз дала о себе знать. Дисплей смартфона на пассажирском сиденье загорелся, высветив надпись "Шелтон". Это было уже не просто навязчивым вниманием, на этот раз Шелтон утомила её окончательно. Дождавшись, пока звонок закончится, Алекс, не дожидаясь повтора, поместила контакт в чёрный список. Конечно, Шелтон снова позвонит с другого номера, как уже делала, но у неё ничего не выйдет. Хоть она и была почти также упряма, как Алекс, но прежде всегда перед ней отступала, отступит и на этот раз. Но вот подкараулить возле дома она способна, и это было бы очень на неё похоже. Видимо, либо прежде у Шелтон не было возможности сделать это, либо в предыдущие дни Алекс просто повезло с ней не столкнуться.       Можно было бы несколько часов покружить по городу или выехать на шоссе и мчаться на север или на юг, хоть целыми днями, но два деления на топливном датчике подсказывали, что далеко она не уедет. Раздражённо выдохнув, Алекс развернулась через сплошную полосу и поехала в сторону ближайшего торгового центра с закрытой парковкой. Вариант попроще: побродить по этажам, а после, оставив автомобиль, как-то незаметно вернуться домой.       Идея с прогулкой по торговому центру, впрочем, оказалась неудачной. Алекс, оцепенев, смотрела на толпы людей, огибающих её, врезающихся в неё, шумных, с визжащими детьми и огромными тележками, пока не вспомнила – завтра Рождество. Прежде она бы не допустила такой ошибки, тщательно выбирая время для походов в общественные места, но последние десять дней просто слились в один бесконечный, в котором не происходит ничего кроме коротких вспышек дежавю, как, например, в очередной раз видеть одну и ту же следующую за ней машину. Массы людей, не задумывающихся о глобальных катастрофах, носились по магазинам как в последний раз. Впрочем, подумала Алекс, это было не так. Напротив, предвкушение и ожидание катастрофы делало людей перед определёнными датами всё более безумными. Может быть это Рождество окажется последним? Всё ещё нет? Ну вот это уж точно. Или следующее. А значит нужно жить, жить на полную катушку. Почему под полной катушкой часто подразумевались полные тележки дурацких покупок, Алекс было неясно. Ещё раз оглянувшись вокруг, Алекс быстрым шагом, почти бегом, направилась к выходу, пробиваясь через плотный людской поток и, оказавшись на улице, двинулась в противоположную сторону от ярко освещённого центра.       Спустя пару километров Алекс выдохнула с облегчением. Неоновый свет остался далеко, ещё немного, и город тоже останется позади, уступив место маленьким одиноким домам и тишине. Когда-то она ночевала в лесопосадках, под мостами и на крышах независимо от времени года, вот и пришло время снова вспомнить свою суть. Даже когда она вернётся в квартиру, долго там не пробыть: аренда оплачена до конца месяца, и крайне маловероятно, что госпожа Ланген согласится, чтобы Алекс продолжала жить в её квартире бесплатно. Алекс рассердилась на себя за тоску, которую ощутила при мысли о своём, пусть и временном, доме, о комфорте и свободе, которую даёт личное пространство, деньги и собственная территория, и которая, как оказалось, теперь привлекала гораздо больше свободы бесцельных побегов отовсюду.       Экран смартфона снова загорелся, высветив незнакомый номер. Это же надо, считать всех остальных настолько глупее себя. Не о чем разговаривать, вот и всё. Шелтон и без того услышала больше, чем следовало. Последнюю просьбу Алекс она тоже услышала, и, дав обещание, его выполнит. Конечно, Шелтон распирает от любопытства узнать, как прошёл разговор Алекс с начальством, зачем иначе ей продолжать названивать, но во всём этом не было ничего, стоящего обсуждения. Алекс добавила в чёрный список и этот номер.       …       Здесь не было ничего, стоящего обсуждения. В общем-то если бы Алекс попросили заранее написать сценарий её увольнения, он бы совпадал c реальностью почти слово в слово.       – Как вы смеете вот так просто заявляться в отделение? – зло зашипела Палмер, когда Алекс, выспавшись и протрезвев, наконец приехала на работу. Торопиться было уже явно незачем.       – А что, мне нужно было явиться уже в наручниках, или о чём вы? – равнодушно проговорила Алекс, возражая скорее на автомате, чем всерьёз желая поспорить.       – Вы знаете, о чём я. Вы не должны были покидать место преступления.       – Лейтенанту Шелтон нужна была помощь.       – Медицинская помощь, а не совместная пьянка, у неё в крови обнаружили почти три промилле алкоголя.       – Это была психологическая помощь. Думаю, сейчас она в порядке.       – Она определённо была не в порядке, когда мне звонила её сестра.       – Но вы же свалили всё на меня, как и планировали? – безразлично спросила Алекс, думая о том, почему продолжает звать свою бывшую напарницу "Шелтон", как вслух, так и мысленно, хотя её тайна уже вышла наружу.       – Разумеется, – Палмер, наконец, довольно улыбнулась. – Ваши действия были недопустимы. Вы организовали несогласованную операцию. Рисковали жизнью заложницы.       – А знаете, что ещё я сделала? Спасла ей жизнь.       Палмер изобразила очень искреннее удивление.       – Вы умышленно подвергли опасности заложницу и считаете, что поступили правильно?       – Шелтон такая же полицейская, как и я, мы обе были на операции и обе знали, чем рискуем. Я рисковала её жизнью, да, и этот риск оказался оправдан.       – Так вы признаёте, что рисковали её жизнью?       – Признаю.       – Очень хорошо. Вы уволены.       – Ок, – кивнула Алекс.       – Что значит "ок"? – возмутилась Палмер, видимо ожидая менее равнодушной реакции.       – Это значит "есть, майор".       – Даю вам десять минут на сбор вещей и жду здесь.       – Двадцать. У меня много вещей.       – Вам всегда надо оставить последнее слово за собой, да?       – Да.       Алекс резко развернулась и вышла из кабинета. В её жизни вечно всё идёт не так. Видимо однажды она вывернула свою жизнь наизнанку, да так и не смогла вернуть всё обратно. Когда она совершает ошибки, на них закрывают глаза. А сейчас, когда она сделала всё верно, её увольняют. Видимо всё же существует какая-то вселенская справедливость, карма или что-то в этом роде, то, что догонит тебя, даже если ты в это не веришь. Пожав плечами, Алекс зажгла сигарету. В том, чтобы рассуждать о судьбе, не было никакого смысла. Ты просто идёшь, наступая на всё дерьмо, встречающееся на твоём пути, и делаешь свою работу.       Через двадцать минут Алекс молча положила на стол начальницы удостоверение и пистолет.       – Где ваши вещи?       – Я солгала. У меня нет здесь личных вещей.       Палмер прищурилась, тут же холодно улыбнувшись.       – Ясно. Что ж, не буду врать, что мне жаль с вами попрощаться.       – Аналогично.       Выйдя из отделения, Алекс написала Шелтон последнее сообщение, не требующее ответа. Сообщение содержало номера двух автомобилей: того, в котором вчера возле подъезда ждал крайне подозрительный мужчина и того, который, как ей показалось, ехал следом за ними, когда она везла Шелтон к себе домой с указанием проверить номера, так как эти автомобили могли принадлежать похитителям. Через час после сообщения Шелтон начала ей названивать, и спустя все эти дни ей всё ещё не надоело.       …       Просидев пару часов на холодной земле и окончательно замёрзнув, Алекс поймала себя на том, что снова движется к центру города, освещённому и кажущемуся теперь куда более тёплым и привлекательным. Что за грёбаная чушь – бояться вернуться к себе домой только из-за того, что придётся с кем-то столкнуться.       