***
— Ты сегодня какой-то не такой, — протянула Мей, всмотревшись в голубые глаза. — Да нет, самый обычный, — пожал он плечами. — Обычно ты не любишь подобного рода банкеты, а сейчас… прям светишься, — нахмурилась женщина. — Что ты задумал? Какаши вернул лицу привычную хмурость. Он и впрямь на минуту забыл, что находится на банкете, где все взгляды, как всегда, прикованы к Мизукаге и её спутнику. — У меня может быть хорошее настроение? — раздраженно сказал он. — Прости, — понурила она голову, — таким ты нравишься мне даже больше. Мей потянулась к его губам, но Какаши отстранился от неё, завидев улыбающуюся морду одного из чиновников, который шёл прямо на них. Беловолосый дал себе мысленную установку не срываться в очередной раз на «полезных» для Тумана людях. В первую очередь это важно для Мей. Поэтому он просто взял второй бокал шампанского и отошёл к окну, оставляя Мизукаге заниматься её прямыми обязанностями. Он снова всмотрелся в далёкие деревья и крыши домов, но симулянтки и след простыл. Облокотившись о широкий белый подоконник, Какаши лениво наблюдал за медленно снующими туда-сюда чиновниками со своими однотипными женщинами, разодетыми в самые дорогие шелка. Они разговаривали в основном на рабочие темы, а их жены, широко улыбаясь, вели светские беседы, пригубляли игристые вина, оставляя на бокалах следы от помады, и сдержанно смеялись, прикрывая рот ладошкой. Если к излишне вычурному помещению, сделанному по последнему писку моды, которое кричало о богатстве посетителей, ещё можно было привыкнуть, то к их светским пустым беседам, точнее сплетням, привыкнуть невозможно. Какаши давно признался себе, что презирает этих людей. Он до сих пор чувствовал себя здесь лишним. Внутри мерзко, противно и скучно лишь от нахождения в их обществе. Что не скажешь про общение с розоволосой девчонкой. При мысли о Сакуре губы мужчины дрогнули в лёгкой улыбке, которую он поспешил скрыть за бокалом чуть кислого шампанского. Девчонка за каких-то полчаса уничтожила его многогодовую скуку, граничащую с апатией. Казалось, ничто уже не могло повеселить угрюмого мужчину. Но, оказалось, есть одна неуклюжая особа, провалившая миссию даже не успев начать. В свои лучшие годы он не мог себе такого позволить. Конечно, Хатаке ознакомился со всеми материалами дела после того, как перевязал её дурную голову. Он даже помыслить не мог, что столько следов за собой оставил, находясь в роли Масочника. Но даже так не было ни единого отчёта, где чёрным по белому написано, что Какаши Хатаке есть Масочник. Лишь догадки, предположения… никаких прямых фактов. Это обнадёживало. Но он мог бы отдать должное Харуно. Тяжело ей, наверное, приходится с такой наглостью и упрямством. Надо быть очень смелой и отчаянной куноичи, чтобы продолжать миссию, когда так облажалась перед разыскиваемым объектом. «Что ж, давай поиграем… Сакура», — ухмыльнулся беловолосый, пробуя её имя на вкус. Он взял у официанта бокал двойного виски со льдом, вдоволь насытившись «женским» напитком. — Ох, Госпожа Мизукаге, когда же ожидать приглашения на Вашу свадьбу? — любезно лопотал чиновник, тащившийся за статной фигурой Мей. Женщина в элегантном и невероятно соблазнительном жесте откинула длинные тёмно-рыжие локоны, которые потребовали нескольких часов кропотливой укладки. Какаши завороженно наблюдал, как напрягались мышцы бёдер при походке. Вырез в платье от бедра оголял длинную ногу и высокий каблук дорогих босоножек. Ради такого зрелища можно потом не отчитывать Мей, что подошла к нему в компании потного толстосума, ведь даже ему не удастся испортить сию божественную картину. — Хатаке-сама, — кивнул чиновник. Какаши кивнул в ответ и отхлебнул виски. — Чем обязан? — максимально вежливо спросил Какаши, игнорируя красноречивый взгляд Мей. — Да вот, мы с Госпожой Мизукаге обсуждали дела семейные. Знаете, продолжение рода, — мямлил толстосум, Какаши хмурился при каждом его слове. — У меня родилась прекрасная дочка этим летом… — Поздравляю. — Так вот, было бы замечательно, так сказать, закрепить союз между вашим домом и нашим, — лысеющий чиновник с мочалкой под носом потёр руки. Хатаке недоуменно вскинул бровь, переведя взгляд на Мей. Женщина неловко переминалась с ноги на ногу, умудрившись за минуту растерять свой былой шарм. Она бегала глазами по горшку с высоким цветком, по мраморной плитке пола, по белой колонне и иногда встречалась глазами с Какаши. Мей будто пыталась объясниться, что не она начала этот разговор, это чиновник перевел их деловую беседу совсем в иное русло. Какаши устало сжал переносицу. Он прекрасно понимал, что Мей уже не девочка, и она хочет настоящую семью. С ним же ей никогда не понять радость быть матерью. Неоднократно начинался этот разговор, но заканчивался ничем. Мей в его руках угасает, она страдает, но сказать ничего не может. Какаши также осознавал, что он как собака на сене, но в жизни ничего не менял. Возможно, боялся, только уже не вспомнит чего. — Хатаке-сама? — осторожно сказал чиновник, прерывая его размышления. — Мне казалось, этот банкет организован не для обсуждения чужой семейной жизни, — излишне грубо ответил Какаши. Мей