Узурпатор

      Лиен остановился, убрав отросшую челку с липкого лба. Он тяжело дышал, а во рту ощущалась та пустыня, по которой они шли буквально вчера. Его тело не было приспособлено для таких нагрузок, поэтому они часто останавливались на пути к вершине, что заставляло мальчика стыдиться своей слабости. Он упорно молчал о том, что в глазах двоится, что в руках сил уже не осталось, чтобы крепко хвататься за выступы. Молчал обо всём, лишь бы не разочаровать учителя.       Какаши блаженно прикрыл глаза во время небольшого перерыва, наслаждаясь прохладным ветром, щекотавшим открытые участки кожи. Он уже даже вспомнить не мог, когда последний раз поднимался в горы. Казалось, он начал забывать о своём хобби.       Лиен ужаснулся от той высоты, на которой они сейчас находились. Не стоило ему переводить взгляд вниз. Его руки задрожали с новой силой, ладони вспотели. Он ухватился сильнее за выпирающий камень, боясь соскользнуть.       — Эта страховка не кажется надежной, — буркнул парень, скептически смотря на обычную веревку с торчащими во все стороны ворсинками.       Какаши лишь усмехнулся, подергав за веревку, которая связывала их талии. Мужчина решил умолчать о том, что он вообще взбирается без страховки, и если бы этот мальчишка обладал хоть крупицей чакры или тренированным телом, то также поднимался бы «пустым».       — Отдохнул? — спросил Хатаке, смотря на уставшее и вспотевшее лицо мальчика. — До вершины осталось совсем немного.       Лиен втянул в легкие побольше свежего воздуха и просунул пальцы в горизонтальную щель в валуне, крепче хватаясь за выступ. В такие моменты он восхищался Какаши, который даже не вспотел, и создавалось ощущение, что может на одном дыхании взобраться на самую высокую гору или скалу. Тут он задумался, а где находится самая высокая гора, насколько она высока, и покрыта ли ее вершина снегом, как рассказывал отец. Мальчику всегда было любопытно, как так получается, что у подножия горы зеленый лес, а наверху снег.       Он ушел в свои мысли слишком глубоко, и сам не заметил, как осекся, однако не успел он даже закричать, как Какаши подхватил его за шиворот и подбросил вверх. Длины веревки хватило для того, чтобы мальчонка упал на твердую, а главное, горизонтальную землю. Затем и Какаши забрался на вершину валуна и, не скрывая удовольствия, осмотрел великолепные пейзажи, открывавшиеся с этого места. Он видел ровный верхний слой рыжих гор, расстелившихся до самого горизонта; несколько острых трещин, сквозь которые вытекали реки и которые, в свою очередь, впадали в бескрайнее море.       Мужчина сам не понимал почему, но он ждал реакцию Лиена на эту красоту. Ему нравилось видеть восторг в детских глазах, хотя он всегда считал, что ненавидит детей. Возможно, он просто хочет извиниться перед ним за то, что по его вине Деревня Травы была полностью уничтожена, поэтому и согласился подняться на вершину валуна. Хотя тут были и личные мотивы — желание вспомнить свое хобби и просто убить время, пока команда моряков не вернется с рыбалки и не предоставит им судно.       Лиен вспотевшей ладонью водил по гладкой поверхности валуна и пытался отдышаться. Его тело уже не испытывало нагрузку, но внутри клокотал страх от понимания, что он чуть не расстался с жизнью. Всё произошло так быстро, что он ничего понять не успел, сейчас же мысли топили его. Лиен встряхнул головой и похлопал себя по щекам, отгоняя навязчивые мысли о смерти. Он подполз к обрыву, смотря на небольшой островок суши у подножия валуна, на котором, словно муравьи, работали люди: выгружали рыбу со странных суден и о чем-то спорили, размахивая руками. Лиен поднял взгляд, перестав дышать от удивления.       — Э-эт-то м-море? — бормотал мальчишка, отчего создавалось впечатление, что он всё-таки заика.       — Да, — коротко кивнул Хатаке и присел на землю, свесив ногу с обрыва.       Мальчик еще долго с раскрытым ртом рассматривал красоту природы, которую ему посчастливилось лицезреть. Он бегал от одного края к другому, рассматривая деревню со всех сторон. Какаши же снял белую маску и распечатал свежую еду — бутерброды, онигири и чай маття, который даже остыть не успел. Лиен подбежал к нему, придя в себя только почувствовав приятный аромат. Он плюхнулся рядом, приняв позу лотоса, ибо сидеть так, как Какаши, ему было откровенно страшно.       — У Вас глаза разного цвета, — протянул Лиен, уже отойдя от шока, что у сенсея под маской была еще одна маска. Впрочем, он догадывался об этом. — Почему один красный и мутный?       — Это называется гетерохромия, — сказал Какаши, стянув тканевую маску и откусив бутерброд. — А мой левый глаз слеп, потому и мутный. Ты ешь, а не пялься, — усмехнулся мужчина, потрепав мальчика по голове.       — Ого-о, — не нашелся, что сказать, парень.       Он взял бутерброд, ощущая подушечками пальцев мягкость хлеба. Лиен расплылся в улыбке, пережевывая вкусность. Он никак не мог отделаться от этого приятного чувства превосходства, что легендарный Масочник не только назвал своё имя, но еще и снял свои маски. А то, что Какаши рассказал об особенности его глаз, делало Лиена избранным. Парень покачнулся и улыбнулся еще шире, понимая — сенсей доверяет ему.       — Какаши-сан, — неуверенно начал парень, не моргая смотря на его бедро, — что у Вас с ногой? Она дёргается.       — Всего лишь судорога, — отмахнулся мужчина, сжав ткань штанов на бедре.       Хатаке задержал взгляд на непроизвольно сокращающихся мышцах бедра, подумав, что ему не стоило пока напрягать ногу, все-таки он не до конца прошёл курс реабилитации в больнице Камня. В любом случае боли он уже не испытывает, а легкая дрожь в ноге, если не обращать на нее внимания, не доставляет дискомфорта.

***

      Лиен сонно смотрел на рыбную чешуйку, прилипшую к впалой щеке тощего и несуразно длинного мужчины. Он отвел нижнюю челюсть в сторону, будто языком пытался достать застрявшую в зубах еду. Мальчик же немного отошел назад, скрываясь за спиной Хатаке, и усердно делал вид, что наслаждается рассветом. И плевать, что о рассвете уведомляют только наручные часы моряка, ибо солнце в каньоне не будет видно еще несколько часов. Паренек потер руками оголенные плечи, вздрогнув от холодного ветра со стороны озера. Ему уже хотелось взобраться на судно и поплыть покорять море, но взрослые обсуждали нюансы. Их диалог Лиену казался невероятно скучным, поэтому он не вслушивался в большую часть, куда интереснее было наблюдать за холодным паром, вырывавшимся у него изо рта.       — Не-е, — протянул Какаши. Его голос был немного хрипловат, что привлекло внимание мальчика, — меня это не интересует. Так что сам назначь кого-нибудь из команды на роль капитана. Я простой пассажир, а вот малец согласен драить палубу.       