World Peter Parker.

— Питер! Паркер вскидывает голову, немного сонно глядя на Старка, который смотрит на него странным взглядом. Что такого успело случиться за десять минут собрания, что он провёл в полусонном состоянии? Неуверенно взглянув на Локи, который немного напрягается, Питер прокашливается и с сомнением спрашивает: — Что? — Могу задать тебе один вопрос? — со странной интонацией произносит Тони, что сильнее пугает его. Остальные Мстители тоже, кажется, ничего не понимают, поэтому Паркер кивает и находит под столом ладонь Лафейсона, что кладёт её ему на бедро. — Конечно. Это что-то важное? — С какой стороны посмотреть, — вздыхает Старк и упирается руками в стол, подаваясь вперёд. Сделав глубокий вдох, он спрашивает то, что увидел несколько минут назад в отчёте Пятницы: — Зачем ты пытался себя убить? Питер замирает, глядя на него, пока со стороны шокированных героев летят вопросы. Вопросы, на которые он не готов давать ответы. Никому. — Наташа знает? — безэмоционально спрашивает Паркер спустя несколько минут, пока внутри всё сжимается в тугую пружину. — Нет. Хелен её из палаты не выпускает, а я сам, как ты заметил, узнал несколько минут назад, — качает головой Старк, складывая руки на груди и откидываясь на спинку кресла. — Так что? — Ничего. Это прошлое, там ему и место. Если кто-то скажет Нат, то пожалеет об этом. И нет, я не угрожаю. Просто предупреждаю, — также произносит Питер, чувствуя, как руки начинают дрожать, из-за чего Локи берет уже обе ладони в свои, крепко сжимая. — Пятница, тебя это тоже касается. Знаю ведь, что именно ты рассказала. — Я не могу ослушаться прямого приказа создателя, Питер. Мне жаль, — с нотками вины произносит Искин. Паркер это понимает, но легче не становится. Стоит только замолчать, как снова оживают Мстители, начиная закидывать его вопросами. И всего лишь трое молчат, поджимая губы. Пьетро прекрасно помнит прошедшие пять лет после Таноса, как и Ванда. Про Локи и говорить не нужно. Он знает всё. Абсолютно всё. Именно поэтому молчаливо поддерживает, не давая сорваться, только выдержка всё равно ломается после неуверенного от Старка: — Просто скажи, Пит. Это подростковое? Гормоны? Или, пока нас не было, произошло что-то ужасное? Не молчи, чёрт возьми, Питер. — Что вы хотите услышать? Что?! — срывается Паркер, вскакивая на ноги, от чего стул почти отлетает в стену, и смотрит на него пылающим взглядом. — Хотите, чтобы я вас успокоил и сказал, что всё отлично, а это был просто акт привлечения внимания? — Пит… — тихо зовёт его Пьетро, но он отмахивается, опираясь ладонями на стол. — Чёрта с два, всё было иначе, — усмехается Питер, не отводя взгляда от Старка. — Я был готов удавиться, когда узнал, что остался один. Нет, рядом были многие, но мой последний родной человек рассыпался. Только я не пошёл убивать себя. Зато меня нашли те, кто возликовал, когда почти все Мстители исчезли. Знали ли вы, что не всю Гидру убрали? Нет? Теперь знаете. — Что ты хочешь этим сказать? — хмурится Тони, переглядываясь с Роуди и Брюсом. — И кто этот человек? Ты ничего об этом не говорил. — А мне тоже интересно, что ты хочешь этим сказать, Питер, — раздаётся усталый голос от двери, из-за чего Паркер чертыхается. — Скажи им. — Ну да. Теперь уж придётся, — вздыхает он и медленно направляется к Романофф, что опирается на дверной косяк. — Что ты здесь делаешь? Хелен ведь тебя не отпускала из палаты. — Иногда я бываю очень убедительна, — хмыкает Наташа, качая головой, когда Питер осторожно обнимает её. — Расскажи, что случилось, Пит. Паркер заглядывает ей в глаза на пару мгновений и кивает. Куда здесь деваться? Со всех сторон требуют рассказать, и что ему остаётся? Только рассказывать, хотя и сбежать можно, но стоит оно