World Peter Parker.

— Вы отлично справились на вчерашней миссии, ребят. — Это точно. Пит, ты справился лучше всех. Паркер с натянутой улыбкой кивает на слова Капитана и Старка и допивает вино из бокала. Подумав, он направляется к мини-бару со стойкой, где стоят уже откупоренные бутылки с разными видами вин, и наливает себе ещё. — Только, Паучок, как так получилось, что ты подставился под пулю? — спрашивает Старк, чуть хмурясь, когда и этот бокал Питер допивает слишком быстро. Это на него не похоже. Тем более после ран. — Да на коммуникатор отвлёкся. Не переживайте, Мистер Старк. Остался только шрам, — усмехается Паркер, опустив взгляд в пустой бокал, но после поднимает и осматривает сидящих на диване и креслах Мстителей. Наташа о чём-то тихо переговаривается с Клинтом и Вандой, распивая, кажется, виски со льдом. На креслах сидят Тор с Сэмом и разговаривают, наверное, о Мьёльнире, раз так посматривают на молот. Рядом с ними сидит Локи, болтая бокалом с вином и наблюдая… за ними? Странно. Разве интересно что-то в разговоре Капитана со Старком? На втором диване сидят Роуди с Пьетро и Барнсом и тоже о чём-то говорят. Вот уж кто точно ни за кем другим не следит, уйдя в разговор с головой. — Питер, может, будешь немного меньше вина пить? — спрашивает как-то не очень уверенно Стив, который сам пьёт безалкогольный коктейль. — Всё-таки алкоголь вреден даже мутантам. — А я кровь восстаналиваю. Знаете, хорошее вино кровь помогает восстановить, — усмехается Паркер, замечая, как Лафейсон поднимается на ноги и направляется к ним. — Я потерял кровь, вот и хочу восстановить, чтобы не было никаких недомоганий. — Есть много иных способов. Например, гранатовый сок или рыба, — предлагает Тони, понимая, что алкоголь начинает немного действовать на парня, но так и останется осадком. Уже проверяли. Лишь лёгкое опьянение, что хорошо. — Дайте ему расслабиться после напряжённой миссии. Видите ведь, что здесь что-то другое, — насмешливо произносит Локи, беря бутылку с вином и подливая Питеру, а после себе. — Ты что-то знаешь? — хмурится Старк и передёргивает плечами под взглядом, что буквально кричит: «я знаю всё». — Но с вином всё-таки… Паркер делает большой глоток вина и натыкается на взгляд Баки, который встаёт на ноги, кажется, чтобы подойти к ним. Питер чувствует, как что-то внутри ломается от этого столкновения взглядами, разрушаясь окончательно, и негромко произносит, что слышат все из-за затихшей музыки: — Знаете, вино помогает… — и усмехается, ведь Барнс замирает. — Когда изменяют. — Что? — удивлённо спрашивает Роджерс, взглянув на друга, а после и на него. — Не может быть… — Вино помогает, когда предают, — тихо говорит Паркер, чувствуя, как начинают дрожать губы, из-за чего снова делает глоток вина. — Даже не скажешь, что я ошибаюсь? Что не так, чёрт возьми, понял вас? Вы просто друзья ведь. Не больше. Нет? — Пит, ты уверен в этом? — спрашивает почему-то Старк, с беспокойством глядя на него. А Питер не может сдержать смешок от этих слов, не отводя взгляда от Баки, который хмурится и всё-таки подходит ближе к ним. Паркер радуется, что находится с другой стороны барной стойки, иначе бы точно натворил дел, о чём потом бы жалел. Или пожалеет, что не натворил их. — Когда? — задаёт единственный вопрос