Little Universe

— Омерзительно-чёрная душа. Намджуну даже не нужно видеть незваного гостя, чтобы чувствовать, насколько глубоко его аура, его душа — всё его естество — пропитались гнилью и чернью. Каждый из семи смертных грехов нашёл своё место в жизни юноши, и каждый оставил свой неизгладимый след. Настолько чужое сердце изуродовано этими шрамами, что аура человека едва ли чем-то отличается от вампирской и демонской— столь же тёмная, грешная, прогнившая. Омерзительная. Тэхён никогда не противопоставлял что-то своей гордости, и сейчас, когда он опускается перед вампиром на колени, его гордость стоит вместо него с уверенно поднятым подбородком и дерзкой ухмылкой. Сам он ухмыляется тоже, и пусть должен чувствовать себя провинившимся слугой перед своим хозяином — не чувствует. Он чувствует собственную силу, непоколебимую уверенность и неоспоримую величественность человека перед ним. — Я пришёл молить Вас о бессмертии, мой господин. Голос, не громкий, но твёрдый, отражается от пола и звучит эхом по пустому залу с уходящими в небо потолками. Тэхён поднимает голову, но вампир по-прежнему стоит к нему идеально прямой, широкой спиной в чёрном костюме и задумчиво изучает взглядом высокие витражи с изображением серебряного креста, украшенного драгоценными камнями с особенным изобилием всех оттенков алого. Насыщенный красный цвет падает на бледную кожу и серебристые волосы, обливая кровью всю высокую фигуру. Спустя минуту дробящей тишины мужчина в пол-оборота головы, наконец, удостаивает пришедшего взглядом. Тэхён не выглядит молящим, не выглядит сломаным или душевнобольным и смело встречается с вампиром глазами, не снимая с лица улыбку. Именно он сейчас кажется тем, кто по-настоящему владеет ситуацией. — Чтобы просить о таком, — Намджун говорит громко и низко, от чего его слова разбивают одиночество тишины каменным молотом. — нужно быть или отчавшимся, или слишком уверенным в своей непревзойдённости. Ты, насколько я понимаю, из вторых. — Может быть, — человек пожимает плечами. — Я желаю обрести бессмертие. Стать вампиром. Подобным Вам. — Для чего? — он знает ответ. Прочитал по отчаянному, безумному блеску в чужих антрацитовых глазах, таящих в себе намного большее, чем может показаться на первый взгляд. По издевательской ухмылке, не покидающей красивое лицо, и по твёрдой корысти в голосе, говорящей о намерениях таких же чёрных, как аура и, по-видимому, вся жизнь этого человека, переполненная всеми самыми порочными людскими желаниями. — Власть. Власть над человеческими жизнями и судьбами. Вечная красота и молодость. Удовольствие. Желание. Хочу почувствовать жажду крови и вкусить этот запретный сок. Удовольствие от испития крови ведь сравнимо с действием наркотиков, так? — усмехается и не спрашивает — утверждает. — Хочу всё это. Я готов отдать свою кровь и жизнь взамен на бессмертие. — А если я откажу? — мужчина поражается тому, как насмешливо, уверенно и притом давяще звучат слова из чужих уст. Словно сам Дьявол говорит, и сил противостоять его истине нет. Ким и выглядит так же ангельски обворожительно, так же лукаво, как сам властелин Преисподней. На миг вампир внутреннее содрогается от мысли, что может быть, это и есть сам Дьявол?. Но такая нелепица, как мимолётное забвение, упорхает в ту же секунду. — Вы не откажете. Мне не откажете. И Тэхён прав. Он не похож на тех, кто прежде приходил к вампиру лишь за тем, чтобы обрести вечную жизнь. А были многие: жаждущие мести, потерявшие смысл жизни, пришедшие только смеха ради. Но не было тех, кто приходил для того, чтобы вкусить ещё большей горечи, чем предоставила им жизнь. Однако Тэхён понимает, какими побочными действиями для него обойдётся бессмертие: смертью, долгим и мучительным обращением, невыносимой, животной жаждой крови и лишением всего человеческого. Впрочем, человеческого в нём не осталось. Человек никогда не променял бы жизнь на вечные муки, сладкие и грешные. Тэхён давно изживил в себе человека. Намджун ухмыляется и оборачивается к стоящему на коленях всем корпусом. Перед ним не отчаянный, а страстно жаждущий. Не тот, кто не желает жизни или потерял её смысл — напротив. Любящий её всей матово-чёрной, словно ночное небо, душой, и потому желающий растянуть её на века. — Мне кажется, даже я в жизни не совершал таких грехопадений, какие совершил и собираешься совершать дальше ты. Это похвально, — вампир улыбнулся и в мгновение ока оказался перед не дрогнувшим Тэхёном. — Ты действительно желаешь этого? Я дам тебе шанс уйти. — Заберите мою жизнь, — чётко произносит Ким, глядя пристально в глаза напротив. — И одарите вечной. Намджун исполняет просьбу. Обескровленное юношеское тело бессильно падает на землю, а на побледневшие губы из порезанного серебряным клинком запястья приземляются тяжёлые капли тёмной крови. Темнота. Боль. Страх. Боль. Жажда.