подошла ближе, подхватив его под руку. Она не могла вслух осадить Какаши при постороннем человеке, поэтому хоть таким образом пыталась остудить его пыл. — Заключение «союза» не изменит текущего положения дел, — холодно продолжил мужчина, — поэтому лучше займитесь урегулированием насущных проблем. — Акихико-сама, — сказала Мей твердым тоном, — страна Тумана только начинает занимать равное другим странам положение на политической арене. Для нас сейчас важно сохранить и укрепить сей статус, а дети, к сожалению, могут помешать достойно управлять целой страной. Я надеюсь на Ваше понимание. — Понимаю, Госпожа Мизукаге, Хатаке-сама, — чиновник вновь склонил голову, — в ваших словах есть правда. Действительно, я лезу не в своё дело. Простите. — Ничего страшного, — отмахнулась Мей, улыбнувшись ему. — Пойду найду Огаву-саму и представителей лорда Киоши, и мы сможем подробнее обсудить, какие услуги может предложить Туман. Когда чиновник покинул парочку, Мей виновато вскинула голову, всматриваясь в его холодные голубые глаза. В его привычном образе и так ничего невозможно прочитать, а теперь из-за линз — тем более. — Какаши… — Не оправдывайся, — отрезал мужчина. Он поставил на поднос официанту пустой бокал с подтаявшим льдом и взял новый. Мей дождалась, когда юный парень отойдет, и сказала: — Ну правда, прости, я не хотела вести его к тебе, — чуть не плача говорила Мизукаге. — Ты себе представить не можешь, какими правдами и неправдами я отбивалась от него, а он всё… когда свадьба, когда свадьба… Ты мне веришь? — Ты сегодня весь вечер извиняешься по пустякам, — вздохнул Какаши. — Что-то случилось? Что-то, о чём ты боишься мне рассказать? — Завтра с утра… я покину деревню вместе с делегацией лорда, — робко сказала она. — Не знаю, сколько продлятся переговоры. Может неделю, может больше. — Только не говори, что хочешь спихнуть деревню на меня. — В этом-то и дело, — протянула Мей. — Старейшины не позволяют… Какаши поднял руку вверх, пресекая её дальнейшие слова извинения. За этот вечер он наслушался их на месяц вперёд. — Я, между прочим, тоже не горю желанием. — Ну как же… Я ведь хотела показать старейшинам, что ты будешь хорошим Мизукаге, даже лучшим, чем я. — Какаши закатил глаза. Эту тему они тоже неоднократно обсуждали, и Мей прекрасно знает всё, что он думает по этому поводу. В этом вопросе Мей была жуткой эгоисткой. Возможно, это единственный момент, когда женщина думала больше о себе, чем о деревне. Ей хотелось спихнуть шляпу Мизукаге на голову Хатаке, чтобы и деревней управлять за его спиной, и детишек дома растить. А то ведь эта бессмертная бабка-старейшина как только пронюхает, что в её брюхе зародилась жизнь, сразу же передаст пост кому другому. — Мей, я не принадлежу деревне Тумана, — мягко сказал Какаши, — и уж тем более не являюсь её гражданином с рождения. Это главный запрет, почему я не могу занять этот пост. Прислушайся хоть раз к словам старейшины. Пусть мальчишка потренируется быть Каге в твоё отсутствие. — Ты проконтролируешь? — расплылась она в лукавой улыбке, водя ноготком по зажиму для галстука. — Не больше положенного, — отрезал Какаши, сжав её руку в своей. — Если он и впрямь претендент на пост Мизукаге, то пора начинать думать своей головой. Не собралась же ты с ним вечно нянчиться? — Ты, как всегда, прав, — вздохнула Мей. Какаши приобнял её за талию, чувствуя подушечками пальцев шёлковую ткань платья. Мей расслабилась от его прикосновений. По вытянутой и напряжённой, как струна, спине пробежались мелкие мурашки. Она всё так же млела в его руках даже спустя столько лет. Мей откинула голову назад, припав к его плечу. — Я так устала, — прикрыла она глаза, — давай сбежим отсюда. — От долга Мизукаге не убежишь, — усмехнулся Какаши. — Иди, тебя ждут чиновники и представители лорда. Мужчина убрал копну тёмно-рыжих волос, открывая обзор на раковину уха. Он поправил серёжку, что запуталась в прядях и, чуть наклонившись, прошептал: — У нас впереди целая ночь. Думай об этом, когда будешь обсуждать скучные цифры с этими пузанами.***
— Да сколько можно его ждать? — взвизгнула Сакура. Она раздражённо дёргала ножкой, принимая наиболее раскрепощённые позы на кровати. Лепестки красной розы, разбросанные по всему одеялу, не позволяли девушке закутаться в него и согреться хоть немного. Они щекотали оголенные участки кожи и запутывались в волосах. Растерев ладонями гусиную кожу на руках, опустила задравшееся кружевное плечико пеньюара. Это был легкий короткий халатик, едва закрывающий ягодицы. Края обрамлены чёрным кружевом. В набор, по стандарту, входили трусики из чёрной атласной материи и такой же лифчик на тонких бретельках. Но от последнего Сакура решила избавиться спустя несколько часов макарены на кровати и сотни споров самой с собой. Так вышло даже лучше. Ни один мужчина не устоит. Сакура довольно улыбнулась, поправив чёрный пояс, перевязанный бантиком на талии. В магазине было, конечно, ещё очень много различных пеньюаров и просто эротического белья с чулками. Она металась меж красным — цветом страсти, и белым — цветом невинности. Но остановилась на чёрном, подумав, что Хатаке оценит. Невооружённым