Школьный альбом подходил к концу, а вот щемящее чувство в душе — нет. В тот год все изменилось. Они изменились. Сара помнила её первые отношения. Это был Джон Холл. Он во всем был хорош поначалу, и она чувствовала трепет, с которым парень к ней относился.
Общение с Майклом они продолжили как и прежде — в качестве хороших друзей. Но так как теперь не только Сара состояла в отношениях, но и Тёрнер стал встречаться с Адель, друзья детства стали видеться реже. Хоть и стремились хотя бы пару раз в неделю провести совместный вечер за просмотром фильмов.
Несмотря на то, что друзья мало времени проводили вместе, Джон начал ревновать. Холл сдерживал это беспокойное чувство как мог, но в один прекрасный день, когда Сара рассказала, что провела вчерашний вечер в компании Майкла, парень не выдержал. На повышенных тонах он явно дал понять, что ревнует. Сама не зная зачем, но О’Нил решила внять его просьбам, и с Тёрнером они стали проводить времени еще меньше, лишь здороваясь при встрече. Майкл все равно иногда забегал в гости к подруге, а вот Сара уже не решалась ступить на порог дома Тёрнеров, дабы не вызвать гнев своего благоверного.
Еще пару месяцев ревнивого темперамента Холла, и О’Нил поняла, что он хоть и нравится ей, но влюбленностью здесь и не пахнет. Что-то не давало чувствам захлестнуть её. Возможно, потому что тех самых чувств было недостаточно. А, возможно, потому, что Тёрнер постоянно маячил на горизонте и отвлекал её. С ним всегда было легко и просто, он часто улыбался, а девушка порой засматривалась на ямочки на его щеках. С Джоном же напротив — каждый раз становилось все сложней и сложней. Ограничение свободы и постоянная ревность — вовсе не то, к чему стремилась О’Нил в отношениях.
В конце концов Сара решила для себя, что Джон Холл все же не её человек, и в феврале они расстались. Но, к сожалению, друзьями остаться не удалось — парень все же был убежден, что это из-за Майкла их отношения потерпели крах, и не отпускал обиду. Поначалу О’Нил пыталась убедить его, что это не так, но позже поняла, что бесполезно, поэтому забросила бессмысленные попытки.
Тёрнер же, наоборот, удивил, ведь на этот раз его отношения продлились больше недели — а точнее, целых пять месяцев. Причем оказалось, что несмотря на взбалмошный характер, Адель была полной противоположностью Джону — ген ревности в ней отсутствовал от слова совсем. Поэтому она никогда не была против общения Майкла и Сары. Наверное, только максимально уверенный в себе человек может такое позволить.
Более того, рыжая сама сдружилась с О’Нил. Невзирая на имидж главной стервы школы, Моринг оказалась вполне адекватной. Конечно, лучшими подругами они не стали, но это не мешало Адель целовать Сару в щеку каждый раз при встрече. А когда в декабре одна из чирлидерш сломала ногу и не могла посещать тренировки, Моринг незамедлительно предложила Саре место в команде, капитаном которой являлась.
О’Нил недолго поотпиралась, но все же согласилась прийти на отбор. Неизвестно, то ли её талант поразил всех, то ли авторитет рыжей посодействовал, но Сару взяли в команду.
Майкл и Адель не клялись друг другу в вечной любви, но были очень яркой и темпераментной парой. Казалось, они уединялись везде, где только можно было. Хотя и где нельзя тоже. Сара лишь закатывала на это глаза, убеждая себя в том, что ей абсолютно всё равно.
Порой даже сам Майкл сбегал в дом к О’Нил, чтобы Адель не обнаружила его у себя, когда заявится на порог к Тёрнерам.
— Майкл, да сколько можно? — качала головой Сара, наблюдая за тем, как он по-хозяйски устраивается на диване в её гостиной и закидывает ноги на мягкий пуфик.
— Потому что я не чертова секс-машина, Сара, — как ни в чем не бывало, он закинул попкорн в рот. — У меня, может, есть чувства.
— Ну да, конечно. А Адель просто не понимает твоей тонкой душевной организации, — хохотнула подруга. — Я на это не куплюсь. Так и скажи, что просто не вывозишь такую темпераментную девушку, — она присела рядом и пихнула локтем в бок, подначивая. Она знала, что друг никогда с этим не согласится, но не подшутить над ним она не могла.
— Еще чего! Все я вывожу. И вообще, закроем эту тему с Адель. Лучше расскажи, как у тебя дела, малышка?
С лица Сары мигом сползла улыбка.
— Мы расстались с Джоном.
— Зашибись. Я невероятно рад этому.
— Ну спасибо тебе, — она сложила руки на груди и обиженно надула щеки.
