Метаморф

Шаттл вздрогнул и взревел, обдавая клубами тепла и пыли стоящего позади него Лухамра. Высокая бурая трава, в которой можно было бы при желании спрятаться, зашипела, от испаряющейся влаги и всколыхнулась, словно волнами потревоженное озеро, там, за ущельем с быстрой шумной рекой. Пыхнуло горячим паром в лицо и Нао отшатнулся, испуганно глядя вслед, поднимающемуся в небо, странному большому гулкому жуку. Он остался один, среди пустоши саванны, проводив глазами чужаков. Они улетели. Его боги улетели, вознеслись в небо, туда, где только смелая Тау не боится раскрывать свои широкие крылья, отдаваясь силе ветра. Полный тоски взгляд Нао был устремлен в небо еще какое-то время, пока серебристая птица не превратилась в темную вибрирующую точку и не скрылась в розовом закате на небосклоне Клио. Нао с затаенной болью перевел взгляд в сторону болот, откуда он пришел сюда, пора было возвращаться. Его ждали люди племени, но теперь, научившись разжигать огонь, используя лишь две палки или пару камней, ему не было нужды носить с собой плетенку. Нао подумал о Гаммле, о Фатуме, о том что он теперь станет вторым вождем племени, помощником Фатума… Полный радужных надежд, он забыл обо всех опасностях, которым подвергался за время долгого странствования. Все мысли были устремлены в будущее. Мир, окружающий их, был обширен, но и молод, и сам Нао был молод и полон сил. Ему казалось, что он будет жить вечно, что ему теперь не страшны ни дикие звери, ни голод, ни холод, ни грозные силы враждебной природы… Громовой рев внезапно разорвал тишину. Кабан ринулся в лес и исчез. Вилорог умчался как вихрь, закинув на спину ветвистые рога. Сотни живых существ, таившихся в траве и кустарнике, вздрогнули и затрепетали… на опушке раскинувшегося справа от болота леса появилась гигантская черная тень. И Нао увидел Волкена. Хищник пробирался вдоль кромки леса, почти сливаясь с ним. А все живое уже бежало перед ним. Справа раздался шорох и огромный Гнилозуб нырнул в траву, и только ее легкое колыхание выдавало его. Нао бросил презрительный взгляд на окровавленное тело своего врага и понял, сейчас или никогда. Выдохнув, Лухамр развернулся и что есть мочи побежал к пещере на скале. Несмотря на высоту и неприступность утеса, парень содрогнулся от страха, когда эти два гиганта столкнулись у тела двуногого. Он подбросил сучьев в костер, который разжег для своего Рыжея Дэн, и взял в руки палицу. Волкен остановился и посмотрел на свет, мерцающий на вершине утеса. Зверь понимал, что это не дневной и не сумеречный свет. В его мозгу проносились смутные образы пожара, охватившего Саванну, дерева, опаленного молнией, зажженных людьми костров, которые он видел в тех краях, откуда его позвал запах свежей крови. Он зарычал и осторожно подошел к утесу, втягивая воздух расширившимися ноздрями. Волкен чувствовал запах дыма, легкий запах жарящегося мяса; запах человека не ощущался совсем. Он рассеивался, не успев опуститься до земли и легкий ветерок относил его к реке. Хищник видел только причудливое мерцание света, рассеивающиеся снопы искр то поднимающиеся столбом к небу, то расстилающихся по земле и меркнущих в густых клубах дыма. Эта буйная пляска огня ничего не говорила раздраженному хищнику. Она не напомнила ему ни о пожарах, ни о добыче, ни о победах над врагом.  — Ни один зверь не страшен Нао! — с вызывающим смехом крикнул ему вслед Лухамр, между тем вглядываясь в туманную хмарь растекшуюся по опушке леса. Он собрал свой нехитрый скарб, положил в заплечный мешок, оставленный ему Рыжеем. Положил туда же остатки чуа, которого жарили накануне чужаки, плоскую тарелку и глиняный стакан, небольшую флягу с соком вареных ягод синей костянки, в который он влюбился с первого глотка, положил в мешок пращу и несколько стрел для нового оружия, которое научил его делать Дэн. Забросив на плечо лук, он осторожно спустился по тропе, обходя по широкой дуге и Волкена и Гнилозуба, дравшихся за тело мертвого Агу. Отправился к лесу. Нао шел весь день, делал пару раз остановку, чтобы съесть кусок мяса и сделать пару глотков жидкости из фляги. Остановившись на холме посреди леса, он развел костер, грея у весело пляшущих языков огня стылые пальцы. Услышав треск ветки под ногой он резко вскинул голову, вглядываясь в темноту, где за пляшущим огнем то и дело выступали очертания человеческих тел.  — Там люди… — прошептал, словно его могли услышать. Он засомневался в том, что видел. Прищурился, вглядываясь в даль. Затем поднялся на ноги и покрепче сжал в руках дубинку. Он сомневался, что это Лухамры. Но кто рискнет сунуться в саванну, ни Дети Болота, ни Рыжие карлики, живущие в скалах у водопада никогда не покидали своих становищ?  — Я — Нао, сын Леопарда! Я добыл для Лухамров Огонь! Пусть посланцы Фатума покажутся! Но тишина казалась непроницаемой. Даже ветерок, еще недавно тревоживший высокую траву затих, не слышно было и рева хищников.  — Пусть покажутся посланцы Фатума! — повторил он. — Пусть посмотрят и узнают Нао! Пусть будут желанными гостями у моего костра! Нао издал призывный крик Лухамров. Тишина. Никто не отозвался на зов. Нао подождал еще немного, чувствуя, как кровь медленно отливает от щек и мрачное предчувствие овладевает всем его существом. Потом сказал глухо:  — Это враги! Значит не все дурное осталось позади. Новая опасность, возникла перед Лухамром на пути, когда родное становище было так близко, представлялась ему особенно грозной. Она казалась еще ужасней, оттого что исходила тт самых коварных врагов — людей. В этой местности соседствовавшей с Большим болотом, Нао рассчитывал встретить только своих соплеменников. Откуда же здесь могли взяться чужие люди? Неужели снова напали на Лухамров ао время его отсутствия? Неужели родное племя уничтожено, стерто с лица земли? Нао представил мертвую, растерзанную клыками Волкенов или взятую в плен Гаммлу и его сердце пропустило удар. Он стиснул зубы, чтобы не застонать и погрозил тьме кулаком, полный мрачных мыслей, опустился на землю, не спуская глаз с того места, где видел людей. Завеса туч внезапно разорвалась на востоке и в просвете показалась Малая звезда. Окутанная красноватой дымкой она висела совсем низко, над самым лесом. Слабый свет ее, озарив окрестности, сделал невозможным бегство, которое лихорадочно обдумывал Нао. Он конечно смелый воин, но идти один против нескольких невидимых врагов совсем не хотел. Не зная ни численности их, ни места, где они скрывались… Вдруг Нао вздрогнул всем телом и подался вперед. Среди деревьев на том берегу ручья, что за поляной, промелькнул силуэт человека. Как ни мимолетно было его появление, сын Леопарда узнал эту коренастую широкоплечую фигуру, с длинными руками, так напоминающую Древолазов, и страшное предчувствие, словно острие копья, пронзило его сердце. Теперь Нао был уверен, что люди, скрывающиеся в тростнике на другом берегу ручья его соплеменники — Лухамры. Но он сто раз предпочел бы увидеть перед собой Пожирателей Людей или Рыжих карликов. Потому что в человеке, показавшемся на том берегу он безошибочно узнал косматого Фатума. **** За несколько секунд Нао вновь пережил страшную сцену, когда Фатум с пренебрежением и легкочитаемым отвращением и злобой на его косматом лице принял его обещание добыть Огонь, затем появление Агу и его косматых братьев, клявшихся