***
— Разминаемся активнее, активнее! А то ещё немного, и будете носами клевать! Если Анджелина думала, что её крики действовали на недавно проснувшихся детей подбадривающе, то эффект был спорным. На ненавистной в любом возрасте утренней зарядке все в идеале должны были строиться в шахматном порядке, но, не слишком беспокоясь о том, что вожатым их будет не видно, старшие отряды стояли за толпой младших какими-то неровными, извилистыми рядами с проплешинами на хорошо обозреваемых местах — без особого рвения притворялись, что выполняют упражнения, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу в надежде побыстрее пойти на завтрак. Чувствуя, как пальцы ног неприятно мокнут в сланцах от росы, Гарри невпопад покачивался из стороны в сторону, почти не отставая от переднего ряда сверстников, которые не меньше пренебрегали синхронностью. Зевая, вяло почёсываясь и взъерошивая и без того топорщащиеся хохолками волосы на макушках, они вполуха вынужденно слушали команды Анджелины и повторяли доведённые до автоматизма упражнения неуклюже — скорее даже из мелкого упрямства, чем из лени. Малфой стоял прямо перед Гарри, неторопливо разминая плечи круговыми движениями. Контур его острых лопаток то проявлялся под футболкой, от чего складочки тонкой ткани разбегались по спине, то пропадал, давая им разгладиться, и тогда взгляд Гарри упирался в едва выступающие позвонки под натянутой одеждой. Острые порозовевшие локти плавно отклонялись за спину. Под указание Анджелины сменить позу плечи Драко расслабились, а бёдра плавно, последовательно качнулись в стороны — от резинки шорт, обтягивающей пояс, разошлись сборки. При небольшом наклоне они проползли по бокам, подчёркивая бедренные косточки, и Гарри ощутил, как предательски сбивается дыхание при поимке себя на наблюдении. Он моргнул, желая отвлечься на что угодно, и встретился взглядом с Драко. Тот, чуть повернув голову через плечо, насмешливо щурился. Уголок рта медленно, весьма самодовольно приподнялся, и похожая на тонкую тень морщинка носогубного треугольника прочертилась едва заметной линией. Драко веселила чужая восторженная растерянность, забавляло осознание своего влияния и, хоть его очевидно напрягало потенциальное раскрытие своей тайны, Драко не пренебрегал риском, как-то особенно пристрастившись к провокациям судьбы — заметят сверстники что-то или слишком заняты друг другом? Казалось, эта самая жажда риска возбуждала в нём повышенный интерес к связям, о которых стоило держать рот на замке. Гарри, словно загипнотизированный, тягуче улыбнулся в ответ, вспоминая недавнее пробуждение раньше положенного: то, как на него сурово смотрели спортсмены с настенных плакатов Рона — Гарри даже удалось запомнить одного по имени Виктор Крам; а Драко издал какой-то тихий, невнятный и довольный звук, потягиваясь и отпихивая одеяло в сторону коленом. Когда он повернулся к Гарри, блик света, сочившийся из щели между неплотно задёрнутыми шторами, скользнул по его щеке и замер у самого краешка глаза. Светлое пятнышко перекрыло тонкую тень ресниц — они были чуть темнее, чем волосы, будто прочерчены остро заточенным графитом, поэтому создавалось впечатление, что они длиннее, чем есть. Все в комнате ещё спали, и Драко, убедившись в этом, беспечно протянул к соседней кровати расслабленную руку. — Как спалось? — без всякой смысловой нагрузки прошептал Гарри, и, усмехнувшись простому, слишком сентиментальному для соседа жесту, потянулся раскрытой ладонью навстречу, намереваясь ухватить Драко за пальцы — такие же тонкие, как у него самого, но словно более аккуратные, с розовыми кончиками и ногтевыми пластинами. Стоило Гарри чуть их коснуться, Малфой дразняще отдёрнул руку. Он тут же дал ещё одну попытку, но Гарри промахнулся, успев только мазнуть пальцами по кисти. Казалось, соотрядник в своей манере усмехнётся маленькой победе, но Драко только поморщился, будто что-то причиняло ему ощутимое неудобство. Он неспешно согнул ноги в коленях и раздражённо вздохнул. — Хотел бы я сейчас оказаться в своей комнате, — тихо сказал Драко, заметив вопросительный и несколько рассеянный взгляд, — Здесь невозможно в полной мере расслабиться, понимаешь? Разумеется, Гарри был уже не в том возрасте, чтобы удивляться высоким требованиям изнеженных сверстников к комфорту, но, признаться, не ожидал от соотрядника таких намёков. Несмотря на то, что они заметно сблизились за последние пару дней после памятной вылазки на лодке, Драко всё так же виделся Гарри далёким, будто бы абстрактно целомудренным, что отличало его личность от остальных окружающих сверстников. К примеру, если бы Гарри задумался об этом — а он, как любой человек, обычно не задумывался о подобных деликатных вещах — спокойно мог воспринять, что Кормак по каким-то причинам увлекался только незаинтересованными в нём девчонками и считал своим долгом рассказывать о симпатиях всем, а Забини неровно дышал к итальянкам и хранил под подушкой стопку увлекательных журналов побольше, чем у Симуса, и всех объединяло то, что они несомненно не переживали по поводу того, увидит ли их кто-нибудь в душе или застанет там за чем-то непристойным. Но Драко был другим — не как Рон, не как Симус или сам Гарри — это ощущение сложно было сформулировать, но чужой вид уже вызывал некое раздражающее, непроизвольное смущение за собственное несовершенство. Только ли поэтому Гарри не хотел представлять, для чего соотряднику так срочно надо было остаться в одиночестве? Картины, где он ласкает себя, против воли полезли в голову — навязчиво и неминуемо, как бывает, когда запрещаешь себе думать о чём-то. Рядом с Драко Гарри казался себе ещё более нескладно тощим и угловатым — таким, словно должен был уже это перерасти, но застрял в несформировавшемся теле тринадцатилетки, хотя у него никогда раньше не было каких-либо мешающих жить мыслей по этому поводу. Конечно, во всех сверстниках имелись какие-то недостатки — Гарри это видел и понимал. Если у Рона была странная походка с большими, размашистыми шагами, он часто горбился и имел дурную привычку смешно почёсывать нос; у непоседливого Дина проскакивали слова-паразиты в каждой реплике и нервозно-резкие, неестественные движения; у Симуса проявлялся пушок над верхней губой; то в Драко не было заметно подобных незначительностей. На том даже переходный возраст будто вовсе не отражался физиологически: его тонкое лицо было чистым, без следов каких-либо безобразных воспалений и несовершенств, а природная худоба не портила пропорции. Гарри чувствовал много новых эмоций, они обрушивались вихрем, заставляя беспричинно радоваться и вместе с тем испытывать неразрешённое, будто выжидательное напряжение. Он не мог распознать это напряжение в определённые моменты, просто знал, что оно существует, никуда не делось, да и не может деться бесследно — лопнуть, как мыльный пузырь. Гарри ведь никогда не встречал кого-то, непредсказуемостью и доходящей до парадокса упрямостью похожего на Драко. Он не заметил, как и когда ирония первых дней стала видоизменяться в сомнительные мечтательные образы, после которых Гарри снился всякий абсурд. К примеру, он отчётливо помнил, как однажды, в одном из предрассветных снов, которые