Барнс, от которого в ступор впадают остальные, что, кажется, надеялись на ошибку. Да только какая здесь ошибка, если часть сердца просто рассыпается прахом со вчерашнего дня? — Действительно. «Когда». Это всё, что тебя волнует? — хмыкает он, сжимая бокал в ладони. — Хорошо. Месяц. Догадывался, сомневался, надеялся, что ты, чёрт подери, не такой. А ты оказался точно таким же, как все. Только скажи: чего тебе не хватало, раз ты пошёл к другому? — Дело не в тебе, а во… — хмуро начинает Джеймс, замолкая, когда видит, как костяшки на ладони Питера белеют, и делает ещё шаг вперёд, чтобы выдернуть бокал из руки, но не успевает. Раздаётся хруст и звон, но Паркер даже не морщится, как остальные. Боль внутри заглушает всё, не давая физической перебить её. Тогда к чему все эти высокопарные речи, что люди заглушают боль от разбитого сердца порезами на запястьях? Глупости? Бред? Наверное, потому что не помогает совсем. — Идиот, — раздаётся откуда-то сбоку, из-за чего он поворачивает голову на голос и удивляется. По-настоящему, кажется, потому что от него точно помощи не ожидал. Зачем Локи хватать его за руку и вынимать осколки из ран? Хотя у них всегда были нейтральные отношения, вот и помогает? Боже, почему из-за всего происходящего думать совсем не получается? А надо ли ему думать? Проще просто высказаться окончательно, раз уж начал. — Тогда получается, что дело в тебе? — спрашивает Питер и подхватывает бокал Лафейсона, но тот отбирает его обратно, не давая даже глоток сделать. — Или в Пьетро? — Что? Пьетро? — удивлённо шепчет Ванда, сжимая ладонь Наташи, и переводит шокированный взгляд на брата, который, кажется, старается не слышать их разговор. — Но… Как ты мог? — Ты ведь знал, что Питер его любит… — также тихо произносит Клинт, однако его перебивает Паркер: — Не кидайтесь на него. В этом, к сожалению, виноват лишь… Баки, — кривится он, произнося некогда такое родное имя, и поднимается на ноги, запнувшись немного о свою же ногу. Правда, успевает ухватиться за стойку, что спасает от падения. — Знаешь, я не ожидал от тебя этого. Вот серьёзно. Всё ещё до вчерашнего дня сомневался, пока в разгар миссии не услышал отдалённо через коммуникатор Мистера Старка ваш разговор. И так захотелось, чтобы пуля была не в ноге, а в сердце. Но из-за вас я умирать точно не собираюсь. Не сошёлся мир ни на тебе, ни на нём клином. Будьте счастливы, чёрт возьми. Питер обходит стойку, сжимая и разжимая раненую ладонь. Боль отрезвляет немного, правда, перед глазами всё плывёт. Паркер надеется, что слёзы из-за ран, ведь в ином случае будет ещё обиднее. В конце концов, он не какая-то девушка, что пережила измену, но только ли им из-за этого больно? — Питер… — зовёт его Барнс, подходя ближе, и хмурится, когда тот отскакивает. — Не надо вот этого, ладно? Просто не надо. Я не хочу слушать, что, возможно, ты не хотел, потому что мы оба знаем другое. Ты хотел и не раз, — морщится Паркер, передёргивает плечами. — И про то, что обидеть, может, не хотел. Знал, что я тебя любил, а скрывать регулярные измены — явно не безобидный способ расставания. Про остальные варианты молчу, ведь… тогда я пожалею, что однажды влюбился в тебя. — Прости, Питер, — пробует ещё раз Баки, но получает лишь кривую усмешку. — Нет, не прощу. Ни