взглядом видно, что это его любимый цвет. Но заставлять девушку ждать столько часов в эротичной позе и в не менее эротичном белье — просто хамство. Полнейшее неуважение не прийти и не сорвать с неё этот пеньюар, который, между прочим, стоил целое состояние. Сакура напряглась как пружина, которую тянут в обе стороны, когда в холле послышался стук его туфель. Она хорошо запомнила его шаг, задерживающийся на долю секунды при переносе веса с правой ноги. Девушка быстро поправила подол халатика, проверила кунай под подушкой и распушила лепестки роз. Ручка двери опустилась. Сакура откинулась назад и прогнулась в спине. — Какаши… я так ждала тебя, — томно прошептала куноичи, закусив подкрашенные нюдовой помадой губы. Мужчина заторможено захлопнул за собой дверь, так и оставшись стоять у входа. Он сглотнул, жадно рассматривая каждый сантиметр её тела. Сакура провела рукой по бедру, дразнящим жестом приподнимая кружевной подол. Этот пеньюар и так не оставлял работы фантазии, а тут ещё и девчонка что творит… Какаши оторвал взгляд от округлых светлых бедер, скользнул по талии и поясу-бантику, так маняще просящем развязать его, остановился на длительную минуту на небольшой упругой груди молодой куноичи. Затвердевшие от холода соски аппетитно выпирали маленькими бусинками под чёрным полупрозрачным кружевом. Она великолепна… в своей наглости. Мужчина расплылся в ехидной улыбке, ослабил узел галстука на шее, не сводя с неё глаз. Сакура же только сейчас заметила, насколько усталым он выглядел. — Девочка, в который раз повторяю, обращайся к старшим с должным уважением. От холода его голоса по спине пробежались мурашки. Снова накатил страх, о котором она успела позабыть за долгие часы ожидания в холодной постели. — М-м-м, вероятно, я нуждаюсь в наказании, — состроила она виноватое лицо. — Вероятно, — хмыкнул он, проходя к дивану. Он снял галстук, ласково называя сие удавкой, и бросил на деревянное быльце кожаного дивана. Следом полетел пиджак, который он никогда не застёгивал, иначе становился похожим на официанта. Сакура сглотнула от того, как рубашка натягивалась на спине от действий мужчины. От тех же действий нос куноичи защекотал легкий сладкий аромат, определенно, женских духов. «Какая разница, после какой бабы он прыгнет к тебе в постель? — фыркнула Сакура, продолжая завороженно наблюдать за ним. — Главное, подловить момент и всадить в него кунай… Надеюсь, яду будет достаточно». Какаши нарочито медленно расстёгивал пуговку за пуговкой, спиной чувствуя пытливый взгляд девчонки. Она сама не заметила, как задышала чаще от его неторопливых действий. Зато это заметил Какаши и еле сдерживался, чтобы не засмеяться. Но лёгкую улыбку скрывать не в его силах. Сняв белоснежную рубашку, впитавшую в себя пот и женский запах, он отбросил и её на быльце. Спину обожгло от девчонки, что не сводила с него взгляд, а внутри что-то сжалось от еле слышного сиплого выдоха. «Боже, девчонка намеренно себя возбуждает… чтобы не было так противно?» — подумал мужчина, доставая со шкафа тёмно-синий махровый халат до самых лодыжек. Он расстегнул ремень на штанах. От звука шуршания и побрякивания металлической пряжки, Сакура невольно напряглась, по внутренней стороне бедра пробежали мурашки. Он всё также стоял к ней спиной и благо не видел, как она напряжённо поедает помаду, которую с таким усердием наносила на губы. Когда же он резко вытащил ремень из шлёвок, девушка вздрогнула, подпрыгнув на месте. Но мужчина, вместо продолжения представления, отбросил кожаный ремень на диван и надел халат. Лишь после того, как туго затянул пояс на талии, снял штаны. Прорезь халата открывала смутный обзор на его бедра, но она смогла разглядеть розовый широкий шрам, тянувшийся выше. Большего девушка не смогла увидеть, так как Какаши поспешил скрыть травму за одеждой. Откинув и штаны в сторону, Какаши переобулся в открытые сланцы с логотипом отеля и, захватив из шкафа большое махровое полотенце, двинулся прочь из номера. — Ты бы хоть бинты с головы сняла, — усмехнулся он, прежде чем за ним хлопнула дверь. После длительных гляделок с дверью Сакура проморгалась и недоуменно сказала: — То есть возбудить и бросить… это и было Ваше наказание? В дверь полетела одна из подушек. И не успела она упасть на пол, как девушка пригвоздила её к двери тем кунаем, которым хотела проткнуть Какаши. Мужчина быстро ополоснулся в душе, затем залез в бурлящее озеро, привыкая к жгучим покалываниям на коже. Всё это время с его лица не спадала еле видная улыбка. За времяпрепровождением с Мизукаге он и забыл о девчонке. Думал, та наконец струсит и убежит в Коноху, поджав хвост. А она мало того, что отказалась следовать предположениям Хатаке, так и в корне изменила стратегию. Вернувшись, Какаши застал интересную картину. К двери прибита за кончик наволочки подушка, а с куная в ткань впиталась зеленоватая жидкость. Он провел пальцем по острию оружия, собирая маслянистую субстанцию. Размазав меж пальцев, принюхался — пахло травами и горечью имбиря. «Значит, девчонка решила травануть меня таким примитивным способом?» — хмыкнул мужчина, вытащив кунай из двери. В деревянном