по пробуждении представляются ярче остальных, видел небольшой старомодный садик, к железной решетчатой ограде которого прислонился, чтобы чуть передохнуть. На идеально подстриженной, залитой солнцем лужайке сидел Драко в окружавшей его компании четырёх девушек — они беззаботно смеялись и впечатлённо ахали после его реплик, кормили налитыми соком черешнями со стоявшего рядом узорчатого, сверкавшего серебром подноса. Они поочерёдно приникали к Малфою плечами, приобнимали его, а в Гарри клокотало что-то раздражённое, побуждающее напоследок пнуть ограду ногой, прежде чем отойти. Драко и популярность среди женского пола — это было полным бредом, сгенерированным воображением Гарри, потому что из-за характерной конфликтности единственной соотрядницей, которая питала к нему тёплые чувства, была противная Паркинсон. Кроме того, присутствовало в ровеснике кое-что, добавляющее создавшемуся вредительскому образу некой невинности. Гарри не сразу заметил: если остальные мальчишки без зазрений совести могли позволить себе отпустить похабную шутку или попросту кого-то обсудить, Драко будто бы намеренно избегал темы любовных связей. Он зачастую даже не называл вещи своими именами, придумывая им аккуратные заместительные. Поначалу Гарри думал, что это из-за строгого воспитания или из-за сдержанности в проявлении свойственных подросткам эмоций. Он не мог определиться, делала эта чудоковатость Малфоя морально взрослее сверстников или, наоборот, младше. Однако теперь Гарри понимал, что всё было куда проще, и дело состояло не то что бы в брезгливости к пошлостям, а скорее в том, что Драко изначально не привлекали лагерные девчонки — факт этого равнодушия он и сам не пытался скрывать. Следовательно, обсуждать их и всё, связанное с ними, было неинтересно. Гарри не подозревал, что у кого-то режим общежития может вызвать дополнительные бытовые проблемы. Он не ставил под вопрос даже комфорт групповых посещений душа, хотя условия там действительно были схожи с игрой на выживание. Каждый раз в отведённый отряду час перед кабинками выстраивалась очередь из желающих поскорее занять кабинки, а оставшиеся люди время от времени поторапливали товарищей, замечая, что не одни они хотят вымыться после жаркого полудня. — Мне бы хоть пару минут, чтобы никто не ломился в дверь и не верещал о собрании, на котором, конечно же, обязательно должны присутствовать все, — Драко мечтательно вздохнул, будто вспомнив старые времена, а не размеренную жизнь пару недель назад. Гарри едва мог разобрать его бормотание, так тихо Малфой говорил — наверняка подозревал, что кто-то в комнате мог подслушивать, только прикинувшись спящим. Гарри пришлось наклониться ближе, почти сползая с кровати. Пружина под матрасом неуклонно поднималась вверх от переноса точки опоры, что угрожало падением вниз лицом. — Вообще-то, если не можешь дождаться душа, я могу попробовать как-нибудь задержать всех, когда мы пойдём умываться, — предложил Гарри, всё же не сдержав придурковатую ухмылку, как ни старался, — А ты останешься, настроишься как следует, и… — Ну нет! — вмиг прервал Драко, поставив на него возмущённо распахнутые глаза. Это прозвучало слишком громко, и он поспешно зажал себе рот ладонью, приподнимая голову с подушки, чтобы проверить, никто ли из соседей не проснулся. Убедившись, что всё спокойно, Драко порывисто вдохнул, будто собираясь высказать длинную фразу, но тут же выдохнул, оставив рот нерешительно приоткрытым. Пальцы сжимали перед собой одеяло как щит, словно Гарри собирался подло его сдёрнуть. — Совсем спятил? Я же не об этом! И тем более не собираюсь полагаться на твоё «попробовать». Драко с досадой зашипел и отвернулся к стенке. Он усиленно делал вид, что надеется ещё поспать, хотя до подъёма оставалось несколько минут, и это отзывалось в Гарри беззлобной смешливостью как нелепые вещи, к которым привыкаешь всё сильнее из года в год — с которыми сродняешься. — Гарри, Рон, — рассерженный тон Гермионы резко выдернул его из свежих воспоминаний. Шум голосов усилился, будто кто-то прибавил громкость на приёмнике. Подруга, подойдя к последнему ряду ребят по окончании зарядки, решительно потянула обоих мальчишек за руки, а те послушно двинулись за ней. Гермиона отвела их в сторону от ровесников на пару метров, желая сохранить конфиденциальность разговора. — Вы ничего не забыли? Дальше своего носа не видите! — упрекнула она, кивнув на ближайшую скамейку, где одиноко сидел Невилл Лонгботтом. На его коленях лежала какая-то внушительная книга, похожая на пожелтевшую от времени энциклопедию или справочник. Предполагая, что соотрядник взял её с собой перед зарядкой, чтобы лишний раз не бегать в домик и почитать на завтраке, Гарри заметил, что время от времени Невилл заглядывал на одну и ту же страницу, которую придерживал пальцем за отсутствием закладки. Видимо, на ней находилась какая-то пояснительная схема или таблица, на которую ссылались в тексте. — Проявите вы наконец сочувствие! Легко общаться с беспроблемными людьми с кучей друзей, а вы попробуйте подать кому-то руку помощи! — Ты несправедлива к Гарри! — покачал головой Рон, — Между прочим, он на днях уже протянул эту руку кое-какому бедному отверженному, а теперь всё никак не может отдёрнуть её назад! Он всё ещё не собирался прощать Драко насмешки над их с Гермионой личной жизнью, и защитную реакцию Рона можно было понять. — Напоминает мне какую-то бредовую ситуацию, — мстительно пикировал Гарри, намекнув на Браун, — И, вообще-то, не равняй его с кем попало, Малфой со многими подружился. — Но всё ещё не с головой. — Знаешь что, Рон, в последние дни Гарри сам пристаёт к нему, как будто специально, но мы сейчас обсуждаем не это. Ты, между прочим, обещал, — не дожидаясь продолжения спора, напомнила о главной теме собрания Гермиона, — Не могу же я сама подойти к Невиллу! — Почему? — напрямую спросил Гарри, — У вас, вроде как, и общие интересы есть. Невилл, заметив подозрительное внимание сразу троих человек, всё-таки перелистнул важную страницу и медленно поднял свою книгу повыше, будто собирался за ней спрятаться. Не то что бы Гарри из принципа не хотелось следовать благим целям, он просто не привык лезть в чужие дела — более того, неинтересующие его чужие дела. — Не глупи, Гарри, и говори тише, — попросила Гермиона, дождавшись, пока соотрядник снова погрузится в чтение, — Ему проще было бы завести доверительный разговор с парнями! Тем более, я пару раз видела, как Невилл общается с Дином и Симусом — значит, и с вами ему будет комфортно, как со своими. — Ты всерьёз за ним следила, — стараясь до последнего держать трагичный вид, констатировал Рон. Он с деланным волнением повернулся к Гарри. — С кем я только связался? Может, в нашей комнате уже есть скрытая камера? — Сомневаюсь, — подыграл другу Гарри, с нечитаемым выражением задумчиво разглядывая Гермиону, — Если бы кто-то наблюдал за тем, что там происходит, вряд ли после увиденного стал бы с нами общаться. — И что же там такого ужасного, позвольте спросить? — ничуть не смутилась подруга, — Сушите нижнее бельё под матрасами? Прячете заначки с едой и забываете про них? Невилл встал со скамейки, прижимая к груди книжку, и, стараясь