Сестра

      — Шикаку-сан, могу я с Вами поговорить? — спросил Наруто, когда пришеёл в дом клана Нара.       Уже много лет он был желанным гостем в этом доме и на самом деле был рад этому. И пусть он проводил большую часть времени с Шикамару, это не означало, что старшие Нара не были рады ему или отказали бы в помощи.       Именно поэтому Наруто и пришёл сегодня к ним. Ситуация с Итачи вызывала много вопросов, на которые он не мог найти ответов самостоятельно. Конечно, Шикаку не знал, что случилось с кланом Учиха на самом деле, но он знал достаточно, чтобы помочь. К тому же, Узумаки было необходимо услышать мнение человека со стороны.       — Конечно, Наруто.       Мужчина кивнул ему на место напротив. Джинчурики опустился на пол, и несколько минут оба были заняты расстановкой фигурок для шоги. В этом доме все серьёзные разговоры велись только за игрой в шоги.       — Вы ведь знали Итачи Учиху? — наконец, спросил Наруто.       — Почему ты спрашиваешь? — Этот вопрос мужчина задал, чтобы выиграть немного времени и привести в порядок мысли.       — Ну, он — старший брат Саске, но тот про него почти не говорит. Однако, Итачи ведь немного помогал мне с тренировками, и я не помню его злым или раздражённым. — Джинчурики нахмурился и продолжил говорить: — И всё же… То, что он сделал… А потом Акацуки. Всё это зло, но я помню другого Итачи. Значит ли это, что он всегда был плохим? Или он таким стал?       — Да, я знал его. Он был великолепен. Чрезвычайно талантлив. Намного талантливее и способнее Саске. Итачи стал капитаном АНБУ в тринадцать. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит? — Узумаки, помедлив, кивнул, и Шикаку продолжил: — Не то чтобы мы были близко знакомы. Я знаю, что Итачи был достаточно добр. И знаю, что все его успехи не были следствием врождённого таланта. Он много тренировался и заслужил то, чего достиг. — Шикаку посмотрел выше головы Наруто, придаваясь воспоминаниям. — Он был мудр не по годам.       — Так он не всегда был плохим? — спросил Узумаки, делая очередной ход.       Шикаку покачал головой:       — Люди редко становятся плохими просто так. Всегда есть что-то. Часто те, кто сделал что-то плохое имели на это определённую причину. Неважно, придумали ли они эту причину или им дали её. Человек, совершивший плохой поступок, часто ищет оправдание и находит.       Узумаки замолчал на несколько минут, обдумывая сказанное.       — Но если люди не рождаются плохими, если у их поступков есть причина — реальная и объективная, а не выдуманная, может, они и не стали плохими? И заслуживают ли они второй шанс?       — Пострадавшие от их поступков могут с тобой не согласиться, Наруто. И их можно понять. Какой бы не была причина, мы должны отвечать за свои действия. Возможно, преступник заслуживает второго шанса, но как же тогда быть пострадавшим? Разве они не заслуживают справедливости? — И не дождавшись ответа, Шикаку продолжил: — Вернёмся к Итачи. Допустим, что завтра Итачи вернётся в деревню, назовёт хорошую причину и будет верно и преданно служить Конохе до самой смерти. Должен ли Саске его простить? Дать ему второй шанс?       — Нет, — не задумываясь, ответил Наруто и, подумав секунду, добавил: — Наверное. Я не знаю, как я бы поступил, если бы был на месте Саске. Не думаю, что когда-нибудь смог простить.       Он нервно закусил губу, обдумывая всё сказанное и не сразу заметил, что его зовут.       — Наруто, — в который раз сказал Шикаку и, поняв, что его, накоец, услышали, спросил: — Я смог тебе помочь?       — Да. Спасибо, Шикаку-сан.

