Темно лишь в глазах, на улице холод. Вокруг много света, а ты все бежишь, чтоб догнать человека. Ты кричишь, пока слезы глотаешь и мчишься, В горле ком оседает, твой голос становится тише… Никто не хотел тебя слышать «Кира Мох — Никто не хотел тебя слышать»
Прошло уже два месяца с тех пор, как Вэй Усянь в последний раз виделся с Лань Чжанем. Так и не разобравшись в причине пропажи последнего, юноша успокоил себя тем, что Ванцзи обязательно потом ему все расскажет. Как только вернется. Вот только тот все никак не возвращался. — О, смотри, кто, — Цзинь Хонгки кивнул в сторону парня, взглянув на которого, Вэй Ин, кажется, немного потерял почву под ногами. «Наконец-то!» Они оба замерли, вглядываясь друг в друга. Однако, длился их зрительный контакт недолго, потому что Усянь не позволил себе долго находиться на большой дистанции от Лань Чжаня, которого словно вечность не видел. — Что случилось?! — взволновано спросил Вэй Ин, чуть ли не врезавшись в объект своих волнений. Цзоу Хэй немного помолчал, всматриваясь в лицо бывшего заклинателя, и слегка скользя взглядом по чертам его лица. — Был наказан, — коротко ответил Лань Чжань, прекратив наконец рассматривать человека, который сейчас даже не замечал на себе столь пристального взгляда. — За что? — Вэй Ин удивился, даже не представляя, как вообще такой правильный, даже чопорный, человек мог оказаться наказан. Лань Чжань промолчал, не желая отвечать. По сути, ведь это именно Чан Веймин сподвиг его на ложь, за которую Цзоу Хэй в итоге и поплатился. Кажется, его участью было получать нагоняи из-за общения с Вэй Ином из раза в раз. Видя, что его собеседник не собирается признаваться, в чем дело, Вэй Ин перестал наседать. В конце концов, Лань Чжаню и так пришлось несладко, зачем его еще нервировать? — Ладно… Может…встретимся сегодня, а? Ну, мы так давно не виделись…но если.! — Хорошо, — кивнул Цзоу Хэй, необычно прервав речь Вэй Усяня. Тот вгляделся ответно в глаза Лань Чжаня, пытаясь прочитать там то ли сильную усталость, то ли безграничную нежность. Скорее всего и то, и другое. В сознание Вэй Ина закрался луч сомнения, и он решил спросить. На всякий случай. — Ты вспомнил? Лань Чжань несколько помедлил, забавно склонив голову набок, однако уже в следующую секунду отрицательно помотал головой, на что Вэй Ин разочарованно вздохнул, тут же осекшись. — Ты только не подумай! Все нормально! Просто надеялся, что мой план сработает, а он провалился, — поспешил оправдаться Вэй Усянь, однако, тут же заподозрив. — Ты ведь прочитал? Лань Чжань коротко кивнул: — В процессе. По правде говоря, Вэй Ин все ждал момента, когда сможет обсудить новеллу, в особенности некоторые главы и экстры, которые пришлись Вэй Усяню одновременно и по душе, и нет. Они позволили вспомнить и куда ощутимее погрузиться, даже возбудиться, но… Какого черта это было общественным достоянием? Нет и еще раз нет — это только их с Лань Чжанем дело, в которое соваться другим людям не стоило… Хотя бы для их же психического здоровья. Вэй Ин очень надеялся, что никто в процессе чтения не пострадал, иначе неловко вышло бы. На самом деле Усянь не понимал читателей, которые столь серьезно отреагировали на сон Лань Чжаня, сюжет которого известен достаточно большому кругу лиц, чтобы пересказ был необходим. Вэй Ин еще тогда, в прошлой жизни, приблизительно понимал, как работают сны. Они вообще редко соответствуют тому, что нам хотелось бы получить, не терпя какие-либо изменения под влиянием других