не отставать от шеренги ровесников, ускорил шаг — Вуд повёл отряд в столовую. — Подсядете к нему на завтраке, как будто ваши места заняли, — напутственно объявила Гермиона как давно продуманый пункт плана и ласково потрепала Рона по волосам, — Поговорите для начала на отвлечённые темы, чтобы Невилл понял, что вы с ним заодно. Не говорю, что он выскажет свои проблемы сегодня же, но ощущение поддержки — это тоже немаловажно. — Один раз подойдём, дружище — действительно, чего нам стоит? — разомлевше улыбнулся Рон, — Никто не просит тебя навязываться, а помочь — дело благородное. — Если только один раз, — поймал его на слове Гарри. Становиться местным психологом желания не возникало, и на завтраке из благородных дел он планировал только — так уж и быть — отдать свою вишнёвую слойку Драко, когда тот завёл бы тираду о том, что кроме неё ничего путного подать не удосужились. Он сказал бы что-то вроде «не нужны мне твои подачки, Поттер», а через пару минут уже уплетал бы слойку, потому что альтернатива овсянки или творога вызывала только брезгливость. «Кажется, если я попробую эту безвкусную массу, она заживёт внутри своей паразитической жизнью», — как-то заявил он. Так отзываясь о самом частом завтраке, Драко ждал дней, когда подавали — какой парадокс — творожные сырники. Рон ещё подливал масла в огонь, на ходу выдумывая при нём, что весь здешний рацион крайне вреден и в красках расписывая возможные последствия употребления его в пищу. Уровень мнительности Драко в такие моменты наверняка колебался на грани панической. Невилл замер от неожиданности с недонесённой до рта ложкой, когда к нему с двух сторон подсели Гарри с Роном, как бы невзначай переговариваясь между собой. — Ну и денёк, припекает с самого утра. А что будет к обеду? — Не знаю, как ты, но я на пляж не собираюсь — сегодня готовимся к «ВД» у Гермионы. Подай-ка мне хлеб. — Это индивидуальная подготовка или я могу прийти? — Приходи, можешь и Дина захватить, всё равно кто-то из девчонок всегда в комнате. А вечером махнём на волейбол! — Невилл, ты с нами? Лонгботтом выдержал осторожную паузу, будто не был уверен, что Гарри обратился к нему. Он с неловкой улыбкой пожал плечами — не одновременно, а сначала одним, потом, чуть с опозданием, вторым. — Ладно вам, я и играть-то не особо умею… — Не проблема, — жизнерадостно прервал его Рон, — Вон, Малфой тоже не умеет, но его ведь это никогда не останавливало! Гарри не был с ним согласен. Может быть, соотрядник играл не всегда честно, но точно не был в этом плане хуже других, ничем не уступая в быстроте и лёгкости подач. — Зато он всегда играет, как по определённой тактике, — вступился за Драко Гарри, — Ты можешь не признавать, но это вполне разумно. — И в чём состоит тактика? Отвлекать тебя на поле? — категорично отозвался Рон и, ища поддержки, обратился к напряжённо подобравшемуся Невиллу: — Нет, серьёзно, когда он играет с нами, я не узнаю старину-Гарри, — посетовал он, — Как ни глянь, вечно стоят где-то по краю и чешут языками, пока остальные в командах ловят за них. Что такого важного можно обсуждать на волейболе, не понимаю. — Хотите, чтобы я брал с него пример? — скованно переспросил Невилл, и Гарри показалось, что в его интонациях слышалась не подходящая к случаю ирония, а затаённый ужас. — Не надо ни с кого брать пример, важно быть самим собой! — с готовностью вдохновенно выпалил Рон. Он посмотрел на Невилла с таким видом, будто это была не стандартная фраза, а цитата какого-то китайского мудреца, и намекающе добавил, как бы прощупывая собеседника на наличие потенциальных комплексов: — Не сдаваться в любой ситуации, даже в той, которая кажется безвыходной! Невилл смутился под его пристальным взглядом. На его круглом лице отразилась озадаченность, и стало понятно, что ситуацию нужно вывести на более непосредственный тон, пока бедняга не отсел за другой стол. — Рон про то, что никто не выбивается в профессионалы, — терпеливо пояснил Гарри оторопело хлопающему глазами соотряднику, — Мы же делаем это просто для себя, а не готовимся к соревнованиям. — Ну да, — недоверчиво нахмурился Невилл, закрыв книгу — видимо, понял, что углубиться в мир ботаники в ближайшее время ему не светит, — Видел я, как вы играете «для себя». Каждый раз, когда кто-то пропускает мяч, большинство набрасывается так, будто готово его тут же утопить. Это не для меня. — Обычно все быстро забывают об этом, — упрямо заметил Рон. — Симус рассказывал, Забини говорил о твоих подачах первые дня два. — Нашёл, кого слушать! Ты о чём-нибудь подобном знал, дружище? Нормально я подавал! — Может, он так впечатлился техникой? — отшутился Гарри, безразлично дёрнув плечом, и снова приятельски повернулся к Невиллу, всё отчего-то не шедшему на контакт: — Во всяком случае, можешь не играть, если не хочешь, а просто прийти понаблюдать. Он видел, как Гермиона сосредоточенно наблюдала за отправленными на помощь товарищами, сцепив пальцы. Казалось, была бы возможность, она бы диктовала им нужные фразы через наушники, как в детективах. Невилл кивнул, наверное, сам желая побыстрее избавиться от «спасителей», и Гарри встал из-за стола с чувством выполненного долга. — Неплохо я подавал! Никто из наших не жаловался! — напоследок твёрдо повторил Рон, словно пытаясь убедить в этом скорее себя, чем несчастного подопытного.***
Был самый разгар дня, когда Гарри, как и обещал, наведался в комнату девочек. Дин несколько растерянно отказался от предложения посидеть там до обеда, и оставалось только гадать, что послужило этому причиной — во всяком случае, соотрядник отмазался тем, что они с Симусом уже заранее куда-то собрались, но Гарри, выходя из домика, видел Финнигана скучающе толкающим ногой тренажёры на спортивной площадке. Надо сказать, комната девчонок не сильно отличалась от мальчишеской, только обилие вещей создавало впечатление большей обставленности, отчего помещение казалось чуть меньше. На подоконнике, на который не так давно Гарри с Роном общими усилиями закидывали послание, гордо красовалась донная половинка пластиковой бутылки, засыпанная землёй. На вопрос Гарри о странной инсталляции Парвати Патил пояснила, что это Ханна посадила туда персиковую косточку и искренне надеялась вырастить деревце. — У двери кровать Аббот, — быстро вводила Гарри в курс дела соотрядница, указывая в стороны то одной, то другой рукой, как опытный экскурсовод, — Крайняя, у той стены — моя, а тут — осторожней! — Лаванда перебирала вещи. Рон с Гермионой, надо отдать должное, действительно занимались подготовкой к «вечернему делу», а не какими-то посторонними вещами, пока Гарри с Парвати лежали на кровати Браун с пушистыми розовыми подушками, скучающе привалившись к стене. Друзья сидели на полу и, склонившись над крупным листом ватмана, что-то чертили. Вокруг были расставлены краски — большинство не в лучшем виде, полузасохшие, и Парвати, открыв баночку с грязно-жёлтым, пыталась развести её водой. Она быстро помешивала её, трясла, снова закрыв крышкой, и тогда в размягчившейся массе какого-то болотного цвета перетекали серые пузырьки, а девчонка, сама смеявшаяся над результатом своих стараний, только отмахивалась от скептического взгляда