полотне ожидаемо остался глубокий вертикальный след, за который потом придется отдать дополнительную сумму. Какаши снял наволочку и бросил «голую» подушку у изголовья дивана, на котором ему сегодня и придется спать, так как самая наглая особа, которую ему доводилось встречать, заснула в его кровати. Она тихо посапывала, пуская тонкую струйку слюны на хлопковую наволочку, закутавшись в одеяло как в кокон. Когда её наглые глаза были закрыты, а розовые разметавшиеся по подушке пряди меркли в темноте номера, она была удивительно похожа на ту единственную женщину, которую Хатаке когда-либо любил. Тот же острый подбородок, который морщился от грусти на лице. Те же брови, которые хмурились, когда не одобряли действия Какаши. Он долго всматривался в её лицо, думая и сравнивая. Уголки его губ невольно дёргались от забавного мельтешения по кровати и невнятного бормотания во сне. Какаши устал поражаться её безалаберностью: пролила кофе на документы, потеряла сознание перед Масочником, тем самым предоставив ему полную свободу действий и возможность ознакомиться с материалами дела. Теперь же… заснула в его номере в лепестках роз. Девчонка явно его недооценивает. Какаши усмехнулся, поджав колени к груди. В номере всё-таки прохладно, в конце концов, в Тумане холодает раньше, чем в других странах, да и летом столица не может похвастаться жаркими деньками, а всё из-за морских ветров. Теперь же, осенней ночью, мужчина, с внушительной суммой на счету, вынужден ёжиться от холода и спать на узком диване. — Ведьма, все мозги отбила, — буркнул Какаши, покидая номер. Вернувшись с мягким клетчатым пледом, мужчина улёгся на диване, вспушил подушку, пахнущую травами, и лишь тогда смог заснуть. Утренний туман наводил ложное чувство глубокой ночи, удерживая комнату в тёмно-серых оттенках. Лишь возня и недовольное бурчание с другой стороны номера заставляли Какаши в очередной раз страдать от чуткого сна. Разлепив один глаз, беловолосый с хитрой ухмылочкой наблюдал за взбалмошной девчонкой, что пыталась прикрыть груди лёгким кружевом. Она хмурилась, бормотала словечки, недостойные истинной дамы, и одновременно с этим пыталась пригладить волнистые, торчащие во все стороны волосы, которые съехавшая набок повязка плохо удерживала. Он бы хотел так просыпаться каждое утро. — Ты всегда так рано встаёшь? — прохрипел мужчина. Девушка заметно вздрогнула, накрыв тело одеялом. От её резкого действия во все стороны подлетели чуть подсохшие лепестки роз, образуя этакий дождь. — Кхм… — прокашлялась куноичи. — Да. Во сколько бы ни легла. — Выспалась? — Есть немного, — заторможено ответила девушка. — А к чему эти вопросы? — недоверчиво поинтересовалась она. — Не знаю, — пожал он плечами, вставая с дивана. Халат спал с плеч, оголяя шрам, протянувшийся до ключицы. Не успела Сакура предположить, кто мог нанести такую рану Масочнику, как Хатаке поправил тёмно-синее одеяние, потуже затянув пояс. Заспанный, лохматый, с закисями в уголках глаз, в гостиничном халате и тапочках он не внушал того страха, от которого колени подкашивались днём ранее. Сейчас перед ней стоял обычный мужчина. — Ты что предпочитаешь пить по утрам? — Кофе. — Хороший выбор, — хмыкнул Какаши, засунув руки в глубокие карманы халата. — Покрепче? С молоком или без? Сколько сахара? — Я всё равно не пойму, почему Вы так любезны со мной, — сощурилась куноичи. — Ведёте себя так, будто мы вчера переспали. — Значит, сделаю на свой вкус, — проигнорировал он её. Сакура недоумённо смотрела ему вслед пока за ним не захлопнулась дверь. Затем как ужаленная подпрыгнула на кровати, струшивая с себя лепестки и напяливая первые попавшиеся вещи. Бюстгальтер никак не хотел застегиваться, лямки постоянно спадали из-за резких нервных движений. Следом она заправила свободную футболку в штаны цвета хаки и усердно переворачивала дно своей сумки в поиске свитка с тёплыми вещами. Свитки были дорогие, и она старалась использовать их по необходимости, дабы они дольше сохраняли свою целостность. В этот раз пришлось пожертвовать одним для теплых и оттого больших кофточек, которые заняли бы всю сумку. — О, а всё интересное я и пропустил, — отшутился Хатаке, протягивая ей кружечку с напитком. Сакура скептически приподняла бровь — эта маленькая кружка не шла ни в какое сравнение с теми бидонами, из которых куноичи привыкла пить кофе. Но сейчас было бы невежливо указывать на свои предпочтения, поэтому она поправила воротник накидки и приняла кружку. Отхлебнув, Сакура хотела завизжать от яркого вкуса прожаренных кофейных зерен. — Очень вкусно, — искренне отозвалась девушка, улыбнувшись ему. Какаши лишь кивнул и прошел на балкон. Он уселся на дальний стул, закинув ноги на подоконник, и только тогда сделал первый глоток. Сакура неловко прошла следом и села рядом, их разделял лишь маленький круглый столик. — Ответите на мои вопросы? — настаивала Сакура. — Мне просто непривычно… Не знаю, как реагировать на это. Какаши задумчиво отпил кофе, всматриваясь в очертания горных верхушек, слабо видных из-за тумана. — Я по утрам пью кофе, это уже привычка, — размеренно говорил он, прерываясь, чтобы отпить кофе или просто