Дом надежды

Джоанна! Моя нежная, бесконечно любимая Джоанна… Как ты? Все ли хорошо с тобой и нашими малышами? Здоровы ли Вы, радостны ли? По-прежнему ли Люси целыми днями изображает благородную даму, а Бенни с любопытством исследует все, что его окружает? Как подрастает наш младший ребенок, не ведаю еще, мальчик это будет, или девочка? Весть о том, что с нами случилось еще, верно, не дошла до вас, но я уже страшусь дня, когда это случится. Не верь им, Джоанна! Ты же знаешь, никто и ничто на свете, даже природа и стихия не способны заставить меня бросить тебя одну на этом свете! Я жив! Я жив, мы живы… Мы на острове, Джоанна. На островах Дезерташ, если быть точнее. Вряд ли ты знаешь, но это недалеко от побережья Португалии. Островов три, и они совершенно необитаемы, еще бы, здесь ведь почти нет воды… Но не тревожься, родная! Само провидение на нашей стороне, оно забросило меня и моих друзей на остров Дезерта Гранде, единственный из трех, на котором вода вообще есть… Ее явно мало для колонизации острова, но нам, четверым выжившим, ее хватит на какое-то время… Зато еды здесь в достатке, правда, только мяса: птиц, кроликов, грызунов и коз. Растительности, наоборот, маловато… Ну, на то они и “Пустынные острова”… Первые пару дней на острове Аштон, то есть, доктор Крейн, вообще не разрешал мне вставать. Боялся, что у меня сотрясение мозга после того, как я ударился головой о борт тонущего корабля. Кстати, то, что у меня в итоге не оказалось сотрясения – тоже благословение свыше и невероятная удача, при таком ударе я мог размозжить себе голову насмерть… Так, стоп, ладно, не будем об этом. Все обошлось. Мы теперь живем в небольшой пещере в одной из скал. Больше нам жить негде, строить жилище здесь просто не из чего, нам едва хватает растительности на то, чтобы разводить костры… Однако жить здесь все же можно, а к трудностям мы, моряки, привычны. Здесь не холодно, не льет постоянно дождь… красота! Однако эту красоту мы обязательно оставим с первым проплывающим мимо кораблем, которому сумеем подать сигнал. Наша встреча обязательно произойдет, когда-нибудь… Любовь моя, если бы ты знала, как я по вам скучаю… Этого не описать словами, и даже мыслями не выразить… Раньше я мог хотя бы считать дни до нашей следующей встречи, а теперь, когда я не знаю, когда произойдет эта встреча… Джоанна, ты ведь любишь меня? Знаю, что любишь… И я тебя, родная… – Энтони? – тихо окликнул мужчину доктор Крейн, – ты почему не спишь? Тот лишь плечами пожал, слабо улыбаясь. Затем отвернулся к стене пещеры и сделал вид, что засыпает. Он уснет, обязательно уснет, но не сразу. Не прежде, чем получит ежедневную дозу мучений. Мужчина поморщился, чувствуя, как тяжелая, вязкая волна тоски накатила на него. Днем он мог пытаться что-то делать – исследовать острова, охотиться, готовить… Ночью же делать было ничего не нужно – крупных хищников здесь не водилось, и можно было спать спокойно. Что его товарищи по несчастью и делали, а вот он – не мог. Как же безумно, до звона в ушах и боли в груди он хотел увидеть Джоанну! Хоть на мгновение взглянуть на нее, услышать ее нежный голосок, прикоснуться к прохладной белой ручке… Да хотя бы просто узнать, что с ней все в порядке, что ей не грустно, что она не больна, что не нуждается в нем прямо в эту минуту! Он не помнил, сколько дней назад он придумал представлять, как он пишет ей письма, сообщая, что с ним все хорошо. Кажется, с того дня, как он вообще проснулся здесь, на острове. Сколько дней с тех пор прошло? Девятнадцать или уже двадцать? И каждую ночь он выводил воображаемые строчки, заверяя, что у него все хорошо. Он не писал о том, что голова до сих пор иногда болит после того удара, что он сорвал голос во время шторма, и до сих пор разговаривает с некоторым трудом, а петь не может вообще… Он писал лишь о том, о чем написал бы в реальном письме, чтобы не волновать ее. Воображаемые письма помогали… поначалу. Ровно до тех пор, пока упрямый мозг не напоминал со всей своей педантичностью, что ответа не придет. И мужчина оставался один на один со своей тоской, и даже во сне он видел лишь ее размытый образ, и с его губ отчаянно срывалось ее имя. Тоска отступала только к утру, когда солнце освещало зелено-серые скалы, и начинался новый день, а вместе с ним и новая необходимость встать и выжить сегодня, чтобы однажды вернуться.