Гарри. — Нет, да ты шутишь! — вдруг воскликнула Гермиона, указывающе проведя пальцем по бумаге, — В плакате не должно быть больше трёх — максимум, четырёх — цветов! Зачем его нагромождать? — Так тема космическая, — неуверенно возразил Рон, — А космос только начал исследоваться — думаешь, он весь чёрный? Может, инопланетяне вообще по-другому воспринимают цвета. — Твои человечки на летающих тарелках — это ненаучно. — Скажи так Полумне, — с усмешкой отозвался Гарри. Категоричность Гермионы к инициативе Рона начинала его раздражать. — Людям нужно что-то интересное! — энергично закивал друг. — Людям нужна определённость, Рональд. — Тут не поспоришь, — тихо вздохнула Парвати и, наклонившись к полу, отставила некогда жёлтую краску в ряд остальных. Рон с Гермионой, продолжившие спорить, этого не услышали, а Гарри вопросительно взглянул на соотрядницу — тема колебаний в неразрешённости испытывала его терпение с самого приезда. Парвати, вероятно, по его лицу поняла, что невольно выразила их общие мысли. — Знакомо, — в том же тоне согласился Гарри и внимательно поглядел на девчонку, будто таким образом мог выяснить, про какую именно ситуацию она говорила, — И давно с этим сталкивалась? Парвати помолчала, прикусывая губы и наблюдая за парой, начавшей делить краски на те, что были в относительно хорошем состоянии и те, что пришли в негодность. Соотрядница опустила глаза, от чего чуть завитые угольно-чёрные ресницы дрогнули. Несмотря на дружбу с Браун, эта девочка нравилась Гарри гораздо больше неё: она была улыбчивой и будто бы ко всем терпимой, хоть Гермиона, знающая Патил чуть лучше, и считала Парвати несколько легкомысленной. Гарри казалось, она умела держать язык за зубами, когда нужно, и по возможности избегать конфликтов. — Вообще-то, сейчас, — доверительно сообщила она, — Не знаю, чего ожидать. — А чего бы тебе хотелось? — спросил Гарри о самом простом, может быть, надеясь, что её ответ как-то поможет ему самому. Он не мог охарактеризовать свои чувства однозначно, но его влекло что-то образное и неизведанное, было интересно, что произойдёт, если Гарри поддастся этому об любопытству. Должной серьёзности не появилось, только взыграло в памятный день самолюбие и обострилось то напряжение, которое наваливалось на него каждый раз, когда Гарри перед сном машинально поворачивал голову к соседней кровати. Иногда он, вглядываясь в стрекочущую цикадами ночную темноту, ловил ответный взгляд, долгий и нечитаемый. Может быть, днями Гарри ни о чём не переживал из-за влияния радостных перемен, принесённых этими каникулами; может, все вокруг позволили себе на время выйти за грань привычного образа мышления, почувствовав свободу — каждый понимал, что в лагере нет школьных компаний и сдерживающих детскую необузданность родителей; что, вероятее всего, никто не сможет припомнить какую-то неудачу уже спустя месяц, потому что поддерживать общение будут лишь единицы, и это будет исключением из правил, а не закономерностью. Осознание того, что никто из нынешнего окружения не живёт по соседству и не сможет доложить всему классу о каком-нибудь постыдном случае, даже если захочет, развязывало молодёжи руки. Наверное, Гарри стоило больше думать над своими действиями, а не бросаться из крайности в крайность, как бы шутя. Заводя разговор с Парвати, разумеется, он не думал, что она и Малфой мыслят одинаково, но в общих чертах представлений о завоевании расположения могли же быть схожести? — Наверное, хотелось бы возможности услышать признание напрямую, а не догадываться и ходить вокруг да около, — осторожно поделилась Парвати, взяв с тумбочки сок и вставив в него прозрачную трубочку, — Когда не знаешь, взаимны ли твои чувства, это странный период, который лучше не затягивать. Особенно затягивать не стоило, когда время совместной жизни было ограничено — иногда Гарри под действием общего веселья совершенно забывал, что лето медленно, но неуклонно подходило к концу. Он не следил за числами и днями недели, живя одним днём. В лагере всегда что-то происходило, вечно было ощущение какой-то инфантильной суматохи, какая обычно подбивает людей на глупости. — Если ты решил проявить инициативу, не откладывай это на потом, — посоветовала Парвати. Звучало разумно, и Гарри решил, что она, как неплохо соображающий в теме отношений человек, могла подать ему какую-никакую идею. Странно, что Гарри в первый раз собирался поднять тему неразрешённости именно с Патил, с девчонкой, с которой он разве что однажды перекинулся парой слов на «свечке», а не с друзьями, но это можно было по-своему понять. Мало того, что Рон с Гермионой были увлечены друг другом, они бы обязательно попытались выведать у Гарри большее, и нельзя было винить их за искреннее участие в жизни товарища. Парвати, видимо, понимала, что недостаточно близка с соотрядником, поэтому этично не просила конкретизировать. Наткнувшись на что-то мелкое и колкое спиной, Гарри выругался и достал из-под покрывала Лаванды бигуди. — А если, представим, я знаю, что взаимны, но не уверен, стоит ли заводить отдельный разговор о чём-то подобном, потому что этот человек может не воспринять меня всерьёз? — он наконец смог наиболее точно выразить свои сомнения, и выплеснул их разом, как на консультации у школьного психолога. Парвати, потягивая свой цитрусовый сок, заинтригованно улыбнулась. — В чём дело, Гарри? Как это — «не воспринять всерьёз»? — А так — подумать, что я издеваюсь, потому что, когда мы ещё не были особенно близки, произошло кое-что, чего я не ожидал и повёл себя не так, как должен был. Тогда я ещё не думал, знаешь, в таком направлении. — О-о, — протянула Парвати. Она подтянула к себе ноги, усевшись по-турецки. — Да тут, я вижу, всё не так просто. Порадуй её чем-нибудь. Что любит? — Внимание, — не задумываясь, выдал Гарри, машинально прокручивая бигуди в руке. Он вспомнил, что Драко иногда носил перстень — похожий на древние украшения знати, серебряный, достаточно заметный, чтобы вызвать у кого-то зависть. — Роскошь. Да, думаю, любит всякие кольца, но где я их достану? Из проволоки слеплю? — Необычное досье, — снова рассмеявшись, признала Парвати, — В наших условиях ты можешь предложить только внимание — так дай его. Сделай что-нибудь, что она точно оценит. — Например? — Гарри не думал, что Патил предложит ему что-то оригинальное, хотя бы потому что не подозревала, о ком шла речь. Что можно было сделать? Втихую стянуть у Вуда ключи от душевых, чтобы Драко мог отдельно их посещать? Парвати недолго раздумывала над вопросом, её смуглое личико задорно озарилось пришедшей идеей. — Есть одна мыслишка, — она поднялась с кровати и приглашающе протянула Гарри руку, — Вставай, герой, придётся учить тебя нормально танцевать. — О, нет-нет, — хохотнул Гарри, непроизвольно представив, как романтический медляк бы выглядел в реале, — Этого мы точно делать не будем. Если предложу, она будет припоминать мне до самого отъезда. — Такая скромная? По описанию не подумала бы. — Кто, не пойму? — едва не выплеснув из стаканчика серую, мутную от красок воду, встрял Рон, резко повернувшись, — О ком вы, Гарри? Гермиона ничего не сказала, но неодобрительно покачала головой: ей, очевидно, не