тебя, ни Пьетро. Хотел с ним переспать? Стоило расстаться перед этим со мной, чтобы сейчас всего этого не было, — качает головой Питер и снова направляется к лифту, чтобы уйти из гостиной, куда глаза глядят. — И куда ты пойдёшь? Твоя комната в другой стороне. — А тебя это волнует? Да хоть в ближайший бар, чтобы напиться и забыться в чьих-то более надёжных руках, чем в твоих, — хмыкает Паркер, почему-то натыкаясь по дороге на Локи. Разве он не был около стойки? Странно. — Да вот, хотя бы в его руках. — Очень опрометчивое решение, — смеётся ему в ухо Лафейсон, однако для вида обхватывает его за талию. — Чем же ты тогда от меня отличаешься, если сразу же пошёл искать кого-то другого? — со злостью спрашивает Барнс, складывая руки на груди. — Не смей сравнивать меня с собой! — шипит Питер, разворачиваясь к нему лицом. — Я свободен сейчас и могу делать, что угодно. Я не ходил по другим, пока меня кто-то ждал дома. Не говорил другому, что люблю его, хотя ещё ночью то же самое говорил тебе. Так что даже не смей говорить этого, Барнс. Ты сам во всём виноват, поэтому не думай потом приходить ко мне, когда тебе твой «любимый» изменит с твоим лучшим другом. Простите, Капитан, я ничего такого про вас не хотел сказать. И простите, ребят, что испортил вам вечер. Я, пожалуй, пойду. Паркер успевает только обернуться, когда его накрывает чёрно-голубым дымом. Такой дымки портала он ещё не видел, хотя у Стрэнджа и вовсе рыжие искры. Стоит им покинуть комнату, как воцаряется тишина. Гнетущая и тяжёлая, пока все пытаются осмыслить, что вообще произошло. И многие бы предпочли просто забыть, потому что нет ничего приятного в такой ситуации. — Знаешь, Бак… Я от тебя точно такого не ожидал. Не после всего. И от тебя, Пьетро, тоже, — как-то невесело усмехается Роджерс, кинув на них нечитаемый взгляд, и уходит по направлению в свою комнату. — Что бы там Питер ни говорил, вы оба хороши. Единственные, кому он больше всех верил, и в итоге предали. Противно, однако, — качает головой Клинт и уходит следом за Капитаном. За ним же уходят Наташа с Вандой, ничего не говоря им. Уже и так всё сказали. Сэм с Роуди также направляются в комнаты молча, лишь кидая неоднозначные взгляды. — Я бы на месте ребёнка вас убил. Жаль, что он более добрый, — просто говорит Тор и направляется к окну, что открывается, а после вылетает, раскрутив молот. — Ну а ты, Старк? Ничего не скажешь на прощание? — криво усмехается Барнс, оборачиваясь на него. — А я просто понадеюсь, что ледышка что-нибудь вам устроит. Больше не хочется даже говорить с вами, потому что немыслимо, как так можно поступить с Питером. На вашу совесть не надеюсь. Видимо, отродясь её нет, — передёргивает плечами Тони и направляется к лифту, слыша тихие слова Пьетро: — Ага. Старк, приличный моральный облик и совесть. Самому-то эти слова известны? — А ты берега не путай, Максимофф. Не забывай, где и на чьём обеспечении сейчас живёшь, потому что в одночасье можешь оказаться на улице, — довольно жёстко усмехается Старк и смотрит ему в глаза. — Предательство друзей в мой послужной список не входит, как и измена. Так что не зарывайся. И в полной тишине заходит в лифт, думая, где сейчас может быть этот ребёнок. Доверять Лафейсону — не умно, но иного варианта сейчас просто нет.