насладиться ароматом. — Было бы невежливо пить самому и не предложить тебе. Вот и всё. Не надо додумывать лишнего. — То есть причина только в этом? — расслабленно вздохнула она. — Не совсем, — ухмыльнулся он, заставив Сакуру напрячься. — Твоё вчерашнее шоу было просто нечто. Ты не первая, решившая устроить такое горячее приветствие… — Пф… — фыркнула она в кружку с напитком. — Но единственная, пригвоздившая подушку к двери и при этом нагло заснувшая в моей постели. — Какаши еле сдерживался, чтоб не засмеяться. «Вторая таблетка успокоительного была явно лишней», — покраснела Сакура, опустив стыдливый взгляд. — Другой бы уже давно за порог вышвырнул, — ворчала девушка, не поднимая на него глаза, — а Вам лишь бы посмеяться. — Не мои методы, — коротко сказал он. Улыбка спала с лица, вернув тому хмурость, и он уже серьезно продолжил: — Ты меня в очередной раз повеселила, поэтому считай кофе и отдых на гейзерах моей благодарностью. На этом и расстанемся. — А… в смысле? — опешила куноичи. — Что такое? — приподнял он бровь, посмотрев на нее. — Понравилось выставлять себя в неловком положении передо мной? — Да кому такое может нравиться?! — накуксилась куноичи, нервно поправив рукав. — Да есть одна аппетитная задница, которая так и норовит вляпаться в неприятности, — говорил он, не изменившись в лице. — Ладно. Неважно. Если хотела ещё каким оригинальным и не очень способом заставить меня спать на диване, то стоило свалиться на мою голову чуть раньше. Сегодня же последний день моего отдыха на гейзерах. Поэтому можешь до конца дня пользоваться всеми услугами данного заведения, а вечером тебя тактично попросят покинуть помещение. Не обессудь. — А Вы? — Только не говори, что будешь скучать по мне, — скривился Какаши. — Это испортит хорошее впечатление, которое ты с таким трудом создавала. — Ага, разбежалась… скучать… конечно, — бормотала Сакура, задирая курносый нос. — А куда идете, если не секрет? «А сама проследишь», — мысленно парировал Какаши. — Это бесполезная для тебя информация, — отрезал мужчина, одним глотком допивая кофе и намереваясь избавить Сакуру от своего общества. — Я надеюсь, мы больше не увидимся. Сакура открывала и закрывала рот, словно рыба, лишенная дара речи. Она впервые не нашлась, что ответить.***
— Спасибо, что пришел проводить, — расплылась в улыбке Мей, мягко поцеловав его в уголок губ. К сожалению, рамки приличия запрещали впиться в губы друг друга в жадном прощальном жесте. — Мне несложно. — Ты бы одевался теплее, — сказала она, пощупав плотность ткани рукава его легкого свитера, — холодает. — Кажется, эти достопочтенные господа заждались тебя, — кивнул он в сторону трёх повозок, тем самым переводя тему. Мей закатила глаза и закусила губу, всем своим жалобным видом показывая, что в бурлящем котле она видела всех этих лордов и его доверенных лиц. Из окошка ближайшей повозки Мизукаге поторапливал один из чиновников, придерживая расшитую золотыми нитками занавеску. Лошади и кучер готовы отправляться в любую минуту, все только и ждали, когда Мей займет своё место. Женщина нехотя отпустила его руку и юркнула в повозку, не забыв снять шляпу и пригладить тёмно-рыжие локоны. Какаши пропихнул руки в карманы, наблюдая за клубами дыма, создаваемые копытами и колесами. Ему следовало сейчас, как приличному любовнику, думать о Мей и, возможно, начинать скучать, но мысли его были заняты розоволосой куноичи. Она в очередной раз выдала своё присутствие еле слышным чихом, однако на этот раз контроль над чакрой сохранила. Мужчина не знал: то ли у неё аллергия на цветение амброзии, то ли она просто промёрзла в Тумане, приехав из тёплой Конохи. Он лишь пожал плечами, сделав для себя вывод, что ему абсолютно плевать и на первый, и на второй вариант. Ему уже просто надоела слежка, надоело чувствовать на своей спине взгляд пытливых глаз. Если бы у неё был хоть какой-то инстинкт самосохранения, то девчонка держалась бы на большем расстоянии, и, возможно, её «тайное» общество угнетало не так сильно. Признаться, в начале, когда Сакура сломя голову побежала за ним, не обнаружив в номере, его это веселило. Когда она приняла хенге гражданина Тумана и «незаметно» тащилась за ним до его виллы, Какаши даже как-то оскорбился, что девчонка держит его за какого-то клоуна, не замечающего ничего вокруг. Сейчас же она просто раздражала. Поэтому Хатаке исчез с главной дороги, сбросив розовый хвост. Сакура почесала раскрасневшийся нос, устав струшивать с себя комочки амброзии. Она и не догадывалась, что у неё есть на что-то аллергия, хотя такая реакция могла возникнуть и от горьковатого запаха данной травы. Пока она щурилась, пытаясь бороться с накатывающим и (по ощущениям) громким чихом, беловолосый в мгновение исчез из поля зрения. Аккуратно осмотревшись, Сакура убедилась, что потеряла его из виду. Выругавшись, куноичи вернулась в отель и спросила на ресепшене: — Я знаю, что Вы не в праве разглашать информацию о своих клиентах, но так вышло, что я девушка… кхм… точнее, невеста Какаши Хатаке. Мы отдыхали здесь, в одном номере. Если хотите, можете проверить по журналу. Он должен был предупредить, что я останусь в вашем