чувств и мыслей. Вот, например, вряд ли Вэй Ин сильно желал убегать от Купидона, принявшего облик Лань Чжаня, и наткнуться на физруков, которые сдавали зачет. Бесспорно, это было бы занимательно, но сомнительно в качестве осознанного желания. Тем не менее, такой сон Вэй Усяню как-то приснился. Сейчас бы сон Лань Чжаня Вэй Ин обосновал бы, как страсть сквозь ненависть, помноженную на эмоциональные переживания. Что и выдали в итоге вот такой вот сон. Ванцзи сам его стыдился, но в действительности в этом не было ничего постыдного — в конце концов это чувства. А еще Лань Чжань всегда заботился о взаимности и комфорте Вэй Ина. Вот только последний об этом не очень заботился, потому и нарывался…***
Не имея сил больше выносить это, Цзоу Хэй откинул телефон подальше. Его наказание наконец закончилось, обещая в следующий раз быть куда строже. Тем не менее, первое, чем решился заняться Лань Чжань — чтение новеллы. Благо, все уроки были сделаны наперед, а скорочтение у Ванцзи было вынуждено развито хорошо, поэтому он прочитал уже половину новеллы, не веря во все это. При чтении у него постоянно мелькали какие-то картинки в голове, отдавая смутной болью где-то в сердце. Цзоу Хэй переживал за персонажей слишком сильно, как не должен был переживать за них среднестатистический читатель. Даже очень эмпатичный, потому что это все равно другое. А еще Цзоу Хэй совершенно не понимал, как можно быть таким глупым. В этой жизни Чан Веймин изначально добивался Лань Чжаня и знал о своих чувствах, поэтому Цзоу Хэю не пришлось переживать то же, что стоически вынес тамошний он. Нет, действительно, Вэй Усянь совсем не ведал, что творит, даже собственных чувств не замечал. Настолько, что Цзоу Хэй сейчас пытался успокоить разбушевавшееся сердце из-за невзначай брошенных и несдержанных мыслей бывшего темного заклинателя. Нет, как вообще можно быть просто таким? А еще Лань Чжань неприлично быстро влюблялся. Всегда. В Вэй Усяня просто иначе было нельзя. Он врывался в чужую жизнь вихрем, делал что-то из ряда вон выходящее, и также стремительно из нее исчезал, позволяя остаться с собой наедине и все обдумать. Благо, в этой жизни Вэй Ин так не делал. Он всегда оказывался рядом, смотрел с надеждой и нежностью, полностью доверяя. Словно Цзоу Хэй не мог в этой жизни оказаться каким-то негодяем, что непременно бы предал его. А ведь Вэй Ин уже сталкивался с предательством. Не раз. Но у него был один человек, которому Усянь был готов верить безоговорочно, что бы ни случилось и в каком бы виде тот не предстал… Разве Цзоу Хэй мог спокойно позволить себе подумать так о чужих столь смущающих чувствах? Не мог, однако думал. И чем больше, тем сильнее себя ненавидел за вспыхнувшие так быстро чувства к конкретно для него в этой жизни почти незнакомому человеку. И оказавшемуся слишком родным.***
— Чан Веймин, — где-то рядом раздался голос, и Вэй Ин улыбнулся, отложив книгу. — Зови меня «Вэй Ин», — Цзоу Хэй отрицательно покачал головой и устремил свой взгляд на чтиво Усяня. — О, заинтересован, да? На самом деле, я начал изучать нейробиологию, чтобы узнать, как помочь тебе все вспомнить, однако наука действительно оказалась увлекательной. Вот ты знал, что садо-мазохистские наклонности имеют корни в раннем детстве? Если ребенок болеет или его бьют родители, возможно, он из-за чего-то страдает, то малыш начинает фантазировать о приятном, пытается превратить все происходящее с ним во что-то интересное и веселое, из-за этого по итогу его