Путь мой условными пунктирами лежит на карте мира. И пусть ноль — цена моим стараниям, нет им не сломать меня. Каждый вечер тайком по встречной на зло бегу от критики прочь, А люди давятся собственной завистью, им вряд ли кто-то сможет помочь. «LASCALA — Падаю»
— Ты не можешь так поступить! — впервые Ю Джинг настолько не мог обуздать свои эмоции, что даже несколько повысил голос. — Я понимаю тебя, прекрасно понимаю, но… — Разве не за это ты меня полюбил? — прервала его поток мыслей Чан Лан, как-то строго и разочарованно взглянув на мужчину. — Ты меня не остановишь все равно. Так посодействуй. Это моя единственная просьба. Ю Джинг не мог найтись с ответом, чувствуя тяжелым грузом чужую разочарованность в нем. С одной стороны, она права, с другой же это легче задумать, чем сделать. В конце концов, какой нормальный человек скажет возлюбленной: «Да, конечно, умирай себе на здоровье»? И сама идея казалась таким же абсурдом, как эта фраза. — Я не могу так поступить… — Как? Помочь мне? — Чан Лан раздражалась все сильнее, не находя поддержки у того, от кого больше всего ждала ее. — Я напомню тебе, где твое место, раз так просишь. Ты вообще не о тех поступках думаешь. Мои действия ты предотвратить не сможешь, как и минимизировать последствия. Просто сделай их менее бессмысленными, ладно? — Чан Лан действительно злилась, даже несколько усомнившись в своих чувствах, хоть и на секунду. Почему в столь тяжелый и важный для нее момент она должна уговаривать на помощь? — Прости… Просто это тяжело все… — Я знаю. Как никто знаю, ты в курсе? Ю Джинг окончательно сник, чувствуя себя настоящим предателем. И вправду, какие банальщину и глупость он все продолжает повторять. Только и умеет раздражать и злить Чан Лан. — Что я должен сделать? Вэй Усянь закрыл лицо руками, не зная куда себя деть. Хотелось разреветься, как маленькому и обидеться на весь мир. Просто потому что героем был не он. Не из зависти, нет. Просто куда проще быть тем самым страдальческим воином на передовой, чем смотреть, как там съедают заживо твоих близких. Без пьянящего адреналина, без уверенности в своей правоте. Лишь с обжигающим холодом своего бездействия в тени сгорающего за свои идеи совсем не постороннего человека. Если бы только она сказала, если бы дала возможность… Он бы обязательно… Нет, она даже не доверила ему завершить это чертово дело. Дело о коррупции в ее компании. Чан Лан была программистом, причем довольно талантливым и трудолюбивым. Дедукция ее также не была чем-то среднестатистическим, что однажды позволило заподозрить неладное в финансовой системе ее компании. Вследствие этого она начала проверять движение денег и их сумму определенным лицам за последнее время. Потребовалось какое-то время, чтобы собрать достаточно информации и доказательств. Но все не зря — она выяснила, каким людям и для чего отправлялись крупные суммы. Подробностей в виде имен, дат и должностей в прощальном письме Чан Лан не оставила — знала, что Вэй Ин тут же полезет разбираться и мстить. Возможно, у него даже получилось бы. Вот только сестра слишком опасалась за младшего брата, чтобы доверить ему этим заниматься. Видимо, так и не перестала воспринимать того маленьким и до сих пор нуждающимся в ее защите. В какой-то момент она поняла, что ее вмешательство и слив данных заметили — начали приходить угрозы. Вот только Чан Лан не отступила, а лишь ускорила процесс и подстраховалась, придя в тот вечер с просьбой к Ю Джингу. Черт возьми, к Ю Джингу! Не к Усяню! Да что за несправедливость и необдуманность-то такая? Но будучи очень недовольным, Вэй Ин все же понимал, что учитель ни в чем не виноват и имеет право на свои слабости. Правда, было ли со стороны сестры разумно так поступать? Не струсит ли он в этом деле? Вэй Усянь очень хотел доверять выбору своей цзецзе и все же не мог дать гарантию, что чувства ее не ослепили. Но… Как показала практика не только в этой жизни, ошибаться в людях он может. Стоит попытаться хотя бы в этот раз довериться выбору своей старшей сестренки. Однако, не оставаться же ему самому в стороне?***
