Little Universe

Ночь глуха к мольбам о помощи, темна, как шерсть кота, приносящего горе, шумна, как стремительный ручей и безжалостна, как нож в руке обезумевшего. Вампиры — давняя легенда, сложенная людьми, насмотревшимися ужасов медленно пожирающих их сородичей болезней. В кого, по-вашему, бешенство в течение нескольких дней превращает человека? Оно убивает медленно и мучительно, старается утащить с собою как можно больше жизней. Заражённый дичает, кидается на людей, будто озверевшее животное, бледнеет и худеет, быстро истощаемый болезнью, и становится чувствителен к лучам солнца. Чем вам не кровожадное существо и жертва демонических сил, о короторых повествуют в древних писаниях? Понятие «вампир» извратили до того, что люди считают жалкие их подобия идолами и кумирами, о них пишут в книгах, говорят на экранах телевизоров и рассказывают в соцсетях, как об успешных, красивых, непоколебимых и невыразимо страстных. Мир сходит с ума и идеализирует то, чего люди веками боялись до дрожи костей и с чем безуспешно боролись. Романтизация расстройств личности, зависимостей, помешательств, в сущности своей крошащей жизни миллионов людей, которые отдали бы собственные души Дьяволу, лишь бы прожить одну единственную жизнь, в которой не будет места мучениям и истязаниям себя. Романтики здесь, отнюдь, нет совершенно. Юнги не знает, кто он. Не может дать определения своей сущности, не знает, когда и как он стал тем, кем является сейчас. Он не человек, и не помнит, кем был в своей человеческой жизни. Однажды он просто проснулся, лежащим на мокрой земле: грязный, холодный, избитый. Первым шоком стало именно осознание полной потери памяти. Кто он? Как его имя? Откуда он родом? Есть ли у него семья и жива ли она? Каким образом он оказался здесь, посреди леса? Синяки, ушибы, лёгкие царапины от веток, глубокие раны, нанесённые неизвестно кем, затянулись на удивление быстро, не оставив после себя и следа. Это было единственным, что радовало. Чёрная худи и джинсы были испачканы в земле и крови, но не безнадежно. Найдя небольшой родник в овраге под мостом, Юнги отстирал пятна и более-менее привёл себя в порядок. Он не имел возможности рассмотреть своё лицо в зеркало, не помнил, как он выглядит, и чувствовал себя животным. Несчастной псиной, которую, хорошенько помучив, выкинули на улицу, как ненужную вещь. Первые дни прошли не так ужасно, как парень предполагал, и на четвёртый день своего почти безостановочного пути на выход из глухой лесной чащи, он увидел небольшое поселение людей. В нём не было богатых домов, все дворы выглядели весьма скромно, но даже этот небольшой подарок судьбы изнеможенный Мин встретил, как драгоценный оазис среди пустыни. Он не просил ночлега у местных жителей. Кто может согласиться принять у себя грязного, истощённого, неизвестно из какой грязи пришедшего незнакомого человека с тяжелой амнезией, который не способен даже вспомнить собственного имени? Юнги ночевал там же, в лесу, на холодной земле. Что он ещё вынес полезного из своего печального положения: он не болеет. Его здоровье не поколебили ни ледяная вода ручья, ни камни, которые он вынужден был использовать в качестве подушек, ни многочисленные ушибы и раны от тех же камней и веток, которые заживали необыкновенно быстро. Всё время долгого пути навес из плотной листвы верхушек деревьев скрывал Мина от лучей солнца. Он сделал ещё один вывод: его время — ночь, а солнце опасно для чувствительной кожи. Ночью парень не спал — желания и усталости не было совершенно. Поэтому вскоре Юнги привык отсыпаться при свете дня, прячась от лучей под большим камнем, в овраге, но чаще всего под мостом, где, проходя мимо, его не могли увидеть. В свою первую за невыносимо долгое время встречу с человеком Мин был рад, что не попросился на ночь к местным жителям. Как выглядела девушка, куда она в одиночку направлялась под вечер, Юнги не помнит. Кажется, он уже привыкает забывать всё, что происходит с ним. Он сидел на земляном берегу, скрестив ноги, и его взгляд был устремлён на запад, к крышам немногочисленных одноэтажных домов, где садилось солнце. Закат был чудесным и стал первой красотой, которой Мин смог насладиться в своей новой бедной жизни отшельника. Второй красотой стал пустой взгляд обескровленного трупа той самой неосторожной девушки. Юнги помнит блаженный вкус её крови, и последние слабые сопротивления, изодранное горло, и как впервые ощутил остроту своих клыков, идеально подходящих для растерзания плоти. Мысль об этом не казалась неправильной, но и заманчивой тоже не была. Парень понял одно: Он — монстр Что ж, жизнь стала