Алекс с облегчением отметила, что возле подъезда никто не караулил. И слежки с момента выхода из торгового центра она тоже не заметила. Видимо, ей всё же не удалось заставить преследователей как следует поработать. Открыв дверь ключом, Алекс перешагнула через порог и только тогда увидела на полу видимо выпавший из двери сложенный лист бумаги. Алекс наклонилась, подняла записку, а развернув, покачала головой. Текст состоял из пары коротких предложений: "Не пытайся покинуть город. Мы найдём тебя и уничтожим". Ещё раз перечитав послание, Алекс усмехнулась, скомкала бумагу и бросила в угол коридора. Кажется, кто-то решил, что она собирается уйти из города пешком. Методы ВНМО уже не просто удивляли, а откровенно смешили. Если так уж хочется кому-то отомстить, это не так сложно сделать.       Тем временем экран смартфона снова загорелся. Во всплывающем уведомлении Алекс успела прочитать ещё более короткую фразу: "Включи телевизор". Сначала она прочитала эту фразу голосом Шелтон, но потом поняла: Шелтон была в её квартире и прекрасно видела, что телевизора здесь нет. Это послание заинтриговало куда больше дешёвых угроз, хотя и недостаточно. Тем не менее Алекс открыла новости в интернете, прочитала один из первых заголовков и, довольно, хотя и несколько удивлённо усмехнувшись, нажала на кнопку просмотра видео.       …       Неделя между Рождеством и Новым годом всегда представлялась Алекс чем-то вроде чистилища. Сумасшедшие, отвратительные дни, в которые даже нельзя выйти из дома, не рискуя снова оказаться окружённой зомбированной толпой. Алекс даже не пыталась вернуть машину, слишком отвратительной казалась перспектива стоять в ровных рядах бесконечных пробок. Преследователи исчезли, наверное им тоже нужно было покупать подарки, а у Шелтон, кажется, наконец закончились сим-карты. Ничего не происходило. Снова. Одного видеоролика было недостаточно.       Алекс громко захлопнула дверь, злясь на невозможность получить ответы; на затишье, всегда означавшее грядущую бурю, но не дававшее подсказок, когда её ждать и как, чёрт возьми, дождаться; на группировку ВНМО, то ли собирающуюся что-то с ней сделать, то ли нет; на то, что это её последний вечер в этой квартире, завтра старушка Ланген забьёт тревогу, не получив оплату, ну, максимум, послезавтра.       И даже этот её последний вечер кто-то намеревался испортить. Едва войдя в квартиру, Алекс услышала музыку настолько громкую, что казалось, будто стены и потолок вибрируют. Странно, раньше Алекс думала, что у неё нет соседей сверху: никто не топал над головой, не шумел, не разговаривал, не пылесосил и вообще никак не обозначал своего присутствия. Что же, праздники делают с людьми странные вещи, а новогодняя ночь – в особенности. "Надеюсь, они празднуют скорую отставку президента", – не удержалась от невесёлой иронии Алекс, ей-то праздновать определённо было нечего. Музыка, казалось, била прямо по голове. Алекс обдумала вариант подняться и устроить конфликт, но решила, что соседи не услышат, даже если она будет колотить в дверь. Ещё раз недовольно посмотрев на потолок, Алекс, не разуваясь и не снимая куртки, вышла на балкон и крепко закрыла за собой дверь. Здесь музыка по крайней мере отдавалась не слишком навязчивым эхом, и с этим можно было как-то мириться. Однако в реальности чем больше дней проходило, тем мириться с происходящим, или, вернее, с непроисходящим, получалось всё меньше.       – И тем не менее, ты ещё не спрыгнула вниз, – в прошлый раз сказала Шелтон.       – Потому что мне интересно, что дальше, – ответила ей Алекс.       Всегда хотелось узнать, что будет дальше, чем всё закончится, ведь когда всё закончится – не будет уже ничего, только пустота. И вот сейчас впереди лишь пустота. Всё уже закончилось – для неё. И нет смысла делать вид, что всё в порядке. Просто всё всегда заканчивается, и всегда – не так, как нам бы этого хотелось.       