***

— Где мы? — хрипло спрашивает Питер, оглядываясь. Скалистый берег, бушующий океан или море, неслабый ветер, что разносит повсюду брызги и сгибает деревья неподалёку. Только это ему ни капли не даёт подсказки о том, где они могут быть. Явно не Нью-Йорк и что-то ближайшее, тогда что? Другой город? Континент? Мир-то их остаётся, наверное. — Норвегия. Точного названия этого места не помню, но страна Норвегия, — пожимает плечами Локи, подходя поближе к краю скалы, и складывает руки за спиной. — Я люблю здесь бывать, когда брат притаскивает с собой в Мидгард. — А зачем ты меня сюда привёл? — бормочет Паркер, чувствуя, как запал тухнет, и остаётся только какая-то апатия и что-то непонятное. Печаль? Грусть? Не подходит. Что-то иное, но схожее. — Подумал, что тебе поможет это отвлечься от ненужных эмоций и мыслей, — спокойно говорит Лафейсон и добавляет еле слышно: — Мне помогает обычно. Питер удивлённо смотрит на него, а потом на бушующую стихию. Подумав, он садится на камень неподалёку от края скалы и смотрит, как разбиваются волны, как ветер уносит брызги, что иногда попадают и на них, слушает, как шумит океан и какие-то птицы вдалеке, и чувствует, что вместе со всем этим из головы исчезают мысли. Все мысли, даже нужные. Да, потом они нападут огромной волной, но и у него силы немного накопятся, чтобы не прогнуться под ними. А пока его мучает лишь один вопрос, который Паркер и задаёт: — Почему ты мне помогаешь? — Так и знал, что спросишь. Никак ведь без этого, да? Тебе вообще не кажется, что слишком много разговоров? — фырчит Лафейсон, успевший сесть рядом с ним на камень, и, заметив требовательный взгляд, произносит: — Считай, что это уплата долга. — Что? — удивлённо спрашивает Питер, хмурясь. Когда это он успел что-то сделать, чтобы сам Бог коварства был ему должен? Не было же ничего такого. Из памяти бы не вылетело так просто. — О Норны, — закатывает глаза Локи и поворачивается к нему лицом. — Когда-то ты поговорил с Тором на тему, до которой бы он сам никогда не дошёл, а потом… — О, вспомнил. Я с ним поговорил о тебе, потом вы поговорили и вот, — кивает Паркер, вспоминая тот день. Правда, в воспоминаниях мелькают и другие люди, которых сейчас не хочется помнить совсем. — Я рад, что смог помочь вам. — Мало приятного тогда было, но да. У тебя сейчас тоже мало приятного, так что вот. Услуга за услугу, Паучишка, — кивает Лафейсон, переводя взгляд на океан. — Больно? — Да нет. Скоро заживут порезы. От пули раны медленнее за… — Я не об этом. Питер вздыхает и кивает, прикрывая глаза. Всё ещё не верится, что всё подтвердилось. Хочется верить в иное, но доказательства на лицо. От этого никуда не скрыться. Поэтому придётся просто двигаться дальше, как и всегда. В одиночку справляться с этим, но не впервой ведь. Так что справится как-нибудь. — Больно. Очень. Я догадывался, но надеялся, что не подтвердится. Верил ему, как идиот. Дела, помочь Стиву нужно, то-то, сё-то и так далее, — тихо говорит Паркер, прикусывая губу на мгновение. — Вчера услышал через коммуникатор Мистера Старка, как они переговариваются неподалёку. «Я тебя люблю», «я его брошу», «не обижайся». Противно аж. Вот тебе и лучший друг с парнем. Каким идиотом нужно быть, чтобы продолжать верить людям после всего? — Таким, как ты, — пожимает плечами Лафейсон, усмехаясь, когда на него поднимают нечитаемый взгляд. — Я не буду юлить и говорить, какой ты бедный, Паучишка. Поверь, в этом и твоя вина есть. Не такая, как у этих придурков, конечно, но и не меньшая. Доверился обоим, вот и получил удар в спину. Не стоит забывать, что никому в этом чёртовом мире нельзя верить. — Даже тебе? — спрашивает Питер, вскидывая бровь. Как бы странно ни звучало, но от таких жёстких слов становится чуть легче. Какое-то мазохистское ощущение. — Я не из этого мира, не забывай, — хмыкает Локи и подаётся немного ближе к нему. — Только мне ни в каком мире нельзя верить. — Возьму себе на заметку, — кивает Паркер и переводит взгляд на океан, вздыхая. — Как