Какаши потрепал Лиена по русой макушке, чувствуя, что его волосы стали мягче от хорошего шампуня. Он смущенно улыбнулся и закивал, вспоминая, как просил учителя позволить ему выполнять эту работу. Но взгляд тощего мужчины заставил внутри что-то сжаться. Парень не понимал, почему он сейчас почувствовал себя товаром. Он встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, и выпалил, придав голосу немного восторга:       — А мы на этом судне поплывем?       — Да, — коротко кивнул мужчина, назвавшийся Мамору. Он поджег сигарету, закрывая огонь ладонью, и глубоко затянулся, затем выпустил дым — и всё это не отрывая взгляд от мальца и его рисунка на щеке. — Скоро подойдет остальная команда, вы пока можете погрузить вещи в трюм.       Лиен не стал дожидаться остальную команду, ему требовалось лишь позволение моряка и отмашка Какаши. Мальчишка, высоко подпрыгивая на мелкой гальке, побежал к помосту, а оттуда не менее радостно запрыгнул на небольшое судно, отчего последнее слегка покачнулось. Он почесал курносый нос, еще не привыкнув к резкому рыбному запаху, однако отвращение малец не испытывал. Напротив. Была некая романтика в этом запахе. Этакий атрибут моряка, который привез в деревню добычу.       Он уже успел рассмотреть явно старое судно снаружи. Взгляд сразу цеплялся за облупившуюся краску и желтые потеки на внешней стороне борта, затем за несколько больших мотков с сетью и высокие балки, за которые, видимо, крепились эти сети. Мальчик шустро пробежался по посудине; спесь детского восторга немного спала, и ему данный транспорт не казался таким надежным. Он бросил многозначительный взгляд на Какаши, но тот лишь разговаривал с остальными членами команды.       Мальчик воспользовался тем, что они грузят ящики с жёлтой наклейкой на судно и, насколько это было возможно, очищали пространство на нем. Все их потуги свелись к тому, что они спрятали сети в трюм, отчего Какаши раздраженно вздохнул — ему никак не хотелось спать рядом с пропахшими рыбой сетями. Поэтому, под громкие басистые указания капитана, сети перенесли. Лиен усмехнулся, улавливая недобрые взгляды в сторону беловолосого.       Он под шумок прокрался в кабину штурмана, охая от всех этих разноцветных кнопочек и от огромного штурвала. Лиен подбежал и крутанул «баранку» со всей своей мальчишечьей мощью, за что справедливо получил по голове от хозяина сего крохотного помещения.       — Пшёл отсюда! — распалялся невысокий загорелый мужчина с оголенным торсом.       Он замахнулся рукой, но парень вертко ушел от удара и под жалобные визги выскочил из кабины. Лиен со свойственной ему неуклюжестью споткнулся то ли о собственную ногу, то ли о рыбацкий мусор, разбросанный по всей посудине, и ударился лбом о невысокую корму. Но ему хватило мозгов не валяться у ног разъярённого штурмана, а убежать и спрятаться за одним из ящиков в трюме.       — Ты! — орал все тот же надрывистый голос, только вопли его были адресованы не Лиену, а беловолосому. — Следи за своим щенком, иначе вместе пойдете на корм рыбам!       — Да-да, — отмахнулся мужчина, — заводи свою колымагу.       — Эй-эй, поумерь свой пыл, — вмешался капитан, не отвлекаясь от пересчета сегодняшней выручки. — Этот господин хорошо заплатил, — Мамору постучал по лбу штурмана толстой пачкой купюр, — так что простим мальчонку… на этот раз.       — Тсч! — выплюнул штурман, схватил свою долю и скрылся в небольшой кабине. Затем послышался приглушенный звук мотора, и судно неспешно тронулось, покидая порт деревни, затерявшейся в Стране Рек.       Какаши не обратил внимания на неравную дележку выручки за их перевозку. В конце концов, это не его дело, что деньги поделили между собой лишь капитан и штурман, а остальным членам команды, коих было пять человек, не досталось ни гроша. Вмешиваться в дела рыбаков было последним делом, которым хотел бы заниматься Какаши в эти пару дней. Гораздо интереснее было разложиться на шезлонге на крыше кабинки штурмана и читать новую книгу. Он с наслаждением открыл новенькую книжонку с зеленой и крайне эстетичной обложкой и прикрыл глаза, вслушиваясь в хруст корешка. Дальнейший шаг — понюхать свеженапечатанные страницы, улавливая аромат книжного магазина — нарушил Лиен, который забрался к Какаши на крышу, чувствуя внизу неприязненные взгляды штурмана.       — Почему Вы сняли маску? — спросил мальчик, дабы как-то начать с Какаши разговор.       — В Стране Чая будет безопаснее без нее, — буркнул мужчина, пытаясь вчитаться в аннотацию.       — А-а… Откуда шезлонг?       — Купил.       — Н-но… как…       — Свитки, Лиен, свитки, — вздохнул Какаши, предвидя его вопрос.       Какаши перевернул страницу, обязательно пощупав ее подушечками пальцев. Он кивнул, отмечая ту же бумагу, что и в предыдущих книгах этого автора. Мужчина не понимал, почему третья часть серии «Ича-Ича» заняла только второе место в рейтинге этого года, но он обязательно это выяснит, когда прочтет бестселлер №1 эротической литературы. Однако сначала — «Приди-приди Тактика», дабы выразить уважение любимому автору.       Он перевел взгляд на Лиена, который все еще стоял перед ним и пялился в красный зрачок левого глаза. Какаши вздохнул и с долей раздражения спросил:       — Что-то еще?       — Можно я с Вами посижу… внизу немного страшновато…       — А ты меньше трогай то, что тебе не положено. Так глядишь, и люди менее агрессивными покажутся, — хмыкнул мужчина, вернувшись к книге.       Мальчик ничего не ответил на справедливое замечание, которое ему следовало бы записать в блокнотик с пометкой «важные наставления сенсея», главное, Какаши его не показывать. Он плюхнулся на пятую точку, чувствуя штанами влажность досок, и свесил ноги.       — Эй! Щенок! — заорал штурман, выглянув в окошко.       Лиен взвизгнул и поджал ноги к себе, поняв, что загораживал ему обзор. Какаши лишь сдавленно усмехнулся, не понимая, как этот мальчишка умудряется влипать в неприятности на ровном месте.       Когда они выплыли из залива, и рыбацкое судно ускорилось, парень совсем позабыл о своих неприятностях с командой. Всё его внимание захватило настоящее море. Именно настоящее, а не фотографии в библиотечных книжках. Он полной грудью вдыхал соленый воздух и вглядывался в синеву моря. Ему оно казалось таким страшным — чем больше смотришь в его глубину, тем громче стучит в висках, что море смотрит в тебя. Лиен удостоверился в этой гипотезе, когда спустился с крыши и припал к корме. Он настолько увлекся белой пеной, создаваемой гребным винтом, и восходящим солнцем, слепящим глаза, что не заметил, как сзади подкрался капитан и гаркнул настолько громко, что парень чуть не упал за борт. Это лишь вызвало гортанный смешок со стороны капитана, Лиен же был готов за сердце хвататься от страха. Но задиристое поведение взрослого мужика вызвало волну негодования в хрупком теле мальчика.       — Да как Вы смеете так пугать?! — размахивал он руками, подорвавшись на ноги, и от греха подальше отошел от кормы. — Я ведь мог запросто свалиться за борт, а винт бы на тряпочки меня порвал!       — Какая бурная фантазия, — ухмыльнулся рыбак.       Лиену крайне не понравилось, что Мамору говорил с ним в подобном пренебрежительном тоне. Будто собачка мелкой породы лает на тебя, а ты не то что не боишься, но и находишь в этом нечто милое. Подобное сравнение заставило мальца скривиться в недовольной гримасе и со злости наступить капитану пяткой на ногу. Не успел Лиен как-то прокомментировать свой поступок, как Мамору схватил того за ухо и потянул вверх, заставляя мальчика подпрыгивать на носочках.       — Танцуй, моя прима, — смеялся капитан, сильнее сжимая острое ухо Лиена.       — Отпусти, — рычал парень, твердо смотря тому в глаза, — я пассажир, я твой заказчик, так относись же ко мне с должным уважением.       — Ты? Заказчик? — еще громче рассмеялся тощий сутулый мужчина. — Ой, рассмешил.       — Ладно, не заказчик, — буркнул Лиен, вырвавшись из его хватки только потому, что Мамору позволил. — Но это не значит, что я позволю себя задирать.       — Ишь какой, — хмыкнул капитан, сомкнув руки под тощей и, казалось, впалой грудью. — Так всех новеньких матросов приветствуют, привыкай.       — Но я не новенький… — Лиен запнулся, а на лице капитана появилась широкая улыбка, открывающая вид на кривые желтые зубы.       — Дошло наконец! А теперь тряпку в зубы и мигом драить палубу. И чтоб я ни одной чешуйки не видел.       — Пф… — надулся малец, но тряпку взял. Поздно уже отказываться от своих слов, тем более после того, как просил Какаши позволить ему почувствовать себя матросом.       «Ну как? Нравится жизнь матроса?» — спрашивал он сам себя, угрюмо елозя тряпкой по деревянному полу. Позже, отойдя от стычки с капитаном, Лиен втянулся в такую незамысловатую работенку и даже начал настукивать ритм какой-то мелодии шваброй. Он напевал себе старую песенку под нос, выливая в море грязную воду с металлического ведра, у которого слишком скрипела ручка, перебивая мелодию парня.       Он смахнул капли пота со лба, удовлетворенно смотря на чистую палубу, по которой туда-сюда носились другие матросы. Лиен не понимал, чем эти молодые ребята занимаются, ведь палубу вылизал он, а управлением занят штурман. Капитан же просто бродит туда-сюда, выискивая рыбные чешуйки.       — Вот! — заорал мужчина, тыча пальцем в темный угол носа судна. — Это что такое?       Он поднялся, поднял полупрозрачную и поблескивающую на свету чешуйку и тяжелыми шагами направлялся к Лиену. Парень уже понял, что Мамору просто хочет к чему-нибудь придраться, дабы заставить его всё переделывать, но жаловаться мальцу было запрещено. Какаши-сан бы не одобрил, что его подопечный не продержался в роли матроса и трёх часов. Поэтому мальчик взял тряпку и наклонился к морю, дабы набрать воды. Его заставили переделать всю работу и отобрали швабру, мол, капитана бесит лишнее постукивание на его посудине.       Пока Лиен драил палубу, Какаши увлеченно читал творение Джирайи, не забывая нахваливать любимого автора, а молодые матросы сносили продукты коку — еще одному важному человеку на судне, помимо капитана и штурмана. Это был невысокий пузатый мужчина, с серой бородой и жидкими светлыми волосенками, которые тот усердно зачесывал назад, а при готовке собирал в маленький хвостик на затылке. Его улыбка казалась добродушной, но на самом деле этот человек ничего не любил, кроме готовки, а в море пошел только для того, чтобы сбежать от скандалов с женой. И если бы эти скандалы касались только еды… В общем, всей команде уже осточертело слушать эти истории за обедом, поэтому создавалось впечатление, что мужчина говорит сам с собой. А так чаще всего и было, когда он садился за готовку. Об этом моменте знал каждый, кто находился на судне, ибо до их ушей долетал короткий писк от розового стула, на который опускалась округлая задница их болтливого кока.       Он начинал с легкой песенки, говоря, что так еда становится вкуснее. Но к тому моменту, когда приготовится рисовая каша на его маленькой плите, он уже рассказывал о том, какие вкусные паровые пирожки готовит его женушка. К концу своего путешествия Лиен узнает, что жена кока давно умерла. Сейчас же он молчаливо сидел в углу стола и смешивал горячий рис с сырым яйцом. Остальная команда проделывала небольшую ямку в горке риса в своих тарелках, заливала туда соевый соус, передавая его по кругу, и разбивала по несколько яиц, так как этот продукт надо было доесть сегодня. Почему-то это странное сборище людей не доверяло небольшому ящику со льдом под названием холодильник.       Какаши тоже решил разделить трапезу с командой рыбаков, очень уж сильно его упрашивал сумасшедший кок. Но мужчина хоть и ел желтоватый рис и острую рыбу со всеми, однако от книги не отвлекался, даже иногда хихикал, останавливая палочки у самого рта, чем обращал на себя внимание.       — Простите, а что Вы читаете? — спросил один из юношей.       Он очень любил читать и ему было приятно, что у Какаши такое же хобби, ибо больше никто из команды не разделял его интересов. Со старшими юнец боялся заговорить, а его ровесники только и молвили, что о женщинах на берегу. Можно подумать, они отправляются в море только, чтобы потом вернуться и было какие байки травить в пабе, попутно клея смазливых девчонок.       — Да так, — отмахнулся Какаши, отправляя в рот небольшой комочек риса.       — Это ведь роман Джирайи-сана, — продолжил паренек, игнорируя хмурые взгляды штурмана и капитана. — Бестселлер этого года… Жаль, мне не продают… не верят, что совершеннолетний.       Капитан разразил гортанным хохотом, заплевав желтым липким рисом лицо Лиена. Последний недовольно поморщился, но не рискнул что-то сказать этому невеже, даже в присутствии Какаши.       — Да с такой рожей радуйся, что тебя вообще на порог пустили, — продолжал капитан смеяться и громко стучать по деревянной крышке раскладного стола.       На его худом и вытянутом лице заиграли желваки, а брови лишь на секунду нахмурились, но в следующий миг межбровная складка разгладилась. Он ничего не мог противопоставить капитану, иерархию подчинения никто не отменял. Да и парень глупцом не был, все-таки умные книжки читает, к тому же не обделен зеркалом. Он прекрасно видел волдыри, заполненные гноем на своем лице и плечах. Он лучше всех знает, насколько уродлив, поэтому было бы верхом глупости отрицать очевидное.       — Я планирую перечитать эту книгу, — невозмутимо сказал Какаши, проигнорировав выпад капитана, — но после высадки в Стране Риса я оставлю её тебе. Идёт?       — Б-большое спасибо… — ошарашенно пролепетал парнишка, поджав губу.       Вряд ли к нему когда-то были столь добры, и Лиен узнал этот взгляд. Последний даже понимал чувства, которые сейчас испытывал этот матрос. Эту благодарность невозможно выразить словами, особенно когда подобные поступки совершаются с таким невозмутимым видом. Впрочем, для Какаши, вероятно, это и было сущим пустяком. Лиен опустил голову, легко улыбаясь. Он определенно гордился своим сенсеем, тем более ясно видя контраст с капитаном, единственная забава которого — опускать людей, давя на их недостатки.       — Мистер, — обратился Лиен к коку, — я могу помогать Вам с готовкой и…       — Ты и так будешь мыть посуду, — вставил свои пять рё капитан, сверля взглядом мальчишку.       — Я не к Вам обращался, — выпалил Лиен прежде, чем успел подумать.       В голову мальчику тут же прилетела деревянная миска капитана, из которой на голову выпали оставшиеся рисинки, затем тарелка укатилась к корме судна. Лиен перевел на Мамору хмурый многозначительный взгляд, в который он попытался вложить всю свою гордость. Он краем глаза заметил ошарашенные лица молодых матросов и безразличие старшего поколения, но сейчас было важнее не отводить взгляд от надменного капитана.       — Сукин сын! — выплюнул Мамору, а Лиен все-таки оказался слабее и отвел взгляд в сторону, смотря на слабые морские волны.       — Кхм, — кашлянул Какаши, привлекая к себе внимание. — Не кажется ли тебе, что ты переходишь на личности?       Капитан сжал зубы, не в его интересах спорить с шиноби, да еще с человеком, который заплатил такие деньги за перевозку. Хоть Какаши и позволил Мамору быть капитаном, но никто не сомневался, что именно беловолосый был здесь главным. С ним не смел спорить даже ворчливый штурман. А его понимающие отношения с остальной командой и тон без всякого превосходства располагали к себе. Матросы втайне шептались, что драили бы палубу куда усерднее под командованием Какаши. Тем более каждая шавка во всем мире наслышана о его силе и военных подвигах под белой маской. Возможно, поэтому капитан и помалкивал в тряпочку, банально опасался за свою жизнь.       — Да, я погорячился, — выдавил из себя мужчина, чьи чёрные волосы завились, но продолжали торчать во все стороны.       — Лиен, — твердо вымолвил Какаши, даже не повернув голову в сторону мальчишки.       Он внутренне сжался от строгого тона сенсея. Парень подорвался с места и согнулся в поклоне, при этом четко проговаривая:       — Простите, я не смел так обращаться к старшему по званию и по возрасту. Приму любое посильное наказание.       Какаши лишь захлопнул книгу и отправил ту в сумку шиноби, затем натянул маску и удалился со стола. Дальнейшее разрешение конфликта его не волнует.       — Моешь посуду и дежуришь ночью с бородавочным, — ворчал Мамору, косясь на удаляющегося Какаши.       — Есть, капитан! — выпалил Лиен, выпрямившись.       Тот лишь отмахнулся и ушел в кабину штурмана. Там был табурет, на котором часто пропадал капитан. Он общался со штурманом — единственным человеком на судне, которого он считал за человека — в такие моменты весь экипаж дружно выдыхал и полной грудью дышал морским воздухом, не боясь, что сзади материализуется Мамору и надает по вшивой головешке.       — Не обращай на него внимания, — приглушенно говорил парень, чье лицо полностью заплыло гниющими волдырями.       — Ты не обязан мне помогать, — буркнул Лиен, отдирая засохшие рисинки от стенок тарелки.       — Не обязан, — согласился парень, споласкивая тарелку в тазике с морской водой и протирая ту сероватым полотенцем, — но никто не может мне запретить.       — Может, — усмехнулся Лиен. — Тебя как зовут?       — Таро.       — Лиен, — сказал мальчик. — Что с твоим лицом?       — Это первый вопрос, который мне задают после того, как узнали мое имя.       — Прости.       — Не извиняйся, — усмехнулся Таро. — Мне просто неприятно об этом говорить.       — Тогда не будем, — пожал Лиен плечами, отправляя чистую тарелку в специальный ящик под навесом.       — Скажи…       — Хочешь поговорить о моем учителе? — опередил мнущегося парня Лиен.       — Д-да, — Таро опустил голову, формулируя свой вопрос. — Он такой сильный, но почему он позволяет капитану так обращаться с тобой?       — Это часть воспитания, — многозначительно хмыкнул Лиен, расплывшись в улыбке.       — И в чем же тут воспитание? — недоумевал Таро.       — А ты не понимаешь?       — Не-а.       — Как бы объяснить, — мальчишка почесал затылок, выковыривая из волос желтую рисинку и отправляя ту за борт. — Он постоянно повторяет, что не намерен со мной нянчиться. Да я и сам понимаю, что слишком много ною. Согласись, было бы слабостью и трусостью отказываться от своих слов и желания стать матросом только потому, что мне не повезло с капитаном.       — Угу, — кивнул Таро, начиная понимать мотивы беловолосого, имя которого так и не было озвучено за всё их плавание и за разговор с его учеником.       — Вы же не бежите с корабля, — продолжал разглагольствовать Лиен, — а продолжаете работать под его началом. Понимаю, наши мотивы отличаются, но всё же. Послезавтра утром я сойду с этой палубы и больше с ним не увижусь, а тебе с ним ещё не раз выходить в море.       Таро замолчал и в дальнейшем мыл тарелки и кастрюли молча. У него было ещё много вопросов, которые он хотел задать Лиену, но все они застревали в горле. Как бы Таро хотелось сойти в Стране Чая и двигаться только вперед, оставив Мамору и его едкие улыбочки позади. Парень прикусил губу, осознав, что банально завидует этому русоволосому мальчику, который не обделен не только внешностью, но ещё и путешествует с таким легендарным человеком. Лиен же сощурился, узнав этот взгляд, взгляд человека, который винит себя за глупую зависть. Почему-то мальчику не стало легче от осознания, что в мире есть кто-то несчастнее него.       Ближе к ночи, двое из команды Мамору разложили спальные мешки, располагая их ближе друг другу, и закрепили навес над спальным местом, протянув брезентовую ткань от кабины штурмана до крюков в полу посреди палубы. За эти с первого раза незаметные крючки Лиен несколько раз спотыкался и постоянно цеплялся за них половой тряпкой. Благо он их не выдрал, иначе проблем было бы столько, что никому не пожелаешь.       