***
Молчание тяжелым грузом давило на плечи, заставляя стоять на месте, тугой веревкой сдавливала горло, заставляя молчать и задыхаться от паники и безвыходности, холодными длинными цепями сковывала твое тело, не давая двигаться хоть как-то. На кухне, как в месте где обычно решаются важные семейные вопросы и происходят ссоры или важные, опять же, семейные разговоры. Они не были семьёй как таковой, просто не успели стать ею за почти полную неделю знакомства, да, у них была своя дружелюбная атмосфера тепла и она есть и сейчас. Но теряется в только что открытом факте, в непонимании и легком разочаровании и грусти. Скелетам очень хочется поговорить и все разъяснить, они хотят узнать детали. Шарлотта чувствовала себя ужасно, не только из-за того что она раскрылась, а из-за осознания того что, она им врала по-сути. Она ведь могла сказать раньше, что умеет говорить, что разумна и не уступает ни одному монстру в этом мире. Но из-за чертовой паранойи и того случая на кухне, пропала даже мысль о подобном. Ей стало страшно от одной мысли, какие могут быть последствия. И она их очень боялась. А сейчас, когда она так глупо оплошала, она в растерянности и не знает что делать. Что вообще она должна сказать в этой ситуации? …Ни одной мысли в голове, лишь звенящая пустота, что ужасно давила на слух. — Простите… — тихо пролепетала, опустив голову вниз. А что еще она могла сказать, кроме этого слова? На ум ничего не приходит… Шарлотта сжала губы, и почувствовала как начинают слезится глаза, как защипало в носу, а грудь сдавило тисками. Скелеты переглянулись, услышав тихое извинение от девушки, чьи плечи мелко подрагивали. Оба ощущали ее скорбь и грусть, оба понимали что вот-вот и у нее начнется истерика, только вот, из-за чего? Они понимали почему она молчала, ведь это было бы дикостью в их время, если бы человек разговаривал связно и со смыслом, полностью понимая и отдавая себе отчет о каждом сказанном слове. Никого бы не удивило если бы она бросила ничего не значащие фразы просто так, на ветер, они были бы не совсем подходящими под ситуацию. Может, они зря так сделали? Может, она просто сказала запомнившуюся фразу, которую услышала и смогла, через увиденное ранее, понять, когда ее нужно применять, или ее обучили этому раньше? Но этот вариант развития был отброшен сразу же, когда они вспомнили ее поведение, не присущее людям в их мире. Осознанные и иногда насмешливые взгляды карих глаз игнорировались ими осознанно, все ее странные жесты и повадки тоже. Даже четко сформулированные желания и некоторые предпочтения чем-либо. Она была личностью и индивидуальностью, имеющей свое собственное мнение и взгляды на жизнь. Они закрывали на это глаза и не обращали внимания, до сего момента. — …Скажи, как тебя зовут? — спросил Дрим, глядя на понурившуюся девушку. — Шарлотта. — также тихо ответила она, не поднимая взгляда. Почему? Она чего-то боится? — Нет-нет, не то которое мы тебе дали, а то, которое было с тобой при рождении. — уточнил Найтмер, костями ощущая всю неловкость и конфузность ситуации. — Так…это мое имя, с которым я родилась. Вы, на удивление, четко его угадали! Я даже думала что вы мысли читать умеете… — она неловко рассмеялась, поднимая взгляд на братьев но тут же опуская его обратно. Это первое большое предложение которое она сказала в их присутствии, и у них больше не осталось сомнений, она училась, ее учили и она стоит в развитии на одной ступени с всеми монстрами. Поразительно. — А сколько тебе лет? — Дрима начинает наполнять воодушевление и крупицы энтузиазма. Ее ведь о стольком можно спросить! Столько вопросов можно решить с ее помощью, она может помочь ученым и историкам, другим людям и наконец, общество монстров наконец узнает, что стало с людьми когда-то! — Двадцать один. — она приподняла голову, почувствовав, что вреда ей причинять не собираются. Они такие странные, так спокойно отреагировали. Намного спокойней того типа в первый день ее пребывания в этом мире (вспоминаем первую главу). А, что она собственно ожидала увидеть? Они же не торговцы, и если судить по их недолгому знакомству, то за славой и деньгами те не гонятся, и не собираются делать из нее общественную звезду. — Ты ненамного младше нас, Шарлотта. Нам по двадцать восемь. — в глубине души, каждый из них поразился ее молодым возрастом и с ужасом поняли, что ей пришлось пережить, ведь знают какие зачастую в приютах правила. — Вот как. Семь лет это не так и много. — она, наконец, подняла голову и взглянула на них, расслабляя плечи. Уголки губ приподнялись вверх в слабой улыбке.***
