***
Божество появился в своей комнате и, первым делом, взглянул на свою сбуровленную кровать. — Эх. — Вздохнул охотник, выходя на балкон. Он был на светлой сторону, а солнечный свет осьминог не очень любил, а тут так «повезло». Поэтому многоглазый держал окна за плотными занавесками, через которые почти не проходили яркие лучи светила. Но, время от времени, гурман, всё же, выходил рассмотреть чудесное вечереющее небо.***
Сова вновь оставила парня одного, отправляясь на «патруль». Хорошо, что пророк всегда держит окно открытым, так хотя бы птица может погулять, в отличие от него. Парню лишь оставалось ловить последние солнечные лучи, после чего благополучно уснуть.***
Хастур, почти не двигаясь, следил за исчезающими лучами солнышка, как внезапно, из-за угла поместья вдалеке вылетает знакомая пташка, облетающая весь особняк. Гурман снял свой капюшон и прикоснулся кончиками пальцев к своим губам, вспомнив прорицателя, и направился обратно в комнату, опустив занавески и укладываясь в сон. Что было, само по себе, удивительно.***
Только очутившись в своей комнате, хранитель могил опустил пса на пол, а сам вновь принялся за дело. Два креста, один из них принадлежит его другу, который не выдержал всего здешнего ужаса. Не долго провозившись с этим делом юноша оглядел изделия. Кресты были готовы и для каждого он свой, особенный. Вздохнув и взяв с собой лопату, альбинос вновь направился на «кладбище», только теперь за ним ещё следовал пёс. — ...Прости Вик.. Тебе, наверное, сейчас так тяжело… Ты больше никогда не сможешь увидеть своего хозяина.. — Вздохнув, Эндрю замолчал, в тишине добираясь до выхода и выпуская собаку вперёд, а сам направился следом. — Здесь будет его могила… Сюда ты сможешь приходить если захочешь с ним побыть… Конечно, это глупо..ведь здесь никто не зарыт… Могильщика даже не смущало то, что он говорит с животным, аккуратно прикопав кресты, парень начал высаживать перед ними цветы. Пёс же лёг около него, смотря своими большими грустными глазами. — Разговариваешь с пёсиком? Как мило~ — Донёсся позади могильщика до коликов приятный голос скрипача. — Желаешь послушать мою композицию? Сегодняшний матч вдохновил меня на это..~ — Поинтересовался Антонио, уже приготовившись играть свою симфонию. — ..да..был бы не против… — Смущённо проговорив это, альбинос продолжил аккуратно обустраивать могилки. Секунды спустя и охотник начал свою ужасно-прекрасную игру на скрипке. Эндрю продолжил своё дело, только теперь под мелодию скрипки. Только вот, почему-то, сам пёсик спокойно лежать не смог. Тихо заскулив, животное быстро убежало. Не обратив внимания на скулящую собаку, музыканту достаточно было и одного слушателя, который был не безразличен охотнику, теперь. После того, как цветы были рассажены, Эндрю уже внимательно сидел и слушал игру скрипача.***
Доиграв свою симфонию к последним лучам солнца, Антонио уважительно поклонился могильщику, прямо как после концерта. Когда музыка закончилась, парень даже тихонько начал аплодировать. Чуть поднеся прядь волос к подбородку бледнолицего, скрипач поцеловал того в переносицу и усмехнулся. — Не против, если я провожу тебя до комнаты?~ — Ласково задав вопрос, мужчина подал тому свой чёрный локон. На щеках альбиноса появился слабый румянец, после того, как он получил поцелуй. — ..Ладно…? — Прихватив лопату, выживший принял помощь, поднимаясь на ноги. Но как же скрипач его проводит, если охотникам всё ещё запрещено появляться на стороне выживших? Это была явная загадка, но, скорее всего, это будет обычное нарушение правила со стороны брюнета, так что парень не особо переживал над этим вопросом. Улыбнувшись шире, мужчина повёл гробовщика из сада, направляясь в особняк, а в последующем и в проём, где находится две развилки: зона выживших и зона охотников. Да вот только, когда те зашли в этот перекрёсток, музыкант даже не думал поворачивать в сторону выживших, заворачивая на свою. Хранитель могил уже хотел повернуть, но, почему-то, охотник пошёл совсем в противоположную сторону. Из-за этого альбинос остановился, немного непонимающе смотря на музыканта. Что не удивительно, рука Эндрю ускользнула из волос скрипача. Антонио это заметил и также встал на месте, развернувшись к альбиносу. — Хм? Что такое?~ — Мужчина наклонил голову на бок, а затем подошёл и присел рядом с Эндрю. — Ну, я ведь не говорил, до чьей комнаты я провожу тебя..~ — Усмешливо проговорил шатен, потрепав волосы парнишки. — Не хочешь? — С некой доли печали поинтересовался охотник и улыбка чуть сузилась на лице у того. — …моя комната..в другой стороне… — А ведь действительно, ему ничего не сказали о конкретной комнате, из-за чего выживший замялся ещё больше. — ..