Просто останься со мной, Там, за холодной рекой, Ещё звучит голос мой На берегах тишины. Приди, останься со мной, Там за холодной рекой, И мы прогоним долой Твои печальные сны. «Рок-опера Орфей — Сон»
— Господин Цзоу, что это такое вы со мной делаете? — с играющей на губах озорной улыбкой поинтересовался Вэй Усянь, оказавшись прижатым к полу посреди светлой комнаты. Из-за того, что непоседливый одноклассник слишком шумел в библиотеке, Ванцзи не оставалось ничего другого, кроме как привести Вэй Ина к себе домой. Благо, он жил близко, а родители допоздна пропадали на работе. Правда, Цзоу Хэй успел уже много раз пожалеть о своем решении — в особенности сейчас, нависая над забавляющимся юношей. — Как же так, неужели ты…тунчи*? — продолжал бесстыдно нести чепуху Вэй Усянь. — Прекрати этот вздор! — не выдержал Лань Чжань, отскакивая в сторону, словно ошпаренный. — Не переживай ты так! Я никому не скажу, правда-правда… В этом и постыдного-то ничего нет, вот хочешь, я тебя поцелую и докажу, что это вовсе не зазорно? — Чан Веймин! Вэй Усянь еле сдерживал смех, смотря, каких усилий стоит его однокласснику стараться не прибить его прямо здесь, в собственной комнате. Лань Чжань же, однако, его веселья не разделял. — Ну вот как же так, Господин Цзоу? А выглядишь таким честным и ответственным — и вдруг: я не я и хата не моя. Кто же возьмет на себя ответственность теперь? — осуждающе покачал головой Вэй Ин. — Ты сам! — Лань Чжань не мог просто выслушивать, как его бессовестно порочили и изворачивали ситуацию. — Что я сам? — совершенно непонимающе ответил Вэй Ин, глаза которого все же хитро сверкали. Цзоу Хэй постарался восстановить дыхание и успокоиться. Все же, сегодня на него пришлось слишком много бесстыдства и озорства Вэй Усяня, чтобы с легкостью сохранять прежний бесстрастный вид. — Ты сам начал падать и потянул меня. — Вот значит, как ты решил проблему, да, Хангуан-цзюнь? Думаешь уйти от ответственности, выставив жертву виноватой? Похвально, господин Цзоу! — сказанное Лань Чжанем было правдой, но Вэй Усянь не сдавался, изворачивая ситуацию до невозможного. — Как хорошо, что я помню, какие бесстыдства ты со мной здесь вытворял! И еще с того раза у меня вообще-то синяк остался, знаешь ли! — пожаловался Вэй Усянь, вытянув перед Ванцзи запястье, на котором действительно красовался сине-фиолетовый отпечаток. — Ужасно больно, ты такой жестокий! Вот, а что будет, если кто-то из учителей узнает, как их любимый дисциплинированный ученик сделал нечто подобное? Да и к тому же с парнем… Глаза Цзоу Хэя заметно округлились. — Ты не сделаешь этого. — Ха-ха-ха-ха-ха, я настолько тебе нравлюсь, Хангуан-цзюнь? — рассмеялся Вэй Усянь, наблюдая за напуганным Лань Чжанем, если, легкие перемены в лице вообще можно было расценить, как страх. — Ну просто ты слишком идеализируешь меня! Спасибо! Нет, правда, я тронут! Цзоу Хэй плотнее сжал зубы, заметно помрачнев. Видимо, он уже готовился отбывать наказание и даже сам для себя расценил это справедливым. Ему действительно стоило быть куда сдержаннее, но… В конце концов, Вэй Усянь собирался ситуацию полностью переврать, разве это было честно? А поверят ли ему? — Но я действительно не буду этого делать, — подал голос Вэй Ин, говоря уже куда более искренне. — Но взамен… Ты сыграешь со мной в одну игру. — Нет, — Лань Чжань ответил не колеблясь ни секунды. Он уже знал, что любая предложенная Вэй Усянем идея могла обернуться настоящим ужасом для его репутации. — Да дослушай же ты! Так вот, я всего лишь задам тебе несколько вопросов, а ты — честно на них ответишь, — Ванцзи промолчал, видимо, придерживаясь прежней позиции, поэтому Вэй Ин продолжил: — Разве тебе не интересно, откуда я узнал ту мелодию? Тебе ведь должно быть известно, что никто больше ее не знает. А я ведь даже сыграть ее могу, чего не сделаешь, просто услышав один раз. — Лань Чжань, кажется, заинтересовался, все-таки переведя взгляд на Вэй Ина. — Чего ты на меня смотришь? Я уже озвучил свои условия, — бывший заклинатель пожал плечами, давая всем видом понять, что выбор за Цзоу Хэем. И только от него зависит, узнает ли тот ответ на волнующий его с детства вопрос или нет. Лань Чжань слегка помедлил, обдумывая свое решение, но все же произнес: — Хорошо.***