заведении до вечера. — Минутку, — парень самым внимательным образом проверил журнал. — Утром была не моя смена, но мне передавали, что какая-то розоволосая бесстыдница задержится в номере Господина Хатаке, и все её траты записывать на его счёт. — Д-да, он у меня такой шалунишка, — натянула она улыбку, больше похожую на оскал маньяка. — Хотите воспользоваться нашим спа? Или желаете сначала заказать завтрак в номер? У нас есть завтраки «стандарт» и «гурман». — А в чем отличие? — на автомате спросила она. — В «стандарт» входят блинчики с медовым сиропом, кружечка свежего кофе и роза в вазочке для отдыхающих пар. Завтрак «гурман» состоит из фруктов и шампанского, а также красивейший букет цветов на выбор клиента. — Цветы тоже съедобные? — Простите? — наклонил он голову, стараясь сохранять доброжелательный вид и тон. — Не важно, — отмахнулась куноичи. — Я очень хочу и первый, и второй завтрак, а спа-то как хочу, если бы знали, — протянула она, уже представляя, как ее плечики мнёт какой-нибудь загорелый мужчина, обязательно с обнажённым накаченным торсом. — Но, видите ли, мой непутёвый жених забыл в номере органайзер, а без него ну никак… Не подскажите, куда он собирался пойти? Может, он говорил… — Неужели Господин Хатаке не поделился со своей… невестой? — Да-а-а, нам было как-то не до этого, — смущенно смеялась куноичи, взъерошивая розовые волосы на затылке. — Он просил послать письмо своему старому знакомому с просьбой перенести встречу в кафе. Я напишу Вам адрес, — вздохнул парень. — Огромное спасибо, — взвизгнула Сакура. — Вы даже не представляете, как выручили меня… в смысле Господина Хатаке. Парень протянул ей бумажку с адресом кафе. Конечно же, ей эти буквы и цифры ни о чем не говорили, но всегда можно спросить у прохожих, главное, перед пареньком сделать понимающий вид. Сакура протолкнула бумажку в задний карман и собиралась вернуться в номер, но её снова притянуло к ресепшену. — У Вас ведь работает доставка? — Доставка еды? — уточнил парень, приподняв бровь. — Почти. Могу я заказать одежду? — Сакура положила руки на стойку и чуть ли не залезла на неё, почти в упор сверля паренька своими большими зелёными глазами. — Да, вполне, — кивнул он. — Хозяину этого отеля ещё принадлежит сеть магазинов в Тумане, Облаке и Песке. Я могу сделать заказ и необходимую одежду доставят в кротчайшее время. — Замечательно, сегодня все звёзды на моей стороне, — прошептала девушка, сжав кулачки. — Мне нужно платье, какое-нибудь простенькое, не слишком длинное и не слишком короткое. И к нему босоножки. — Вам на вечер? — Нет, обычная посиделка в кафе… с почти мужем. Поняли, что я хочу? — Да. Ожидайте. Думаю, через полчаса привезут. — Ого. И вправду быстро, — удивилась она. — Ничего удивительного. «Всё в лучшем виде и в кратчайшие сроки для наших клиентов» — это наш слоган. — Мне нравятся такие слоганы, — подмигнула ему куноичи. — Ах да, запишите платьице на счёт Какаши. — Конечно, мисс, — кивнул парень. Сакура отвернулась от паренька и тут же расплылась в ехидной улыбке. Хотелось ещё ручки потереть, но она посчитала это лишним. Наделав пакость, Сакура даже представить боялась выражение лица Хатаке, когда ему придет счёт. Платье доставили минута в минуту, Сакура как раз успела принять душ. Девушка, когда увидела ценник, невольно взмолилась всем богам, чтобы её голова осталась на плечах. Она сама не понимала, чем думала, решив проверить Масочника на стойкость. Да после такого любой мужчина выйдет из себя. Сакура даже доставать платье из чехла не хотела, водила рукой по его поверхности, теребила бумажку с ценником и осторожно дотрагивалась до замочка. Закусив губу и зачем-то сощурившись, она дёрнула за язычок молнии вниз. Нос защекотал аромат новизны — платье пахло ателье и магазином. Она не была ни там, ни там, но могла с уверенностью различать эти запахи. Будто нитки впитали в себя атмосферу ручной работы ателье, а ткань пропиталась воздухом помещения магазина. Нежно-голубое платье примечательно своей простотой и одновременной элегантностью. От него прямо-таки веяло лёгкостью и весенней ромашкой. Да, оно не вписывалось в осеннюю атмосферу мрачного Тумана, но оттого и приковывало к себе взгляды. По внешнему виду не скажешь, что оно столько стоит, пока не дотронешься до него. Само платье выполнено из сатина, ткань растекалась мягкой волной на пальцах, была такая гладкая, будто невесомая. Сакура сразу же влюбилась в него. Никогда не замечала за собой женских пристрастий, всегда отдавала предпочтения строгой непримечательной не сковывающей движения одежде, а здесь растеклась лужицей из-за какого-то платья, за которое, между прочим, «спонсор» по головке не погладит. — Дело сделано, назад пути нет, — вздохнула Сакура, бросив взгляд на платье. Облачившись в наряд, девушка поправила прическу, придав той божеский вид. Ее икры выгодно подчёркивались в невысоких туфлях на танкетке, с открытыми пальцами и незаметным чёрным бантиком. Подкрасив губы и ресницы (единственная косметика, которая была у куноичи), Сакура убедилась, что выглядит великолепно, и выдвинулась на встречу с Какаши, не забыв про бумажку с адресом. Девушка