— Лопнешь же, малявка, — для надежности он потыкал пальцем в левую щеку девушки. Поняв, что Сара не собирается менять выражение лица, наклонился и поцеловал её в правую щеку. Против своей воли О’Нил улыбнулась. — Ну а если серьезно, то мне он никогда не нравился.
— Ну конечно. Именно поэтому ты говорил мне не упустить его, как произошло, когда мне нравился Люк. Да-да, я помню.
— Ну ладно. Поначалу он казался нормальным парнем. Но это было в прошлой жизни. Забудь. Джон — засранец, и я рад, что ты от него избавилась. Эта его патологическая ревность не привела бы ни к чему хорошему. В итоге он добился бы того, что ты бы перестала общаться со мной, — шатен приобнял подругу. — А терять тебя я совсем не собираюсь.
Несколько дней, конечно, она погрустила после расставания. Но это не было для Сары тяжелым разрывом. Впрочем, как и для Джона — не прошло и месяца, как тот начал встречаться с другой девушкой на год младше. С плеч как будто груз свалился, и О’Нил снова почувствовала себя свободной.
В апреле Майкл и Адель расстались, причем несмотря на эмоциональность Моринг, у них это вышло довольно культурно. Просто они поняли, что настала пора экзаменов, когда практически нет свободного времени. К тому же скоро разъедутся по колледжам и продолжать на расстоянии отношения, которые держались в основном на сексе, не было никакого смысла.
А в мае Тёрнер получил письмо из Колумбийского университета, из которого узнал, что его зачислили с частичной стипендией. Годы занятий футболом не прошли даром, и радости парня не было предела. И только когда Сара увидела сияющего Майкла у себя на пороге, до неё стало доходить, что её лучший друг вот-вот покинет Сентфор, оставив её одну. Конечно, у неё оставалась Кэнди… но кудряшка не шла ни в какое сравнение с её любимым задирой. Подруге она и половины не рассказывала из того, что знал Тёрнер. Хоть и ему она тоже не так много выбалтывала, но он либо обо всем догадывался сам, поскольку знал её как облупленную, либо хитро выуживал информацию. И Сара сама не замечала, как уже сидела, уютно устроившись на диване в гостиной Тёрнеров, и выкладывала Майклу все подробности личной жизни и переживаний.
Лето пролетело незаметно, и когда пришла пора прощаться, Сара едва сдерживала слёзы. Готовясь к отъезду, Майкл загрузил последний чемодан в багажник автомобиля. С семьей он уже попрощался, осталась лишь О’Нил, которая стояла на своем крыльце и не решалась подойти к соседнему дому, который всегда был ей как родной.
Прижавшись плечом к колонне, она обхватила себя дрожащими руками, убеждая свой упрямый ум, что просто на улице прохладно. А слёзы подступают лишь потому, что соседи через дорогу жарят барбекю и сильно дымят.
Майкл захлопнул багажник, опустил руки в карманы джинсов и повернулся к дому Сары. Все это время он спиной ощущал её пристальный взгляд. И сейчас, встретившись с её грустными глазами, он оперся спиной об автомобиль, не сводя с неё взгляда.
Так они простояли несколько минут, каждый не решаясь подойти. Потому что не знали, что следует говорить в таких ситуациях. В лучшем случае они увидятся лишь на Рождество. Четыре долгих месяца.
И лишь когда Майкл заметил в глазах Сары блеснувшие слёзы, он поспешил оторваться от авто и быстрым шагом направился к ней.
— Малышка, — выдохнул он на ходу, и девушка бросилась к нему в объятия. Крепко обняла за торс и уткнулась носом в твёрдую грудь. И слёзы, которые она обещала себе не допустить, нашли выход. — Ну, не плачь, маленькая.
Майкл осторожно гладил её по волосам, пока Сара тихо всхлипывала. Ему и самому на душе было паршиво. Ведь как он её оставит? Они же всю жизнь были рядом. С самого раннего детства, когда вредная малявка появилась на лужайке соседнего дома и перевернула его жизнь с ног на голову. У них столько было пережито вместе. И он точно знал, что будет невероятно по ней скучать. Как ни по кому другому в этом городе.
— Я приеду к Рождеству, обещаю, — прошептал он в её макушку. — И мы проведем его вместе, как раньше.
Немного успокоившись от его заботливого тона, Сара слегка отстранилась и заглянула ему в глаза, не переставая обнимать.
— А я обещаю, что сделаю все, чтобы поступить в этот гребаный Колумбийский, — шмыгнув носом, словно маленький обиженный ребёнок, произнесла она.
— Т-ш-ш, малышка, не ругайся, — усмехнулся Майкл и еще крепче обнял её за плечи. — В конце концов, это хороший университет.
— Да, но он забирает тебя у меня.
Его бархатный смех запутался в её золотистых волосах.
— Глупышка.