Окей, с собой всё понятно, но всё же, почему ничего не происходит? Это видео явно должно было быть подготовкой, созданием предпосылок для того, чтобы дальнейшее не вызывало слишком большого удивления. Но почему так долго? Хотя, для политических игр неделя – это совсем не срок, просто кое-кому как всегда не хватает терпения. Алекс взяла смартфон и снова включила короткое видео.       На экране появился снятый издалека зал совещаний в Доме президента. Сам президент сидел за столом, подписывая какие-то бумаги. Поставленный голос телеведущей за кадром сообщил о том, что в последние недели здоровье президента Кассии Джона Эйдана несколько ухудшилось, что не вызывает беспокойства, но требует некоторого снижения нагрузок. "На данный момент президент Джон Эйдан подписывает документы о своём краткосрочном отпуске для восстановления здоровья", – озвучивала ведущая происходящее на экране. Кадр сменился на крупный план. Улыбаясь в камеру, Джон Эйдан поздравил жителей страны с Рождеством и наступающим Новым годом, пожелал счастья и процветания, выразил сожаление, что не появится с речью в прямом эфире 31 декабря и уверение в том, что всё в порядке и его здоровье вне опасности.       Алекс, прежде ненавидящая Эйдана за всю его деятельность и ни секунды не верящая в его честность, и сейчас не сомневалась в том, что все эти слова – ложь: от почти искренних поздравлений до заверений в том, что всё нормально. Для чего было записывать это видео, если можно было просто сымитировать прямой эфир 31 декабря? При всей нелюбви к действующему президенту, в его уме и политических навыках Алекс тоже не сомневалась. И то, чтобы это видео вышло по его приказу, было бы абсолютно глупым и нелогичным шагом, что понятно даже ей. Алекс хотела ещё раз отмотать видео до самого начала, но смартфон на последних кадрах моргнул и разрядился. Глядя в чёрный экран, она задумалась: что могло остаться за кадром, незамеченное, скрытое, но меняющее всё?       Когда-то в академии, когда будущее казалось куда более захватывающим, Алекс участвовала в обсуждениях сотни разных вещей, касающихся этого самого будущего, политики, феминизма и чего-то подобного. Алекс всегда казалось, что смена власти – это что-то вооружённое, опасное и, безусловно, – интересное.       …       – А как ты представляешь себе переворот? – с любопытством спросила её Глория во время одной из таких бесед.       – Ну, я представляю это примерно так. Женщины в чёрной форме вламываются в офис президента, или зал, или спальню, или где он там обычно находится, расстреливают всех, кто находится вокруг, привязывают его к стулу и силой, с применением пыток, заставляют подписать документы об отказе от должности.       – Алекс, Боже, ты всё-таки читаешь, и притом исторические книги! – расхохоталась Глория. – Ничего такого давно не случается. Государственные перевороты происходят в кабинетах, за закрытыми дверями, с вежливыми тихими разговорами. Настоящие перемены больше похожи на ужин при свечах, чем на вооружённую революцию.       – То есть кто-то делает грязную работу, чтобы кто-то другой сел за накрытый стол с десятью разными вилками и, прикрыв вечерний костюм салфеткой, осуществил вежливый государственный переворот?       – Так это обычно и происходит, – развела руками Глория, тут же нахмурившись. – Не то чтобы мне это нравилось.       – Мне нравится. Грязная работа меня устроит.       Глория снова рассмеялась, сменив тему разговора. Она порой была так раздражительна и невыносима со своей привычкой смотреть не то чтобы свысока, но всё же покровительственно и решать чужие проблемы с той же ноткой ласкового высокомерия, словно радуясь возможности не столько помочь, сколько применить свои способности и показать свои возможности. Но ещё – она была хорошей подругой и той, кто никогда не оставит в беде – независимо от мотивов. И она оказалась права насчёт переворотов, хотя это конечно не отменяет того, что за кадром по периметру комнаты вполне могли стоять вооружённые женщины в чёрной форме.       …       Алекс просидела на балконе уже достаточно долго для того, чтобы задуматься – наступил ли уже новый 2052 год или нет. Видимо она выкурила слишком много – запах сигарет стал слишком сильным и больше похожим на дым от костра. Алекс потушила недокуренную сигарету, чувствуя нарастающую головную боль, но запах не пропадал. Она поднялась, приоткрыла окно, принюхиваясь к воздуху на улице и вглядываясь вниз, вдруг где-то что-то горит. Внезапно в отражении стекла промелькнула яркая вспышка, а потом на балконе стало почти светло. Алекс медленно оглянулась назад, чтобы увидеть: да, где-то что-то горит, и горит это её квартира.       Деревянный пол уже наполовину был охвачен пламенем, которое ползло вверх по деревянным панелям и медленно облизывало ножки дивана и стульев. Алекс шагнула в проход между балконом и комнатой и неторопливо осмотрелась вокруг, оценивая обстановку. Пламя начало распространяться от двери и распространяться слишком быстро. Сейчас сквозь дым она явственно почувствовала запах бензина. Прищурившись, она заметила что-то небольшое, лежащее возле двери и весьма похожее на бутылку зажигательной смеси. Что они в конце концов решились предпринять? Просверлить глазок? Высадить замок? Просто взломать дверь? Старо как мир. Алекс провела на балконе несколько часов, а музыка сверху была достаточно громкой, чтобы не услышать, как кто-то поджигает её дом. Вот и ответ, почему соседей прежде не было слышно – скорее всего никто там и не живёт, а музыка в пустой квартире была призвана заглушить шум и отвлечь её внимание.       Пробраться к входной двери – невозможно, у входа разгорается почти сплошная стена огня, да и снаружи её скорее всего ждут. Из подъезда живой она не выйдет. Запереться в ванной – значит вскоре задохнуться от угарного газа, пытаться потушить настолько обширное пламя водой – очевидно бесполезно. У кого-то из соседей конечно будет работающая пожарная сигнализация, но как долго пожарные будут поднимать лестницу до сорок седьмого этажа, не учитывая время, которое понадобится, чтобы доехать до адреса. Деревянные полы, обои и старая мебель делали своё дело. Алекс рассмеялась, глядя, как пламя с деревянной панели перебралось на диван и зажгло на подлокотнике ароматическую свечу, кажется "Морской бриз", и отступила назад на балкон. Становилось жарко.       Алекс вытряхнула из пачки две последних сигареты и вернулась в комнату, прикрывая лицо от жара. Минут пять в запасе ещё есть, а ей всегда хотелось сделать что-то подобное. Она осторожно поднесла сигарету к разгорающемуся очагу огня на полу, отступив подальше, и тут же отдёрнула руку. Получилось! Стоя в проходе между холодом и жаром, и – буквально – между жизнью и смертью, Алекс закурила, молча глядя на пламя. Говорят, смотреть на огонь успокаивает. Видимо поэтому она была абсолютно спокойна. Значит, в своей жизни она всё же успела сделать что-то достойное, что-то важное, раз и на неё объявили охоту. Просто на этот раз удача оказалась на стороне охотников. Вопрос лишь в том, достанется ли им их добыча, или ещё можно сыграть по своим правилам?       Алекс подождала ещё немного: не пронесётся ли жизнь перед глазами, не зажжётся ли яркий белоснежный свет или разверзнется чернота, но ничего так и не произошло. Она бросила сигарету в огонь и отвернулась, снова выходя на балкон. Алекс наклонилась и подняла с пола сумку, которая всегда там лежала, видимо, именно на такой случай, встряхнула, достала небольшой молоток для аварийного разбивания стёкол, снова прикрыв лицо рукой, сильно ударила по стеклу, тут же осыпавшемуся вниз мелкой крошкой.       Вдохнув запах дыма, теперь отдававший не только бензином, но и сожалением, Алекс в последний раз посмотрела вниз с головокружительной высоты, перешагнула через перила, сделала шаг вперёд, и перед ней разверзлась чернота.       КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