Таро, при помощи Лиена, выбросил за борт якорь, и судно, проплыв еще немного, остановилось, покачиваясь на слабых волнах. Парни погасили ночные лампы и устроились на крыше кабины штурмана. Там тоже был небольшой навес, под которым Какаши прятался от солнца, но сейчас под ним был только Таро. Лиен же предпочел лечь на открытом участке, дабы ничто не мешало наслаждаться звездами. Еще никогда луна не казалась ему настолько близкой, он даже видел ее рельеф и кратеры. Картинка была настолько красива, что нельзя было тратить время на пустяковое моргание, ведь ночь не бесконечна, а впереди его ждал еще один день с прогнившим капитаном. Казалось, этой гнили в Мамору было больше, чем в волдырях Таро. Вспоминая о последнем, Лиена невольно передернуло, ведь мальчик случайно увидел, как лопнул большой налитый фурункул размером с грецкий орех, и из него сначала брызнула бело-желтая сметанообразная жидкость, отдающая кислым зловонием, а затем по плечу потекла струйка крови, также с примесью гнойника.       Мальчик похлопал себя по щекам, отгоняя ненужные мысли, от которых он снова побежит блевать. Он впервые за день посмотрел на свои руки, кожа на которых стёрлась и покраснела, а на ладонях появились крупные налитые мозоли. Лиен закусил губу и ещё долго ковырял мозоли ногтями, стараясь их лопнуть. Ему было приятно видеть руки в таком состоянии. Эстетики в этом никакой, но осознание, что сегодня он хорошо поработал, приносило тягучее чувство наслаждения и некую гордость своей персоной.       Какаши смачно зевнул, перелистнув страницу книги, которую он перечитывал уже второй раз и планировал заниматься этим всю ночь. Он был настолько погружен в сюжет, который ничуть не казался скучным со второго прочтения, что не придавал значения слабому рыбному запаху, впитавшемуся в каркас судна. Какаши хихикал на интересных моментах, покачиваясь в гамаке из-за волн. Такие покачивания даже расслабляли, а сон в одиночестве, в трюме этой старой посудины, был отдельным плюсиком к сервису этой команды рыбаков. Совсем скоро мерное покачивание гамака, стук волн о внешние борта судна и сливающиеся в одну строчки романа усыпили беловолосого одиночку, погружая во тьму расслабления. Ему уже давно перестали сниться какие-либо сны, и он был этому рад, ибо всю жизнь его досаждали кошмары. Лучше уж темнота, чем всплывающие во сне картинки его прошлых ошибок и потерь.       С рассветом Лиен подорвался со своего места, тихо спрыгивая с крыши, и побежал к борту, на ходу приспуская штаны. Он облегченно выдохнул, когда желтая струя вылилась из него в синее море. Даже в таком моменте он видел очарование. Ему всегда нравилось встречать рассвет и отправляться с отцом на мельницу, сейчас рассвет в море не шел ни в какое сравнение. Мальчик подтянул штаны, опустив сверху оранжевую безрукавку, в которой было довольно холодно ночью.       Первым делом Лиен разбудил Таро, а матрос уже поднял своих коллег, и они стали доставать якорь, пока штурман потягивался, разминая затекшие старые мышцы. Когда же все было готово, он запустил двигатель, и посудина тронулась в путь. Примерно в то же время проснулся капитан и сразу же начал пихать кока в бок и требовать утренний кофе. Лиен не стал спрашивать, как часто происходит подобная ситуация, очевидно — постоянно. Мальчик лишь засунул руки в широкие штаны, прижав ладони к бедрам, и задумчиво смотрел на горизонт и безоблачное небо. Сегодня не должно быть дождя, а ему всегда хотелось испытать себя стихией, чтоб корабль переворачивало от сильного ветра с ливнем, и высокие волны заливали палубу. Он бы героически черпал воду и раздавал ценные указания команде. А потом бы вдыхал свежий аромат после дождя, наслаждаясь штилем. Ему всегда казалось, что в такие моменты начинают больше ценить жизнь. А впрочем, всё это детские глупости. Парень тяжело выдохнул и пошел собирать спальные мешки команды, дождавшись, когда кок поднимет свой толстый сумасшедший зад и пойдет заваривать кофе ворчливому капитану.       Вся команда была занята тем, что сносила спальные мешки в трюм, при этом стараясь не разбудить Какаши, и перетаскивала оттуда мешок муки и прочие ингредиенты, так как коку пришла идея приготовить пирожки с грибами по старому рецепту его женушки. Лиен уже понял, что его жена была не из здешних краев, так как подобного рецепта он не знал. Хотя он точно также не знал, что можно из опилок сделать хлеб, поэтому не ему судить о «странных» кулинарных рецептах. Его же самого капитан не пустил помогать сумасшедшему коку.       Высокий мужчина, чей хребет от сутулости был похож на туловище сколопендры, склонился над мальчишкой, зажав его между невысоким, чуть выше пояса Лиена бортом, и ехидно ухмылялся. Парень старался не морщиться от зловония, исходящего из его пасти, лишь опасливо смотрел ему в колючий щетинистый раздвоенный подбородок и пятился назад, хоть и отступать было некуда, а прыгать за борт, не умея плавать, да еще и на полном ходу судна — верх глупости. Лиен сглотнул тугой комок и спросил:       — Что Вы делаете?       — А для чего тебе глаза? — хмыкнул он, сделав короткий шаг к нему ближе. — Догадайся.       — Отойдите… иначе я закричу.       Лиен старался сохранять спокойствие и не грубить капитану. Чертова иерархия была здесь ни при чем, просто не хотелось «пойти на корм рыбам», как любил повторять Мамору.       — Мне очень нравятся такие дерзкие мальчики, как ты. Их приятнее ломать.       Мамору резко опустил широкую мозолистую ладонь на промежность парня, сжав его еще не выросшее достоинство. Лиен покачнулся от боли и схватился за деревянную опору. Малейшее его движение сопровождалось еще большим давлением со стороны капитана, который ухмылялся и облизывал сухие губы. Лиен же старательно подавлял вырывающиеся всхлипы, но жалкий скулеж всё равно, словно мышиный писк, доносился до ушей Мамору. От этого было ещё противнее, ибо подобное, казалось, только распаляло капитана. По крайней мере, его впалая оголенная грудная клетка вздымалась и опускалась чаще обычного.       — П-пожалуйста… от-пустите, — мямлил мальчишка, отталкивая от себя мужчину.       — На этой палубе тебе никто не сможет помочь, — возбужденно прохрипел капитан, сжав тощие ягодицы парня, чем слегка приспустил его штаны. — Твой дорогой учитель крепко спит, а остальные… — он намеренно замолчал, нагоняя интригу на перепуганного мальчика, который уже не пытался сдерживать слезы. — Считай это обрядом посвящения… Ты же хочешь быть матросом?       Лиен вскрикнул, ударив того в грудь, но его потуги были настолько жалкие, что капитан посчитал их за «вырываться ради приличия». Мальчик тяжело задышал, давясь собственными слезами, казалось, у него снова начинается паническая атака. Мамору уже достаточно помял его ягодицы, чтобы переходить к дальнейшему удовлетворению своих желаний. Он спустил штаны Лиена до середины бедра вместе с трусами. Парень зажмурился, клацнув зубами. Уже невозможно было терпеть боль в груди от нарастающей паники, он готов был отпустить руки, что впились в дерево, и утонуть, дабы не чувствовать больше этого унижения и боли. Но Мамору остановился, а мальчик больше не чувствовал щекой его кислое дыхание. Он слегка приоткрыл глаза и дернулся, но мужчина все также крепко держал его за обнаженную ягодицу и продолжал сжимать ткань штанов в промежности.       