нравилось, что её парень лезет в чужие дела, при разговорах о которых та всегда деликатно помалкивала, делая вид, что занята. Бессмысленно было врать другу о новой девчонке или, тем более, успешном воссоединении с Чжоу — друзья почти всё время проводили вместе, и Рон запросто мог заметить, что между ними ничего не происходит. Пока не представляя, как будет отговариваться, если тот спросит напрямую, Гарри твёрдо решил молчать до конца. Почувствовав, что тему надо замять, Парвати ещё энергичнее замахала руками, вынужная его подняться с места. Её тёмные пряди волос, с утра собранные сзади заколкой-крабом, выбились из-под неё пышными кудрями. — Оторви зад, сейчас быстро приноровишься! Помню, когда я была в начальной школе, тоже жутко боялась, думала, что всегда буду путать движения в вальсе, но как-то на празднике… — Давай глянем правде в глаза — никому не нужны умения вальсировать здесь! Всё тараторя и не слушая отговорки о том, что Гарри уроки танцев совершенно без надобности, Парвати приказала взять её за талию, и они закружились по комнате под сомнительный мотив, напеваемый соотрядницей и отсчитываемый ею же ритм. Гермиона опасливо переложила плакат на кровать, подальше от них, боясь, что незадачливые ровесники случайно наступят на её творение. — Просто повторяй за мной! Парвати, сама сбившись с ритма, смеялась над неуклюжими попытками Гарри успеть за её шагами — он уже пару раз наступил ей на ногу и постоянно бестолково поглядывал вниз, пробуя контролировать движения. От этих попыток ребята едва не сталкивались лбами, а такого наверняка не было предусмотрено. Рон насмешливо аплодировал. Гарри тоже пробило на смех, когда он представил, как их дуэт выглядел со стороны, и в этот момент в комнату вернулись Лаванда и Ханна. Ненадолго повисло молчание — Браун поочерёдно посмотрела на раскачивающихся в обнимку Парвати с Гарри (они закружились до состояния, когда всё вокруг плывёт, и, цепляясь друг за друга, пытались прийти в норму), а затем на Рона, Гермиону и ещё непросохший, поблёскивающий влагой плакат. Она быстро отвела обиженный взгляд и в преувеличенной спешке прошла к своей кровати. — Вы, парни, в курсе, что сейчас тихий час, и вас здесь быть не должно? — строго отчеканила Браун, хотя такие визиты никого никогда раньше не смущали. Парвати посмотрела на подругу сочувствующе, понимая её, но не разделяя категоричной позиции. Наверняка она была в курсе всех подробностей неудачного опыта Лаванды, и не могла полностью встать на её сторону, поэтому предпочитала не встревать. — О нас не переживай, — раздражая Лаванду своей непосредственностью ещё больше, съязвил Гарри, — Если будет проверка, залезем под кровать. — Во-первых, вы подставляете вожатых, — после непродолжительного молчания девчонка принялась сосредоточенно взбивать подушку, возможно, представляя на её месте Рона, — Во-вторых, вдруг я хочу переодеться ко сну? Мне это при вас сделать? — Ты никогда не спала днём, — перешла в оборону Гермиона, с невозмутимостью вскинув брови. Она прекрасно знала, что именно не устраивало Лаванду, и отступать не собиралась — в конце концов, это была и её комната тоже. — А сейчас в лагере инспекция! Тестируют всякие параметры, типа состояния душевых и качества домов — а у нас и так некстати начались перебои со светом! Говорят, дисциплину тоже проверят, так что не нужно нарываться ещё больше, — выложила контрольный аргумент Браун и гордо, будто выдала действительно опасную для чужих ушей информацию, добавила: — Мне не верите — у вожатых спросите. Только не распространяйтесь особо. Плакат был закончен, и время близилось к двум — оставаться в спальне девчонок только из принципа было бессмысленно и как-то по-детски. — Гарри, — поманила его пальцем Парвати, когда ребята уже собрались выходить. Она быстро привстала на цыпочки и, ухватившись за его плечи, всё так же весело шепнула Гарри на ухо: — Вам в любом случае надо поговорить, чтобы закрепить доверие, но перед этим ты должен как-то дать понять, что заинтересован. Не провались.***
На входе в комнату Гарри с Роном едва не столкнулись с выходившим Тео Ноттом. — Лично я пас! — воскликнул он, не оборачиваясь, и спустился по лестнице. По кислому и чуть насмешливому выражению лица можно было понять, что Драко организовал в доме не дружеские посиделки, а какой-то совет первостепенной важности, который пошёл не по плану. — Тогда решайте, кто из вас пойдёт со мной? — послышалось недовольным голосом из комнаты, — Можете хоть монетку подкидывать, но мне сегодня нужен кто-то на час-два. Малфой сидел на своей кровати, опираясь локтем на грядушку, а перед ним, как два провинившихся школьника перед директором, неловко стояли крупные Крэбб с Гойлом. — Я как раз не занят, — приземлившись спиной на свою кровать, невзначай сообщил Гарри, — А что нужно сделать? Драко смерил его полным скепсиса долгим взглядом, как будто нерадивый сосед по комнате мешал ему решать важные вопросы. Ему будто не хотелось посвящать Гарри во что-то, и он сомневался, стоит ли вообще это упоминать. — Мне казалось, ты теперь всегда занят только общением с лузерами, которые приехали сюда в шмотках своей бабки и наверняка с её вязанием, — намекнул Драко на Невилла. Гарри не мог пропустить это мимо ушей — он терпеть не мог, когда людей считали ниже своего уровня за независящие от них вещи, вроде неполного состава семьи. То, что он несколько минут назад высказывал Парвати, не могло поменять взглядов на жизнь, и Гарри не собирался закрывать глаза на несправедливость, какие бы там возвышенные чувства к кому ни питал. Иногда Драко требовалось осадить, чтобы он стал тем самым человеком из его красивейших мыслей. Это оставляло в мечтах смутный осадок, объяснявший ту неуверенность, из-за которой Гарри медлил с действиями. — Обижаешься, потому что тебе забыли положить какую-нибудь вышивку бисером? — В любом случае, ты на это точно не годишься, — проигнорировав его выпад, пренебрежительно повёл плечом Драко. — Вот как? — Гарри усмехнулся, коротко переглянувшись с морщившимся Роном, — Почему же? — Сомневаюсь, что у тебя есть профессиональные навыки для съёмок. Подопечные Малфоя, почувствовав спасительную свободу, поспешно двинулись к выходу. — Зато, может, есть желание их приобрести! — не сдался Гарри, — И даже опыт в фотосессиях был! — В каких? — смешливо сморщившись, уточнил Драко, — Пару раз сфоткал семейное застолье? — Вообще-то, кузена в идиотской школьной форме. — Что-то мне не верится, что ты выбрал ракурс, с которого эта форма стала годна на модный показ. — Правильно, я выбрал ракурс, с которого она смотрелась ещё ужаснее, но так заморочиться тоже не каждый смог бы! — Гарри поторапливающе развёл руками, — Ну же, я — твой лучший кандидат в фотографы! Что, если ты своими предрассудками зароешь великий талант? — Ладно, — немного поколебавшись, наконец вынужденно согласился Драко, — Только если найдёшь фотоаппарат и, главное, не будешь отвлекать меня своими глупостями. — Скажешь тоже! — оскорблённо округлив глаза, хлопнул себя по коленке Гарри, — Я сама серьёзность, любой подтвердит. Будь Рон наедине с другом, с тяжёлым вздохом покрутил бы пальцем у виска, но он следовал негласному правилу всегда поддерживать Гарри в присутствии Малфоя. В сложившихся обстоятельствах он, видимо, не был уверен, как должен поступить — понял только, что друг победил в дискуссии, и поэтому Уизли лишь буркнул неприятелю дежурное «что, выкусил?», уткнувшись в свой недочитанный комикс.***