Двумя пальцами Майкл коснулся её подбородка, вынуждая поднять голову и встретиться взглядами. Они долго смотрели друг другу в глаза. Голубые и зеленые — такие родные, такие близкие и с которыми так не хотелось прощаться.
Хоть им и было, что сказать друг другу, оба молчали. Потому что слова были не нужны.
Майкл думал о том, что они увидятся еще совсем не скоро. Вполне возможно, между ними проляжет пропасть, ведь как прежде уже никогда не будет. Не прибежит она к нему с округлившимися в ужасе глазами с просьбой помочь спасти мамин именинный торт, не поставит подножку во время дождя и не объяснит премудрости литературы. Поэтому он приподнял подбородок девушки чуть выше и невесомо коснулся её мягких губ своими. Легкое движение, длящееся всего пару секунд.
— Я буду скучать, малышка.
На несколько ударов сердца Майкл прижался к Саре лбом, затем резко отстранился и поспешил к машине, запрещая себе оборачиваться.
***
Кажется, Сара совсем не заметила, как осушила бутылку вина. Несмотря на это, когда она поднялась и направилась в сторону кухни, заполненной еще не распакованными коробками, походка была её достаточно твердой, а разум — ясным.
Девушка разогрела в микроволновке ужин из супермаркета — она заранее знала, что в разборах вещей ей точно будет сегодня не до готовки. По пути в гостиную подхватила еще одну бутылку вина — ну а кто посмеет её упрекнуть — и снова устроилась напротив камина, опираясь спиной о любимый диван.
Школьный альбом отправился обратно в коробку, поскольку полок, куда его можно поставить, еще не было в новом доме. А руки сами потянулись к университетскому альбому. Он был не такой увесистый, как предыдущий, но тем не менее открывал новую страницу жизни уже совершеннолетней Сары О’Нил.
***
Биты современных хитов ударялись о стены комнаты в студенческом общежитии. Хотелось пританцовывать, но кудрявая брюнетка Стефани заставляла Сару не двигаться, пока тщательно красила губы О’Нил в ярко-красный цвет.
— Стеф, ты уверена, что это хорошая идея?
К яркому макияжу глаз О’Нил давно привыкла, используя его практически ежедневно, а вот красная помада вызывала сомнения.
— Абсолютно. У тебя потрясающая форма губ, к тому же этот оттенок очень подходит блондинкам. Не знаю, зачем я себе его купила.
Стараясь не спорить раньше времени, Сара повернулась к зеркалу, скептически оценивая свой внешний вид. Светлые волосы были собраны в высокий хвост, а прямая челка подчеркивала большие голубые глаза, на этот раз лишь слегка подведенные карандашом. Весь акцент в макияже был на пухлых губах.
Подавив рвущиеся из груди возражения, девушка неуверенно кивнула. Потому что Стефани сияла от восторга от проделанной работы, и О’Нил совсем не хотелось её расстраивать.
— Ник просто умрет от ревности, вот увидишь, — подмигнула брюнетка, на что Сара закатила глаза.
— Я совсем не уверена, что мне это нужно, если честно.
— Вы встречаетесь с конца второго курса, и не виделись все летние каникулы. Пора бы добавить перчинки отношениям.
— Более того, мы практически не общались все это время, — пожала плечами блондинка. — Так, только переписывались пару раз в день.
— Прошло уже две недели, как мы на третьем курсе, крошка! А мы еще ни разу не ходили на вечеринки! Пора встряхнуться.
Закончив с макияжем, Стеф распахнула шкаф и стала перебирать вещи. На кровать полетела черная футболка с изображением сочных красных губ — практически как сейчас были у Сары — и чёрные кожаные шорты.
— Наденешь это, — тоном, не терпящим препирательств, заявила брюнетка, сложив руки на груди. — Ботинки, так и быть, сойдут твои.
— А может, я подыщу что-то свое? Заявиться на вечеринку к одному из братств, с членами которого мы, можно сказать, незнакомы, в таком виде?
— П-ф-ф, я тебя умоляю, — теперь пришла очередь Стефани закатывать глаза. — Я знаю там Патрика, так что все будет отлично. Тем более там будет твой ненаглядный футболист.
— Ник мне не ненаглядный, — буркнула Сара.
— Ну да, конечно. Именно поэтому вы так обжимались на каждом углу в конце прошлого курса.
Было немного боязно идти на вечеринку, куда их позвал один из членов студенческого братства. Эти парни обитали в отдельном коттедже и считали себя чуть ли не семьей, при этом еще и принадлежали к элите колледжа. Сама же Сара ни с кем из них знакома не была, хотя ей уже доводилось бывать на шумных вечеринках, проводимых подобными сообществами, коих в Колумбийском университете насчитывалось порядка двадцати. К слову, каждый первый студент мечтал попасть в одно из братств, но двери в них открывались только избранным.