завоевать его. Угроза светилась в их выкатившихся, налитых кровью глазах, дикая сила, неумолимая жестокость сквозили в каждом их движении. Племя слушало и содрогалось от страха. Каждый из косматых братьев мог с успехом противостоять в бою могучему Фатуму. Хитрые, сильные, ловкие, с волосатыми, как у Серого Косолапа торсами и огромными руками, твердыми, как ветви старого иглолиста, спаянные нерушимым братским союзом и нерушимые всегда плечом к плечу, эти трое были опаснее десятка смелых воинов. Вспомнив всех, на кого их натравливал Фатум и кого они убили, Нао содрогнулся. Как победить тех кто прячется во тьме? Нао сам по силе был равным Агу и Фатуму. Но Агу — Сын Гнилозуба — мертв. А вот где его братья, без которых Агу и шага бы не сделал? И если это они сопровождают Фатума, то у Нао мало шансов выжить. Сын Леопарда скользнул пытливым взглядом по ближайшей растительности. Несмотря на сумбур мыслей в голове, Нао мгновенно принял решение. Он размышлял не дольше, чем застигнутый врасплох олень перед первым прыжком. Он решил что спустится вниз, взяв с собой копье, дротики и лук, которым он научился пользоваться довольно сносно. И понесет в руках плетенку с Огнем. Несмотря на волшебные камни, полученные от пришельцев — Дэн и Рыжея— он не мог заставить себя расстаться с плетенкой, в которой жил Огонь. Спуск оказался труднее подъема. Колеблющиеся пятна света обманывали зрение. Приходилось прижиматься к земле, нащупывая в темноте впадинки и выступы, за которые можно было уцепиться рукой или ногой. Не успел он коснуться ногой земли, как из зарослей тростника послышался крик совы. Ему вторил рев оленя и крик выпи. Нао склонившись над краем площадки увидел как из тростника выскочил Фатум. Он мчался как вихрь. Секундой позже из темноты появились сын Большенога и сын Волкена. Сильные плечистые, но вовсе недалекие и бесхитростные воины. Мучительное сомнение овладело Лухамром. Он не знал, что ему делать: броситься ли с топором в рукопашный бой, как того требовала честь воина или воспользоваться луком со стрелами. Хоть он был и подвижней этих Лухамров, но дротик или копье, брошенное могучей рукой, могут настигнуть его на бегу. Раздумье было коротким… Нао стал вновь подниматься на скалу, когда Фатум метнул в него дротик, попав в плечо. Нао вздрогнул, и схватил самый большой камень метнул ено вниз в Фатума. Раздался стон, треск ломающейся кости и вождь племени повалился кулем на землю. Нао хотел спрыгнуть вниз и проверить серьезно ли ранение, но тот рыча от боли и ярости уже уполз в густой кустарник.  — Почему Лухамры напали на Нао, — крикнул он. — Разве я не принадлежу тому же племени, что и Фатум? Почему вы напали на меня как на смертельного врага? Фвтум и воины засмеялись на слова Нао.  — Фатум никогда не примет Нао, как правую руку вождя и никогда Нао не стать мужем Гаммлы! Нао задрожал от бешенства:  — Почему Фатум не хочет отдать мне свою дочь? Нао сильный храбрый воин!  — Гаммла — молодая самка, — крикнул Фатум. — Она родит Фатуму много детей, много сильных воинов. Если Нао не боится Фатума, пусть спустится на равнину! И отдаст Фатуму Огонь. Лухамр сжал челюсти до боли. Вождь посмел обвинить его в трусости.  — Если бы Фатум был не один, Нао бы спустился к нему и принял бой. Хохот Вождя был похож на рычание дикого зверя:  — Нао никогда больше не увидит берегов Большого болота! Противники умолкли. Нао с грустью смотрел на пляшущие огоньки пламени и сравнивал свои и силы противника. Между тем первое столкновение закончилось в его пользу. Кровь текла из плеча Лухамра. Нао засыпал рану пеплом от костра и прикрыл целебными травами. Не спуская глаз с врагов он обдумывал дальнейший план действий. Сын леопарда не надеялся обмануть бдительность Фатума и его воинов: слух, зрение, обоняние, были у них великолепные, даже не смотря на то, что Фатум прожил уже тридцать три весны. Сила, хитрость, ловкость и подвижность — всеми этими качествами они обладали в высшей степени. Только сам Нао бегал быстрее их и мог соперничать с воинами в скорости и выносливости. Мысли беспорядочно роясь в голове постепенно выстраивались в простую и понятную картину. Он видел в своем воображении все перипетии своего бегства и сражения. Мысленно сын Леопарда был весь в действии, в то время как сидел еще на корточках перед угасающим костром. Наконец он поднялся с места. Хитрая улыбка промелькнула на его губах. Притопнув от нетерпения ногой, словно молодой вилорог, он стал приводить в исполнение созревший в голове план. Прежде всего надо было погасить костер, чтобы в случае поражения Огонь не достался никому из воинов Фвтума. Он бросил в ручей пылающие головни, затем убил огонь засыпав его землей. Он сохранил ему жизнь только в одной плетенке. Огонь был маленький, едва живой. Затем он начал спуск. На уровне роста человека холм имел узкий уступ, однако достаточно широкий для того, чтобы на нем мог стоять человек и метать копья или дротики. Нао спустился и встал там, натягивая тетиву лука. Он следил за каждым движением противников. Дождавшись, когда Роук, сын Волкена подойдет ближе, он выпустил стрелу и сразу прицелился вновь. Стрела не долетела до цели. Краснорукий Роук насмешливо крикнул:  — Сын Леопарда слеп и неискусен! Он с презрением поглядел вверх, подняв правую оуку с зажатой в ней палицей. Нао тут же схватил метательный снаряд подаренный ему Дэном. И стал быстро вращать его над головой. Роук, не видя в этом движении ничего, кроме угрозы, лишь усмехнулся и снова зашагал взад и вперед. Он не заметил как Нао, раскрутив снаряд выпустил из него дротик. А когда услышал свистящий звук, было уже поздно. Дротик впился в кисть между указательным и большим пальцем. Роук взвыл от боли и выпустил палицу. Между тем Фатум и воины оцепенели. Они не могли понять, как Нао смог бросить дротик на такое огромное расстояние. Чувствуя себя беспомощными перед таинственным оружием противника, они отступили. Роук вынужден был взять палицу в другую руку. Нао не теряя времени двинулся в сторону, где проход был шире и спуск удобнее. Здесь его ждал Фатум. Его круглые как у Древолаза глаза следили за каждым движением молодого Лухамра. Фатум умел довольно искусно уклоняться от брошенного в него копья или дротика. Он медленно приближался к Нао, надеясь что он впустую израсходует на него свой запас метательного оружия, а тем временем подоспеет Роук, который мчался со всех ног на подмогу. Но Нао не стал ждать приближения Фатума. Он внезапно отступил в сторону, угрожая оружием третьему воину, который по прежнему стоял у дерева, опираясь на топор. Он метнул в него копье. Маневр Нао застав Фатума и Роука податься к западу, оставляя открытым широкий зазор. Нао устремился в него, теперь он мог спастись бегством не боясь быть схваченным.  — Фатуму и его воинам не видать Огня! — торжествующе воскликнул он. — И сын Леопарда получит Гаммлу. Ничто теперь не мешало молодому воину на пути к становищу. Оба воина были ранены, Фатум сломал ногу и хромал. Но уклониться от боя сейчас, значило дать Фатуму Выздороветь. И тогда над ним нависнет опасность еще более грозная, чем сейчас. Несмотря на рану в плече, Нао быстро бежал по равнине и значительно опередил преследователей. И вдруг встал. Коум и Роук бежали прямо на него. И когда до преследователей оставалось не более сотни локтей, Нао вскинул лук