Месяц спустя.
Питер не знает, как позволил себя уговорить на это. Не пойди он с ними, не оказался бы лежащим на больничной койке с длинным порезом на боку и жуткой слабостью из-за потери крови. Не пойди он с ними, кто-то из них мог не вернуться. Возможно, ему нужно радоваться этому, да вот сил не остаётся, как и желания. Сил не остаётся даже на то, чтобы желать выкарабкаться из этой ямы, в которую Паркер сам себя и запихнул. Видимо, это видит и Хелен, вглядываясь в его глаза, из-за чего на её губах появляется кривая улыбка, а на лице отображаются грусть и сочувствие. — Тише, маленький. Выкарабкаешься. Не зря ведь ко мне попал. Мы тебя вылечим. Только отдохни, хорошо? — ласково шепчет она, поглаживая его по кудряшкам, и отходит, как только синтезированное снотворное овладевает им. Питер знает, что доктор Чо добрая и лучшая в своём деле, поэтому полностью доверяет ей. Не раз и не два только с помощью Хелен ему удавалось дожить до начала действия регенерации. И каждый раз он прибегал к ней после, чтобы искренне отблагодарить за помощь. Она на это лишь улыбалась и отмахивалась, говоря, что это её работа. Так что и сейчас парень надеется, что всё получится, потому что не хотелось бы, чтобы его смерть была именно здесь, а доктор Чо винила себя. Нет, ему это не нужно. Только и бороться уже не за чем.***
— Что с ним? Как он? — спрашивают все, как только Хелен появляется в гостиной. — Старк, скажи мне лишь одну вещь, — серьёзно произносит она, складывая руки на груди и хмуро осматривая мужчину. — Ты любишь своего сына? — Конечно, — непонимающе отвечает Тони и поднимается на ноги, подходя к ней. — Что случилось? Всё так серьёзно? У него ведь столько раз были такие же порезы, но регенерация с этим справлялась. Сейчас ведь всё точно также! — Питер не принимает регенерацию. Он отторгает её, как и все свои «паучьи» способности. И это длится не один день. Месяц. Если всё так и продолжится, у него… Из-за плохой свёртываемости крови наступит то, чего никто не хочет, — дрогнувшим голосом произносит доктор Чо и сжимает пальцами медицинский халат на плечах. — Я знаю, что случилось месяц назад. Ты тоже это знаешь. А теперь додумайся сам, почему твой ребёнок больше не хватается за жизнь, и реши, что для тебя важнее: он или твои принципы. Хелен осматривает его злым взглядом ещё раз и уходит обратно в палату, чтобы следить за ребёнком. Тот может проснуться и испугаться из-за того, что один, поэтому стоит быть в это время рядом с ним. Перед глазами до сих пор мелькают воспоминания, где Питер приходит к ней за чем-нибудь, чтобы только поспать. Тёмные круги под глазами, осунувшийся, бледный. Конечно, Чо предложила ему некоторые способы и дала на всякий случай таблетки, но предложила выговориться. Иногда и такое помогало. Помогло и тогда, из-за чего ей и стало известно обо всём. В тот же момент оказалось понятным такое отношение к паучьей личности. Поэтому сейчас Хелен знает, чем помочь парню, но не может этого сделать без Старка, отчего внутри появляется неприятное ощущение. — Тони, о чём она говорила? Что случилось месяц назад, раз Пит больше не хочет быть Пауком? Тем более жить? — спрашивает Наташа, напряжённо выпрямляя спину и сцепляя руки в замок на коленях. — Не могло же… — бормочет себе под нос Старк и опускается на кресло, сжимая волосы на затылке и тяжело вздыхая. — Господи, я чуть сам же не убил своего ребёнка. — Объясни нам уже! — почти рычит Клинт, поддаваясь вперёд. — Давай же. Тони смотрит на них пару мгновений, пока внутри ведётся гражданская война, заведомо зная победителей. Жизнь сына намного важнее принципов. Правда, понял он это слишком поздно, когда от