Метаморф

***Быть или не быть? А может, была не была? *** Дэн Альтури Я проснулся словно от толчка. Мутные ото сна глаза бесцельно блуждали по окружавшим меня неровным каменным стенам, а мозг силился вспомнить, где нахожусь. Свет утренней Звезды проникал в пещеру, окрашивая стены в фантастические цвета, значит наступило утро. Выходит я проспал несколько часов, ни разу не проснувшись. Знать бы теперь, который час. Да и как определить время на Клио. Здесь сутки короче Земных и чуть длиннее, чем у нас на Проксиме. Поэтому ориентироваться приходится по положению Солнца и звезд. Положение затрудняет еще и то, что Солнц два. Приходится ориентироваться лишь по своим ощущениям. Сейчас они не такие яркие, словно приглушены сном. В голове царит сумбур, будто в калейдоскопе, подбрасывая образы один за другим: вот мы перелетаем с ветви на ветвь; белый с черным узором на спине Крайт разевает пасть, готовясь к броску, и я вижу капли яда, поблескивающие на его клыках; в прыжке хватаюсь за тело Крайта, как за лиану, но мне в лицо брызжет его бурая кровь, пополам с лимфой. А вот скалозуб бросается на первобытное племя; Эр Джей разряжает в него единственный снаряд плазменного пистолета; аборигены ворочают потухшие угли, в поисках огня; мы, накрытые «парусом», пережидаем дождь. И вдруг реальность накатывает волной, и меня словно выбрасывает из воспоминаний. И я захлебываюсь от ощущений, жадно хватая ртом воздух. Оглядываюсь вокруг, стараясь найти якорь, за который мог бы зацепиться взглядом, сознанием. Пещера. Мы уснули в обнимку на одном спальнике. Тут же шарю рукой под боком, словно мой Анкжис Най мог затеряться тут. И, нащупав пустоту и прохладную ткань матраса, тут же вскакиваю на ноги. — Эр Джей! — оглядываюсь вокруг в поисках моей пары, и натыкаюсь на его заинтересованный взгляд смотрящих прямо на меня серых глаз. — Что случилось? — он спрашивает, чуть склонив голову к плечу и не моргая рассматривает меня. Отчего глаза кажутся стеклянными. Это выглядит реально жутко, а мое всполошившееся и сорвавшееся на бег сердце пропускает удар и гулко бухает в груди. — Потерял, — отвечаю, прикрывая глаза, чтобы он не заметил даже следа паники. — Что потерял? — губы данебца растягиваются в задорной улыбке, а у меня от желания прижать его к груди заходится сердце. — Да тебя потерял, — чтобы скрыть дрожь в руках хватаюсь за спальник и скручиваю его валиком. — Чем занят? Смотрю, как он, сидя на уступе при входе в пещеру, ловко перебирая плоские зеленые полосы, видимо, листья того растения, похожего на тростник, плетет полотно. Что-то вроде циновки. Второй спальник, тот что вымок во время вчерашнего дождя, лежит рядом, под лучами солнца. И только теперь до меня доходит, что для того, чтобы добыть эти листья, он должен был спуститься вниз. Злость и страх за этого безбашенного инопланетянина накатывают волной, смешиваясь в гремучий коктейль и по венам бежит уже чистая ярость. — Не смей никуда ходить один! — шиплю не хуже Крайта. Руки сжимаются в кулаки. — На тебя могли напасть дикие звери. Его взгляд вспыхивает и темнеет, неуловимым движением руки он делает непонятный мне жест, а у кончика большого пальца ноги втыкается и дрожит в воздухе его кортик. Я пораженно смотрю на него, и слышу возмущенный возглас. — Ты забываешься, лейтенант. Я не самка! И прекрасно могу постоять за себя, — ноздри данебца раздуваются как крылья, а глаза от возмущения сверкают, словно расплавленная сталь. Мне становится стыдно за мой выпад. Теперь я смущенно опускаю взгляд, понимая, что перегнул палку. — Просто ставь меня в известность, когда хочешь пойти куда-то, — мне приходится смириться, хотя сердце заходится неровным боем, лишь представлю, что могло бы случиться. Не думал, что стану таким параноиком, лишь обзаведясь парой. Подхожу со спины и сажусь, тесно прижимаясь к горячему торсу грудью, обнимаю поперек живота и зарываюсь носом в его черные смоляные волосы. Его плечи напряжены, и по ментальной связи я ощущаю его обиду и нежелание смириться с моими словами. Я не думаю, что ошибаюсь в характере ощущений, хотя наша связь еще не полна, и слишком непрочная из-за отсутствия рядом Кана. Но чувствую ее как тонкий витой канат, протянувшийся