Она не рассказала им что-то конкретное, да и они не задавали каких-то конкретных и неудобных для Лотты вопросов. Когда она спросила, почему они были не так удивлены, они просто ответили: «Мы — детективы, Лотта. Мы догадывались, хоть и догадка была сырой.» Жизнь после признания не сильно изменилась, просто стало чуть проще жить в одном доме со скелетами, стало не так скучно. Хоть и на улице ей приходилось становиться послушной домашней зверушкой, зато дома она могла быть собой, и не бояться, что ее рассекретят и сдадут на опыты. — Боже, Лотта. Что за бредовая мысль с опытами? — скептично спросил Найтмер оторвавшись от утренней газеты, услышав о мыслях девушки. — А что я должна была подумать после своего первого на аукционе?! Тем более, после ненормальной реакции на мой говор того чувака, и после того как мне с маниакальным выражением лица поставили ЭТО! — задрав рубашку, показала на боку, практически под лопаткой, татуировку. На коже витиеватым рисунком была выведена цифра тринадцать, стандартной черной краской. — Да она откровенно наслаждалась моими страданиями! Да, боль была терпима, но моя нежная и бархатная кожа не могла вынести такое издевательство над собой… Пожалей меня, Дрим! — Шарлотта кинулась к Дриму, расставляя руки в стороны и пытаясь обхватить широкую грудину скелета. Тот неловко приобнял ее, тонкими прохладными фалангами перебирая пряди волнистых волос, от которых приятно пахло лавандой. Приятно… Зато, Шарлотта, почти не соврав, рассказала о ее амнезии и некой путаницы в мыслях и воспоминаниях. — Все достаточно туманно, и я просто теряюсь в собственных воспоминаниях. Сначала я вижу одно, а затем всплывает что-то другое, которое вообще не вяжется с первым событием. Хотя по воспоминаниям оно идет в правильной последовательности. И все это выглядит не логично… — Лотта задумчиво приложила пальцы к подбородку, сжав губы и нахмурившись. Братья переглянулись, и сочувствующе посмотрели на девушку. — Поэтому, я вряд ли что-то вам расскажу. — она горестно вздохнула, опустив голову.***
Следующие дни, после того не очень напряжного разговора, протекали достаточно обыденно. Ну, относительно обыденно. Ведь сегодня меня благоразумно решили взять с собой на работу, мол: «Посмотришь окрестности, и прогуляешься хоть немного.». Ну, на счет прогулки я согласна, а то сижу в четырех стенах как Рапунцель в башне, что ждет своего принца. В моем случае, я жду двоих, что приходят домой в собачий голос*, голодные и уставшие. Поэтому, это должно быть весело. Может, я смогу им чем-то помочь? Молча, и, желательно, беспалевно. Хотя, если они работают с цифрами то все, я там не помощник. В салоне авто было душно, даже несмотря на мою достаточно легкую и тонкую одежду, я обливалась седьмым потом от жары. Хотя Дрим и сказал что это еще цветочки, мне уже просто страшно представить, что там в центре этого Жаркоземья творится. Осушая уже вторую бутылку воды за утро, я приоткрыла окно, о чем тут же пожалела, ведь горячий и сухой воздух не приносил охлаждающего эффекта как я бы того хотела, поэтому его пришлось закрыть в ускоренном темпе. — Когда мы приедем…? — изнеможенно спросила, откидывая голову назад. — Еще несколько светофоров и мы на месте. — ответил Найтмер, плавно поворачивая руль в право. Скелеты, по их словам, не сильно восприимчивы к температурам, потому и жара на границе не приносила им никакого дискомфорта. Они лишь по привычке закатали рукава и расстегнули верхние пуговицы, одинаково расслабив галстуки на шеях, говоря, что они иногда раздражают. Кстати, я тут заметила кое-что. Различия во внешности у них хоть и не значительны, но они есть. Хоть на первый взгляд они и показались абсолютно идентичными, проведя с ними столько времени невольно начинаешь приглядывается и замечать различия. Вот и я заметила несколько из них, что считаю очень милым и красивым, даже эстетичным. У каждого из них разная атмосфера вокруг себя, и возле каждого из них у меня внутри разрастаются разные ощущения и чувства, но есть и идентичные. Когда я нахожусь ближе к Дриму, меня окутывает чувство солнечного тепла или того тепла, которое ощущается от пухового одеяла, и, как вы поняли, оно ощущается практически физически на коже. Возле него ощущается что-то такое…светлое и невероятно теплое, хочется обнять это «что-то» и прижаться к нему настолько близко, насколько это возможно, ощущая всю его мягкость и воздушность. В нашем случае иногда хочется обнять самого Дрима, и это желание возникает неожиданно и само собой, но мне удается сдержать подобные порывы. С Найтмером дела обстоят немного по-другому. От него веет ночной прохладой (что сейчас более предпочтительной), спокойствием, что так ему свойственно, и некая безмятежность. Возле него, обычно, я чувствую себя такой… маленькой, парящей в воздухе девочкой, что укутывается и тонет в прохладных шелковых облаках. Это чувство еще иногда бывает похоже на медленное погружение в воду океана, что