Лиен проследил за взглядом капитана. Когда же он увидел сонного Какаши, который, зевая, потягивался, в его голове появилась надежда на спасение. Однако он не успел и слова сказать, как его рот зажал Мамору, с силой надавливая, что и мычания не получалось выдавить. Беловолосый лишь ленно засунул руки в карманы и повернулся к капитану с Лиеном, будто зная, что они там стоят.       — Боже, серьезно? — скептично вздернул бровь Хатаке. — Неужели в Стране Рек перевелись все женщины? Зачем тебе тощий зад этого мальца?       Капитан отшатнулся от Лиена, последний же от бессилия чуть не свалился назад. Он, не натягивая штаны, осел на пол, продолжая рыдать. Не было сил добежать до учителя и спрятаться за его спиной. Он пустыми глазами смотрел перед собой, понимая, что хотел сделать Мамору, и от осознания всё тело било крупной дрожью.       — Не твое дело, как я развлекаюсь на своем судне! — выплюнул капитан, выбрав стратегию нападающего.       — Не моё, — пожал Какаши плечами, сделав несколько расслабленных шагов ему навстречу. Капитан старательно пытался не пятиться назад, но у него слабо получалось напускать свое превосходство. — Но Лиен путешествует со мной. Я за него, вроде как, отвечаю.       — Ты добровольно передал его под мое командование на время этого плавания! — орал Мамору, но от этого его речи не становились более убедительными. — Этот обряд посвящения все проходят!       — Значит те матросы… — опешил Какаши.       — Да, — выпалил капитан, выпрямившись.       — Да вы тут все психи, — буркнул Какаши, покачав головой.       — Это я то псих?! — гортанно расхохотался капитан, приложив ладонь к животу. — Не буду сейчас говорить о твоих военных «подвигах». Всем и так всё известно. Чтоб ты знал, мальчишка сам дал согласие!       Мамору быстро подошел к Лиену и пошлепал его по щекам, отчего последний пришел в себя и стал барахтаться у его ног. Колени парня так дрожали, что у него совсем не получалось совладать с собственным телом и убежать. Такое происходило впервые, и Лиен не знал, что с этим делать.       — Отойди от него, — рыкнул Какаши. Он старался сохранять спокойствие и даже был готов дать Мамору шанс, но тот, видимо, в нем не нуждался.       — А что такое, господин Неизвестный? — кривлялся капитан, пнув Лиена носком своего ботинка.       Он сплюнул в сторону, выражая свое пренебрежение к столпившимся в стороне матросам. Ребята были слишком напуганы, чтобы помочь Лиену, им было легче притвориться, что они ничего не слышат. В конце концов, каждый через это проходит, такова цена желанной и престижной работы на судне. Очень печально, что ему приходится проходить через это в столь юном возрасте, но таковы правила, такова иерархия подчиненности на этом судне — правила диктует тот, кто сверху, как бы двусмысленно это ни звучало.       — А-а, я понял! — хлопнул он себя по бедру. — Ты сам хотел первый распробовать тощий зад этого щенка? Ну, прости-прости, — усмехнулся он. — Хочешь, уступлю тебе?       Какаши перевел взгляд на кучку молодых матросов — кок и штурман занимались своими прямыми обязанностями — ребята мялись и боялись поднять на капитана взгляд.       Беловолосый сжал губы в тонкую линию и подошел к капитану. Последний, видимо решив покрасоваться перед матросами, остался стоять на месте. Лишь выпячивал вперед грудь, крича всем своим видом, что он выше Хатаке и может запросто плюнуть в макушку легендарному шиноби. Какаши лишь тяжело вздохнул, подавляя гнев, и ударил кулаком вниз живота Мамору так быстро, что тот ничего понять не успел, пока волна боли не накрыла его с головой. Этот удар сам по себе болезненный даже для физически сложенного противника, куда уж там тощему, но, безусловно, высокому субъекту. Капитан согнулся пополам, потеряв свое единственное достоинство — рост. Какаши также ловко и сильно схватил его за шею, чувствуя подушечками пальцев бешеный пульс, и сделал подсечку. Когда Мамору потерял равновесие, беловолосый с абсолютно бесстрастным лицом, не напрягаясь потащил его к борту. Он перекинул его несуразно длинное тело, пока жиденькие волосики не впитали в себя соленую воду.       — В оба направления плыть больше суток, — холодно говорил Какаши, убрав руку с шеи и выпрямившись. — Если ты каким-то чудом выживешь, то считай — заработал себе второй шанс.       Больше Какаши было нечего ему сказать, он лишь пнул тело капитана и угрюмо смотрел, как судно отдаляется от него все дальше и дальше, а педофил погружался в черноту морского дна. Несмотря на всё, Мамору продолжал бултыхаться и, кажется, что-то кричал.       Мужчина засунул руки в карманы, задумавшись, а не слишком ли мягок он стал. Но отогнал ненужные мысли. Резня на судне была не нужна по многим причинам — начиная от нежелания пачкать палубу кровью и заканчивая лишними малолетними свидетелями.       — Даичи, — бросил он штурману, — прими командование. Курс не меняем.       Ему в ответ ничего не последовало, это было вполне очевидное решение и было озвучено, скорее, для толпы зевак. Но после хмурого взгляда Какаши их как ветром сдуло, у них появилось много неотложных дел на палубе, включая подгоревшие пирожки кока.       Когда все разбежались, Какаши подошел к Лиену и присел рядом. Он уже не плакал, лишь изредка всхлипывал, подавляя панику.       — У меня такое случается… ик… скоро пройдет… — шептал Лиен, говоря о своих редких панических атаках.       Теперь у Какаши сложилась полная картина, почему Лиен не смог убежать от Однохвостого, а лишь барахтался, не в силах унять дрожь в коленях. Он не знал, как разговаривать с детьми, а тем более — как поддержать их после подобного. Поэтому он просто молча сидел рядом, пока Лиен не восстановил дыхание и не пришел в норму. Его руки дрожали, а речь была спутанной, но было видно, что мальчик борется с собственным страхом.       — С-спасибо, — прохрипел Лиен, поджав ноги к груди.       Впервые за все плавания завтрак прошел в полном молчании, даже кок уловил атмосферу и не стал разглагольствовать о старинном рецепте своей женушки. Справедливо будет заметить, что пирожки с грибами и картошкой были очень вкусные и в меру жирные, хоть масло и текло по пальцам. Лиен тихо жевал на своем месте в углу стола и не поднимал взгляд на остальную команду. Было стыдно, что они видели его слабость и слезы.       