Little Universe

Встреть Чимин подобную личность в любом другом месте, — баре, клубе, школе или институте — с уверенностью прошёл бы мимо, испытав волну мурашек по спине и не только, но здесь самодовольная ухмылка Намджуна смотрится как-то своеобразно правильно, лишь подогревая желание Пака пойти на оправданный риск. Вероятно, это какая-то дьявольская манипуляция, исправно работающая. Несмотря на то, что договор был прочтен от начала до конца четыре с половиной раза, на всякий случай Чимин уточняет, для пущей верности: — То есть, абсолютно всё, что я захочу, вы обеспечите мне взамен на мою душу? Человек в чёрном костюме — чёрном вплоть до рубашки и носков — кивает спокойно и уверенно, не стирая с лица ухмылки. На столе две его бледные руки сложены палец к пальцу, образуя своеобразный треугольник, словно ещё прочнее укрепляя его ведущие позиции в деле. Чимин — тот, кто одаёт, Намджун — тот, кто принимает. — Абсолютно. Будь то внимание любимого человека, деньги или мировое господство. Всё будет исполнено гарантированно и безвозвратно. Взамен вы отдаёте лишь вашу душу. Чимин ещё раз взвешивает все «за» и «против», колеблясь. У него есть всё время Вселенной на то, чтобы решить, стоит ли ставить на кон единственное, что принадлежит ему по-настоящему — собственную душу. Но есть ли смысл беречь то, что не можешь почувствовать или использовать в своё благо? В конце концов, душа Чимина остаётся при нём, под его контролем, но только не в его руках. Она отойдёт во владение Намджуну Дьяволу. А уж что тот будет с ней делать, уже не должно беспокоить Пака. — Должен ли я сделать это? — задаёт вопрос Чимин, не поднимая глаз, скорее самому себе, чем сидящему перед ним. Он опускает голову, словно потеряв всякую надежду, но на деле на него лишь давит груз мыслей и разногласий, никак не способных прийти к одному единственному верному ответу. — Вы не обязаны, — произносит Ким успокаивающим голосом, понимая всю трудность человеческих решений, особенно столь весомых. — Люди заключают с нами сделки, лишь будучи полностью уверенными в своих силах. Сомнения — Ваш враг. Если Вы считаете, что цена слишком высока, откажитесь. Ещё ничего не поздно изменить. Это исключительно Ваше право. — Нет, — произнёс Пак твёрдо, не намереваясь отходить от желаемого. — Я... без него моя жизнь… без него я просто никто. Мне не нужна такая жизнь. Я готов. Я уверен. Нежная улыбка всплыла в голове тусклым видением. Чимин не хочет забывать её, нет. Никогда. Ни за что. И эти глаза, словно две безграничные галактики, чёрные, наивные, но такие умные. Касания тёплых пальцев, влюблённые, мечтательные взгляды, подаренные лишь одному Чимину. Больше он не почувствует этого никогда. Потому что Чонгука больше нет. Как нет больше и Чимина. — Чонгук-а… пожалуйста, вставай… Мы же… мы должны навестить госпожу Чон, твою маму… вставай, умоляю, Гуки… — Чонгук-а… я тебя люблю, — Пак вытер ладонью скатившуюся по щеке слезу и, не глядя, поставил злополучную подпись в углу договора. Пути назад больше нет. Ухмылка Намджуна, кажется, готова была растянуться до ушей. — Очень приятно иметь с Вами дело, господин Пак, — мужчина свернул лист договора в трубочку и связал красной лентой, после чего тот, взмыв в воздух, в мгновение сголел в алом пламени. Зрелище Чимина впечатлило. — Теперь прошу Вас подождать пару минут. Мой партнёр принесёт то, что Вам необходимо. Пак так и не понял, что это ему необходимо, пока из одной из дверей рабочего кабинета, за которой кроме беспросветной тьмы не было видно ничего, не вышел невысокого роста мужчина в серой рубашке и чёрных брюках, ворча себе под нос что-то неразборчивое. Он захлопнул