того? — Хорошо, я расскажу. Всё. От и до. Однако я вас предупреждал, — усмехается Питер и помогает ей дойти до кресла, падая после между ней и Локи, который сегодня на удивление молчаливый. — Начнём с простого. Вы спрашивали, что за человек. Ответ рядом с вами. Нат моя родная тётя. Что да как, неважно. — Но… — удивлённо тянет Роджерс, переводя взгляд с него на Наташу и обратно. — Почему мы только сейчас узнаём?! — шокированно спрашивает Старк. — Потому что никогда не интересовались. Кому было интересно, те знали давно, — пожимает плечами Питер, складывая руки на груди, и размеренным голосом начинает рассказывать сразу: — Собственно во всём виновата моя родословная. Моя мать… Нат, ты знала, что она какое-то время работала на Гидру? — Слышала такое, — кривится слегка Романофф и проводит ладонями по лицу. — Не знаю их мотивов, но через месяц после вашего исчезновения меня подловили, — спокойно продолжает Паркер, глядя только в столешницу. — Четыре ужасных года. Признаться честно, хорошо помню из них лишь половину, четверть перепадами, а вторую четверть и вовсе не помню. Я даже с трудом могу вспомнить, как именно выбрался оттуда. Знаю, что с помощью Локи и близнецов, но детали так и не закрепились в голове. — Там не нужны детали, — хрипло произносит Лафейсон, кажется, впервые заговорив за сегодняшнее собрание. — Каплю магии, желания тебя спасти и умения мыслить, как преступники. — Ты ведь понял, о чём я, — со слабой улыбкой говорит Питер, качнув головой. — Потом был отходняк. Тяжёлый, скажу я вам. И та попытка… одна из немногих, которые почти удались, лишь последствие отходняка. Не стоит зацикливаться на этом. Теперь всё хорошо, так что давайте расходиться. У меня ещё дела есть. Паркер надеется, что успеет уйти до того, как очнутся Мстители, поэтому встаёт на ноги и направляется к двери, но его окликают раньше: — Пит, стоять! — Что ещё? — вздыхает он. — Что вы ещё хотите узнать? Какие меня кошмары мучали? Какие способы я испробовал? Как долго Локи мучился со мной, пока я не стал снова собой? Что? — От чего у тебя был такой отходняк? Даже у Баки такого не было, — тихо бормочет Роджерс, поздно заметив, как стекленеет взгляд Питера. — Я очень жалею, Капитан, что мне далеко до Джея. Я не он, если вы понимаете, — хрипло произносит Паркер. — Я помню каждое своё убийство. Моё нежелание убивать было велико, но тело не слушалось. Оно следовало приказу и убивало. Всего четыре года, а на моих руках кровь стольких людей, что до сих пор страшно сосчитать. Не удивляйтесь, когда найдёте новости за последние годы о Человеке-пауке. Ничего хорошего вы там не увидите. Только знаете… мне плевать стало на эти новости. Больше волнует другое. Питер бегло оглядывает Пьетро, который делает несколько шагов в его сторону, и невольно отходит в противоположную сторону. Взгляд цепляется за тонкий шрам в вырезе его кофты, что уходит вниз, а сердце пропускает удар. — Хотите знать, от чего был отходняк? Вот. Когда Пьетро с Локи впервые захотели вытащить меня, мне дали задание. И я почти выполнил его. Благо Ванда вовремя успела. Но я слишком хорошо помню, как чуть не убил Ро и Локи, — кривится Паркер и всё-таки вылетает из комнаты, в которой наступает гробовая тишина. Многие просто не могут поверить, что этот подросток сказал правду, но мрачные лица Максимофф и Лафейсона говорят за себя. Всё правда. Ни капли лжи. Только не хочется верить. — Я вас прошу. Заметьте, лишь прошу пока, не угрожаю, — начинает Локи, пока медленно поднимается на ноги. — Не поднимайте эту тему больше никогда. Хотите обсудить? Делайте это там, где Пит не услышит, иначе пожалеете. Я вам это обещаю. — Если ты так переживаешь за него, то как допустил всё это? — Я смотрю, вы, герои, неплохо устроились. Чуть