от моей грудины к его. Он мой командир, старше по званию да и по возрасту, судя по всему. Хотя меня это никогда не интересовало и вряд ли остановило. Для истинных возраст значения не имеет. От его волос все еще пахнет морской свежестью, и я с наслаждением втягиваю этот крышесносный аромат. — Я волнуюсь… — «Боги! Когда он стал мне так дорог?», — затаил дыхание и закрыл глаза. По телу разливался жар, а из груди вырывалось горловое урчание. Мне безумно хотелось прикоснуться руками к его теплой коже, забраться под капитанский китель. Но я был благодарен, что Фрай застегнут по самое горло, на все крючки, застежки и молнии. Хоть какая-то сдерживающая мои порывы преграда. — Не хотел тебя будить, извини, — Эр Джей сжал мою руку и повернувшись торсом в моих объятиях чмокнул меня в щеку. «Боги! Когда же прибудет Кан? Я не выдержу. Быть рядом с ним и не коснуться… на что я сам себя и его обрекаю?» Сидеть в обнимку со своей парой хорошо. Но стоило бы позаботиться о пище. Крайта мы доели еще вчера. Оставались лишь орехи и вяленые фрукты и мясо, что мы взяли с собой с челнока на первое время. Еще раз поцеловав Эр Джея в плечо (на большее я не замахивался), взял кортик, аркан, который мой Анкжис Най сплел из листьев того же тростника, отправился по извилистой тропке вниз из нашей пещеры. Очень далеко отходить от скалы я не собирался. Трава в саванне довольно высокая, и тут действительно много зверья и грызунов, на которых можно охотиться и ставить силки. Что я и сделал. У моего плетеного аркана есть одно преимущество — резкий запах, который отбивает другие ароматы. В частности запах пота и жировых отложений с моих рук. Поэтому, ставя силки, я вовсе не переживал насчет того, что зверь может учуять и сбежать. Ждать пришлось недолго, но за это время я успел накопать коренья заинтересовавшего меня вчера растения, которое росло у подножия нашей скалы. Что-то в нем было знакомое, только я никак не мог вспомнить что именно. Теперь встретив его здесь, решил попробовать сделать анализ химического состава, взяв пробу сока из пузатых лиловых в оранжевую крапину корнеплодов. Выкопав один заостренной палкой и очистив максимально от земли, сделал надрез кортиком и воткнул щуп коммуникатора, делая забор жидкости. Ее было катастрофически мало. Видимо плод достиг зрелости и приобретал более плотную структуру. Но даже тех крох хватило, чтобы, взглянув на монитор коммуникатора, я разразился хохотом. — Картофель, боги, это настоящий земной картофель! — вспомнились те корнеплоды, что дед привез на Проксиму и берег как зеницу ока. А затем заставлял всех нас полоть, окучивать и позднее выкапывать урожай. Наш скепсис относительно этих богатств вскоре прошел, когда стол начал ломиться от разнообразия блюд из этого самого картофеля. Позднее эта «болезнь», именуемая Олегом Константиновичем огородничеством «поразила» добрую половину населения столицы. И эта добрая половина стабильно выезжала на природу с лопатами, мотыгами и граблями, переняв наш нехитрый опыт. А дед изрек непреложную истину: «Русские, где бы они не жили, никогда не ассимилируются в другие расы и национальности. Они всегда остаются русскими людьми» От мыслей меня отвлек визг и рычание с той стороны, где я поставил ловушку. Подобравшись поближе, я увидел темно-серое животное, напоминающее земную крысу, но с тремя парами лап и двумя хвостами, колосящимися оттопыренными чешуйками на их концах. Зверь был значительно крупнее, скорее с крупного пса. Попавшись в петлю он дергался и визжал, скаля клыки, примерялся перекусить аркан зубами. Ждать, когда он выберется из петли и сбежит, было глупо. Оставаться без пищи я не был намерен, крутить носом, относительно его жесткого мяса, тоже не стал. Метнув кортик попал точно между глаз, расколов череп пополам. Да, это не нежное мясо Крайта, но и такое сойдет. Как говорит дед: «На безрыбье и рак — рыба». Так что приемлемой пищей на сегодня мы обеспечены. Освежевав тушку, привязанную на распор к ветви дерева, чтобы не тащить все это в пещеру и не разводить мелкий гнус, завернул ее в листья кустарника, красовавшегося резными розетками размером с пляжный мяч, пошел назад к нашему становищу. В рюкзаке за спиной приятно