Питера осталась лишь тень. Месяц назад ему казалось это правильным, пусть те слова, сказанные в порыве злости и гнева, были хлёсткими и до ужаса отвратительными. Старк прекрасно видел, какую боль они причинили ребёнку, но менять уже что-то оказалось поздно. Теперь, в принципе, тоже, однако, у него есть шанс спасти сына. Главное, чтобы тот согласился на это. — Тор, позови брата. Прошу, — хрипло произносит Тони, не обращая внимания на вопросительные взгляды остальных Мстителей. — Я не уверен, что Локи этого захочет. В последнее время его не вытащить из Нового Асгарда, но я попробую, — кивает Одинсон и раскручивает молот, пока открывается окно. До Стрэнджа добраться легко, а вот с братом уже будет сложнее. — Я вам ничего не скажу. Сами увидите, если получится. — Ты невыносим. Как и всегда, чёрт возьми!***
— Что со мной, Хелен? Всё настолько плохо? — хрипло спрашивает Питер, чувствуя себя, кажется, хуже, чем в момент появления здесь. — Тебе ведь нужен честный ответ, да? Иного не примешь? — тяжело вздыхает она и опускается на край его постели, убирая влажную чёлку со лба парня. Тот становится всё бледнее, что пугает уже. — Ты, осознанно или нет, отторгаешь свои способности. Регенерацию и всё паучье. Поэтому у тебя снова появилась плохая свёртываемость крови, как раньше. Только лекарства не справляются, так как паучий ген всё ещё в тебе. Это медленно убивает тебя. — Но я не… — тихо говорит Паркер и отворачивается к противоположной стене, выдыхая с тихим всхлипом: — Фей. Понятно. Но я сам виноват в этом. Хорошо? Не вини себя потом. Я знаю, что ты сделала всё возможное. — Нет, Пит. Не всё. — Всё, что в твоих силах. Остальное уже зависит от самого меня. И я благодарен, что ты рядом. Честно. — Не думай, что сможешь уйти так просто. Не позволю, понял, ребёнок? Не смей сдаваться без боя. — Не сдаюсь, Хелен, но бой заведомо проигран. Тебе это и так известно ведь. — Мне известно, что бой ещё только начался. Так что лежи смирно, Пит. Я не шучу. — Слушаюсь, мэм!***
— За каким чёртом вы притащили меня сюда, людишки? Сами разбирайтесь со всем, что натворили. Подожгли что-то? Молодцы. Убили кого-то? Продолжайте в том же духе. Только меня не нужно звать из-за этого! — рычит злой Лафейсон, поправляя лохматые после портала волосы. — Тебя и не за этим звали, — закатывает глаза Старк, уже жалея, что позвал его. Но другого выхода нет. — Питеру грозит смертельная опасность. — Чем ты слушал? Убили кого-то? Продолжайте в том же духе. Меня звать не нужно. Соболезную и все дела. Только мне глубоко плевать, что, кому и как, — холодно усмехается Локи, пока внутри рушатся последние остатки самообладания. Его кроха сейчас в опасности… Нет, не его. Уже нет. — Значит, я правильно ему говорил, чтобы держался от тебя подальше? — хмыкает Тони, вставая с кресла. — Что ты сейчас сказал, Старк? — неестественно спокойно спрашивает Лафейсон, переводя на него взгляд. — То, что произошло месяц назад, было твоих рук дело, не так ли? — Да. И нет, я не жалею, если ты успел об этом подумать, но сейчас Питеру из-за этого остаётся немного. Хелен не может ему помочь. Другого выхода у нас нет. — А кто сказал тебе, что я захочу помочь? Какой мне резон, человечишка? Кто вбил тебе в голову, что мне есть дело до твоего сына? — Чего ты добиваешься? Сделки? Хочешь, чтобы я умолял? Чего?! — Полную свободу действий. Сейчас, позже, когда ему уже не будет ничего грозить. Ты не будешь лезть ни ко мне, ни к нему со своими проклятыми «советами». Думал, я не подозревал с самого начала, что это твоих рук дело? Где он? — Сначала помоги ему, а потом уже обсудим, — мрачно соглашается Старк и направляется в медблок, слыша, как за ним направляются все остальные. Никому, видимо, не хочется пропускать такое зрелище. Хотя какое может быть зрелище сейчас?***