и прицелившись выстрелил. С резким свистом стрела рассекла воздух и прошила Коуму грудь в районе сердца. Роук оглянулся через плечо на повалившегося на землю мертвого собрата, но не остановился, и метнул в Нао копье. Однако дезориентированный смертью товарища промахнулся. Хоть и раненый в руку, он был опасным противником. Но замахнувшись палицей на высокого Нао, он не рассчитал своих сил: удар был так силен, что сын Волкена покачнулся и едва не упал вперед. В то же мгновение палица Нао рассекла воздух и обрушилась на череп Роука, свалив его на землю. Второй удар переломил ему позвоночник… Фатум был в ста шагах от места схватки. Ослабевший от боли в ноге и потери крови он отстал от собственных воинов и теперь в ярости, забыв обо всем на свете кроме темного голоса крови, который гнал на помощь поверженному Роуку. Он с ходу ринулся на Нао, но сын Леопарда уклонился от удара, пропустил Фатума, и бросился со спины держа палицу в руках. Оттолкнул неловко поднятый в левой руке топор Нао опустил палицу на плечо Фатума. Переломив его.  — Нао не хочет больше бежать. Этой ночью он либо убьет тебя Фатум, либо сам погибнет от твоей руки. Злость придала Фатуму сил. Он яростно набросился на Нао подняв над головой тяжелый топор. И не рассчитал силы. Сломанная нога подкосилась и Старый вождь повалился на бок, роняя топор на собственную голову, Фатум шатаясь поднялся на ноги. Голова его была в крови. А правая рука висела, словно сломанная ветвь дерева, колени подгибались… но бешеная неутомимая злоба по-прежнему горела зеленым огнем в маленьких, глубоко посаженных глазах. Левой здоровой рукой он все еще сжимал палицу. Однако прежде чем Лухамр смог поднять ее, Нао выбил палицу из его руки и отбросил далеко назад. Склонив голову Фатум ждал смерти, ибо понимал, что поражение — это смерть. Стоя на пороге смерти он не только не испытывал сожаления и раскаяния в том, что ни разу в жизни не пожалел не одно живое существо. Он гордился тем, скольких убил за свою жизнь.  — Фатум не щадил своих противников, — грозно произнес Нао. — Фатум не щадил тех, кто просил у ного помощи, считая более милосердной смерть. Теперь и я не пощажу Фатума за то, что он нарушил договор и хочет забрать у меня Гаммлу. Второй удар пришелся на незащищенный череп, раскроив его пополам. Покончив с Фатумом, Нао оперся на палицу и вздохнул всей грудью, огляделся по сторонам. У ног его лежали поверженные враги, и сыну Леопарда вдруг показалось, что вся сила Фатума и его воинов перешла к нему. Повернувшись лицом к реке, он слышал громкие удары сердца в своей груди, и думал, что будущее принадлежит теперь ему. **** Каждый вечер Лухамры со страхом ждали захода солнца. Когда в небе оставались одни лишь облака или Малая звезда пряталась в облаках, они чувствовали себя слабыми и жалкими. Сбившись в кучу, в сумраке пещеры или под выступами скал во мраке и холоде, они думали об огне, который питал их своей теплотой и отгонял от них хищных животных. Дозорные все время держали оружие наготове; их изнуряли постоянная бдительность и страх. Они знали, что могут быть застигнуты врасплох, прежде чем успеют нанести удар. Недавно Косолап задрал одного воина и двух женщин, Волкены и Леопарды похитили нескольких детей. Много мужчин было ранено во время ночных схваток. Прошло уже много дней, они отчаялись увидеть когда-нибудь Нао, или сыновей Гнилозуба. Много раз племя посылало разведчиков, те возвращались, не найдя никаких следов. Отчаяние сжало сердце Лухамров: шесть воинов погибли в когтях хищников, под топорами людей или умерли с голоду. Лухамры не увидят больше спасительного огня! Только женщины сохраняли еще смутную