оттягивали плечи с десяток средних клубней местного картофеля. А сознание грела мысль, что сегодня мы разнообразим наш рацион приятными на вкус, сытными блюдами. По пути назад я еще раз попытался связаться со Сканией и был несказанно рад, что все получилось. Узнал, как продвигается ремонт шаттла, на какой стадии буря в верхних слоях атмосферы Клио и был приятно обрадован, снижением скорости и амплитуды образования вихревых потоков. Это давало надежду на то, что в скором времени за нами прибудет эскорт. **** Космодром «Восток». Урегулирование любого конфликта — дело хлопотное. Если конфликт планетарного масштаба, к делу подключается комиссия по урегулированию международных конфликтов. Но если конфликт касается межгалактических связей, то это по меньшей мере катастрофа, а если уж говорить о нашем случае, то это полный «армагеддец!». Никакой личной жизни. Вот нескольких из таких шишек мы сейчас и ждали с космодрома лунной станции «Луна-5». С самого утра занимались бестолковой уборкой, словно этим яйцеголовым товарищам придет в их голову проверить наличие пыли в моем столе. Бред! Я заканчивала вытирать пыль со всех горизонтальных поверхностей, когда вдруг заложило уши всем агентам сразу. Мы высыпали на взлетку в тот момент, когда над посадочной полосой прошелестело-просвистело нечто вроде плоского диска. А когда наконец открылся люк, я едва не пропахала пятой точкой ступеньки ЦУПа. Дети! Они привезли с собой детей? *** — Ну что, капитан Литвиненко? — начальник Центра похлопал меня по плечу. — Поручаю эту ватагу спиногрызов тебе, как дочери и матери. — За что, Виктор Сергеевич? Что я Вам такого сделала? — Некорректный вопрос, капитан. Лучше спроси, чего не сделала, — начал злиться генерал. — Короче, на ближайшие двадцать четыре часа они твои. Отец был прав, я провинилась, если угон флаера, чтобы вытащить из очередной передряги брата, можно считать провинностью. Может быть этого и не заметили, но впопыхах я угнала флаер самого папочки-генерала. Спустя десять минут, я стояла в очереди, в отделе связей с внеземными цивилизациями, получая лингво-преобразователь, вставила улитку в ухо и отправилась к гуманоидам. **** Центр управления полетами. Внештатное собрание представителей Межгалактической Звездной Федерации. В зале стоял тихий равномерный гул обсуждавших сложившуюся ситуацию глав Комитетов разных стран, представителей галактик и звездных систем членов Федерации. За большим овальным столом, в середине заставленном корзинами и вазонами с редкими растениями и цветами, сидели главы представительств по Госбезопасности стран Европы. — Нет, Джон, здесь все не так просто, как кажется, — глава Комитета Госбезопасности России генерал-лейтенант Невзоров снял очки и потер переносицу. Глаза болели и он даже не глядя в зеркало мог с уверенностью сказать, что капилляры полопались. Напряженная ситуация и нехватка сна давали о себе знать слишком уж явно: распухшие, покрасневшие веки, будто он ревел; синие круги под глазами и слабость (кофе он пил наверное, уже не литрами, а галлонами), да и общая утомленность организма привела к тому, что давление скакало, как сайгак по степи. Они же топтались на месте уже долгое время и так и не пришли к однозначным выводам. — Это не рядовой случай. Скорее исключение. И мы должны приложить силы и изыскать возможность их вызволить с Клио. — Если они еще живы, — Не глядя на остальных подал голос представитель звездной системы Вольф, лохматый лиманец. Огромный, как медведь, и такой же заросший шерстью. Невзоров невольно улыбнулся. О добродушном характере лиманцев ходили легенды, хотя и не скажешь, если судить по его внешнему виду. — Я согласен с господином Невзоровым. — Министр Госбезопасности Германии сделал затяжку и, выпустив изо рта тонкую, сизую струю дыма, стряхнул пепел в хрустальную пепельницу, и, наконец, поднял взор на председателя Сиблинга. — случай неординарный и мы должны вытащить их оттуда. — Если мне не изменяет память похожий случай был лет двадцать, тридцать назад? И кажется именно в семье Альтури? И их благополучно вытащили с Глизе. Что нас останавливает в этот раз? Скания, если не ошибаюсь, все еще висит на орбите Клио… — подал голос представитель