что, виноваты те, кто уже однажды оступился, — усмехается Лафейсон, подаваясь вперёд. — Могу задать встречный вопрос: а как вы допустили распространение Гидры? Как допустили чёртового Таноса? Как допустили всё это? Нет ответов? Случайно? Тогда не задавайте тупые вопросы и мне. Локи отталкивается от стола и направляется к двери, мысленно проклиная всех героев вместе взятых. Снова придётся успокаивать Питера, который только избавился от всех кошмаров. Правда после недавней битвы с Таносом те снова временами появляются, мешая спать. — Когда у него была последняя попытка? — глухо спрашивает Наташа, чувствуя, как от волнения за Питера и всех переживаний перед глазами начинают мелькать чёрные мушки. — И что вас с ним связывает? Не просто так ведь всё. — Вы правы, агент Романофф. Не просто так, — кивает Лафейсон и машет близнецам, чтобы тоже выходили из комнаты. — Последняя попытка была четыре с чем-то месяца назад. За день до того, как он сменил свою фамилию на мою. — Значит, всё-таки муж, — со странной интонацией произносит Наташа, глядя вслед уходящему Локи. — И ты ничего ему не скажешь? — удивлённо задаёт вопрос Старк, и с ним соглашаются остальные. — Я не враг своему племяннику, Тони. За меня это уже сделала сестра, поэтому я рада, что рядом с Питером тот, кто помогает. Даже если это тот, против кого мы однажды вышли в бой, — качает головой Романофф, понимая, что ещё чуть-чуть и прямо тут упадёт в обморок. Наверное, не одна она это понимает, раз стул напротив неё отодвигается, и вскоре её кто-то подхватывает на руки. — Всё-таки не стоило идти против Хелен, Нат. Тебе ещё лечиться и лечиться после такого ранения, глупая, — цокает языком Роджерс, поудобнее её перехватывая, и направляется в медблок. — И без тебя знаю, Стив. Но я не могла не прийти. Питер для меня всё. — Как и ты для него, поэтому лечись и не сбегай. — Ты такой зануда.

***

— Делаешь вид, что спишь? Снова? Неужели до сих пор думаешь, что меня можно провести этим? — еле слышно шепчет Локи, прекрасно зная, что его услышат. Слышат и услышат. Опустившись за спиной Паркера, Лафейсон притягивает его к себе и осторожно целует в обнажённое плечо, шею и за ухом, пока Питер устраивается удобнее в объятиях. Это всё давно стало для них привычкой. Только сердца почему-то до сих пор сбиваются с привычного ритма, стоит лишь переплестись ногами и улечься вплотную друг к другу. — Я знаю, что они сегодня разворошили то, что укладывалось не один день, но ты не должен проходить это в одиночку, малыш, — продолжает шептать Локи, поглаживая нежную кожу на животе Паркера. Тот вряд ли что-то скажет сейчас, потому что уже наговорился сегодня, но никто не мешает говорить ему. — Ты сегодня устал, поэтому, и правда, стоит спать, Пит. Закрывай глаза, кроха. Питер с радостью закрывает глаза, которые отчего-то начинают слезиться. Наверное, пылинки попадают в них, поэтому он жмурится, пока переплетает пальцы с пальцами Локи, что ещё крепче его обнимает. Паркер, признаться, так и не знает, чем заслужил заботу и любовь этого Бога, который неоднократно проявлял холодность к большинству героев, но рад такому исходу. И счастлив. — Засыпай, любовь моя, засыпай, — шепчет ему Лафейсон, целуя в затылок, и сам прикрывает глаза, невольно сжимая ладонь Питера в своей, когда слышится приглушённый всхлип. Неужели опять кошмары прошлого? Тогда… — Я тоже тебя люблю, Ло, — сипло произносит Паркер, не в силах сдержать это в себе, а после и вовсе переворачивается к нему лицом, чтобы уткнуться носом в грудь и крепко обнять. Больше не нужно никаких слов. Только действия. Только мягкий поцелуй в макушку и приглушённый свет ночника, потому что тьма нагоняет кошмары, которые им не нужны. Только присутствие любимого человека и Бога.