была кристально чистой, и в которой настал полный штиль. Эти ощущения тоже чувствуются практически физически, и к этой прохладе хочется также нежно прижаться, хочется чтобы такой же прохладный ветерок гулял по коже, забираясь под тонкую майку и всколыхивая волосы. Несколько смущенно отвела взгляд от сидящих впереди скелетов, на которых, во время раздумий, смотрела. Посмотрела в окно затемненного стекла, и снова выпила воды. Их цвет костей также разный в оттенках. Это я заметила совершенно недавно, буквально несколько дней назад. Я тогда проснулась довольно рано, и прихожу на кухню а там спят эти два красавца за столом, с папками под щеками и кружками кофе на поверхности стола (не одной, что наводит меня на кое-какие мысли…). Оба помятые как после пьянки, уставшие и слегка нахмуренные во сне мордашки вызывали сочувствие и секундный приступ умиления. И тогда, в свете только взошедшего солнца, я пригляделась к ним внимательнее. Первый под теплые желтые ленты попал Найтмер, чьи кости отдавали холодной голубизной неба на рассвете. Скулы, шея, еле-еле видные ключицы, тонкие фаланги пальцев, да и вся его фигура в общем казались прекрасной мраморной статуей** поднятой с далеких глубин Атлантиды. Медленно, пытаясь запомнить все детали старшего из близнецов, мой взгляд направился на Дрима. Солнечные зайчики мягко ложились на его жемчужные косточки, заставляя те переливаться еле заметным перламутром и создавать эфемерный образ легкости. Казалось, будто он весь светится или состоит из мифической пыльцы маленьких фей, что щедро осыпали им не только свои крылышки но и спящего скелета. Он выглядел сказочно, и не менее захватывающе чем Найтмер. — О чем задумалась, Лотта? — Дрим, отвлекшись от вида сквозь лобовое стекло, глянул на меня через плечо, заставляя вынырнуть из своих мыслей и воспоминаний о недавнем дне и неловко ему улыбнуться. — Да так…о прекрасном. — усмехнулась от собственных слов и прищурилась, с удовольствием смотря на его жемчужные косточки. В основном взгляд часто опускался на тонкие и такие привлекательные ключицы, или на изящные фаланги пальцев. И это с обоими так. Я не знаю, но чего-то более захватывающего я еще не видела. Произведение искусства просто, я готова долгое время наблюдать за игрой света на их костях. — Да? Не поделишься мыслями? — ехидно спросил Найтмер, видимо заметив все мои пристальные взгляды в их с братом сторону. Я втянула голову в плечи, чувствуя как алеют щеки. Боже, как стыдно и неловко… — Можешь не отвечать, ведь мы уже приехали. — весело усмехнувшись под тихий хохот Дрима, Найтмер припарковался и, отключив двигатель, вышел из машины. Я так же, открыв дверь, и схватившись за протянутую руку, выползла из душного салона. Я мелко дернулась, когда холодные руки коснулись моей шеи убирая волосы, дабы застегнуть поводок на ошейнике. Сигналка пиликнула, и послышался звук защелкивания замков. Ночной принц закрыл машину, и, положив ключи в карман своих штанов направился в глубь здания, в котором, похоже, работал ни один кондиционер. Но это пока только холл.***
В кабинете оказалось немного жарче чем в холе, но терпимо. Столы скелетов находились напротив друг друга впритык, я сидела на принесенном мне стульчике и наблюдала за их работой и периодическими ответами на звонки. Некоторые работники косились на меня, от чего становилось немного неуютно, но я к этому быстро привыкла. Смотрят и смотрят, мне-то что? Некоторые, конечно, подходили и спрашивали у моих хозяев: «Можно ли погладить вашу девочку?». Не все были столь любезны, но большинство, которые подходили, так точно. Да они отвлекали от работы моих дорогих (уже) друзей. Но спустя пятый подобный вопрос, они просто на всю округу громко сказали. — Можете гладить ее и без нашего разрешения, но ничего более! — и оба угрюмо сели обратно за свои места, видимо, в мыслях жалея, что взяли меня с собой. Я еле смех сдерживала от их немного надутого и по детски недовольно вида, но это быстро прошло ведь ко мне подходил, после этих слов, практически каждый рабочий (даже из другого отдела приходили) был просто обязан подойти и погладить меня или потягать за щечки. Но я стоически терпела. Когда мы вышли на обед, мне тихо Дрим сообщил, что половина рабочих Жаркоземья не имеют домашнего человека, не позволяет климат на этих землях лишь единицы могут себе позволить домашнего питомца, от того и столь большое внимание к моей скромной персоне. После обеда ребята вновь принялись за работу, а внимание и желание погладить меня поутихло у большинства. Тихую атмосферу в отделе и мою дремоту прервала забежавшая сюда женщина монстр, которая после нескольких секунд отдышки, приглушенно произнесла глотая слезы, которые та пыталась утереть дрожащими руками: — Моя дочь…пропала.***