Взгляд

Поставив чемодан около лестницы так, чтобы он не упал, Дилан увидел единственную комнату, в которой горел свет. Томас был там. Стряхивая колючий ток с пальцев, Дилан вздохнул и резко зашёл в комнату. Он увидел Сангстера, стоящего к нему спиной. Друг смотрел в окно, наблюдая за стальной молнией, которая так приковывала взор, очаровывая. Шатен закрыл дверь, слегка хлопнув. — Проверни ключ, — отозвался Томас, не поворачиваясь. Дилан закрылся на замок и спросил, что случилось. Сангстер провернулся на сто восемьдесят и поднял одну бровь в недоумении. — Что? Я в порядке, — сказал блондин, но его голос подорвался, что кричало о том, как все в точности наоборот. — Наши слова тебя задели… — Нет, — ответил Сангстер, — дело не в словах, да и что они значат? Мы так часто говорим, что слова потеряли смысл, вся правда лишь намеках и… взглядах. — Ты вообще о чем? — недоумевал Дилан. — А разве ты не понимаешь? — мощно произнес актер, резко приближаясь. Так, что это на секунду испугало Дилана, — вы не думаете, о чем говорите! — То воспоминание… оно печалит тебя, я прав? Блондин замер. Теперь его рот был закрыт. Он моргал, ведь шатен добрался до истины. — Ты потянулся ко мне, а я засмеялся. Ты хотел поцеловать меня… Сангстер сжал кулак и стремительно зашагал к окну, а Дилан подумал, что он хочет прыгнуть и побежал за ним, но блондин лишь остановился, продолжая ждать появление молнии. — Разве это не красиво? — как ни в чем не бывало спросил Том, — молния такая яркая, такая эффектная. Она завораживает. — Том… — Ну что же, Дилан? Почему не Томми? — Прости… Сангстер замолчал, вдохнув свежий воздух, от которого веяло дождём и мокрой травой. Он смотрел другу в глаза и не спускал взгляда. Они стояли в тишине, глядя друг на друга. Взгляд Томаса был прощающим и мягким, Дилана же — страстно желающим. И такое сочетание взглядов запустило бурную реакцию внутри них. Взгляд способствовал действию, он запускал захватывающий импульс, который в ту же секунду заставил друзей броситься друг другу на плечи. Они обнялись, но этого было недостаточно. Смотря в бездонные глаза друга, Дилан решил вернуть Томасу то, что когда-то отобрал. Его нос потянулся к лицу блондина, их губы переплелись. Он целовал его нежно, будто боялся навредить, а потом поцелуй перерос в страсть, о которой Сангстер всегда мечтал. — Выключи свет, — говорил Броди, чуть отрываясь от мягкой текстуры губ друга. Все еще держа партнёра за руку, Дилан дотронулся до выключателя, и комната погрузилась во мрак. Твёрдые капли дождя барабанили по крыше, создавая ритмичность, а гром за окном заставлял сердце замирать, но затем снова биться в возбуждении и страсти. Поле, которое поражала сверкающая молния, было прекрасным. Изредка друзья заглядывали в окно, чтобы насладиться атмосферой. Но в основном, их взгляд был сосредоточен друг на друге. Они легли на кровать, и души их ликовали. Томас ненасытно впивался в губы Дилана, стягивая его джинсы. О’Брайен, будучи барабанщиком, постукивал по спине Томаса, отчего тот чувствовал непреодолимую дрожь. Его пальцы торопливо расстегивали прозрачные пуговицы на голубой рубашке. Он больше не боялся утонуть в Томасе. В этот момент, Дилан чувствовал себя полноценным. Томас заполнил его пустоту внутри. Он почувствовал его тёплый язык и со всей силы стянул рубашку, бросив ее на пол. Стояк уже не казался таким раздражающим, Дилан хотел друга. Томас припал к его телу и, подхватив предмет воздыхания за талию, О’Брайен перевернулся, оказавшись сверху. Томас хихикнул и помогал Дилану раздеть себя, постоянно целуя его в губы, будто скоро отберут. Одежда больше не мешала им, они продолжали нежиться в постели и улыбаться, будто это был самый счастливый день в их жизни. Целуя нежную, бледную шею, Дилан гладил запястье Томаса, заметив, что синяк исчез. Тогда-то он и решил поставить другу засос. Он делал это с новой осторожностью, слегка прикусывая кожу зубами и слушая их общее дыхание, которое не прекращалось ни на минуту. Затем он ощутил, как голова Томаса отрывается от подушки, он тянется за новым поцелуем, а затем переворачивается на живот, припав к холодной простыне. — Ты точно хочешь этого? — спрашивает шатен. Томас кивает, кусая палец, и тогда О’Брайен решается на это. Естественная смазка помогает парню не чувствовать сильный дискомфорт, но Дилан старается двигаться как можно нежнее, не торопясь. Томас прогибается под его телом, издав короткий стон. Его пальцы расправляются веером, а потом сжимают простыню, когда Дилан начинает ускоряться. Замечая это, шатен гладит друга по спине и кладёт свою ладонь на его запястья, слегка прижимая их. Ему становится очень хорошо, блаженство разливается по его телу, словно вино наливают в бокал, где оно играет и искрится. Томас непрерывно дышит, задирая голову вверх, сдерживая стон. — Расслабься, дружище. Томас чувствует раскованность, а через несколько минут — бьющий по телу оргазм. — Дилан! О’Брайен наклоняется к его голове, еще теснее к телу, он целует его, закрывая при этом его рот и ускоряется в ритме громовой страсти. Сангстер кричит сквозь его губы, целуя крепче и улыбаясь. А затем все прекращается. Друзья ложатся около друг друга на одной кровати, в обнимку. Дилан прикасается к его безупречным локонам и накручивает их на свой палец, увлекаясь. Томас проводит пальцем по его щеке и расплывается в удовлетворенной позе. — Спасибо тебе, Дил. Ты сделал эту ночь незабываемой. — А у тебя были другие ночи? — с интересом спросил шатен. — Да, были. Я лежал один на кровати и мечтал о том, чтобы ты был рядом, тёплый и возбужденный. — И теперь мы — гребанные геи, — с усмешкой произнес Дилан. — Ну и пусть, — с ухмылкой прошептал блондин, — мы вместе и этого достаточно. — Я люблю тебя, чувак. — Что ты только что сказал? — Да ладно, Томми, ты слышал, — засмеялся Дилан. Томас тоже засмеялся. А когда они успокоились, Дилан продолжил: — И все же, я сказал, что люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, — ответил Сангстер. Так они уснули — улыбаясь, и признаваясь друг другу в любви.