Вообще, универ был огромным, а его кампус расстилался аж на шесть кварталов Нью-Йорка. За два года обучения Сара успела привыкнуть к этому шумному мегаполису, который так контрастировал с тихим и небольшим Сентфором.
В родной город О’Нил возвращалась лишь на несколько дней на Рождество, чтобы встретить праздники с мамой и Джонатаном, которые теперь жили вместе. Иногда к ним присоединялся Дерек, который учился в Бостоне. Летом же она проводила в городишке не больше месяца, поскольку бывших одноклассников там редко можно было встретить, ведь все разъехались по колледжам и вовсе не стремились возвращаться в это захолустье. Балтимор нравился ей куда больше, и оставшийся месяц летних каникул Сара предпочитала проводить именно там, в гостях у отца. Прогуливаться по пирсу и вдыхать свежий речной воздух было более заманчиво.
Как девушки, которые очень уважают самих себя, Сара и Стефани намеренно опоздали на сорок минут. Когда они подходили к коттеджу, где обитало братство «Альфа-Гамма-Эпсилон», о чем сообщала большая табличка на входе, оттуда уже доносились звуки музыки, стелющиеся по близлежащим улочкам и явно дающие понять, что веселье в самом разгаре.
На пороге их встретил тот самый Патрик, который поздоровался с девушками и тепло обнял Стефани, после этого приглашая в дом. Толпа студентов, разбившаяся на небольшие группки, отрывалась как могла — кто-то скромно попивал алкоголь из стаканчиков, а кто-то глушил прямо из бутылки. Пройдя в следующую комнату, О’Нил наткнулась на импровизированный танцпол, где вовсю отжигала подвыпившая молодежь. Из приоткрытых дверей, ведущих на задний двор, тянулись клубы табачного — и не только — дыма, и Сара едва удержалась, чтобы не закашлять.
— Вот ты где, малышка, — горячий шепот коснулся мочки уха, рассыпая мурашки по нежной коже. Большие ладони легли на талию, резко разворачивая к себе.
— Ник, — О’Нил выдохнула, увидев перед собой лицо улыбающегося блондина. — Я же просила не называть меня так!
— Прости, детка, забыл, — парень теснее притянул к себе девушку и, совершенно не стесняясь окружающую толпу, сжал аппетитные ягодицы ладонями. — М-м-м, шикарные шорты.
— Не думаю, что это хорошая идея — лапать меня у всех на глазах, — прошипела блондинка.
— А что такого? Я не могу лапать свою девушку? — казалось, ему совсем не хотелось слушать причитания Сары, и чтобы отвлечь её, Ник принялся целовать тонкую шею.
О’Нил уже хотела было выпалить, что он вспомнил о том, что она его девушка, только лишь в универе, тогда как все лето ограничивался лишь короткими сообщениями, но тут к ним подоспела Стефани с двумя стаканами выпивки и заставила парня нехотя расцепить горячие объятия.
— Идем, я тебя кое с кем познакомлю, — кудряшка вручила подруге один из стаканов, взяла её за руку и потянула сквозь танцующую толпу. — Раньше мы с ней встречались, но потом эта зараза переметнулась на гетеросексуальную сторону. Несмотря на это мы остались в хороших отношениях. И теперь она перевелась к нам в универ, представляешь?
— Как чудно, — без особого энтузиазма пробормотала Сара. Она искренне не понимала, зачем ей знакомиться с бывшей пассией своей подруги. Ну да ладно, если Стеф так хочется.
Ник зачем-то увязался за ними, покинув толпу футболистов, но Сара не стала спрашивать зачем, чтобы не портить никому настроение.
Троица преодолела еще одну комнату, останавливаясь напротив дивана, где, совершенно не обращая внимания на отрывающихся студентов, сидела парочка, которая никак не могла насытиться друг другом и прервать жадный поцелуй.
— Боже, снимите себе номер! — шутливым тоном окликнула их Стефани, и симпатичная блондинка наконец отлепилась от губ своего парня и посмотрела на подошедших, так бесцеремонно прервавших их в минуты удовольствия.
— Ст-е-е-е-ф!!! — воскликнула незнакомка, выпутываясь из объятий, и бросилась к подруге. — Ну наконец-то!
— Сара, знакомься, — брюнетка все еще обнимала свою бывшую, — это Эмили.
Никто сразу не заметил, как округлились глаза О’Нил. Но не от вида милашки Эмили.
А от вида парня, который остался сидеть на диване.
— Сара? — его темные брови взметнулись вверх.
Ей пришлось приложить недюжинное количество усилий, чтобы перестать открывать рот, как рыбка, и вернуть остатки самообладания, придав лицу наиболее надменный вид.
— Ну, здравствуй, Тёрнер.