была на седьмом небе от счастья, такой довольной и уверенной она себя давно не чувствовала, если не сказать никогда, и это без допинга в виде любимых блекло-голубых таблеток антидепрессантов. В кафе Сакура вошла с гордо поднятой головой, сразу же заметив среди посетителей белые торчащие во все стороны волосы. Какаши увлеченно читал какую-то книгу, отвлекаясь отпить кофе и в этот момент задумчиво всмотреться в окно. Она прошла дальше, пушинкой опустилась на стул с высокой спинкой, поправила подол платьица и перевела взгляд на Какаши. — Ой, не ожидала Вас здесь встретить, — изобразила она удивление, по-актёрски вскинув брови. Какаши молчаливо улыбнулся, наклонив голову вбок. Он пробежался взглядом по прикиду куноичи, не изменившись в лице, затем также молчаливо вернулся к чтению. Внутри сначала всё сжалось в колючем предвкушении, а затем вместо расслабления последовало разочарование. Она не хотела это признавать, но ожидала хоть какой-то реакции с его стороны. На то, что он упадет к её ногам и будет руки целовать, нахваливая нежный образ, она и не смела надеяться. Но просто проигнорировать? Предпочесть чтение? — Пф… — накуксилась Сакура, резко развернув от него голову. К её столику подошёл официант, сразу же доставая из кармашка блокнотик и ручку, готовый принять заказ. Она сейчас так зла, что дежурные улыбки обслуживающего персонала раздражали как никогда. Стоило ему только раскрыть рот, намереваясь узнать, чего желает посетительница, как Сакура прервала его: — Кофе, — прошипела она, — и пирожное… любое… на Ваш выбор… какое там вкусное, — бормотала куноичи, чувствуя затылком взгляд Хатаке. Официант кивнул, записав в блокнотике пожелания клиента, и засеменил к другим столикам с идентичным вопросом. На удивление, кафе было вполне обычным. В нем имелись как уединённые столики, один из которых Какаши и занял, так и обычные для большой и малой компаний. Можно даже сказать, что сие заведение настолько простое и уютное, что Сакура в этом дорогущем платье казалась белой вороной. В своей обычной одежде она смотрелась бы уместней. Она хотела придушить этого Какаши Хатаке прямо здесь и сейчас, наплевав на конспирацию. Девушка так старалась выглядеть подобающе для тех мест, куда обычно ходят богатенькие Буратино, подобные ему, но откуда же ей было знать, что мужчина вдруг захочет выпить чашечку кофе в обычном кафе, созданном для обычного люда? Хотелось взвыть. Она стала ненавидеть и это платье, и это кафе, и эту ситуацию в целом. Сакура перевела взгляд на Какаши. Она ожидала увидеть на его лице ехидную улыбку или, на худой конец, взгляд, полный раздражения и злобы, но он смотрел на неё с неким интересом. Линия его губ была прямой, слегка поблескивала от оставшейся влаги с выпитого напитка. Наверняка они на вкус горькие. Девушка смущённо заправила волнистую розовую прядь за ухо, невольно опустив глаза. Она просто не выдержала на себе тяжёлый задумчивый взгляд, что задерживался на длительные минуты на каждой её хоть чем-то примечательной детали. Больше всего его несомненно привлекал подбородок. Острый и наглый. Если сия её «деталь» вздёргивается вверх, значит, куноичи что-то задумала или пытается показаться смелее, чем она есть на самом деле. Сакура невольно заёрзала на стуле, горя от его взгляда. Ей казалось, что ему уже пришёл счёт за отдых на источниках, хоть это и должно произойти к вечеру или утру. Её пунцовое лицо дисгармонировало с нежно-голубым платьем, но поделать она с этим ничего не могла. Даже когда официант принёс заказ и на минуту загородил обзор на Хатаке, Сакура не могла заставить себя расслабиться и успокоиться. Когда официант что-то пробормотал и удалился, девушка осмелилась взглянуть на Какаши, однако тот спокойно отпил кофе и перевернул страницу. — Здравствуй, Какаши, — усмехнулся широкоплечий мужчина, выделяющийся густой копной белоснежных волос. — Я не опоздал? — Нет, — махнул он головой, предлагая присесть напротив. Какаши захлопнул книгу и отложил ту в сторону, затем поднял руку вверх, подзывая официанта. Мальчик быстро прибежал и записал пожелания улыбчивого старика. Его басистый тембр довольно громок, но при разговоре с Хатаке его улыбка стёрлась, а голос стал несколько тише, что Сакура ничего не могла расслышать. Лишь пустив чакру в слуховые каналы, девушка занялась увлечённым ковырянием в кремовом пирожном, попутно подслушивая наверняка интересный диалог. — Ты один или с Цунаде? — поинтересовался Какаши. — Она решила остаться в портовой деревушке, — отмахнулся Джирайя, приняв у официанта свой заказ. — По этому-то поводу я и хотел встретиться раньше. — Что-то случилось? — Юлить не буду. Я больше не смогу работать на тебя, — сказал он, ожидая реакции Какаши. Джирайя поводил рюмочкой саке у носа, наслаждаясь ароматом, затем опрокинул в себя, расслабленно выдыхая. — Ты на меня никогда и не работал, — бесцветно отозвался мужчина. — И всё же я должен был сообщить тебе лично, что больше не смогу передавать тебе информацию. — Всё нормально, — Какаши сжал плечо Джирайи, легко улыбнувшись, — вы с Цунаде, конечно, будете до последнего говорить, что вас устраивает походная жизнь, но всё-таки