понятия о «приятном» искажаются и во взрослом возрасте в сексуальной жизни он может подсознательно воспринимать боль или унижения наслаждением. Лань Чжань заинтересованно выслушал Вэй Усяня, о чем-то задумавшись. Увидя, что Лань Ванцзи с интересом слушает его, Вэй Ин улыбнулся шире и рывком подскочил со скамейки, чтобы прогуляться вдоль аллеи. — Ну да неважно, я об этом могу тебе какими-нибудь теплыми семейными вечерами рассказывать, а-ха-ха. Даже о том как работает любовь могу поведать, — голос Вэй Ина начал звучать как-то совсем томно, а взгляд Цзоу Хэя странно скользнул по нему, но так мимолетно, что Вэй Усянь даже решил, что ему показалось. — Но уверен, что любовь устроена гораздо сложнее, потому что люди не очень учитывают существование души. Думаю, что она тоже оказывает некое влияние, помимо известных гормонов. Хэй, ты слушаешь? Ты сегодня очень молчаливый. Я тут всякий вздор смущающий несу, а ты все еще меня не заткнул. — Слушаю, — коротко ответил Цзоу Хэй. Вэй Ин тяжко вздохнул, улыбаясь. Интересно, как бы они взаимодействовали, если бы Усянь не любил болтать вот настолько, что готов был днями и ночами вести монологи? Однако, Лань Чжань был отличным слушателем. Пока Вэй Усянь тут же забывал все, что невзначай говорил, второй нефрит Гусу запоминал это на всю оставшуюся жизнь. Наверное, грустно вот так трепетно хранить воспоминания, и случайно утерять их, переродясь. Лань Чжаня бы наверняка это расстроило. — Хорошо-хорошо, возможно, тебе просто неинтересна эта тема, — предположил Вэй Ин, однако, припомнив условия Цзоу Хэя. — Помнишь, ты дал согласие на то, чтобы я узнал тебя получше? Расскажешь? Лань Чжань слегка помедлил, но все же согласно кивнул.***
Вэй Усянь чувствовал себя нелепо. Из-за того, что эта жизнь Вэй Ина была ничем не примечательна, он никогда не воспринимал ее всерьез. Если у него и были проблемы, то только те, которые он сам же и создавал. И то, находились люди, готовые всегда его прикрыть. Но Лань Чжань так не жил: он был крайне одинок и несчастен. И Вэй Ин, вместо того, чтобы помочь, чтобы стать отдушиной и понять его правильно, потоптался по больным мозолям с яркой улыбочкой. Наверное, на месте Цзоу Хэя он бы смертельно обиделся, причем вполне справедливо. Разве может самый дорогой человек так поступать? Вэй Ин думал над тем, как называть Лань Чжаня в его нынешней жизни. Цзоу Хэем тоже не хотелось — не очень приятные ассоциации, должно быть, с этим именем. Однако, и по имени из прошлой жизни пока что неловко было — он обещал увидеть в нем именно его, а не кого-то другого. И данное слово Вэй Усянь впредь нарушать не смел. Вэй Ин устало откинулся на кровать, тяжело вздыхая. Подбор чему-то или кому-то имени Вэй Усянем еще ни к чему хорошему не приводил — Суйбянь тому свидетель. «Гэгэ? Может быть, мне просто стоит звать его гэгэ?» Вэй Ин задумался над этим вариантом. В конце концов, имя не имело никакого значения. И если Цзоу Хэй однажды захочет его сменить, то это будет его личное дело и выбор. Но как бы того не звали, для Вэй Усяня он всегда будет его милым гэгэ. «Может быть вообще сразу муж?» Вэй Усянь хохотнул и вдруг услышал звук отмыкающейся двери — сестра вернулась. В последнее время она возвращалась слишком поздно, а еще выглядела довольно измученной. Кажется, начальство ее совсем не щадит. Из-за этого Вэй Ину все никак не представлялась возможность поиздеваться над фанаткой его же истории, чем он был крайне недоволен. И все же переживал за сестру.