Вэй Усянь устало плюхнулся на кровать. Он собирался немного перевести дух и все же засесть за компьютер — ребята не могли без него пойти на финального босса, поэтому Вэй Ин был там нужен. Он вообще играл практически каждый день, надеясь, что его все же не признают зависимым и не упекут в специальное заведение, заставив проходить обязательное лечение. Но в последние дни не заходил вовсе — было не до этого. Рядом появился наконец тот самый Лань Чжань, еще и доставляющий немало хлопот. И в итоге времени стало запредельно мало. Когда в последний раз Вэй Ину вообще не хватало времени из-за его деятельной натуры? Пожалуй, это было слишком давно, чтобы можно было дать хоть примерно точный ответ. Быть может, еще в прошлой жизни? — Когда тебе впервые приснилась эта мелодия? — В семь лет, — ответил Цзоу Хэй. Вэй Усянь оказался прав — даже вдали друг от друга они подсознательно всегда помнили о своей прошлой жизни. Вот только бывший темный заклинатель уже все вспомнил, а Лань Чжань — нет. Разве что только собственная смерть оставалась для Вэй Усяня белым пятном в воспоминаниях. Кажется, он снова почему-то забыл последние дни своей жизни. Вот только в прошлый раз из-за собственного безумства, а в этот раз какова причина? Но что важнее, почему Лань Чжань все никак не вспомнит, кто он и кем на самом деле является Чан Веймин? — А что за сон тебе тогда снился? Цзоу Хэй неловко замолчал, обдумывая разумность честного ответа. Вэй Ин позволил себе расплыться в глупой улыбке. Эту мелодию написал Ванцзи, но помнил он почему-то, как играл ее Вэй Усянь. В каждом из снов. «Если бы ты знал, какое откровение выдал, то умер бы от смущения, Лань Чжань! — рассмеялся про себя Вэй Усянь. — А вместо этого от смущения умираю здесь я, какая несправедливость» — И часто тебе снятся подобные сны? — Я редко запоминаю, но если снятся, то такие. Кажется, будто сознание усердно пытается заставить Лань Чжаня все вспомнить, но тот почему-то сопротивляется. И, вероятно, для Ванцзи все еще нет ничего важнее Вэй Усяня, даже если он его не помнит. — А тот человек…как часто он тебе снится? Цзоу Хэй помедлил, но все же признался: — В каждом сне. Вэй Ин закрыл лицо руками, не зная, куда себя деть. «Как можно так поступать со мной, Хангуан-цзюнь? — запричитал бывший заклинатель, переворачиваясь на бок и поджимая под себя ноги. — Знаешь ли ты, каких моральных сил мне стоит держать себя в руках, не пороча твое новое юное тело?»***
Даже после насыщенной игры Вэй Ин еще долго не мог уснуть. Сегодняшний день был на диву продуктивен — воспоминания у Лань Чжаня действительно есть, только тот зачем-то неосознанно закрывал их сам от себя. Может, с Вэй Ином также? Иначе почему он не помнит только свою смерть? Что, если реинкарнация так и работает — воспоминания о собственной гибели настолько ужасные, что люди сами запечатывают их в себе, никогда больше не позволяя вспомнить? Вэй Усянь рассмеялся. С чего он вдруг решил, что Лань Чжань оказался слаб перед воспоминаниями о своей смерти? Да и вообще, что память о прошлой жизни работает именно так. Вэй Ин жалел о том, что человеческий мозг до сих пор настолько не изучен. Ведь в таком случае нельзя утверждать точно, что у людей есть душа, которая какое-то влияние оказывает на само сознание. Но если нет, то какое еще объяснение можно было найти тому, что Вэй Усянь отчего-то помнил свою прошлую жизнь? «Клянусь, я так скоро в нейробиологи подамся, какого черта об этом до сих пор так мало информации?» Поворчав еще на ограниченные в науке для столь прогрессивного времени знания, тот наконец заснул. Но отдохнуть все равно не вышло — этой ночью ему приснился леденящий душу кошмар.