***

      Саске шёл на поправку. Однако, он и сам понимал, что ещё слишком слаб, поэтому большую часть времени проводил дома. Компанию ему составлял только верный Такиби. Напряжённость, царившая между ним и Джией, постепенно сходила на нет, но Учиха всё равно не стремился наладить с ней общение. Он почти всегда просто лежал, смотря в потолок. Остальные обитатели дома старались его не трогать, давая время переварить всё произошедшее. Поэтому какого же было его удивление, когда дверь в его комнату открылась, и туда молча вошла Сакура.       Она опустилась на пол рядом с его кроватью. Они просидели в тишине несколько долгих минут, пока девушка не отважилась заговорить.       — Какаши-сенсей впустил меня, — неуверенно начала Харуно. — Мы очень за тебя переживаем. Ты…       — Я понимаю, почему он это сделал, — перебил её Учиха. Он безрадостно хмыкнул и отвёл взгляд. — Я понимаю выбор, перед которым его поставили. И всё же я не понимаю. Как он мог сделать подобное с собственными родителями? Со мной?       Его голос сорвался на последнем слове. Он разочарованно покачал головой.       — Возможно… — негромко начала Сакура. — Возможно, он сделал этот выбор, желая, чтобы ты однажды смог пережить утрату. Возможно, он сделал этот выбор и одновременно дал тебе оружие?       — Оружие? — непонимающе переспросил Саске.       — Твоя ненависть, — пояснила Сакура. — Она давала тебе мотивацию, смысл жить, наполняла тебя. Ты тренируешься, как сумасшедший, Саске-кун. Разве это не для того, чтобы превзойти твоего брата? Отомстить ему? Кроме этого, он поставил старейшинам условие. Он оставил тебя в живых. Я думаю, что он тебя очень сильно любит.       Учиха безрадостно засмеялся, но постепенно этот смех перешёл в хронический кашель, и девушка торопливо подала ему стакан воды, стоявший на прикроватной тумбочке.       — Даже если так… Это делает всё ещё хуже. Он знал, какое влияние это окажет на меня. Знал, что это поменяет всю мою жизнь. — Голос Саске дрожал от сдерживаемых эмоций. Он закрыл глаза, не обращая внимание на слёзы, бегущие по щекам. — И если он… Если ты любишь кого-то, то зачем приносить боль?       Сакура подавила агрессивную реакцию на его слова. И весьма успешно. Выражение её лица практически не поменялось, но она всё же прикрыла глаза на несколько секунд.       — Я думаю, что твой брат испугался или запутался. Просто… Конечно, у меня нет ни братьев, ни сестёр, но в последние дни я думаю, что… Думаю о том, как бы сама поступила. Почему Итачи не попросил помощи? У него ведь были друзья. Или почему не попытался найти третий вариант?       Учиха нахмурился. Конечно, в словах девушки была определённая логика. Харуно взяла друга за руку, отвлекая от размышлений.       — Саске-кун, я надеюсь, что ты не думаешь покинуть Коноху? Здесь столько людей, которым ты дорог. Столько людей, которым не безразлична твоя жизнь. Мы знаем тебя. Знаем, что то, как поступила Коноха с твои братом, это несправедливо. Я, Наруто, Какаши-сенсей, Джия-сан, Такиби и остальные. Мы все здесь. Для тебя. — Харуно перевела взгляд на фотографию, сделанную после того, как они получили чуунинские жилеты. На ней были они все: вся седьмая команда и Джия. — Джия-сан очень переживает за тебя. Она…       — Она должна была мне сказать, — перебил Саске. — Она и Какаши-сенсей. Они знали! Они всё это время знали! Они должны были мне сказать! Должны! — В его голосе слышались обида и злость. Обида на взрослых, которым он доверял.       — Я не всё могу рассказать родителям. Когда мы вернулись с миссии из Страны Волн, я ничего не могла им рассказать… Они бы испугались, не поняли. Поэтому они до сих пор ничего не знают. Они много чего не знают. Для них это будет чересчур. Я не рассказываю им всего потому, что люблю их, — негромко произнесла Сакура. — Я думаю, что Джия-сан и сенсей оберегали тебя. Поговори с ними. Иначе ты ещё долго будешь мучить себя и их. Подумай об этом.       У неё больше не осталось слов, чтобы выразить свои эмоции, поэтому она поднялась с пола и направилась к двери, давая Учихе возможность всё обдумать. И уже в дверях её догнало негромкое:       — Спасибо, Сакура.