Волейбол пришлось пропустить, но, что бы там Рон ни бубнил себе под нос, это того стоило. Поблёскивающий новизной фотоаппарат Криви был крупным, чуть более тяжёлым и сложнее устроенным, чем казался. Гарри рассматривал чудо техники со всех сторон, чувствуя себя так, будто всё это время не жил в двадцатом веке. — Отличная вещь. Разберусь, — заверил он Колина, на пробу нажимая на кнопки и наводя устройство на небо, окрасившееся насыщенным тёплым светом заходящего солнца. В ожидании Малфоя Гарри сидел на лавочке у домика, закинув ремешок фотоаппарата на плечо. С протянутой почти над его головой бельевой верёвки, завешанной разного размера футболками, топами, майками и шортами, веяло прохладой мокрой ткани и пахло свежестью стирального порошка. «Не прибедняйся, я недолго собираюсь», — обнадёжили Гарри минут пятнадцать назад. Когда он уже хотел окликнуть Драко, подойдя к распахнутому окну, соотрядник появился на пороге и замер перед Гарри, нарочито небрежно оперевшись на деревянные перила и нетерпеливо постукивая по ним пальцами. Выжидал хвалебных комментариев — понял Гарри под его требовательным взглядом. Однако слова смог подобрать не сразу. Первое, что бросилось ему в глаза — придерживаемый одной рукой скейтборд с кислотно-зелёными наклейками в виде каких-то диких глаз с узкими зрачками и змей. Гарри прыснул. Это совершенно не вписывалось в образ Драко, создавшийся за эти дни в его голове. — Скейт? — Одолжил у Забини, — кивнул Драко, приподнимая его и давая рассмотреть доску со всех строн, — С ним будет эффектнее, что смешного? — Ты хоть умеешь кататься на нём? — Какая разница? — он захлопнул за собой дверь и спустился к Гарри. Только при его приближении тот обратил внимание на мешковатые джинсы и безразмерную белую футболку с объёмными, будто раздутыми надписями. — Думал, ты выйдешь в каком-то строгом костюме, — съехидничал Гарри, отправляясь следом за соотрядником к аллее с фонтанчиком. — Кто будет одеваться в классические вещи в лагере? — снисходительно поморщился Драко, поудобнее перехватывая скейт. Выглядел он при этом так, будто ему приходилось объяснять недалёкому однокласснику сложный предмет. — Это совсем не вписывается в атмосферу. Конечно, я ношу их, но только когда того требует соответствующий случай, а не по любому поводу. — И много в чём ещё ты решил глобально пересмотреть консервативные взгляды на жизнь? — подхватил Гарри, — Рядом пляж, его тематике бы вполне соответствовало нацепить одни плавки. — Будешь умничать — найду на твою должность кого-то другого, — тут же отрезал Драко. Гарри укоризненно поцокал языком. — Нельзя увольнять людей без причины, как-то некрасиво получается. — В нашем случае она всегда найдётся — с твоей некомпетентностью ты пока только на испытательном сроке. Свободно могу понизить тебя до Гойла. — А он ещё что должен будет делать? — Гарри наивно полагал, что этот вечер они проведут, гуляя по окрестностям без наблюдения посторонних личностей, но, видимо, слишком шикарно это было бы для лагерных условий. — Таскаться за нами в качестве твоей охраны? — Мы же всё-таки в лес пойдём, а скоро темнеть начнёт. Кто знает, что придёт в голову тому, кто общается с полоумной Лавгуд? Лучше перестраховаться, — увидев, как вытягивается лицо Гарри, Малфой насмешливо фыркнул: — Выдыхай, он просто расставит свет, когда стемнеет. Надеюсь, этот кретин хоть догадается спросить разрешения на лампы из вожатской. Уже через несколько минут Гарри, как заведённый, крутился вокруг Драко, пытаясь подобрать наиболее выгодный ракурс, хотя для него самого это имело не слишком большое значение — сверстник со всех сторон выглядел неплохо, хоть и беспрестанно отдавал Гарри поручения переместиться ближе или дальше. Тот в ответ уверял, что и сам всё понимает, а затем просил заткнуться и не портить кадр, то вставая на одно колено, то присаживаясь на корточки, то вставая на цыпочки и отходя на пару шагов. — Определись уже, мне смотреть в сторону или в объектив? — выжидающе переспросил Драко, уставший скорее из-за препирательств, чем из-за того, что поминутно замирал в новой позе, а ему советовали, как лучше повернуться и куда деть руки. — Смотри туда, — отставив большой палец за спину, указал Гарри. Он, быстро свыкнувшись с новыми обязанностями, даже немного увлёкся. Тёпло-зелёные оттенки аллейных растений окутывали развернувшегося боком к объективу Драко бархатной ненавязчивостью летнего вечера. — И можешь немного отклонить голову назад. — Мне в глаза светит, быстрее! — Потерпи секунду и не кривись. Футболка Драко сборила на поясе, а из зачёсанных назад волос выбилась маленькая прядь. Если бы он советовался с Гарри на тему того, стоит ли что-то делать с причёской, тот определённо голосовал бы за естественность, но, раз уж это была чужая прихоть, выбирать не приходилось. «Без проблем, хорошо, —насмешливо думал Гарри, — Когда-нибудь, лет эдак через десять, глядя на эти фотографии, он всё равно усомнится в правильности этого решения.» Понимая, что обвинения в случае неидеальности отдельного снимка посыпятся на его голову, Гарри опустил фотоаппарат. Драко, подбоченившись, с упрёком обернулся к нему. — Какие-то неполадки? Гарри коротким жестом посоветовал пригладить волосы у виска и от неожиданности даже отпрянул, когда соотрядник, вскинувшись, в пару шагов подлетел к нему. — Хочешь сказать, всё это время у меня было что-то на голове, и ты сообщаешь об этом только сейчас?! — нельзя было точно определить, угрожающий это тон или взволнованный. Драко беспорядочно зашарил пальцами по затылку, будто пытался сбросить какое-то мерзкое насекомое. — Что смотришь, сними! — Нет там ничего, — из последних сил сдерживая смех, попытался успокоить его Гарри, — Просто поправь волосы. — Конкретнее, где? Этот момент, когда на аллее никого не было, а лицо Драко было издевательски близко к его лицу, подействовал на Гарри дурманяще. Во рту пересохло, а напряжённость, преследовавшая его, достигла своего пика. Гарри вдруг показалось, что ту самую инициативу, о которой говорила Парвати, нужно проявить любым способом, да и Драко как будто сам подталкивал его к этому. Чего он добивался, доверяя Гарри тонкости своего душевного состояния с утра; о чём думал, подходя к нему так близко? Тот, тоже почувствовав странность затягиваюшегося момента или, может, поняв колебания Гарри по посерьёзневшему лицу, так же замер и замолчал. Стало заметно, как пульсировала крошечная жилка на его виске, а участившиеся дыхание стало тише, будто его пытались задержать в характерном трепете, какой непроизвольно появляется перед важными событиями. Они, оба теоретически осознавая, что должно было в скором времени случиться, стояли друг напротив друга, и могли прямо смотреть друг другу в глаза, хоть Драко и был чуть — незначительно — выше. Гарри собрался, примериваясь; издалека незаметные, почти бесцветные веснушки на чужом лице поплыли перед глазами от