***
Едва вернувшись вечером домой, Джия сразу поняла, что что-то произошло. Юки не встречала её на самом пороге и не пересказывала свой день, как это было обычно, когда день они провели порознь. Она обратила растерянный взгляд на мужа. Тот лишь кивком указал ей на новый горшок: — Юки переживает, что разбила один из твоих горшков. Мы купили новый, но это не очень помогло. — Она так переживает из-за цветка? — озадаченно уточнила Джия. — Из-за того, что это расстроит или разозлит тебя, — слабо улыбнувшись, объяснил мужчина. — Я сказал ей, что ты не будешь ругаться или злиться из-за случайности, но это не особо помогло. Юки перестала от неё прятаться, лишь когда Паккун привёл Джию к ней. Девушка медленно присела рядом с дочерью и только тогд заметила аккуратную повязку. — Папа мне всё рассказал, — тихо начала Джия. — И я не злюсь и не расстроена. Неприятности иногда происходят. Главное, что ты понимаешь важность этих цветов для меня. — Пл-остии м-меня, м-мам-очка, — всхлипывая, произнесла девочка и бросилась к ней в объятия. Джия успокаивающе погладила дочь и оставила поцелуй на макушке. Юки начала понемногу успокаиваться. Приблизилось время ложиться спать, а девочка вцепилась в толстовку Джии, не желая уходить в свою комнату. Юки заснула, когда легла спать в родительской спальне. Даже любимые игрушки оказались позабыты. Джия смотрела на неё, не отрываясь, и пропустила несколько прядей волос меж пальцев. Какаши перехватил её руку и оставил невесомый поцелуй на костяшках. Это последнее, что запомнила Джия прежде, чем крепко заснуть.***
Многие вещи могли вывести Цунаде из себя. Одна из них — должность Хокаге и всё, что с ней связано. Но ещё больше её бесило отношение шиноби к собственному здоровью. Не только физическому и психологическому. После войны всегда оставалось множество юных шиноби, которые видели слишком много, и которым никто не помогал справиться с этим. Как результат, они имели множество неуравновешенных шиноби, справляющихся с пережитым посредством алкоголя, беспорядочных половых связей, чрезмерной агрессией. Подобное мало способствовало решению проблем и часто служило их причиной. Цунаде это невероятно злило. Она считала, что лучше предупредить проблему, чем разгребать её последствия. Поэтому одной из её реформ было введение психологической помощи. Не то чтобы гордые шиноби поспешили воспользоваться такой возможностью, но некоторые желающие всё же нашлись. Например, Сай и Шин, которые всё ещё пытались освоиться вне Корня АНБУ. Некоторые отправлялись туда добровольно-принудительно. Исключением не стал и Хатаке. Конечно, Цунаде знала его историю. Но когда она ознакомилась с его личным делом, то пришла в ужас. И чем дольше она за ним наблюдала, тем дольше убеждалась в правильности своих выводов. Хатаке был травмирован и перекроен десятки раз. Он проделал огромный путь от бывшего капитана АНБУ до примерного семьянина. Но всё ещё недостаточно. Одно упоминание Обито было способно отправить взрослого, тридцатилетнего мужчину в депрессивный период, длящийся от нескольких часов до нескольких дней. Пятая считала, что эти сеансы пойдут ему исключительно на пользу. Не только как шиноби, но и как человеку. Для Какаши же говорить о своих чувствах было настоящей пыткой. К счастью, его друзья и семья привыкли к подобному поведению, никогда не прося о большем. Но говорить о том, что он чувствовал, с посторонним было своеобразным адом. Не трудно догадаться, что навязанная беседа со специалистом не привела его в восторг. — Ты опаздываешь, — который раз за утро произнесла Джия. — Нет ничего страшного в опоздании туда, куда я абсолютно не хочу идти, — ответил мужчина, лёжа поперёк кровати в одних трусах. Всем своим видом он показывал, что даже не собирается вставать. — Какаши, — устало произнесла Джия. — Почему ты так уверен в том, что всё пройдёт плохо? — Меня не просто так называют гением, знаешь ли, — уставившись в потолок, сказал Какаши. — Знаешь, кого я вижу перед собой? — после пары минут молчания спросила Джия. — Если ты видишь здесь кого-то кроме своего безумно сексуального мужа, то, возможно, тебе следует пойти вместо меня. — Я вижу перед собой доброго, умного, верного и… — Она перехватила рукой летящую в неё подушку. — Ладно, безумно сексуального мужчину. Но, Какаши, мы оба знаем, что ты много плохого пережил. И я люблю тебя именно таким. Однако, если Обито действительно жив, то рано или поздно вы с ним встретитесь. И тебе надо быть во все оружие. Позволить себе прожить эти эмоции. Если это не поможет, то ты ничего не потеряешь. — Ладно, — сев на кровати, сказал мужчина. — Я схожу на три встречи. Если это не поможет, то мы больше никогда не поднимаем этот вопрос. — Договорились, — довольно улыбнулась Джия.***