Питер наперекор всем словам Хелен всё же переворачивается на бок, потому что лежать на спине так долго невозможно. Рана на другом боку болит, пусть и затянулась по краям совсем немного. В моменты приступов боли хотелось умолять свою паучью сущность, чтобы все прелести остались, особенно регенерация. Только ему было понятно, что не сработает. Это совершенно на другом уровне. Подсознательном. На том же уровне до сих пор живы надежды на то, что у него получится встретиться ещё раз с Локи. Пусть всё это глупо. Мечты появляются сами, как и надежды. Парень слышит шелест открывающихся дверей на пару с тихими шагами, из-за чего готовится уже извиняться и отбиваться от ворчания Хелен, но его не следует. Даже тогда, когда матрас сзади прогибается под тяжестью чьего-то тела. Может, кто-то из Мстителей пришёл? Нет, они сейчас наверняка разбирают почти провальную миссию. Значит, кто-то другой. Пеппер? Эндрю? — Не думал, что после всех твоих слов, меня однажды позовут сюда, чтобы, хах, помочь умирающему ребёнку, — раздаётся ехидный голос, из-за которого всё тело прошивает мурашками, а глаза распахиваются и наполняются предательскими слезами. Нет! Этого не может быть. Просто галлюцинации. — Только вот в чём странность. Кто-то месяц назад так смело и твёрдо говорил, что не любит меня, и дело совсем не в отце. Разве нет? До сих пор не в нём? — Д-да, — дрожаще произносит Питер, жмуря глаза, и чувствует, как его поворачивают на спину, а сил сопротивляться нет. — Зачем?! Зачем ты опять лжёшь, кроха? Тебе так нравится делать мне больно? — спрашивает уже серьёзно Лафейсон, нависая над ним, и чувствует, как внутри всё сжимается от того изнеможения, что так явственно виднеется на лице парня. — Тебе так нравится делать больно себе? — Я не могу по-другому, фей. Не. Могу. Либо ты, либо они. Я не могу больше выбирать. Без тебя уже всё совсем не такое, — шепчет Паркер, поднимая ладонь и касаясь его гладкой щеки, слабо улыбаясь. — Я так хочу снова касаться тебя, обнимать и видеть твою улыбку. Знаешь, она ни на чью не похожа. Никогда не видел таких. Наверное, поэтому так легко попал в эти сети. То же самое и с глазами. Со всем тобой. — Хэй, кроха. Слышишь? Я здесь. Больше не нужно выборов. Я никогда больше не допущу того, чтобы ты смог так легко от меня сбежать. Всегда буду рядом, только позволь своей регенерации начать делать своё дело. Мёртвым ты явно не сможешь увидеть мою улыбку, — судорожно говорит Локи, понимая, что тот не совсем в сознании. Точнее не верит в происходящее. Накрыв его ладонь своей, он наклоняется и легко касается бледных и чуть прохладных губ. — Я здесь, малыш. Рядом с тобой. И даже почти не злюсь, что ты сказал мне такое. Почти. Питер распахивает глаза в неверии, чувствуя тёплое дыхание на своих губах, но слабость ощущается сильнее, из-за чего веки опускаются, а тело расслабляется. Лафейсон старается не паниковать, касаясь рукой его щеки, и встаёт резко на ноги, глядя на доктора Чо, вбегающую в палату. Та, подойдя сразу к парню, осматривает сначала его, а потом показатели на приборах, и поворачивается со странным взглядом к нему. — Вы что-то с ним делали? Магия? Внушение? Чем там промышляют ныне Боги? — Я похож на садиста? — выгибает бровь Локи, складывая руки на груди, и мысленно даёт себе оплеуху, понимая, что лучше бы не задавал этого вопроса. — Нет. Я ничего не делал ему. Ни магии, ни внушения, ни чего-то ещё. — Это очень неожиданно, смотря для кого, конечно, но показатели в норме. Можно сказать, даже лучше, чем были