я как-то…не уверен… — Парень залепетал, оглянувшись на сторону выживших, а потом перевёл взгляд на скрипача. Зачем тот его ведёт на сторону охотников, если у Эндрю есть своя комната, в которой ему было, в принципе, неплохо. — Я хотел показать тебе свою комнату. — Ответил охотник. — Это полностью добровольно, так что, если ты не хочешь, то не надо~ — Усмешливо промолвил Антонио, поднявшись на ноги и повёл юношу уже в зону выживших. Когда путь поменялся на такой, какой Эндрю предполагал изначально, парень подуспокоился, слушая объяснения охотника. — Однако если захочешь в гости, я буду рад тебя видеть~ Моя комната справа, почти самая первая к началу зоны~ Но один, я не думаю, что ты осмелишься, да и, причём, охотники там. Поэтому, просто подойди ко мне, ты знаешь, где я буду~ — Говорил музыкант, в то время, как они передвигались по запретной стороне для Антонио. Да, он был прав, альбинос, в одиночку, на сторону охотников точно не пойдёт, потому что страшно, да и время такое, что, мало ли, на него могут просто так кинуться и разорвать на куски.***
Могильщик подошёл к одной из дверей и остановился. — Та-ак, вот эта комната? Ну, славно~ Тогда, приятных снов, мой любимый зомби..~ — Ласково пролепетал музыкант, на последок, поцеловав ещё раз выжившего, только в лоб, и, напевая свой мотив себе под нос, в приподнятом настроении поковылял к себе. — ..Да..спокойной ночи.. — Эндрю кивнул и слегка покраснел, после поцелуя. После этого он зашёл в свою комнату, запирая дверь.***
Следующее утро вновь было тихим и не предвещающим ничего хорошего. Пока матч не объявили. Так что выжившие, хоть и нервно, но были немного расслаблены, с опаской отправившись за завтраком. В столовую зашли лишь некоторые, остальные же, либо вообще не пришли, либо пришли за едой, чтобы унести её в безопасное место. Выживших и охотников было столько, что можно на пальцах сосчитать. Хастур не пришёл на пир, потому что это никак не влияет на Его жизнь, а было простой формальностью для осьминога. Тем не менее, бессмысленно обходить особняк многоглазый не стал, заменив это дело бессмысленным восседанием в своей комнате. Так и прошло утро. День был самым долгим из всех времени суток, так как почти все с ужасом ждали этого чёртового оповещения, которое не сулит ничего хорошего. Некоторые даже и не обращали внимания на этот сигнал и просто занимались своим. Фотограф даже начал учить бальзамировщика французскому, но, что самое удивительное, у парня неплохо получалось произносить и запоминать слова и их значения. Антонио начал больше уделять внимание Крейсу, с прошлого вечера, обсуждая о разном, даже пару раз заикнулся о болезни, что не могло не заинтересовать могильщика. Потрошитель не позволял куда-либо выходить из своей комнаты Наибу без веской на то причины и лишь под присмотром самого охотника. Он боялся, что юноша снова подцепит эту дрянь и его придётся ограждать от мира на день или более.***
Раздалось объявление матча, на который должны были отправится бармен, ковбой, бальзамировщик и наёмник. Тяжело вздохнув, Субедар нахмурился, поднимаясь с кровати и надевая наручи. — Я должен идти. — Он сказал это, как факт, так что его не возможно было отговорить. Потрошитель лишь смотрел на готовящегося идти Наиба и тяжело вздохнул, поднимаясь с кровати. — Пожалуйста, будь осторожен и, при опасности, зови меня. — С наставлением сказал Джек, провожая юношу до зала. Улыбнувшись охотнику, парень натянул на голову капюшон. Наиб направился к залу ожидания, где уже был ковбой, а вот единственная дама в их компании опаздывала. — Ты же знаешь, что осторожность - это не про меня. — Но он проверил нахождение кукри на поясе, с ножом он чувствовал себя более уверенно. После этого наёмник зашёл в лобби, молча кивая ковбою в знак приветствия.***
Собрав свой кейс, Эзоп оглянулся на фотографа, надевая маску на лицо. — Меня уже почти некому заменить…И никто не согласится, так что я должен идти. — Вздохнув, бальзамировщику самому было страшно туда идти, но ничего не поделать. Джозеф нежно обнял Карла, прижимая его голову к своей груди. Сейчас, фотограф тысячу раз пожалел за свой характер, из-за которого не принял такое необходимое, прямо сейчас, устройство по призыву охотника. — Я люблю тебя, mon amour… Береги себя, прошу… — Пробормотал француз, поцеловав в макушку паренька, который шёл на верную гибель. Эзоп понимал, что, скорее всего, из матча он может не вернуться. Но это он воспринимал не так остро, как другие, всё же со смертью Карл сталкивался на работе постоянно. — ..Je t'aime aussi…я постараюсь… — Конечно же, бальзамировщик ничего не гарантировал.***
Дойдя до зала, парень оглядел участников и сел за стол, смотря куда-то в сторону. Седовласый проводил того до лобби и, с тяжестью в груди, отпустил Эзопа на матч. Охотницей стала Кровавая Королева Мэри, которая выглядела по особенному зловеще и пугающе, как только та зашла в помещение и села в кресло, в ожидании последнего выжившего. Она ехидно улыбалась, словно знала чей-то секрет, который не должен был достичь чужих ушей. Когда все собрались, послышался звук бьющегося стекла и их перенесло на поле госпиталя.