***

– Господи, спаси и сохрани сына и раба своего, Энтони, – шептала Джоанна, баюкая крошечную Хелен. Бен и Люси примостились рядом. Хелен тихонько заугукала. Несмотря на раннее рождение, она была вполне здоровой и хорошенькой девочкой, и Джоанна не могла не представлять, каким будет лицо ее Энтони, когда он вернется и ее увидит. Упоминать о том, что он, возможно, не вернется, она при детях просто запретила, пригрозив забрать их от бабушек вообще, если те не послушаются. С ее довольно немалым количеством денег она могла себе это позволить. От третьих родов она оправилась довольно быстро, и вернулась к обычным делам. Хотя теперь, из-за недавних событий, с этим стало гораздо проще. Покойный Джошуа Дьюи был владельцем небольшой, но вполне успешной ткацкой фабрики, и, так как у него не было детей, фабрика досталась Рози. Молодые женщины начали сотрудничать почти сразу, Розмари стала основным поставщиком тканей в ателье Джоанны. Они нередко общались и в обычное время. Женщины стали подругами уже очень давно, и сами удивлялись тому, насколько быстро, учитывая обстоятельства, у них это получилось. Теперь же, после известия о том, что случилось с Энтони, они стали друг другу чуть ли не сестрами, и почти все время проводили вместе. Рози с огромным удовольствием нянчилась с крестниками и часто приглашала их в гости в теперь ее дом, а порою они вместе гуляли. Во время одной из таких прогулок, когда Хелен уже исполнилось два месяца, они наткнулись на странную женщину с тёмными волосами и в пестрых просторных одеждах. Она взглянула на подруг и усмехнулась, и внезапно Рози узнала ее. Это была та самая гадалка, у которой когда-то были она, ее мать и миссис Хоуп. – Узнала, – улыбнулась женщина, не злобно, но как-то потусторонне, – хорошо. – Добрый день, – поздоровалась Джоанна, с интересом поглядывая то на гадалку, то на Рози. Гадалка перевела взгляд на блондинку, всмотрелась в ее лицо, а затем ахнула и упала на колени. – Что с Вами? – испуганно вскрикнула Джоанна, бросаясь к женщине и помогая ей подняться. Гадалка снова посмотрела на нее и склонила голову набок: – Не поможете ли старой женщине добраться до ее шатра, дети? Джоанна оглянулась на Рози, призывая ту согласиться. Рози обреченно вздохнула и покатила коляску с Хелен следом за Джоанной и гадалкой. Ее шатер оказался неподалеку. Джоанна усадила женщину на подушки, лежащие в углу, и, заметив неподалеку сосуд с водой, налила ей немного. – Как Вас зовут? – поинтересовалась она после того, как женщина осушила предложенный ей стакан. – Генхелия, моя королева, – ответствовала та, не отрывая глаз от миссис Хоуп. Розмари невольно хмыкнула. – Ух ты, и Джоанна королева? – не удержалась она от комментария. Джоанна перевела взгляд на подругу, и в глазах ее та прочла очевидный вопрос. – Ну помнишь, я рассказывала? – одними губами произнесла Рози. Джоанна на мгновение задумалась, а потом вспомнила. – Джоанна? – медленно переспросила гадалка, растягивая ее имя так, словно она пробовала его на вкус, – когда-то тебя совсем не так звали, дитя. Твоя подруга смеется, но ты и вправду была королевой, и гораздо раньше, чем она, больше тысячи лет назад. Она указала рукой на другие подушки, лежавшие перед низеньким столиком, заставленным странными вещами, и Джоанна села. Рози, поколебавшись, опустилась рядом. Коляска осталась стоять рядом с ними. – Теперь, когда вы здесь вдвоем, дети, я вижу куда больше, чем когда ты была одна, Розмари, – обратилась гадалка к Рози, – как давно вы знакомы… По ее тону Рози вдруг с абсолютной точностью поняла, что это был не вопрос. Это было утверждение… – Много веков… – протянула Генхелия, – тогда, много веков назад, вас обеих звали иначе. Имена