дорогую дверь ногой, а в руках нёс маленькую чёрную коробочку, направляясь к сидящему за столом Киму. — Чтоб я ещё раз, рогатый ты осёл, вызвался помогать тебе… — прошипел хрипловатым голосом мужчина, положив коробку на стол с необыкновенной осторожностью, хотя, судя по его настроению, он скорее бросил бы её или грубо всунул в руки Намджуна. — Спасибо большое, Юнги, — улыбнулся Ким. — Я очень тебе признателен. — Ч-что это? — спросил Пак, указывая пальцем на чёрную коробочку. Намджун трепетно погладил её своей широкой ладонью с тонкими длинными пальцами, словно держал в руках не коробку, а, например, котёнка. — Это условие нашей с Вами сделки, господин Пак. Душа господина Чона. Чимин вздрогнул и уставился на чужие руки неверящим взглядом, а Намджун с улыбкой протянул вещь ему. — Душа за душу. Всё честно. Держа хрупкую вещицу в руках, Чимин с трепетом поднял чёрную крышку и увидел то, чего никогда не мог и представить себе. Маленькая белая сфера, светящаяся, как миниатюрное солнце, парящее над дном коробки. Пак поднял на мужчину изумлённый взгляд. Намджун улыбался, с нежностью глядя на вещь в руках человека. — Это… так выглядит душа? — дрожащим голосом спросил Чимин. Дьявол кивнул. — У всех разные окрасы, в зависимости от чистоты души, но, как видите, душа вашего человека девственно чиста. Огромная редкость. — Мы не в силах вытаскивать людей из гроба, — подал голос Мин, всё ещё находящийся в кабинете и с напускным безразличием наблюдающий за происходящим. — Но, думаю, про переселение душ ты слышал. Это пожалуйста. — Правда? — удивился Пак. — Но как же… — Сам поймёшь, — перебил Юнги. — Тебе нельзя находиться здесь дольше. — Верно, — согласился Намджун. — Вам пора домой. Всего Вам доброго. Ким щёлкнул пальцами, и перед глазами Чимин увидел серый потолок своей спальни. «Сон?» — пронеслось в голове. Поняв, что действительно находится в своей комнате, Чимин намеренно посильнее треснулся затылком о жесткую спинку кровати. После громкого глухого звука Чимин услышал подле своей кровати всхлипы, а после надрывный детский плач. «Ч… что?» — парень перегнулся через край кровати и увидел стоящую на полу корзинку с белым свёртком, от которого и доносился плач — «Неужели?…» Пак опустился на пол возле корзинки и осторожно отогнул край пелёнки. Укутанный ребёнок был самым что ни на есть настоящим. Он плакал, испугавшись громкого звука, и не намеревался успокаиваться. — Боже, малыш, что же ты здесь… — внезапно Чимин начал вспоминать события из своего сна. Неужели, этот сон был реальным? «Мы не в силах вытаскивать людей из гроба, но, думаю, про переселение душ ты слышал. Это пожалуйста» Человек отчётливо помнил эту фразу, но не понимал, когда и от кого слышал её. Однако в приоритете было успокоить малыша, и поэтому Чимин осторожно вытащил его из корзинки и принялся ходить по комнате, укачивая и шепча успокаивающие слова. Вскоре ребёнок перестал плакать, но так и не уснул. Пак лёг на незаправленную кровать и положил кроху рядом с собой, любуясь аккуратным покрасневшим личиком. — Что же мне с тобой делать, малыш? Где твоя мама? Могу ли я оставить тебя у себя? Ребёнок перевёл изучающий и удивлённый, почти осознанный взгляд на человека, и Чимин вздрогнул. Этот взгляд он узнает из миллиарда. Невинный, умный, глубокий. Самый родной. — Неужто… Это ты, Чонгуки? — Пак почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы, потому что малыш улыбнулся, стоило произнести его имя. Чимин подхватил ребёнка на руки и прижал к себе, обнимая трепетно, но крепко. Это он, и Чимин чувствует это всеми фибрами души, в каждом вдохе и стуке крохотного сердечка. Это его Чонгук. Душа за душу.