напряжённости момента. Пора. Он решительно подался вперёд, практически коснувшись приоткрытых губ, как вдруг Драко, сжав зубы, быстро мотнул головой в сторону. Гарри ткнулся носом в его щёку и понял, что зря лелеял надежды на простой исход ситуации. — Нет! — сдерживающе уперевшись руками Гарри в грудь, как бы подтверждая его мысли, остановил Драко. Его уши краснели, а брови несчастно заломились вверх. — Нет? — глуповато переспросил Гарри. Казалось, внутренности разом неверяще провалились куда-то вниз, сбив былой запал. — Что-то не так? — Я не хочу, разве не ясно? — непреклонно повторил Драко, вынуждая его машинально отступить на приличную дистанцию, — Только сбиваешь мне настрой, а сейчас надо будет сосредоточиться. С твоей стороны не было бы лишним хотя бы предупредить меня о том, что собираешься сделать. — Буквально в субботу ты считал иначе, — припомнил Гарри. Он был растерян и несколько обескуражен своим порывом. «Предупредить»! Да кто вообще в здравом уме предупреждает о таком, неужели за предшествующие несколько неловких мгновений нельзя было догадаться? — Значит, тогда ты неправильно меня понял, — дёрнув уголком рта, свалил всю вину на него Драко, — Тогда я думал, что ты сам тянешься ко мне, не столбом же было сидеть! Мы не будем делать это здесь, когда в любой момент может кто-то прийти. — Хочешь найти более укромное местечко? — Нет настроения. В Гарри начал просыпаться тот самый эксперт по поддержке и моральной помощи, какого в нём хотела видеть Гермиона. Он о чём-то догадывался. — Или ты просто боишься впервые поцеловаться? — как бы между прочим предположил Гарри, предвкушая чужую реакцию. Драко уставился на его ухмылку сверлящим взглядом. — Сам придумал и поверил в это? — тянуче отозвался он, — Ты прекрасно знаешь… — Да, про твою девчонку с внешностью Делакур, — Рон как-то упоминал модель при Гарри, и это было первым, что всплыло у него в памяти, — Почему-то я единственный знаю. — Не устраивает, что кто-то доверил тебе секрет? — Ты перебираешь причины, вместо того, чтобы сразу признать, что сейчас не готов, — Гарри сделал глубокий вдох и выдох, набираясь терпения, чтобы отвести разговор от потенциальной ссоры, — Во всяком случае, раз это действительно так, я в состоянии подождать — просто скажи, и мы оставим все контакты, кроме исключительно приятельских, до лучших времён. — Если тебе от этого станет легче, да, это так, мне нужно подумать, — вызывающе выпятив подбородок, согласился Драко, — И, знаешь что, это далеко не признак какой-то неопытности, а просто значит, что такие решения не принимаются за пять минут. Я отлично понимаю, что мы не можем долго тянуть, но это вовсе не причина резко сойтись, как безмозглые провинциалы в каком-нибудь баре. — Ты же сообщишь мне, когда что-то надумаешь? — иронично осведомился Гарри, и, чувствуя, что опасность скандала миновала, кивнул на скейт Блейза, — Иди уже, сфоткаю, как будто умеешь на нём кататься.***
В правдивости слов Лаванды Браун о проблемах с электроэнергией Гарри с Роном убедились на следующий день, когда чистили зубы, склонившись над расположенными на улице, установленными на стенке корпуса душевых, раковинами. Висевшая над ними лампочка, о пыльную поверхность которой бились мелкие мушки и комары, резко потухла, заставив ребят одновременно задрать головы вверх. — Что за чёрт? — Всё ещё не починили? Инспекция вряд ли по своему желанию просто уберётся отсюда с такими результатами, — констатировал Гарри, выключив воду. — Может, проблемы со щитком? — предположил Рон, — У нас такое бывало, когда на него свалилась ветка во время бури! — Пойдём, проверим? — настрой был отчего-то бодрым, как в самый разгар дня, и спать Гарри не торопился. В том, чтобы не звать старших, а попытаться найти причину бытовой поломки самим, было нечто увлекательное и дающее ощутить самостоятельность. Разве должно было кого-то волновать, что они пока разбирались в подобных вопросах весьма поверхностно? Это был вечер, считающийся ранним по летним меркам — недавно стемнело; попискивали носящиеся низко, над крышами домиков, летучие мыши; а последние дети из младших отрядов заканчивали с водными процедурами. «В августе просто непростительно не выйти ночью, чтобы полюбоваться звездопадом», — так говорила Полумна. Как Гарри ни вглядывался в тёмное небо с первыми редкими звёздочками, они всё никак не падали. Или, может быть, падали, как назло, в тот момент, когда он моргал? — Проверь щиток — он как раз у нашего дома стоит, а я гляну тут провода. Гарри отправился к дому, упорно пытаясь вспомнить, где установлен электрощит и почему он его не замечал — достаточно крупную железную коробку. — Не видел Дина? После дискотеки не могу найти, — окликнув его со ступенек, поделился Симус, и Гарри только пожал плечами, а потом увидел направлявшегося к нему Драко. Гарри счёл не лучшей идеей задавать ему вопрос про щиток, особенно учитывая, какую непоколебимую уверенность выражало его обычно демонстрирующее скуку лицо. Могло даже показаться, что Драко раздражён на кого-то. — Нужно поговорить, — твёрдо, почти холодно процедил он, и Гарри пришлось пойти за ним. Мысли о блюдении должного светоснабжения резко вылетели из головы. — Ты что-то решил? — В некотором роде. — Я видел, душевой корпус ещё не заперт. Хочешь зайти туда? — Это не тот разговор, который я мечтал осуществить в сырости и плесени, — с жалостливой брезгливостью фыркнул Драко. — А о чём ты мечтал? — пакостно ухватившись за слово, поддразнил его Гарри. — Ты сейчас сильно пожалеешь о своём неоднозначном юморе, когда мы будем говорить о хобби, семье и погоде. По интонациям Гарри почувствовал, что угроза не беспочвенна. Он поднял ладони вверх, словно собирался сдаваться и указал за душевой корпус. — Уверен, что это всё очень интересно. Оранжерея устроит? — Куда ни шло. Оранжерея, непонятно зачем установленная в лагере и как сохранившая приличный вид — стеклянная, с подвешенными у входа кадками вьющихся и оплетающих стены цветов, находилась неподалёку от сетчатого забора, отгораживающего лагерную территорию от соснового леса. Сквозь тонкие стволы деревьев пробивался оранжевый свет фонарей близлежащей трассы. Ребята, стараясь быстрее привыкнуть к темноте оранжереи, прошли к дальней её стороне, заставленной кустистыми широколистными растениями — их силуэты загораживали вид на вход. Дверь была без какой-либо защёлки, и, если цветочная атмосфера, насыщенная разнообразными ароматами, была огромным плюсом оранжереи, это было её недостатком. Драко, поясницей оперевшись на крупную кадку с железными витиеватыми узорами, скрестил руки на груди. Гарри встал перед ним, не зная, чего ожидать. — Выглядишь, как будто собрался сдавать экзамен, — попытался разрядить обстановку он. Гарри не хотелось, чтобы Драко так нервничал. Он не знал, что должен сказать, чтобы тот не чувствовал себя в этот вечер напряжённым, как перед врагом. — Я думал над тем, что нам нужно сблизиться, — выдержав паузу для абсолютного внимания к своим словам, чопорно сказал Драко. Казалось, он взвешивал каждое слово, которое могло прозвучать слишком недвусмысленно. — Я не против. Мы должны это сделать, да? — он продолжил решительно, не дожидаясь какой-либо