— Это был мой сундук, ущербный. Вернул предметы быстро, — Лэй Ханг, какое-то время относящийся к Вэй Ину с осторожностью, быстро утратил всякое желание ему сочувствовать. — Во-первых не брал, во-вторых не отдам, — засмеялся Вэй Ин, радуясь наконец обычному общению со своими друзьями. А то затихли тут все из себя вежливые и обходительные. — Да ты крысишь, — возмутился Лэй Ханг. — У нас договоренность, что мы по очереди лутаемся, а не «О, че нашел». Привет твоей везучести, кстати, она хоть когда-нибудь решит к нам наведаться? Спроси, будь так добр. — Да ты вон даже ее спугнул. Будешь таким грозным — все от тебя разбегутся, так и знай, — хмыкнул Усянь. — Да-а, конечно. Когда я в достаточно грозной манере речи прошу свалить от моего холодильника, ты ни черта не разбегаешься. — Наглая ложь! Я очень бодро убегаю с закуской в зубах, — возразил Вэй Ин, припоминая не одну такую ситуацию. — А должен до этого! — Кому должен — тому прощаю! — Ну все, все, успокойтесь, — Цзинь Хонгки, со смехом наблюдавший за перепалкой своих друзей, решил наконец вмешаться. — А то заставлю тестировать найденную мной яойную хентайную игру с мультиплеером. — О, давайте. Это какая? Название хоть скажи, я скачаю. — Что-то ты очень подозрительно вдохновился, — шутя подметил Цзинь Хонгки, чьи глаза все же блеснули чем-то недобрым. Однако, от Вэй Усяня этот момент благополучно укрылся. — Ну так наконец нагну его по-настоящему, а не только победив в очередном шутере или рпг — такую возможность и упустить? — Да я тебя! — Сам хочешь? Не, ну договориться-то можно… А-ха-ха-ха, все-все, тихо, я пошутил! Не бей! Вэй Ин решил, что ему жизненно необходимо расслабиться и вернуться к размышлениям чуть позже, когда и время, и разум будут позволять действовать рационально. Потому он позвал своих друзей. Родители тех, благо, не были особо строгими, к тому же уже были в курсе о трагедии в семье Чан Веймина. И даже невзлюбившие Чан Веймина родители Лэй Ханга не стали запрещать тому ночевать сегодня в этом доме. Что действительно радовало. Вэй Усянь вдруг понял, что совершенно не умеет оставаться в одиночестве. Если это отъезд — одно дело, остается ожидание и предвкушение встречи. А когда наступает подобный момент…из ощущений остается только пустота и страх. «Как ты там, гэгэ?» Вэй Ин помнит, что сейчас страдает не он один. Более того, Цзоу Хэй пострадал именно из-за него, и это одновременно заставляло испытывать и приятное, и неприятное волнение. Черт возьми, Усяню стоило быть осторожней и внимательнее! Разве он не знает, на какие жертвы Лань Чжань способен? Разве что-то изменилось с тех самых времен? «Тебя там хотя бы не бьют?» Вэй Ин весь поежился, вспоминая шрамы от дисциплинарного кнута. И если ему везет на хороший лут в играх, то Лань Чжаня определенно невзлюбила судьба, подкинув кого-то вроде Усяня. Не человек, а проклятие какое-то, ей богу.***
Лань Чжань с силой сжал руки в замок, не меняясь в лице. Этот жест одновременно концентрировал ощущения в руках и дарил какую-то иллюзию чужих поддержки и присутствия. Словно он не один, словно кто-то сейчас держит его за руку, улыбаясь. Обязательно улыбаясь. Все тело до сих пор болело и ломило, о чем свидетельствовали множественные отметины. Еще бы — малейшая ошибка была строго наказуема, а сейчас… Он совершил нечто непростительное, за что, правда, совсем не желал извиняться. В конце концов, он бы повторил это еще раз, чем обязательно займется, когда появится возможность. Лань Чжань рад одному — Вэй Ин не заметил. Той непереносимой казалось бы боли, что Ванцзи испытал в его тесных объятиях. Все же, раны были еще свежее, чем сейчас, в настоящее время принося дичайший дискомфорт даже без прикосновения к ним. Но куда более невыносимо было сидеть в этой клетке без хоть какого-либо знания и контроля ситуации. Ненавидеть своих родителей Лань Чжаню бы не хотелось ни в какой из жизней, но прямо сейчас он очень злился на них. За то, что вынужден отсиживаться в стороне, за то, что ничего не может сделать, когда любимый человек нуждается в нем больше всего. Хватило бы даже такой банальщины, как: «Я здесь», «Я рядом», «Все хорошо». Лань Чжань знает. Прекрасно знает и не может сделать даже это. За одну лишь возможность утешающе коснуться губами виска Вэй Ина, нежно приобнимая того за талию, он отдал бы очень много. Просто несоизмеримо много. Но ничего не остается, кроме как зализывать раны, ожидая возвращения родителей, как никогда. Жестокая правда в том, что даже любя и скучая в одиночестве, он слишком боялся их возвращения домой раньше. Поэтому наслаждался их отсутствием на полную, испытывая стресс каждый раз перед их приездом. Но сейчас все изменилось — для Лань Чжаня нет ничего страшнее, чем находиться вдали от Вэй Ина. «Хочу его увидеть…»