немного яснее. Юнги окончательно отбросил все предложения о том, чтобы пытаться просить людей о помощи. Таких, как он, не примут в обществе. Он не нуждается в человеческой еде, его сущность просит крови и сама берёт её, когда представляется возможность, не интересуясь, хочет ли того хозяин. Раны Юнги заживают быстрее после того, как он утолит голод, и тяга к крови полностью пропадает на ближайшие несколько дней, восстанавливается энергия и силы. Теперь на территории Мина — месте охоты, которое он сам ограничил для себя — стали пропадать люди. Юнги активно прячется от всех, независимо от того, представляют они для него опасность или нет, будто загнанный зверь. Он опасен для них, а остальное не играет роли. Поговаривают, что в посёлке появился маньяк. Примерно раз в неделю находят труп, оставленный перед одним из домов местных. У тела целенаправленно перегрызана шейная артерия, кровь отсутствует почти полностью. Без сомнений, насильственная смерть. Только Юнги знает, что он дикий, он быстрый и не умрёт так просто. Его не найдут, а если найдут, то он сбежит и будет охотиться в другом месте. Кровь животных не подходит. Её мало, она имеет ужасный вкус, и охотиться на людей гораздо проще. Они глупы и предсказуемы, не могут сопротивляться долго, слишком быстро сдаются и умирают. Нравственности Юнги никто не учил. Убивать — это не плохо, это необходимо. Он не раз видел, как люди приходят и плачут над очередным оставленным им перед домом телом. Зачем? Это просто лишённая жизни оболочка, а если в нём и было что-то, что могло позволять ему жить, дышать, двигаться, мыслить и чувствовать, то теперь этого там нет, так почему из глаз других течёт солёная вода? Люди — такие странные существа... Юнги скорее зверь, чем человек. Животных проще понять. Они живут, чтобы выжить, оставить потомство, обучить его выживанию и отдать своё естество матери-природе, которая его и породило. Парень смотрит на них и, кажется, живёт сам. Смотрит, как они умирают, и умирает сам. Против природы здесь пошли только люди. Природа не прощает тех, кто идёт против. Она породила, она и убьёт. Юнги имеет облик человека, но он не человек. Он шипит и скалится, когда зол или чувствует угрозу, он прячется от людей, потому что они неправильные, он не испытывает угрызений совести, убивая; он живёт ради того, чтобы выжить. Бывает, когда на пути у него встречаются интересные люди, за которыми хочется наблюдать подольше, оценивать. Красивая, изящная девушка или приятной наружности парень. Если голода нет, то за ними можно недолго последить. Главное, чтобы его не заметили. Однажды Юнги встретил понравившегося ему парня. Он был не то чтобы красивый... трудно объяснить. Что-то подобное Мин чувствует, когда смотрит на маленьких зайцев или птенцов. Их не хочется убивать, а наоборот, хочется приласкать и защитить. Странное чувство. Такого к людям парень не испытывал: их хотелось либо рассмотреть, либо сожрать. Этот человек был молодым и, если бы Юнги мог сказать свой возраст, наверное, посчитал бы его ровесником. На нём была надета серая толстовка и свободные чёрные шорты, его лицо и руки были смуглыми. Мин даже удивился, сравнивая своё болезненно бледное запястье с его здоровой и чистой кожей. Улыбка незнакомца сверкала белизной, а шоколадные глаза-шёлочки искрились счастьем. Наверное, так хорошо отшельник ещё никого не запоминал. Он увидел его вновь спустя несколько недель, в день, когда планировал утолить голод. Тот хорошо запомнившийся парень был не один, с ним были его, по-видимому, приятели. Они то громко смеялись, то стихали, а когда кто-то начинал говорить первым, снова смеялись. Среди них была девушка, это Мин понял по голосу, а также тот самый парень, оставивший о себе впечатление, как о птенце, только в человеческом виде. Сегодня он не был таким же. Он смеялся, не мог идти прямо и шатался, едва не норовя упасть, иногда даже кричал или просто говорил очень громко, до того, что у Юнги заболели уши от переизбытка неприятных звуков. Всего было шесть человек, но Мину было достаточно незаметно утащить и тихо убить лишь одного. Компания явно не была в здравом уме, и пропажи одного из своих, скорее всего, заметила бы не сразу. Понравившегося человека один из его друзей окликнул на «Чимин». Юнги пару раз проговорил про себя это сладко-тягучее имя и решил, что этому парню оно очень подходит. Девушка в компании нетрезвых парней явно ощущала себя не лучшим образом, особенно в тот момент, когда один из них, на вид достаточно щуплый, но особенно наглый, стал пытаться обнять её за талию, возмущаясь, почему она не позволяет ему сделать