выжить в мире, где никому нельзя верить? Где даже поговорить с кем-то обо всём нельзя? От такого одиночества можно ведь повеситься просто. — Ммм, — Лафейсон ставит локти на колени и опирается подбородком на соединённые руки. — Можешь говорить со мной. До людских проблем мне далеко, но выслушать тебя я могу. — А как же твоё: «Мне ни в каком мире верить нельзя»? — усмехается Питер, поглядывая на него. — Скажем так: я не прочь завести должника. Паркер удивлённо смотрит на него и замечает еле заметную улыбку, из-за чего и сам слабо приподнимает уголки губ. Почему-то мелькает мысль, что его просто отвлекают, но в то же время дают понять всю ситуацию полностью. Только скатиться в самобичевание не позволяют. В своеобразной манере, однако действенной. — Знаешь, Мистер Локи, думаю, я обращусь к тебе как-нибудь, — кивает Питер, что-то решая в уме. — Может, обратился бы сейчас, только у тебя вина нет, к сожалению. — Тебя Старк научил выпивать? — усмехается Лафейсон. — Не замечал раньше такой тяги к алкоголю у тебя. — И часто ты наблюдал? Паркер хмыкает, когда ему не отвечают, и с каким-то странным спокойствием смотрит, как Локи встаёт, а после исчезает в портале. Почему-то не возникают мысли о том, что его просто бросили здесь. Наверное, из-за чутья, которое не начинает ворочаться. Поэтому он ждёт, спокойно наблюдая за океаном, что немного успокаивается, лениво покачивая волнами. Всё-таки правду говорят, что можно вечно смотреть на воду, какой бы она ни была. Через минут пять сбоку снова открывается портал, и оттуда выходит Лафейсон с бутылкой вина. Без бокалов. Вот это уже интересно. — Я не доверю тебе больше фужер. Одного хватило, — усмехается он, правильно поняв его взгляд. — Мне жалко бокалы. — Я так и понял. Совести у тебя нет, — наигранно обиженно вздыхает Паркер и берёт у него бутылку, которая уже оказывается открытой, отпивая от горла. К чему приличия сейчас, когда кроме них никого здесь? — Не страдаю таким человеческим пороком. Глупости это, — пожимает плечами Локи, забирая у него вино, и сам отпивает, чуть морщась от сладко-терпкого привкуса. Нужно было брать полусухое, но в темноте оказалось сложно разглядеть этикетки на бутылках. — Какой же ты… — смеётся Питер, откидывая голову назад, и чувствует, как новая порция алкоголя растекается внутри теплом, причиняя почему-то боль. Виски обжигает слезами, но он просто их игнорирует, задавая очередной вопрос: — Зачем вообще нужна любовь, какие-то отношения и прочая глупость? — Такой забавный Паучишка. Разве ещё не понял? Людям просто мало своих проблем, они начинают придумывать ещё бо́льшие глупости и тяготы для себя. Все эти нежности, пылкие и высокопарные речи о любви. Самого не тошнит от приторности? — насмешливо тянет Локи, проводя взглядом по его изгибу шеи, подбородку, губам. Наконец, натыкается на глаза, на дне которых, кажется, идёт борьба. Детские мечты о любви, о будущей семье, о ком-то, кто будет всегда рядом, разбиваются о суровую реальность. Не бывает ничего идеального. Не бывает любви до гроба и полной взаимности. Не бывает ничего светлого в людях, которым хочется довериться. Не должно быть тех, кому хочется довериться. В конце концов, всё равно будет предательство. Так ведь? — Ты ещё такой наивный, Питер. Жизнь ломает тебя каждый раз, а ты продолжаешь тянуться к свету, забывая, что он бывает губительным, — с какой-то жалостью произносит Лафейсон, не отводя от него взгляда. — Вот только жалеть меня не надо, — хрипло шепчет ему Паркер, кривя губы от его слов. — Больше не обожгусь. Не сломают. Не будет больше наивности! — Так докажи мне это. Докажи, что учишься на своих ошибках, — дёргает уголком губ Локи, понимая, что добился нужного эффекта. — Докажу. Вот увидишь. Я справлюсь! Питер смотрит уверенно ему в глаза, поджимая губы, и мысленно соглашается с собой. Он докажет. Его не сломать предательствами. Не попадётся на одну и ту же ошибку дважды. Он докажет Локи. Даже если в конце окажется его же должником.