***

      Разговор с Сакурой оказал именно то действие, на которое рассчитывала девушка. Учиха решился на разговор со своим опекуном. Вечером следующего дня он постучал в дверь комнаты, которую занимали Джия и Какаши. Хатаке открыл дверь и молча посторонился, приглашая его зайти. Он воспользовался приглашением и вошёл в комнату.       — Почему? — спросил он, в упор глядя на девушку.       — Что почему? — удивлённо спросила Джия. Не смотря на то, что Саске позволил ей позаботится о себе во время болезни, но они всё равно мало говорили. И она всегда первой инициировала разговор.       — Почему ты солгала мне? Почему не сказала правду об Итачи? Почему… Почему никто не сказал? — В голосе брюнета не было злости, которую он выплеснул на девушку в прошлый раз, когда они были в кабинете Хокаге. На этот раз была только мольба.       — Я не знала, что делать, — выдохнула куноичи. — Два года назад был настоящий хаос. Поэтому, когда я узнала правду, то действительно ничего не понимала. Мы с Какаши долго обсуждали, как правильно поступить. На тот момент оставить тебя в неведении было лучшим решением. Прости, но не думаю, что два года назад ты был готов к этой информации.       — Это не вам решать, — огрызнулся Учиха. — Это мой брат. Моя семья.       — Саске, — вмешался в разговор Какаши. — Тебе было всего тринадцать. Ты только получил проклятую печать. Потом попал под влияние шарингана Итачи. Это больше, чем то, что есть у большинства генинов к тринадцати годам. Ты бы просто ушёл из деревни.       — Мы хотели тебе рассказать. Но не раньше, чем ты станешь джоунином, — добавила Джия.       — Вы не могли решить за меня, — упрямо произнёс Саске.       — Могли, — практически хором ответили взрослые.       — Я твой сенсей, Джия — законный опекун. Мы оба в ответе за тебя. Мы отвечаем за твою жизнь и здоровье, в том числе и психологическое, — строго сказал Хатаке, давая понять, что возражений к этому высказыванию он не принимает.       — Он хочет умереть от твоей руки, — негромко произнесла куноичи, привлекая к себе внимание. — Когда мы с ним встретились он… Все, кого он знал, считают его преступником и ненавидят. Он по-прежнему верен Конохе. Итачи не хотел, чтобы ты знал правду. Он хотел, чтобы вся твоя ненависть, твоя злость были направлены на него.       Джия закончила говорить и встретилась глазами с подопечным. Он выглядел сильно старше своих лет. Он выглядел измученным. Единственное, что читалось в глазах подростка — печаль, поражение, опустошение.       — Саске, — позвала она. — Ты можешь злиться на меня всю жизнь, можешь уйти из Конохи, можешь исполнить желание Итачи. У тебя всегда есть выбор, и я не собираюсь мешать тебе. Но, Саске, я знаю тебя много лет. Я думаю, что ты пожалеешь, если поступишь так. Пожалеешь, что убил своего родного брата. Ты достоин большего, — сказала она, желая оставаться мягкой и спокойной. И всё же не все эмоции ей удалось сдержать. — Могу я обнять тебя?       Учиха был тем, кто сделал шаг вперёд. Он уткнулся головой в плечо девушки, позволяя себя обнять. Она взглянула на Хатаке, поверх чужого плеча.       — Пожалуй, я воздержусь от коллективных объятий