Данеба. Он суетливо перебирал тонкими узловатыми пальцами лежащую перед ним ручку. Радужные чешуйки на висках и подбородке вздрагивали, свидетельствуя о волнении. Зрачки глаз ежеминутно меняли свою конфигурацию от круглого к вытянутому, как у рептилий, и это было жутко. Эти метаморфы были самой загадочной расой и малоизученной к тому же. — Да в принципе самая малость, — Невзоров затушил сигарету в пепельнице перед собой. — поломка шаттла. Но это поправимо. И сильнейшая буря в атмосфере Клио. И это от нас не зависит. Хотя, судя по сообщению, наметилась положительная тенденция. Буря начала стихать. Возможно через месяц, два мы вытащим их оттуда. — Да с какой стати, ради этих двоих поднимать на ноги всю Галактику, — визгливый голос терранианца Ла Гре Амера разнесся среди притихших чинуш. Невзоров нахмурился. Он недолюбливал этих белобрысых эльфоподобных представителей М-1289, Новой Терры. Крупные, как один, бесцветные в смысле пигментации, так похожие на толкиновских эльфов не только внешне, но и наличием остроконечных ушей, что Невзорову раз за разом приходилось пощипывать себя за бедро, чтобы увериться, что это не сказка, не фэнтези какое-то, а реальность. — По той же простой причине, — прошипел он, — что спасали и Вас, когда от расы оставалась жалкая горстка людей, а планета перестала существовать. И если мне не изменяет память, у всех вас, терранианцев, долг жизни именно перед этой семьей. Ведь родители нынешнего ксенобиолога пришли вам на помощь. И могу вас всех уверить, — обратился ко всем присутствующим, — они еще живы. Буквально час назад поступила криптограмма со Скании о связи с потерпевшими крушение. Он повернулся к Сиблингу. — В таком случае нам стоит решить, кого командировать в качестве пилота и как вытащить их оттуда, но это дело техники. Председатель Сиблинг, вызовите ко мне через полчаса пилота капитана Литвиненко. **** — Хочу пить! — прострекотал Ра, кидаясь к кофейному аппарату, увидев только отошедшего от него капитана Джарвиса. Тонкие ручки щупальца полезли во все щели, пытаясь добыть напиток. — Нет, Ра! Это пить нельзя! — увещевала я, пытаясь аккуратно вытащить детский щупалец из кредитоприёмника. — Он вреден. — Но он пьет! — Ра указал в спину идущего по коридору Джарвиса. — Да, пьет, а потом станет как они, — указала на хохочущих надо мной Свона и Слаевски (благо у каждого в руке был стакан кофе), а после превратится в зомби, — я состроила страшную рожу, чтобы показать весь ужас, который вызывают эти самые зомби и, вытянув руки вперед, заковыляла по коридору. Ра сначала испуганно смотрел на меня, а после урчаще хихикнул, толкнув при этом локтем Ану, маленькую данебку с куклой в руках. Щупальцы на ее голове пришли в движение и ровным строем улеглись назад вдоль слегка вытянутой эллипсовидной головы. Ану хихикнула. — Пойдемте, я вас чаем напою, — повела эту галдящую и стрекочущую ватагу в кафе. Единственное место, которое могло вызвать, на мой взгляд, интерес малышей, была оранжерея. Зная тот мир, откуда прибыли эти гуманоиды, я могу с точностью сказать, что растительности там практически нет. Полчаса спустя, выпив чая с пирогом, который, на удивление, пришелся им по вкусу, мы пересекли длинный коридор ЦУПа и вошли в огромный бокс из стеклопластика, где с обеих сторон от дорожки росли непролазные джунгли с редкими и, порой, опасными растениями. Ану тут же потянулась к мухоловке. — О нет, Ану, детка, это нельзя трогать. Вот смотри: я взяла палочку и, насадив на нее крупную муху из стоящего рядом лотка, протянула к мухоловке. Та мгновенно среагировала, захлопнув створки. Детки зачарованно смолкли, ожидая, что будет. И через минуту мясистые створки-лепестки раскрылись, являя нам измочаленную палочку. Мухи на конце не было. — А где жжжук? — смешно и едва не плача, пролепетала Ану. — А жжжук, похоже, съели, — коряво передразнил ее близнец Зу. Я улыбнулась. У меня родилась прекрасная идея, как привлечь внимание моих гостей на время переговоров старших. Мы развернулись и пошли в сторону места отдыха. Оглянулась. То, что я увидела, стоило всех моих сомнений о необходимости последующего рассказа. Зу торопливо запихивал в рот сопротивляющегося жука короеда. Тот мельтешил