Сестра

      Саске много времени проводил в архиве Учих, стараясь изучить как можно больше. Отчасти пытаясь понять причины планируемого переворота, частично стремясь узнать как можно больше. Больше, чем знал Итачи.       Когда он наткнулся на трактат про Шаринган, то решил прочитать его просто для галочки. В конечном итоге, отец столько раз рассказывал ему про Шаринган, что Саске и сам мог написать целый трактат.       А потом он прочёл этот трактат. Дважды. Ему не столь было интересно. Просто хотел убедиться, что он правильно всё прочитал. И теперь появились вопросы, не дающие ему покоя. Точнее, один вопрос.       — Откуда у Какаши-сенсея Шаринган? — спросил Саске, дождавшись пока все жители дома, кроме Джии, уйдут по своим делам.       — Тебе лучше уточнить это у него, — ответила девушка, не отрываясь от документов, которые заполняла.       — Онэ-сан, — упрямо сказал Учиха, не отрывая взгляда от девушки. Он нечасто её так называл и никогда в подобных разговорах, но знал, какое влияние это на неё оказывает.       Джия со вздохом отодвинула документы в сторону и подняла взгляд на подростка.       — С чего такой внезапный интерес, Саске?       — Сенсей как-то рассказал мне, что его Мангекё развился не сразу, а спустя время. — Он посмотрел на девушку, дожидаясь подтверждения. После её кивка он продолжил: — Но Шаринган может развиться до Мангекё только если донор жив. Это значит, что ещё один Учиха…       — Боюсь, что это невозможно, — покачала головой Джия. — Донор погиб в день, когда активировал Шаринган.       — Я несколько раз перечитал всё, что касается Шарингана, — уверенно возразил ей Саске. — Донор должен быть жив.       Джия помассировала пальцами виски. Обито не мог быть жив. Прошло почти двадцать лет. Он бы точно объявился бы, если бы выжил. Но они так и не нашли его тело. Джия точно знала, что Минато пытался найти тело, но вернулся ни с чем. В то время такое часто происходило и никого не удивляло. Но если Обито был жив… Маловероятно. Но не невозможно.       — Могу я прочитать свитки, где об этом говорится? — наконец, спросила она после нескольких минут раздумья.       — Да, я могу принести их тебе вечером.       — Нет, не надо приносить их сюда. Лучше я схожу с тобой в архив. И можешь… — Джия немного замялась. — Можешь, пожалуйста, никому не говорить?       — Но ведь Какаши-сенсей… — попытался возразить Саске.       — Мы скажем ему. Обязательно скажем, но я не хочу давать ему надежду лишний раз.       Учиха понимающе кивнул. Он бы не хотел оказаться на месте своего сенсея.

***

      Джия ненавидела секреты. Особенно не любила скрывать что-то от членов своей семьи. Она придумывала сто и одну причину, по которым ей якобы приходится задержаться в больнице. А на самом деле ходила в квартал Учих, чтобы изучить там всё, что может помочь. Или полночи сидела в архивах Конохи, изучая информацию об Обито и его гибели. И всё больше убеждалась в правдивости теории Саске. Единственный способ узнать наверняка — провести эксперимент с измерением Камуи. Джия не могла себя заставить признаться во всём Какаши, озвучить вслух эту глупую теорию.       Конечно, Какаши заметил изменения в её поведении. Он списывал это на усталость, на недавнюю смерть Джирайи и много ещё на что, но ни одна из этих причин не казалась правильной. Как будто было ещё что-то, чего он просто не замечает.       Однажды утром, когда Джия практически вышла из дома, Какаши остановился рядом с ней в гэнкане, взял за подбородок, повернул её голову лицом к себе и провёл большим пальцем по уголку рта. Смотря на её губы, провёл пальцем по нижней и надавил на серединку.       — У нас всё в порядке? — спросил Хатаке, смотря прямо в глаза девушки.       — Да, всё просто отлично, — легонько улыбнулась девушка и, наклонившись вперёд, поцеловала мужа в щёку через маску. — До вечера.       — До вечера, — прозвучал негромкий ответ.       Джия поспешно покинула дом. Она всем сердцем ненавидела секреты.