Но вопреки ожиданиям Лиена, команда рыбаков не смеялась над ним. Штурман молча удалился в свою кабину, кок тряпочкой убирал муку с утвари, а матросы похлопали мальца по плечу, при этом не говоря ни слова, и предложили научить ловить рыбу. Русоволосый немного отвлекся от утреннего события, сосредоточившись на мытье палубы, а ближе к обеду Даичи заглушил мотор. Лиен с Таро сбросили якорь, теперь оставалось только подождать, когда судно перестанет раскачиваться, и подготовить удочки. Для себя моряки ловили рыбу именно так, не используя громоздкие сети, которые потом испачкают всю палубу; она впервые буквально сверкала от чистоты — Лиен добровольно вымыл её два раза, сменив при этом воду раза четыре. Труд отвлекал от проблем, по крайней мере, так всегда говорил его отец.       На рассвете следующего дня потасканная посудина с командой рыбаков на борту и двумя пассажирами прибыла в порт Страны Чая. Матросы сразу же засеменили, выгружая закрытые ящики на сушу, оттуда их грузили в повозки и увозили в неизвестном направлении. Перед тем, как расстаться, к Какаши подошли четверо матросов и согнулись в поклоне, от такого жеста даже беловолосый опешил.       — Премного благодарны Вам, Господин! — синхронно выпилили парни, выпрямившись.       — Ребят, вообще-то я ничего не сделал, — недоуменно сказал Хатаке, взлохматив волосы на затылке.       — Благодаря Вам наше плавание будет куда спокойным. Спасибо! — сказал за всех Таро.       — Мы можем предложить освободившееся место Лиену, — подхватил еще один матрос, хоть его лицо и было моложавым, но это был уже вполне взрослый двадцатипятилетний парень, — из него вышел бы хороший матрос.       — Да, он очень трудолюбив.       — Что скажешь, Лиен? — обратился к нему Какаши, не изменившись в голосе. — Примешь их предложение?       — Я хотел бы продолжить путешествие с Вами, — быстро отозвался Лиен.       Какаши лишь молчаливо кивнул и, попрощавшись с командой, пошел по направлению к портовой деревушке, не забыв исполнить своё обещание — отдать книгу Джирайи Таро. Лиен же размашисто помахал рукой ребятам и засеменил за сенсеем. Он знал, что такое предложение поступит Какаши, и уже давно дал на него ответ. Ему безумно понравилось чувствовать себя «морским волком», но дальнейшее путешествие с беловолосым казалось интереснее, а главное, безопаснее.       Первым делом Какаши отправился в местный паб, а за ним увязался и Лиен. Парнишка заказал себе раков, они в портовом городке были дешевле всего, и он знал об этом, точнее, Таро поделился своими наблюдениями. Дешевые, свежие и вкусные, да ещё и подача красивая, с лимоном, ну что еще надо для впечатлительного паренька, который и мху на дереве рад? Мужчина же ограничился пивом с креветками. Этот своеобразный дует совершенно не смущало, что в заведении никого нет, и даже некоторые официанты опаздывали на свою смену. Какаши даже, казалось, в такой атмосфере чувствовал себя куда комфортнее, чем в набитом помещении с потными вонючими пьянчугами. Сейчас же, когда был сделан заказ, Лиен потащил Хатаке на летнюю площадку, там были точно такие же деревянные столики и высокие стулья, прибитые к половицам веранды, что и в самом заведении, только вид открывался великолепный — море и порт. Мужчина тяжело вздохнул, поражаясь, как Лиену еще не надоело это море.       — Какаши-сан, потренируете меня? Я хочу стать сильнее, — завел свою шарманку Лиен, оторвав голову вареному раку.       — Отжимания, приседания, пресс и бег, — безразлично отозвался Хатаке, попивая пиво.       — А сколько повторов?       — Столько, сколько сможешь, плюс три, — говорил мужчина, щурясь от утреннего солнца. — С бегом сам решишь, когда остановиться.       — У меня такое чувство, что Вы просто хотите отделаться от меня, — прищурился парень, смотря в его абсолютно безразличные глаза.       — Проницательность у тебя на уровне, — хмыкнул Какаши, смотря, как Лиена раздувает от возмущения.       — Ну Какаши-сан…       — Тренируй дисциплину, Лиен, — Какаши замолчал, отправив в рот очищенную креветку. — Я не горю желанием заставлять тебя вставать на тренировку. Могу лишь иногда показывать пару боевых приемов. Тем более, насколько я знаю, ты собрался устроиться на флот.       — Да, — Лиен заметно засмущался, он почувствовал, как щеки его вспыхнули, хотя снаружи оставались обычного цвета. — Несмотря на всё, мне понравилось море и быть матросом. Вроде, это называется «найти себя».       — Похвальная решимость, — улыбнулся Какаши. — Только не спеши проситься в команду в этом порту.       — Почему?       — Сюда в основном привозят товары из Страны Рек, и случается это нечасто. Будет лучше продвинуться вглубь полуострова и попытать удачу уже в том порту, — Хатаке расплылся в еле заметной улыбке и, хлебнув холодное пиво, продолжил: — Говорят, оттуда отправляются огромные грузовые судна, и товар доставляют по всем близлежащим островам…       Лиен взвизгнул, не удержав эмоции внутри. Если раньше он только и мог мечтать о подобном старом рыбацком судне, на котором все спали под навесом, то теперь, оказывается, есть возможность устроиться на огромный корабль, а там, если повезёт, будет своя каюта. Мальчик буквально подпрыгивал на стуле, сгорая от нетерпения поскорее отправиться в тот порт. Он не знал, куда надо идти, но был готов бежать впереди Какаши и фантазировать о том, как будет бороться со стихией и поймает самую огромную рыбу.       — На таких суднах рыбу редко ловят, — бурчал Какаши, привычно засунув руки в карманы. Они держали путь вглубь полуострова.       Лиен долго смотрел на него, идя спиной вперед и ловко лавируя между мелкими камушками на дороге, но до него дошел смысл слов Хатаке. Возможно, перевозить груз будет даже интереснее. Он пока не знал, но очень хотел это выяснить. Поэтому по прибытии сразу же побежал в порт упрашивать капитанов рассмотреть его кандидатуру. Какаши лишь хмыкнул, не сомневаясь в своем спутнике, и исчез из поля зрения.       В следующее мгновение на ветках высоких деревьев, скрытых в густых кронах, послышалось недоуменное шуршание. Такой эффект получился из-за сигналов наблюдателей, они жестами сообщали друг другу, что цель потеряна. Эта информация до третьего, заключительного наблюдателя, не дошла. Какаши ловко вогнал клинок до рукояти под адамово яблоко невысокому брюнету, тот скончался довольно быстро, издав лишь предсмертный хрип и окропив кровью руки беловолосого. Последний на секунду замешкался, удивившись новой форме шиноби Листа, поэтому пропустил удар какой-то девчонки из шайки преследователей. Она явно была слишком глупа, раз нанесла удар, чтобы оттолкнуть и подхватить труп товарища. Какаши даже комментировать это не захотел, также молча испарился из ее поля зрения — хотя она еле сдерживала слезы, сжимая в кулачках черный жилет напарника — и обезвредил оставшегося наблюдателя. В отличие от остальных шиноби Конохи, Хатаке давно пересмотрел свои взгляды на битвы, получив богатый и горький опыт на войне, поэтому уже давно не ввязывался в открытые сражения и каждый свой удар направлял в жизненно важные точки.       