Dark days

Амбер неуверенно шёл по территории Земель Прайда, ведя за собой четверо малышей гиены. Пятнистые щенки с любопытством оглядывались по сторонам, изучая новое и необычное для них место, а Амбер знал эти местности, словно и не уходил. После недолгих раздумий он принял решение, что лучшей идеей, пожалуй, будет окрепнуть на Землях Прайда, нежели где-то в пустыне. Хотя он все ещё волновался насчёт того, примут ли его король и королева… но для начала нужно было их найти. И тут, словно по заказу, перед ним показалась вся королевская семья, стоявшая на небольшом возвышенном холме: король Кову, королева Киара, принц Рэмбо и… Накала. Вот только вид у них у всех был очень недовольный, рассерженный… неужели у них что-то случилось? Тогда он должен обязательно помочь! Амбер шепнул маленьким гиенам, обернувшись:  — Идите за мной. Но ничего не говорите, просто молчите и слушайте. Малыши послушно кивнули и последовали вслед за янтарным Львом. Когда Амбер приближался к королевской семье, их морды становились все хмурее и хмурее… чего только стоил ненавистный взгляд Накалы, которым она наградила подростка, аж шерсть встала дыбом. Но сейчас нужно было произвести лучшее впечатление на правителей, что значило — не трусить… И вот, подойдя к ним, зеленоглазый улыбнулся, в пол поклонившись:  — Доброе утро, король Кову, королева Киара, принц Рэмбо и принцесса Накала. Темная принцесса равнодушно фыркнула, демонстративно отвернувшись. Рэмбо с презрением смотрел на Льва, а король и королева глядели точно таким же строгим взглядом. Сглотнув, уже куда менее уверенно, бывший чужеземец продолжил:  — Мне не хотелось бы вас тревожить, но… мы с этими малышами — остатки нашего клана, который раньше жил в Чужеземье… вчера нас оттуда выдворил Прайд Пустынных Долин, перебив всех гиен до единой, кроме нас. Мы просим у вас временного приюта на Землях Прайда, чтобы восстановиться и вновь отвоевать земли, которые нам принадлежат. Кову оценивающе оглядел Амбера, но затем его взгляд коснулся гиен, стоявших у него за спиной. Король пренебрежительно рыкнул:  — Что это за жалкое подобие разумных зверей? Вот мы, львы, разумные звери… а это, — зеленоглазый король указал на малышей, — лишь ошмётки Круга Жизни.  — Ч-что? — шокированный, Амбер не мог поверить в слова короля. Кову всегда, как ему казалось, был весьма мудрым правителем… как же он мог так отозваться о его второй семье? О родных душах — гиенах? Может… день не задался? В этот момент мужа, с такой же ухмылкой, поддержала Киара:  — Да, милый… они даже не звери. Просто падаль, живущая за счёт отходов других…  — Что… как вы смеете такое говорить?! — не выдержал Амбер, оскалившись и тихо зарычав. Король с королевой переглянулись, усмехнувшись:  — А как ты можешь это опровергнуть?  — Я… я… — зеленоглазый на миг запнулся, призадумавшись: и впрямь, как он сможет доказать им обратное? Тогда он решил, что просто скажет от чистого сердца: — Потому, что они прекрасные существа с огромным, добрым сердцем и мягкой душой! Существа, которые точно также, как и мы, чувствуют: грустят, радуются, боятся, отчаиваются, любят! Си си ни Сава — мы одной крови! Им это известно как никакому другому зверю!  — Си си ни Сава! — тихонько повторили четверо гиен, стоявших за его спиной. Кажется, после такого выступления Кову и Киара задумались над словами янтарного Льва… но в разговор, после долгого молчания, вступила Накала. Она со злобой рыкнула:  — Не верьте этому жалкому подобию Льва. Он не исполняет своих слов и обещаний, все это — ложь.  — Н-но… — Амбер хотел было возразить, но понял, что Накала права и почему она так говорит… конечно! Он нарушил обещание и не пришёл на встречу! Как она теперь ему поверит… Накала лишь фыркнула на жалкое «Н-но» от друга:  — Да уж! Зря я тебе верила! Нельзя верить тем, кто дружит с гиенами! Ты лишь жалкий обманщик!  — Накала, прошу, прости меня! — взвыл Амбер, подползши ко львице и посмотрев на неё большими глазами, словно львенок: — Умоляю!  — Ты не достоен ее прощения… — рявкнул стоящий рядом с сестрой Рэмбо. После всего этого спектакля Кову громогласно рыкнул:  — Хватит! Я принял решение… Молчание, Сердце Льва Чужеземья замерло. Вдох, выдох… все хорошо. Сейчас Кову разрешит им остаться, и…  — Ты, Амбер, и твои четверо грязных гиен — с позором изгоняются с Земель Прайда навсегда! Подросток оцепенел. Нет… он не мог в это поверить… его изгнали?.. Но как же так… такого просто не может быть! Он будет бороться до конца! За веру, правду и Чужеземье! Зеленоглазый сделал шаг вперёд к королю, пролепетав:  — Это не справедливо! Прошу, измените решение, нам некуда идти! Кову грозно оскалился, рявкнув:  — Вон!  — Я сама его прогоню, отец… — шикнула Накала, и, получив согласный кивок от короля, накинулась на Амбера сверху. Янтарный Лев зажмурился, но вместо атаки, которую он ожидал, Накала начала изо всех сил его трясти и кричать, словно не своим голосом, а более детским:  — Проснись, Амбер! Проснись! Проснись…