лапками, и пытался раскрыть крылья, но маленький проказник оказался проворнее. Подойдя к тихому уголку, где стояли диваны и кресла, и разместив весь этот детский сад, по возможности, удобно, я начала свой рассказ: — Однажды я и мои братья, тогда мы были совсем маленькие, пошли в ботанический сад. Это такая огромная оранжерея, похожая на эту, — я обвела рукой вокруг. — Но едва мы подошли к воротам, нас ослепила яркая вспышка света. По свистящему звуку, мы поняли, что это был квантовый преобразователь. Ничего нельзя было различить. Казалось, мы ослепли. — Я жестами изобразила слепого, но почему-то получился вновь зомби. Зу и Ра снова захихикали. — Но когда глаза пришли в норму, оказалось, что мы стали величиной с муравьев. — Муравьёёоов? — пролепетала Ану, и я кинулась к ближайшему кусту, чтобы поймать этого самого муравья. Маленькое насекомое пыталось уползти с моей ладони. — Ага, — кивнула я, сделав большие испуганные глаза. — И тут же бросились в рассыпную. На то место, где мы стояли опустилась лапа огромной собаки. Теперь мир вокруг нас казался нам полным монстров и опасностей. Маленький Карл захотел пить и полез на ствол мухоловки. Не удержавшись на краю губастых лепестков, он упал внутрь и стал тонуть в слизистой жидкости, наполняющей венчик. Он кричал и звал на помощь, а я не могла его вытащить. — Он утонул? — хлюпнула Ану. — Нет, — сжалилась я. — Мне удалось найти сухой шип с дерева и проткнуть им венчик мухоловки. Противная скользкая жижа хлынула наружу, разбрызгивая вокруг ядовитую кислоту. Монстрообразное растение закричало, после захрипело и открыло свой шипастый рот. Так Карл и выбрался. Но на этом наши приключения не закончились. Мы шли дальше, с каждым часом все медленнее продираясь сквозь высокую траву и гигантские кусты. На одном из них были странные цветы, похожие на губы. Яркие красные. Вот как эти… — я указала на Шлюшкины губки. — И этот цветок тянулся к нам, стремясь поцеловать каждого, кто проходил мимо. Мы услышали громкий топот и едва спрятались за огромным стволом дерева, как на тропу, как раз возле этого растения, выпрыгнула большая мышь. Она прошла мимо, затем, привлеченная ароматом вернулась и потянулась усатой мордочкой к цветку. Губки сначала почти поглотили ее, а затем мертвую, пустую оболочку выбросили наружу. Ану вскрикнула и ухватилась за брата. Зу, жевавший в это время очередного червяка, вздрогнул и испуганно уставился на меня. — Вот вы где! Вас уже обыскались. — Эрик появился из-за куста так неожиданно, что я сама испуганно вздрогнула. — Уже поговаривают о похищении детей. — Какой бред, мы тут мирно беседовали. Пойдемте, ребята, — прострекотала я через лингво-преобразователь. Малыши повскакивали с мест. Малышка Ану ухватила меня за руку своими ледяными щупальцами, когда прощались на взлетке, пролепетала: — А ты нам так и не рассказала, как вы спаслись и вернулись домой. — Я расскажу, обязательно расскажу и напишу вам, на коммуникатор, — кричала вслед группе гуманоидов исчезающих в широком световом потоке, под днищем космолета. Эрик шел за мной следом, молча, не перебивая и не вступая в разговор. Я ему была благодарна за это. Малыши мне очень понравились. Еще какое-то время мы провожали взглядом космолет, увозящий веселую детскую компанию. Прекрасно понимая, что Эрик искал меня не просто так, подняла на него взгляд. — Кто и зачем меня искал? — Зайди к отцу, там все узнаешь. Уже стоя у двери отцовского кабинета капитан Светлана Литвиненко пыталась понять, где еще она успела накосячить, кроме того случая с флаером. Но так и не вспомнив, постучала и приоткрыла дверь. — Разрешите войти, товарищ генерал? Литвиненко поднял голову от бумаг, которые сосредоточенно изучал. — Проходи, дочь и давай без этого... — он помахал рукой перед собственным носом. — без официоза. Светлана кивнула и прошла к столу. Выдвинув один из стульев села, приготовившись внимательно слушать. Обычно столь серьезным и по-домашнему теплым он бывал перед серьезной операцией, и не ошиблась. — Знаешь дочь, хоть мне это и не нравится, но на данный момент ты единственный пилот экстракласса. Тебе предстоит полет на Клио в систему Кеплер. Надо вытащить оттуда двоих Робинзонов. Не подведи....