этого. Юнги тоже был возмущён. А ещё он выбрал свой сегодняшний ужин. Вскоре этот самый обнаглевший парень под одобрительные возгласы друзей стал уводить сопротивляющуюся леди подальше в лес, предлагая «развлечься на природе». Мина чуть не вывернуло от его действий, но позволить себе наброситься раньше времени он не мог. Это могло неприятно закончиться для него. Вскоре парень с девушкой были на достаточном удалении от остальной компании, и Юнги осторожно последовал за ними, стараясь создавать как можно меньше шума. Пьяный в стельку человек стал против воли выцеловывать бедняжке шею, хотя та всё ещё выбивалась из его рук. Когда безрезультатные, слабые сопротивления поднадоели парню, он ударил девушку в живот, и та упала на землю, больше не противостоя ему, зная, что от этого всё станет только хуже. В мгновение ока, когда жертва насилия уже закрыла глаза, смирившись, она почувствовала облегчение, обидчика будто оторвали от неё. Разомкнув веки, рядом с собой она не увидела никого, однако на удалении в несколько метров к земле был прижат парень, желавший изнасиловать её, а на нём вцепившись в его шею был некто в грязной чёрной худи и ободранных джинсах. Лицо Сохёна застыло в немом крике и гримасе боли, а парень, прижавший его своим весом издавал чавкающие звуки и частые глотки. Собравшись с мыслями, девушка крикнула, и в данной ситуации обоим сразу: — Эй, ты что, ебанулся? Сохён перевёл на неё взгляд, но его глаза тут же распахнулись, едва не вылезая из глазниц, когда незнакомец в очередной раз вонзил не присущей человеку остроты клыки в его шею. — Парни, идите сюда! — крикнула девушка в сторону тех молодых людей, которые остались за пределами леса. Поняв, что сейчас они могут застать его, Юнги подхватил ослабевшего парня на руки, ибо тот и без того был лёгким, так ещё и с большой потерей крови, и понёсся прочь, в глубину лесной чащи, которую за несколько месяцев проведённых здесь, выучил, как свои пять пальцев. — Эй, стоять! — но Мин уже был далеко. Расправиться с «едой» не заняло много времени. Жертва отключилась спустя пару глотков, а через несколько минут остановилось сердце, но Мин желал не оставить в теле ни литра крови, чтобы не нуждаться в питании ещё как минимум месяц. — Ты! — крик и сбитое от бега дыхание из-за спины заставили обернуться. В нескольких шагах от Юнги стоял тот самый парень, казавшийся ему из всех самым привлекательным. Он часто и глубоко переводил дыхание, держа руки на коленях. Видимо, он без остановки бежал за унёсшим его друга человеком. Странно, что Мин не услышал и не почувствовал преследования, обычно инстинкты не подводили его. Наконец, подняв голову, Чимин смог увидеть этого странного парня в лицо, но тут же пожалел об этом. Шея Сохёна была перегрызана в мясо и скрыта под толщей крови, и губы, подбородок, руки незнакомца перепачканы ей же. — Ты ебанутый или да?! — закричал Пак, бросаясь на убийцу, однако тот, резко увернувшись, по-животному зашипел, закрывая добычу своим телом и не подпуская чужака к ней. — Прочь! Проваливай! — шепеляво прохрипел Юнги, медленно идя на Чимина. Тот был сам не свой от ужаса, но просто оставлять всё так и бежать сломя голову, как трус, не собирался. Либо этот парень совсем на голову больной псих-каннибал, либо это выкуренная трава даёт о себе знать. Определённо не второе. — Блядь, отойди, бешеный... — дрожащим голосом сказал Пак, и чем ближе подходил к нему пугающий незнакомец в грязной одежде, тем чётче осознавал две вещи. Во-первых: псих этот далеко не урод, а очень даже симпатичный молодой человек с тяжёлым взглядом; во-вторых: он, если и является человеком в привычном представлении, то далеко не здоровым не только психически, но и физически — выглядывающие из-под верхней губы длинные окровавленные клыки и болезненную бледность кожи ещё никто не объявлял нормой. Подойдя к юноше, в страхе отходящему назад, достаточно близко, Юнги толкнул его на землю и оскалил клыки, шипя озлобленно, по-кошачьему, но значительно громче. Парень в ужасе медленно поднялся с места и, не разрывая зрительного контакта и не оборачиваясь спиной, как его учили, сделал несколько шагов назад и, поняв, что бросаться на него не собираются, развернулся и со всех ног бросился бежать, но не туда, где находится выход из леса в поселение, а в ещё более тернистую глубь, откуда без посторонней помощи не выберется точно. Мин бросил взгляд на недоеденный труп и тяжело вздохнул, прикрыв веки. Придётся пожертвовать ужином, чтобы спасти этого глупого парнишку из чащи леса и предотвратить появление спасателей или полиции. Вампир побежал вслед за Паком.