***

 — А? Что? Где я? Амбер со страхом поднял голову, боясь увидеть там королевскую семью Земель Прайда, но, к его удивлению, он находился в весьма уютной пещере, отчасти занесённой песком снаружи. Тут к нему начали приходить воспоминания вчерашнего дня… побег, спасение, это убежище, в котором они решили переночевать… мысли Льва прервал тот самый голос, который его будил:  — Наконец-то ты проснулся! Это был Киа, а рядом с ним, в лапах у Амбера, пристроились ещё трое не спящих маленьких гиен. Все они сонно глядели на Льва своими заплаканными глазами, а чужеземец все ещё не мог отойти от того, что только что видел и слышал, но тут его осенило, что это был всего-навсего очередной страшный сон. Киа мощно заехал задними лапами Льву по морде, воскликнув:  — Очнись! Ты сам не свой! Мы не спим — и ты не спишь!  — Да… да ладно! — забурчал янтарный Лев, и, вздохнув, выдавил: — Зачем вы меня разбудили? Почему не спите? На улице ночь…  — Мы не можем уснуть! — пропищала Тави, прижимаясь к своей сестричке Зейтуни. Замбо кивнул:  — Да… постоянно думаем о наших родителях… и о нашем клане… — малыш всхлипнул. — И о маме с папой…  — Так, ну-ка, нюни не распускать! — воскликнул Амбер, хотя самому ему сейчас хотелось вновь зарыться маме в шубку и позабыть обо всем… выдохнув, он спокойнее, ласковее проговорил: — Попытайтесь уснуть… завтра новый трудный день в долгой дороге… силы нужны будут, как никогда раньше. Зейтуни судорожно вздохнула, жалостливо протянув:  — А Джасири всем щенкам перед сном пела колыбельную!  — Да! — кивнула ей Тави. Киа поставил лапки на спину Амбера, умоляющие на него взглянув:  — Спой нам колыбельную, Амбер! Пожа-а-а-алуйста! Лев тяжело вздохнул, после чего нехотя кивнул:  — Ладно… но знайте, певец из меня — не очень. Гиены согласно закивали, по-теплее прижавшись друг к другу и устремив взоры на своего опекуна. Амбер с болью отвёл глаза, вспоминая хоть одну колыбельную помимо той, которую ему не хотелось петь, ибо тогда сдержать слез уж точно не удастся. Но ничего другого не приходило на ум… что же, значит, придётся петь именно ту песню, текст которой он знал наизусть с самого раннего детства. Тяжело вздохнув, Лев начал, глядя на чуть поодаль мерцавшие в ночном небе звезды:  — Окутала ночь пелена темных дней, Скорее, мой милый, ты в чудо поверь. Когда станет плохо, и грустно — то пой, И знай, не всегда буду рядом с тобой. По щеке Льва скатилась искристая слезинка, стало грустно, но одновременно так тепло и уютно от былых воспоминаний о матери. Но нужно было продолжать… сглотнув горький комок, он вновь запел, с такой любовью, грустью и радостью, с какой не пел ее никогда:  — Мотив этой песни до боли знаком, Ты знать ее будешь и петь в ней о том, Что есть в нашей жизни и тёмные дни, И их будут сотни, ведь все впереди. Месяц за месяцем, из года в год, Крутится темных дней круговорот, Пока есть Круг Жизни и есть чудеса — Будет и белая в них полоса. Амбер судорожно вздохнул, осознавая, что только теперь он понял смысл этих слов. Только теперь познал её, испытав все на своей шкуре… она звучала совсем по-другому, когда он был ещё маленьким львёнком. Закрыв глаза, он спел последние строки:  — Добро, вера, правда, отвага с тобой, Куда бы не шёл, ты бери их с собой! Ведь тёмные дни — лишь иллюзия глаз, Тяжёлый вздох, ещё одна слеза, и самая важная часть была спета…  — И вся наша жизнь лишь зависит от нас. По щекам вновь потекли горячие слёзы, а затем он, смирившись со своей судьбой, открыл глаза, посмотрев вдаль… Там, по ту сторону небольшой пещеры, где они расположились, танцевали миллиарды звёзд… в их числе были четверо, в форме ромба, те самые, что являлись путеводными звёздами к Древу Жизни. В этот момент Амбера осенило… Он не может вернуться на Земли Прайда, Джасири велела бежать как можно дальше от Чужеземья, туда, где их примут. Он знал это место… Древо Жизни. И, несмотря на все своё желание остаться на Землях Прайда, он должен поступить так, как будет лучше для малышей гиен, которых он пообещал сберечь для Джасири. Завтра утром они окрепнут, а ночью выйдут в путь, следуя этому Созвездию… Как жаль, что ему придётся забыть былую жизнь. Друзей, Накалу, Земли Прайда, Чужеземье… но он будет храбрым. Храбрым уже ради малышей, которые на него надеяться… Четверо пятнистых комочков мирно посапывали в лапах у Льва. Пора бы и ему поддаться царству снов… завтра будет трудный день. Вернее, трудная ночь. Он лёг, попытавшись сомкнуть глаза, но не переставая вспоминал все былое… Маму, Чужеземье, Земли Прайда, свой клан, и… Накалу. Как она там без него? И увидятся ли они вновь? Почему-то в этом он очень сомневался…  — Спокойной ночи, Накала и… прощай. — прошептал Амбер, после чего провалился в глубокий сон.