реакции, — Это как необходимый опыт, который странно упускать — меня всегда учили брать от жизни большее. Думаю, я готов к этому теперь. — Уверен? — на всякий случай уточнил Гарри. По его мнению, люди должны были говорить о том, что их связывало, с большей радостью, а Драко явно что-то тяготило — он будто боролся с собой, снова начиная тему полезности опыта. — Конечно, — прозвучало недовольно, — Так что, давай проясним, с этого момента без глупостей. Можешь иногда брать меня за руку, когда мы одни, но пока не лезь со всем остальным, если не хочешь ссориться. Гарри недоумённо посмотрел на тёмный силуэт соотрядника. Он слышал, как подрагивало его дыхание, несмотря на нагловатую практичность слов. Их разговор неудержимо перетекал в монолог. — Нет, мы даже можем сейчас попробовать что-то большее, — поправил себя Драко, — Но, если я скажу потом, что не надо повторять, давай не будем. — А если сам захочешь? — Будем смотреть по ситуации. Гарри казалось, что в этот миг снова повиснет напряжённое молчание, он подбирал слова и никак не мог составить их в фразу, но Драко решил всё за него. Он качнулся навстречу, крепко сжав пальцами плечи Гарри, и тот, не мешкая, тоже подался к нему, перехватывая инициативу. Стоило признать, что это был короткий, смазанный и довольно странный, неумелый поцелуй. Драко не держал размеренный темп, зачем-то постоянно тянулся головой навстречу, напирая, от чего его остренький кончик носа вжимался в щёку Гарри, и тому казалось, что они вот-вот неприятно столкнутся зубами. — Если ты сейчас это похвалишь, будешь самым лицемерным из всех, с кем мне доводилось познакомиться, — пробормотал Драко, стоило ему отстраниться. Его руки тут же отпустили Гарри, он встал в изначальную позу, только, казалось, сильнее зажавшись. Извилистые, тонкие тени растений темно-синими линиями легли на его хмурое лицо. Утаить свою неопытность не удалось, и теперь он наверняка чувствовал себя уязвлённым. Гарри заметил, как его нижняя губа непроизвольно дрогнула, поджавшись, и понял, что нужно что-то предпринять, пока всё не вылилось в катастрофу. — Послушай, ничего страшного, — понимающе заверил Гарри, стараясь как можно мягче донести до него, что при первом в жизни поцелуе не стоило ожидать от себя каких-то невероятных навыков, — Всё нормально. Если хочешь — можем попробовать ещё, если нет — просто посидим здесь, пока нас не хватились, и поговорим. Расскажешь мне, каково это — жить в особняке, да ещё с личным водителем. Наверняка в вашей школе изучают языков пять, да? Или это всё предрассудки об аристократии? Нужно было вызвать у Драко тёплые чувства расспросами о том, чем он всегда был не прочь похвастаться, и Гарри заботливо реабилитировал его травмированное самомнение. — Пять языков — это сильно, родители слишком любят меня, чтобы вот так отдать на растерзание, — хмыкнул Драко, видимо, раздумав устраивать сцену. Он с удовольствием подхватил новую тему. — Тем более, я уже знаю, что буду работать в сфере экономики. — Подсчитывать чужие финансы, — покивал Гарри, — Почему я не удивлён? Тебе ведь даже подарок на день рождения не пришлёшь — высчитаешь, хорошо я потратился или не стал закладывать свой дом. Драко с деланным возмущением пихнул его в плечо и тоже хотел о чём-то спросить, но им обоим смутно что-то послышалось. — …всерьёз? — обрывочно донеслось с улицы. — Все уже спать ложатся! — узнал Гарри голос Дина. Дверь в оранжерею распахнулась, листья дрогнули от ветерка, а хрупкое ощущение интимной уединённости прогнали быстрые шаги двоих людей. Сверстники пробрались в укромное место встреч так, будто боялись быть в чём-то уличёнными. — Вот именно, сейчас будет обход! — торопливо заметила в ответ Парвати. Становилось понятно, о ком она недавно говорила Гарри, прикрывая всё обобщающим «есть одна ситуация». И как он сразу не догадался! — Проходной двор, честное слово, — с неприязнью процедил Драко сквозь зубы. — Пригнись, — шикнул на него Гарри. Как бы они объяснили своё местонахождение здесь вдвоём, в столь позднее время? Ребята притаились за большой кадкой кубической формы, ожидая, пока соотрядники расположатся на одном месте, чтобы ни под каким углом их нельзя было заметить. Темнота и пышная раскидистость неведомых растений, создававших тень, играли им на руку. — Давай послушаем, Гарри! Интересно же! — шёпотом предложил Драко. Он замер в неудобной позе, упираясь локтем в плиточный пол, и не решался сдвинуться. — Ты не будешь использовать что-то личное против них. Нужно выбираться, когда отвлекутся. Дин с Парвати, взявшись за руки, остановились у длинного стола с короткими ножками, расположенного посередине оранжереи — он как бы создавал две дорожки, и, если пара пошла по правой, Гарри с Драко предстояло проползти к выходу слева от них, скрываясь за столом. — А если кто-то услышит? — с некоторым кокетством хихикнула Парвати. Её явно не волновало это. Гарри высунул голову из убежища, просчитывая траекторию отступления. Путь был чист, а Парвати с Дином некогда было глазеть по сторонам. — В общем, я давно хотел сказать, — вполне неплохо начал Томас, но тут же позорно сбился, — Сказать, это самое, тебе… — Косноязычный болван, — злорадствующе шепнул Драко на ухо Гарри, — Беру свои слова обратно, я не намерен выслушивать эту банальщину. — Сказать тебе, что, ты понимаешь… Ребята ползком миновали половину пути до стеклянной двери, когда Парвати вздумалось опереться рукой на стол и встать боком к Дину, развернувшись к выходу. — Да? Это точно что-то важное? — Ты понимаешь, я, то есть, мне… — Тебе…? — подталкивающе подхватила девчонка. Она внезапно увлеклась рассматриванием стоявших рядом цветов с крупными, будто рваными по краям лепестками. — Сказали что-то передать? — Нет. Гарри с Драко подобрались к выходу, где им предстояло, не привлекая внимания, толкнуть вперёд дверь. — Тогда что? Приподнимаясь на ноги, Драко выбрался на улицу, и Гарри, оказавшись вне зоны потенциального раскрытия, не предусмотрел, что стоило придержать дверь ногой, чтобы она не создавала шума. Та закрылась, чуть задребезжав вставными стеклами, и из оранжереи послышались громкие возгласы. Благоговейный момент признания был сорван.***
К домику Драко подходил, нервно потирая виски. — Они не могли нас не заметить! — обречённо заключил он в третий или в четвёртый раз. — Там всё цветами заставлено и снаружи что-то, вроде плюща, — успокаивал Гарри, — Ещё как могли! Они просто услышали хлопок двери без сквозняка — понятное дело, слегка удивились. — Надо будет это как-то выяснить, — продолжил гнуть своё Драко. Он схватил Гарри за руку, озарённый идеей. — Скажешь им что-то про меня и посмотришь, как отреагируют. — Да они так быстрее догадаются! Драко горестно застонал. Стало ясно, что теперь навязчивое стремление вызывать как можно меньше подозрений надолго не отпустит его. — Гарри, ну где ты пропадал? — обвиняюще воскликнул Рон, как раз расправлявший своё покрывало, когда соседи зашли в комнату, — Нашёл этот чёртов электрический щиток? — А Дина? — тут же добавил Симус. Гарри понадеялся, что Томас, хотя бы в качестве дружеской солидарности, в случае чего когда-то отплатит ему той же монетой, и флегматично зевнул. — Не видел.