надежду; выносливость и терпение поддерживали в них бодрость. Гаммла была одна из наиболее сильных и смелых. Ни холод, ни голод не разрушили ее молодости. Ее волосы отросли еще больше, они спадали с плеч, как грива льва. Дочь Фатума умела хорошо распознавать растения. На лугу, в зарослях, в лесу или среди камышей она быстро находила съедобные корни, вкусные плоды, грибы. Не будь ее, Фатум умер бы от голода во время своей болезни, когда он лежал в глубине пещеры, совсем ослабевший от потери крови. Гаммла легче других обходилась без огня. Однако она желала его страстно и по ночам спрашивала себя: кто же его принесет — Агу или Нао? Она готова была подчиниться любому из них из уважения к победителю, но знала, что жизнь с Агу будет тяжелой. Наступил вечер. Сильный ветер прогнал тучи. С протяжным воем пролетал он по увядшей траве и по черным деревьям. Красное солнце, как холм, еще возвышалось на западе. Племя собралось в кучу, с тревогой ожидая наступления ночи. Скоро ли вернутся те дни, когда пламя, ворча, поедало поленья? Когда запах жареного мяса разносился в сумерках, теплая радость разливалась по телу, когда Волкены, Косолап, Лев и Леопард убегали от сверкающей жизни огня? Дневная звезда потемнела; на обнаженном западе замер свет. Ночные животные вышли на охоту. Старый Гоун, которого лишения состарили сразу на несколько лет, простонал, полный отчаяния:  — Гоун видел своих сыновей и сыновей своих сыновей. Огонь всегда был среди Лухамров, теперь больше нет Огня! Гоун умрет, не увидав его! Расщелина скалы, где укрылось племя, была вроде пещеры. В хорошую погоду это было неплохое убежище, но теперь северный ветер бичевал незащищенную грудь старика. Гоун продолжал:  — Волкены с каждым днем становятся все более смелыми и дерзкими. Он указал на крадущиеся тени, число их увеличивалось с наступлением темноты. Вой становился более протяжным и более угрожающим. Последние сумеречные отсветы держали их еще в отдалении. Дозорные в беспокойстве шагали под холодными звездами, на холодном ветру. Вдруг один из них остановился и вытянул голову. Другие последовали его примеру. Затем первый сказал:  — На равнине люди! Все племя взволновалось. Некоторые испугались, сердца других преисполнились надеждой. Старый Му вспомнив, что он еще шаман, выбрался из расщелины, где он отдыхал.  — Пусть все воины возьмутся за оружие! — приказал он. В эту тревожную минуту было не до распрей, Лухамры беспрекословно подчинились. Шаман прибавил:  — Пусть Гум возьмет с собой трех молодых воинов и пойдет на разведку! Гум колебался, недовольный тем, что получает приказания от человека, который уже потерял силу. Вмешался старый Гоун:  — У Гума глаза леопарда, слух волка и нюх собаки. Он сразу узнает, кто подходит, — враг или друзья. Тогда Гум с тремя молодыми воинами отправился в путь. По мере того как они подвигались вперед, хищники бежали по их следам. Воины скрылись из виду. Племя с тревогой и нетерпением ожидало возвращения разведчиков. Наконец в темноте раздался протяжный крик. Старый Му, выскочив на равнину, воскликнул:  — Это идут Лухамры! Необычайное волнение охватило всех. Гоун спросил:  — Кто идет: Агу и его братья или Нао? Снова раздались крики под звездами.  — Это сын Леопарда! — радостно прошептал Старый Му. В глубине души шаман боялся свирепого Агу. Но большинство Лухамров думало лишь об Огне. Если Нао принесет Огонь, они готовы пасть перед ним ниц; если же нет — гнев и презрение восстанут против его слабости. Между тем к становищу подкралась стая Волкенов. Сумерки сменились непроглядной ночью. Последние отблески дня погасли, звезды тускло светили в ледяном небе. О! если бы увидеть, как возрождается теплое красное животное, чувствовать его дыхание на своей груди и на своем теле! Наконец показался Нао. Его могучая фигура чернела на серой равнине. Старый Му закричал:  — Огонь! Нао несет Огонь! Орда заволновалась. Многие замерли на месте, как оглушенные ударом топора, другие повскакивали с неистовыми криками: — Огонь! Огонь! Сын Леопарда держал его в своей каменной клетке. Это был маленький красный огонек, слабая жизнь, которую без труда могло задуть детское дыхание. Но Лухамры знали, какая огромная сила таится в этом слабом огоньке; задыхающиеся, безмолвные, страшась, что он исчезнет, смотрели они на Огонь. Затем поднялся такой шум, что даже звери испугались. Все племя столпилось вокруг Нао с жестами покорности, обожания, радости.  — Осторожно, не убейте Огонь! — крикнул старый Гоун. Все отступили. Нао, Му, Гаммла, старый Гоун образовали в толпе ядро и направились к скале. Лухамры бросились собирать сухие травы и ветки. Когда костер был готов, сын Леопарда поднес к нему дрожащий огонек. Сначала он скользнул по сухим сучьям, потом со свистом и ворчаньем стал пожирать сучья и ветки. Увидев пламя, Волкены убежали, охваченные страхом. Тогда Нао, обратившись к Гоуну сказал:  — Сын Леопарда выполнил свое обещание! Сдержит ли свое слово дочь вождя Лухамров? — Он указал на Гаммлу, освещенную багряным светом. Девушка тряхнула длинными, пышными волосами, трепеща от гордости при виде Нао.  — Гаммла будет твоей женой! — покорно ответил он.  — И Нао станет вождем племени! — смело добавил старый Гоун. Он сказал так вовсе не для того, чтобы высказать презрение к Фатуму, но чтобы уничтожить соперничество, которое он считал опасным. В этот торжественный момент никто не посмел бы ему противоречить. Все племя радостно приветствовало его предложение. Но Нао видел только Гаммлу: ее длинные волосы, ее прекрасные глаза. Глубокая жалость поднималась в его сердце к человеку, который отдавал ему в жены свою дочь. Тем не менее он понимал, что ослабевший, искалеченный вождь не может больше управлять племенем. И он воскликнул:  — Нао и Гаммла будут вместе управлять племенем Лухамров! Все в изумлении замолчали. Между тем старый Гун, самый любопытный из всех, спешил узнать о приключениях, пережитых воином. Память о них была так свежа в уме Нао, будто все происходило накануне. Храбрый воин рассказал о своих приключениях. Однако осторожный Нао не раскрыл Лухамрам тайны камней, которую он узнал от чужаков Треск огня сопровождал его рассказ. Старый Гоун воскликнул:  — Не было воина, равного Нао, среди наших отцов и не будет среди наших детей, среди детей наших детей. Наконец Нао произнес имя Агу. Все вздрогнули, как деревья в бурю, ибо все боялись сына Гнилозуба.  — Когда сын Леопарда видел Агу в последний раз? — спросил Му, бросив испуганный взгляд в темноту.  — С тех пор прошли четыре ночи, — ответил Нао. — Сыновья Гнилозуба перешли реку. Они появились у скалы, где были Нао, Дэн и Рыжей. Нао бился с ним. Наступило глубокое молчание. Слышно было лишь потрескивание костра, завывание северного ветра и отдаленный крик какого-то хищного зверя.  — И Нао их победил! — объявил гордо Лухламр. Гоун, схватив Гаммлу за волосы, простер ее грубо перед победителем и сказал:  — Вот! Она будет твоей женой! Я снимаю с нее мою власть. Ты ее господин! Она будет отыскивать и приносить на плече добычу, которую ты убьешь на охоте. Если она ослушается тебя, ты волен убить ее. Нао опустил руку на плечо Гаммлы, нежно поднял женщину с земли и бережно поставил рядом с собой… Бесконечная жизнь простиралась перед ним, словно светлая, полноводная река, несущая свои воды в туманную даль грядущих столетий.