до этого, хотя мы ожидали ухудшения. Ваше присутствие успокоило его, пусть Питер и не воспринимал вас, как настоящего изначально, — немного смущённо произносит Хелен, что слышала конец разговора, когда подошла к палате. — Надеюсь, вы не будете против посидеть здесь? Пит очень тосковал, из-за чего и началась такая реакция. — Конечно. Спасибо, доктор Чо, — кивает он, взглянув на её бейджик, и ложится с другой стороны кровати, чтобы не тревожить раненый бок. За стеклянной стеной Лафейсон замечает хмурых Мстителей, на что лишь пожимает плечами и уделяет всё своё внимание Паркеру, который сейчас больше схож по цвету с простынёй, нежели с прежним собой. Это злит, расстраивает и заставляет желать отмотать время назад, чтобы не допускать всего этого. Только никак. Стефан им тоже не помощник. За раздумьями проходит не один час, что пролетают как-то уж слишком быстро. Выныривает из мыслей Локи только тогда, когда под боком начинает возиться Питер и замирает, когда, видимо, понимает, что не один в кровати. В полумраке палаты он видит лишь силуэт поднявшего голову парня, но представляет, какой у того сейчас взгляд. — Это… не сон? — еле слышно спрашивает Паркер, рукой находя его рубашку и крепко сжимая подрагивающими пальцами. — А ты бы хотел, чтобы был сон? — с каким-то неестественным интересом говорит Лафейсон, и включает ночник на тумбочке, потому что невозможно разговаривать с ним, не видя глаз. Остальное, к сожалению, может лгать, как они уже оба знают. — Нет. Нет. Нет, не хочу. Хочу тебя настоящего рядом с собой. Всегда, — сбито бормочет Питер, глядя ему в глаза, и до сих пор поверить не может, что тот рядом. — Как ты здесь оказался? Отец знает? Он… — Старк сам меня сюда позвал. Наверное, из двух зол выбрал меньшее. Либо твоя смерть, либо ты жив, но рядом со мной, — хмуро, хоть и с капелькой довольства, произносит Локи и проводит пальцами по его щеке. — Не знаю даже. Радоваться мне, что ты так зависишь от меня, или нет. Думаю, стоит, ведь так ты точно от меня никуда не денешься. — Я больше и не собирался, — шепчет Паркер и притягивает его к себе, сам целуя в губы мимолётно. — Прости меня, пожалуйста. Мне не стоило говорить тех слов, но… — Тшш, тебе нельзя волноваться сейчас, кроха. Всё потом, слышишь? А пока ты можешь сказать то, что должен, — улыбается Лафейсон, чувствуя внутри что-то очень похожее на удовлетворение. Наконец-то, не пустота, которая была весь этот чёртов месяц. — Я хочу кушать? Это? — серьёзно спрашивает Питер, чуть отстраняясь от него, и не может сдержать улыбки, замечая растерянность на его лице. — Шучу. Я… люблю тебя. Однажды я сделал ошибку, пойдя против своего сердца, больше не хочу. Поэтому запомни эти слова и никогда не верь обратному. Слышишь? Люблю тебя, фей мой. — Это именно то, что нужно, — покачав головой, говорит Локи и снова целует его, осторожно касаясь пальцами спины парня, чтобы не касаться жуткой раны, что постепенно становится меньше. Пусть медленно, зато заживает. А это уже надежда на лучшее и здоровое будущее. — Я тебя тоже люблю, кроха. И оба надеются, что никогда не будет этого снова. Не прозвучат слова обратные этим, потому что слишком легко поверить, что нет больше этих чувств. Даже не желая этого, сомнения клубятся внутри, доставляя неприятные ощущения. — Отдыхай, Пит. Теперь я буду рядом. Так или иначе, но буду. И Питер верит этому. Знает, что где-то глубоко внутри ещё остаётся обида и боль, но всё равно верит. Потому что Локи не разбрасывается словами, а он сможет искоренить все неприятные чувства и ощущения, заменяя их на самые лучшие. Остаётся только выздороветь для этого. — Я тоже буду рядом с тобой. Всегда.