***

      Шёл дождь. Капли были такие мелкие, что, казалось, будто мир скрыт за прозрачным занавесом, который касается кожи, как пальцы тех, до кого они пытаются дотянуться. Чтобы отдать должное.       Какаши смотрел на памятник, и единственное, что находилось в фокусе — имя Обито. Сегодня он чувствовал себя на удивление близко к Обито.       «Где ты сейчас? Ты там, с Рин? Ты ждёшь, обмениваясь историями с моим отцом? А моя мать? Ты кричишь на всех других Учиха за то, что они не предвидели грядущую резню, несмотря на их глаза?» — размышлял Какаши. Он поморщился, закрывая глаза и молча отсчитывая себя. Ещё один клан, почти уничтоженный из-за своей силы.       Его размышления прервал появившийся Паккун. Хатаке удивлённо вскинул бровь. Да, он настоял на том, чтобы и у Джии был контракт с его стаей. Но, не считая тренировок, это был первый раз, когда она его использовала.       — Джия просит тебя прийти в архив Учиха. Сейчас, — произнёс мопс и исчез в дымке, не желая отвечать на вопросы хозяина.       Какаши, несмотря на всю свою гениальность, не смог выдвинуть версию, по которой Джия позвала его в архив Учиха, да ещё и так срочно. Если бы что-то случилось с Саске, он бы уже знал.       Не теряя ни секунды, он запрыгнул на ближайшее дерево и в кратчайшие сроки добрался до квартала Учиха. Джию он нашёл, едва зайдя в архив. Она стояла, облокотившись на стол, и её лицо не выражало ничего. Ничего хорошего уж точно. Какаши остановился рядом с ней, терпеливо ожидая, пока она объяснит, зачем его пригласила.       — Некоторое время назад Саске сказал мне кое-что, — наконец, начала объяснять Джия. — Он сказал, что Мангекё не может развиться у не Учихи, если донор мёртв.       Какаши закрыл глаза, рука резко сжалась в кулак.       — Это невозможно. Он умер, — прошептал он так тихо, что Джия практически не услышала. — Он умер. Умер. Я сам видел.       — Да, это маловероятно, — согласилась Джия. — Но не невозможно. Я две недели искала что-нибудь. Что-то, что поможет опровергнуть эту версию. И ничего.       С этими словами она протянула ему папку со своими заметками. Копирующий посмотрел сквозь неё, даже не став протягивать руку, чтобы забрать папку. Джия ждала несколько минут, а потом положила папку на стол.       — Я оставлю это здесь. В ней все заметки, что я сделала, пока искала информацию.       Так и не дождавшись какой-либо реакции, Джия ушла, оставляя его в полном одиночестве.       Позже, анализируя этот разговор, Какаши будет лишь благодарить её за такое решение. Но в тот момент он не хотел никого слышать и видеть.       Он изучил записи Джии и все свитки, что дал ему Саске. И прочитывал их раз за разом надеясь, что они что-то не так поняли. Что этому есть какое-то логичное объяснение. Но каждый раз не находил его.       Какаши проводил безумное количество времени около мемориала в ожидании, что имя «Учиха Обито» исчезло с него, оставив после себя пустое место.       Он снова видит смерть Рин во сне, но только на этот раз все по-другому. На этот раз он чувствовал пульсацию своего Шарингана. Он знал, что за ним наблюдают. Ему казалось, что за ним наблюдают.       Он не мог не думать об Обито, и о том, что или кто помешало ему вернуться в деревню.       Какаши появился дома лишь поздно ночью. Так было легче избегать остальных. Джия обычно спала в это время, но не в этот раз. В этот раз она ждала его возвращения.       Он услышал, как она шла по коридору — привыкла не скрывать свои шаги дома. Дверь с мягким стуком открылась, и они встретились глазами. Какаши сидел на кровати в мокрой одежде. Дождь на улице не дал ему шанса остаться сухим. Что-то было в взгляде Джии. Какаши не смог этого вынести и отвёл взгляд, молча продолжая сидеть на кровати. Джия наблюдала за ним со стороны, прежде чем сесть на корточки напротив.       — Давай я тебе помогу, — она моргнула, наблюдая за Какаши, который не сводил с неё взгляд, почти задыхаясь.       Копирующий нахмурился, и что-то в нём сломалось. Он отрывисто кивнул. В его разуме царствовал хаос, а тело дрожало.       — Пожалуйста… — Он не просил — умолял.       Джия села ему на колени. Теплая ладонь обхватила мужчину за шею и начала массировать, мягко, но уверенно. Долгое время ничего не происходило.       И тут Какаши наклонился. Он не был уверен, чего хотел. Но знал, что ему нужно почувствовать что-то. Его щека прислонилась к щеке Джии, и они какое-то время дышали в унисон.       Где-то в горле Какаши застрял всхлип. Он не мог дышать. Тьма мерцала и искушала, и он хотел этого, хотел, чтобы всё это закончилось. По крайней мере, на какое-то время.       Рука на его шее двинулась, потянула маску вниз заученным и привычным движением. Ткань раздражающе заскользила по коже, когда её стягивали вниз, а затем её губы аккуратно легли на его губы, и дыхание, заставляющее его дышать.       Позже Какаши вспомнит, как это было, словно открылись шлюзы, как ворвался свет, но прямо сейчас, здесь, он не мог думать, не мог… быть ничем иным, как существом, созданным из сиюминутной потребности.       Как будто вся его жизненная сила цепляется за это обещание.       Какаши не осознавал, что начал плакать.       Джия аккуратно толкнула его на кровать и, наклонившись над ним, нежно и осторожно погладила по щеке. Её волосы — красная завеса, защищающая его от мира.