Это была их третья встреча. Какаши приходил вовремя. По его меркам, разумеется. Но оказывается, Цунаде предупредила Сумико — так звали женщину — о том, что он профессионально опаздывает. И та ставила встречу с ним последней. Таким образом у неё всегда находилось для него время. Сумико была достаточно пожилой женщиной. Об этом говорили многочисленные морщины вокруг глаз. Какаши навёл о ней справки и знал, что та была медиком и дослужилась до звания чуунина. Но очевидно, что быть постоянно на миссиях ранга А и В подходит не всем. Сумико ушла из числа полевых шиноби и долго работала в больнице, а после посвятила себя психологическому консультированию. И только начав расспрашивать, Какаши получил множество положительных отзывов о её работе. На первой встрече они молчали. На второй играли в шоги. На третьей Сумико решила с ним поговорить: — Вы ведь не очень рады быть здесь, верно, Какаши-сан? Какаши неопределенно повёл плечами. Он надеялся, что и третья встреча пройдёт в молчании. — Честно говоря, я и не надеялась, что Вы придёте, — Сумико продолжила говорить, не обращая внимание на отсутствие ответа. — Не поделитесь, почему в Вы согласились прийти? — Я обещал жене, — спустя слишком долгую паузу, наконец, ответил Какаши. — И Вам здесь нравится? — задала следующий вопрос женщина, но получив в ответ лишь многозначительный взгляд, продолжила говорить вслух: — Должно быть, Вы из тех людей, кто верит, что эмоции причиняют только боль. Обычно это главная причина, по которой их избегают. Но ведь не все эмоции плохие, верно, Какаши-сан? — Что Вы имеете в виду? — Вы упомянули, что пришли сюда по просьбе своей жены. Ваша жена… — Сумико взглянула на документы перед собой. — …Джия Узумаки, вернее, уже полтора месяца Джия Хатаке. У вас общая дочь и опека над двумя подростками. — И собака, — раздражённо добавил Какаши. Он кинул взгляд на часы. Осталось пятнадцать минут. — И собака, — кивнула женщина. — Так много людей в одном доме. Что Вы испытываете, находясь дома? — Спокойствие, — терпеливо ответил мужчина. — Что Вы испытываете рядом со своей дочерью? — Любовь и страх. — Вас раздражают мои вопросы? — улыбнулась Сумико, делая записи. — Безумно, — не стал скрывать Какаши, внимательно следя за стрелками часов. Ещё семь минут. — За последние несколько минут Вы сказали, что испытываете спокойствие, любовь, страх и раздражение. Значит ли это, что эмоции не всегда ассоциируются с болью? Какаши медленно кивнул. — Я читала Ваше дело, Какаши-сан. Некоторые моменты Вашей биографии я знаю лишь отрывочно, поскольку у меня не такой высокий уровень допуска. Но даже их достаточно, чтобы сделать некоторые выводы. Уверена, что Вас не зря называют гением, но подобное, увы, достаточно распространено в Конохе. В иных случаях, ко мне просто не обращаются. А судя по тому, как внимательно Вы смотрите на часы, то это, вероятнее всего, наша последняя встреча. — Почему Вы…— Какаши был уверен, что не мог себя выдать. Он не прожил бы так долго, если бы был таким очевидным. Сумико по доброму рассмеялась: — Говорю же, Вы не первый случай в моей практике. И думаю, что не последний. Но я не уверена, что мы встретимся снова, поэтому дам Вам несколько советов: медитируйте. Это поможет Вам привести в порядок мысли и чувства. Особенно если у Вас есть кошмары. И второе, но не по важности: выплёскивайте свои негативные эмоции, а ещё лучше записывайте. Возможно, некоторые записи Вы сможете показать своей жене. Обычно это тоже помогает расставить всё на свои места. Если Вы захотите назначить ещё один сеанс, то можете сделать это на стойке информации. У Вас остались какие-нибудь вопросы? Какаши рассеянно покачал головой и, попрощавшись, покинул кабинет. К собственному удивлению, через дверь.