***

Кату лежала в королевской пещере, нервно помахивая хвостом из стороны в сторону и глядя на выход из пещеры. Уже утро, рассвет… а их все ещё нет, не вернулись. Где же бойцы могли запропаститься? И где Мфалме? Не то, чтобы она особо за него волновалась, но… ладно, пусть будет честна сама с собой. Она чертовски за него волновалась и боялась, может, не как за возлюбленного, но… хотя бы как за отца своих детей! И своего супруга! И короля! В общем, причин волноваться было много. Снаружи послышалось цоканье коготков по каменному порогу пещеры, и громкий, но отчего-то подавленный голос первой охотницы.  — Ваше величество, можно? — спросила она, томясь у входа в королевскую пещеру. Кату коротко, быстро ответила:  — Войди, Джангва. Песчаная львица рысцой вошла внутрь, тяжело вздохнув, она выдавила:  — Наш отряд вернулся из Чужеземья с победой…  — Это отличная новость! — кивнула Кату, улыбнувшись и оглянувшись по сторонам, после чего настороженно спросила: — Но… где же Мфалме?..  — Ах… ужасные новости, моя королева… — с горестью вздохнула Джангва, преклонившись к кареглазой до земли. Песчаная воскликнула: — Я боюсь вам говорить! Не могу!  — Рассказывай, как есть! — рявкнула Кату, после чего, чуть успокоившись, хотя волнение нарастало, произнесла: — Я приму все, что ты скажешь, скажи, где он и что с ним стряслось. Нет… только не это… хоть бы Джангва принесла не эту весть! Только не эту! Но когда губы львицы содрогнулись, Кату была готова упасть без сознания.  — Король мёртв. Ее мир, казалось, рухнул… Она не любила его, нет… не могла любить. За все произошедшее, но… Он стал ей родным. Любимым… Казалось, звуки и все вокруг поблекло и королева ушла в собственные мысли. Она не слышала разъяснений Джангвы о том, что произошло…  — Он был убит одной из гиен прежде, чем мы успели перебить всех… того мерзавца звали Джанджа, но сейчас он уже мёртв, как и все гиены из их клана. Вот и все. Теперь она осталась одна, совсем одна с целым прайдом, который совсем не похож на процветающий… она не хотела этого. И теперь она была в долгу перед Мфалме и должна была впервые сделать для него хоть что-то от чистого сердца, бескорыстно и без злого замысла. Кату вызвала, и, вздёрнув голову к небу, прошептала:  — Я выращу наших детей достойными ради тебя, Мфалме…

***

Шли дни, месяцы, годы… Наши герои росли и хорошели с каждым днём, набирались опыта, познавали для себя всё больше нового и необратимо взрослели. Пожалуй, можно было бы поставить точку в этой истории, но она ещё не завершена. Ведь главная мораль и главные приключения ещё впереди… Круговорот Тёмных дней не завершен. Он лишь сделал свой новый оборот, который приведёт к необратимым последствиям прежде, чем вновь наступит светлая полоса. Спустя два года…