Также Какаши не был дураком, чтобы недооценивать врагов, тем более эти черти были сильны. Ему получилось выбраться из заварушки только благодаря эффекту неожиданности.       — Все-таки Коноха так и не изменила методы преподавания, — презрительно фыркнул Хатаке.       Ему было физически неприятно смотреть на протектор родной деревни, который эта девчонка гордо носила на лбу.       — Да как ты смеешь, чёртов предатель! — завопила куноичи. Она оттолкнулась от ветки дерева, оставляя в коре неглубокий след, и бросилась на Хатаке.       Какаши ловко увернулся и ударил ребром ладони по длинной шее куноичи. Как и ожидалось, девушка мигом потеряла сознание и плюхнулась лицом на пыльную лесную поляну.       Пока девчонка бессознательным мешком с картошкой валялась под деревом крепко связанная, Какаши задумчиво потирал голову. Каким бы чудовищем его ни окрестили во всем мире, убивать женщин он не любил, по крайней мере, таких глупых, как эта. Он перевёл взгляд на куноичи. Ее чёрные длинные волосы прилипли к лицу, смешавшись с пылью, слюной и потом. Он подошёл ближе и зажал между пальцев чёрные локоны, они были довольно мягкие.       — Удобно ли тебе, красавица, с такой шевелюрой-то сражаться? — хмыкнул мужчина.       Девчонка подняла голову, фокусируя на нем взгляд. В них читался страх, но после того, как она попыталась пошевелить руками и обнаружила, что до сумки дотянуться не может, в глазах появилось смирение. Какаши даже опешил, неужели теперь шиноби учат так просто принимать свою смерть? А ведь раньше она показалась ему довольно бойкой. У мужчины в голове мелькнула неприятная догадка, и он сам сорвал её сумку и пошарил в ней, четко зная, что ищет. Как и ожидалось, бело-зелёная пилюля на месте. Какаши плотно сжал зубы и в сердцах раздавил в руке пилюлю. По ладони потекла зелёная густая жидкость, а смешавшись с мелкими белыми бусинками, зашипела.       Он стряхнул руку, а другой схватил девчонку за волосы, заставляя поднять голову и смотреть ему чётко в глаза. Девушка открыла рот — хотела что-то сказать, но слов не последовало. Её глаза затуманило пеленой, они приобрели безжизненный мутно-серый оттенок, и Какаши сказал:       — Отвечай на мои вопросы, — девушка заторможено кивнула, и тогда Хатаке продолжил: — Ты из АНБУ?       — Нет, я чунин.       Значит, все-таки форму сменили. От такого расклада Хатаке невольно выдохнул, ибо проблем было бы намного больше, если бы за ним послали ВПК, хоть те и носа не суют из деревни.       — Какова была цель вашего отряда?       — Доклад о деятельности преступника Конохи — Какаши Хатаке.       — Доклад о деятельности? — опешил мужчина. — Данзо знает, что я жив?       — Нет, — не сразу последовал ответ, а Какаши ослабил хватку, поняв, что девчонке больно. — Пришло анонимное письмо… Хокаге-сама на него не мог не отреагировать.       — Письмо, значит, — шикнул Хатаке. Он уже догадался, что о его личности могли рассказать только рыбаки, зря он все-таки доверился им, а не перестраховался гендзюцу.       Какаши достал из её сумки ещё одну пилюлю и поднес к грязному лицу девушки. Но ему пришлось быстро отдернуть руку, так как она, словно озверев, хотела вырвать зубами заветную капсулу.       — Что это? — твердо сказал Хатаке.       — БАД… его носят с собой в обязательном порядке все шиноби… Это приказ Хокаге-самы…       — Что эта хрень делает? — Какаши начинал злиться, так как чувствовал от капсулы силу Гая, и та гипотеза, которая зародилась у него еще при первом знакомстве с БАДом, ему не нравилась.       — Пробуждает истинную силу шиноби, — девушка даже в таком состоянии умудрилась придать голосу восхищения.       — Открывает внутренние врата, — буркнул Какаши себе под нос.       — Что? — она непонимающе похлопала ресницами.       — Ничего. Продолжай.       — Если на задании шиноби загнан в угол или враг сильнее, то приказано использовать пилюлю.       — Сколько врат открывает эта капсула?       — Не понимаю Вас.       — Насколько сильным она может сделать? — тяжело вздохнул мужчина.       — Чем больше истинная сила шиноби, тем меньше БАД даёт дополнительной силы.       Какаши широко раскрыл глаза, не веря своим ушам. Он сглотнул, формируя суматошные мысли в вопрос. Ему никак не хотелось в это верить, а произнести, казалось, ещё сложнее.       — Т-то есть… это и в обратном порядке работает?       — Да.       Он провел ладонью по лицу, чувствуя подушечками пальцев пот под челкой. В том, что она могла врать, сомневаться не приходилось, так как это просто невозможно под действием техники. Но в голове всё равно не укладывалось, во-первых, как подобное вообще может существовать, а во-вторых… Он даже представлять не хочет, что творится с телами генинов, когда они принимают этот БАД. Для неподготовленных тел даже открытие первых врат тяжёлое испытание, а если открыть все восемь? Нет, то, что в итоге их ждёт смерть, понятно. Какаши боялся именно представлять, какую боль испытывает детское тело.       Он встряхнул головой и снова обратился к притихшей девчонке.       — Скажи мне вот ещё что… — Какаши замешкался, в горле стоял противный липкий комок, останавливая поток слов. — Рин… Рин Нохара… жива?       — Не знаю никого с таким именем, — сказала черноволосая.       Какаши плотно сжал зубы, подавляя гадкое чувство, которым наполнялось всё его нутро. Не стоило вообще теребить старые раны и задавать подобные вопросы мелкой девчонке. У неё молоко на губах ещё не обсохло, откуда ей знать. Какаши ударил кулаком по стволу дерева над головой чунина, отчего черноволосая сжалась и зажмурилась от осколков коры, сыплющихся ей на голову. Хатаке тяжело вздохнул, понимая глупость своего поступка, боль его уже давно не отрезвляла, и никакая физическая рана не может болеть сильнее внутренней, которая мучает его столькие годы.       Хатаке присел на корточки, у него было ещё много вопросов к этой девушке, но после главного они казались бессмысленными. И так от полученной информации голова дико болела, не желая расфасовывать полученные сведения по полочкам. Если он начнет ещё узнавать, во что Данзо превратил деревню… можно сразу идти и вешаться.       Он уже давно поклялся себе не вмешиваться в дела Конохи и не узнавать о ней ничего. Добровольно огораживался от информации до тех пор, пока за ним не пришли лично. Сейчас он пожалел, что убил остальной отряд, так бы было больше шансов, что Данзо поверит в его байку.       — Понятно, — отстранённо сказал Хатаке. — Забудь всё, что здесь произошло. Товарищи погибли вследствие несчастного случая. Искомый объект обнаружен не был.       — Д-да… — ответ последовал незамедлительно, и девушка снова потеряла сознание.       Какаши же забрал трупы остального отряда, запечатав их в свитки — потом избавится без лишних следов — развязал куноичи и исчез.