часто сохраняются при новом приходе в мир, но не всегда… – Почему? – склонив головку набок, спросила Джоанна. Она почему-то не чувствовала никакого дискомфорта, сидя в странном шатре и выслушивая очень непонятные вещи от незнакомой женщины. – Мне не все ведомо, дитя, – немного печально улыбнулась Генхелия, – со временем ты сама все узнаешь. Однако, я вижу, что ты хотела бы что-то у меня спросить? Спрашивай, но только то, чего сама не знаешь, ибо на иные вопросы мне нет смысла отвечать. – Почему мои глаза поменяли цвет? – не раздумывая, спросила молодая женщина. Рози воззрилась на нее, недоумевая, почему она выбрала именно этот вопрос и задала его так прямо, не объясняя ситуации. – Глаза? – с интересом переспросила гадалка, – твои глаза всегда такими были. С самого первого твоего рождения они у вас были одинаковыми. Они были одной из тех вещей, что связывали вас… Джоанна кивнула и глубоко задумалась. – Быть может, теперь при нынешнем твоем рождении произошел какой-то сбой, а теперь все пришло в норму.Правда, не просто так, очевидно, что-то спровоцировало эту перемену, но, опять же… – Я все узнаю сама, в свое время, – улыбнулась Джоанна, – спасибо, мэм. Рози недоуменно захлопала глазами, пытаясь понять, почему Джоанна понимает все, что говорит эта странная женщина, и почему верит ей. – Она верит потому, что знает – я права, – мягко проговорила Генхелия, переводя взгляд на Розмари, – да и ты уже поверила бы мне, если бы то, о чем я тебе говорила, уже случилось. – Вы про суженого с золотыми кудрями и голубыми глазами? – фыркнула Рози, невольно скрещивая руки на груди. – Будь терпелива, дитя, – качнула головой гадалка, – счастье не любит торопливых. Наша новая встреча не случайна, она затем и нужна, чтобы напомнить тебе это. В жизни случается всякое, не ко всем счастье приходит в юности. – Спасибо, утешили, – пробормотала Рози настолько тихо, что сидящая рядом Джоанна ее не услышала. А вот гадалка услышала, но отвечать не стала, лишь усмехнувшись. Затем она поднялась и приблизилась к коляске, разглядывая маленькую девочку, спящую в ней. – Хелен Хоуп, – задумчиво произнесла она, а затем вдруг умолкла и отдернула руку, которую было протянула к ней. – Судьба, судьба… – забормотала она, проводя по лицу рукою. – Молчите! – вдруг хором велели Джоанна и Рози. Джоанна, поняв, что говорила не одна, замолчала, с удивлением глядя на Рози, а та продолжала: – Если Вы видели что-то ужасное, то я заклинаю Вас: молчите! Гадалка пришла в себя и усмехнулась: – Да уж, тебе ли не знать, к чему приводят подобные знания, девочка. Рози умолкла, снова перестав понимать происходящее. – Спасибо Вам, Генхелия, – поспешно произнесла Джоанна, – а теперь нам, пожалуй, пора, – с этими словами она схватила коляску и покинула шатер. Рози последовала за ней. Гадалка не попыталась их остановить, она лишь улыбнулась и поклонилась им вслед. До новых встреч, Ваши Величества. Всю обратную дорогу женщины молчали, снова заговорив лишь дома: – Почему ты не спросила про Энтони? – вырвалось у Рози, когда они заперлись в ее комнате, чтобы поговорить без лишних ушей. – Ты же слышала, что она сказала, – пожала плечами Джоанна, – спрашивать про то, чего не знаю. А о том, что Энтони жив, я знаю. Не знаю, откуда, но знаю. Рози лишь вздохнула. Она бы хотела верить этой странной женщине, но во время второго разговора она показалась ей уже не просто шарлатанкой, а настоящей сумасшедшей, а потому верить ей Рози просто не могла. Жаль… Хорошо хоть, чутью Джоанны она верила, так же, как и способности ее друга выживать в любых условиях. Они не договорили о необычной встрече, потому что снизу донесся плач проснувшейся Хелен, и женщины поспешили к ней.