желание осесть с каждым днём ощущается острее, не так ли? Джирайя широко улыбнулся, почесав затылок. В такие моменты были хорошо заметны морщины, углубившиеся на его лице, и выросшая бородавка на носу. Но от него всё так же веяло силой, как и в былые годы, а мощная фигура до сих пор привлекала женщин, что вызывало бурю ревности со стороны Цунаде. Она никак не поймёт, что с характером Джирайи ни одна женщина не захочет с ним быть, стоит ему только раскрыть рот и начать поливать их непотребными комплиментами. Но, справедливости ради, стоит заметить, что мужчина стал реже заглядываться на чужие юбки. Интересно: метод кнута или пряника? — Так вот, зачем я пришел, — прокашлялся Джирайя. — Потом, — перебил его Хатаке. Санин невольно нахмурился, намереваясь сказать, что он здесь ненадолго и с удовольствием бы поговорил о сегодняшнем туманном утре, только вот другой не менее знаменитый санин перелопатит всё на свой лад, записав на счёт невинного Джирайи лишние похождения. Какаши постучал пальцами по столу, продолжая говорить с ним на отстранённые темы. Санин сначала не понимал, о чем речь, и только потом прислушался к стуку внимательнее, затем бегло зыркнул на розоволосую куноичи, складывающую из салфеток оригами. Он кивнул, принимая игру Какаши. Похоже, докладывать Хатаке, что за ним послан очередной отряд шиноби, не придется. Он и так обо всём, как всегда, в курсе. — Привет, красавица, вот мы и снова встретились. Разве это не судьба? Резкий громкий голос, раздавшийся слишком близко, заставил девушку поморщиться. Такой противный слащавый голос усиленными вибрациями бился о барабанные перепонки. Создавалось ощущение, будто ей на голову надели кастрюлю и, не жалея сил, молотили по ней. Сакура тихо заскулила, прекратив подавать чакру в органы слуха. — Чёрт, — взвыла она, прижимая ладони к ушам, из которых, казалось, вот-вот начнет сочиться кровь. — Я не чёрт, я Сора, — улыбнулся он, поправив рукава полосатой водолазки. — Да хоть конь в пальто, — прошипела куноичи, думая вдавить ему глаза в глазницы, чтобы в следующий раз проходил мимо неё и не портил слежку. — Отвали, по-хорошему прошу. Какаши подавил усмешку и перевёл на неё заинтересованный взгляд. Впервые за всё время разговора с Джирайей она удостоилась его внимания. Девушка выровняла спину, заправила волосы за ухо и лучезарно улыбнулась парню, старательно игнорируя Какаши. — В смысле… да, наверное, это судьба… Сора, — лепетала она, дотронувшись до его руки. Шиноби Тумана аж поплыл, его щёки порозовели, а губы разошлись в кривой улыбке. В нём не было ничего примечательного, ничего того, за что можно было бы зацепиться взгляду. У него, конечно, были пышные густые ресницы, но они вызывали лишь зависть со стороны девушки, обделенной такой красотой. Да и конкретно этому парню они категорически не шли, на узких глазёнках это смотрелось убого. Ещё больше лицо портили высокие скулы. И даже если придать его внешности некую «красоту в необычности», то даже это не отвлекает от его сальных волос, будто он смывает шампунь оливковым маслом. Этим он жутко напоминал чиновника, а с ним и первый раз. Естественно, что такие ассоциации сильно мешают хорошему первому впечатлению и дальнейшему общению. Но Сакура старательно держала улыбку, пытаясь вызвать ревность у Хатаке. Пыталась показать, КАК надо реагировать на красивую молодую девушку. — Так я могу узнать твоё имя? — Сакура, — сквозь зубы выдала она. — Конечно же, — ударил он себя по лбу, — я должен был догадаться. Это же так очевидно, я такой дурак. Пока она пыталась мило ворковать с подошедшим парнем, Какаши полностью сосредоточился на разговоре с Джирайей, воспользовавшись отвлечённостью куноичи. Он был уверен, что Сакура не сможет терпеть его приторно сладкий шепелявый голос усиленными чакрой органами слуха, поэтому, не боясь «лишних ушей», разговаривал с санином о важных вопросах. Когда же они закончили, Какаши расплатился, натянул маску, и они покинули кафе, продолжая разговор. У Сакуры аж челюсть отвисла. Она осталась без информации и с прицепом в виде пускающего слюни парня. Девушка взвизгнула и резко подорвалась с места, чем сильно удивила парня. — Мне надо идти, — спохватилась куноичи. — Можно счёт, пожалуйста! — выкрикнула она, подзывая официанта. Тот взял узкую папочку за барной стойкой и поднёс Сакуре. — Сколько?! — опешила она. — Вы что, мне самое дорогое пирожное принесли?! — Вы просили что-то вкусное, — говорил он, пытаясь сохранять улыбку. — Это самое вкусное, которое только может предложить наше заведение. — Боже… кофе… — чуть не рыдала девушка. — Да я могла три литра на эту сумму выпить… — Вы будете оплачивать, или мне позвать администратора? — Давай я оплачу, — предложил Сора. — Ага, чтоб я потом ещё была тебе обязана, — бурчала себе под нос девушка, отрывая от сердца несколько крупных купюр. Сакура выбежала из кафе, осматриваясь во все стороны. Какаши и того мужика и след простыл. Она невольно цыкнула, прикусив ноготок. Надо было быстро решать, что делать дальше. Очевидно, её план по соблазнению летел в тартарары, как бы красиво она ни нарядилась. — Ну да, где я, а где Мизукаге, — прошептала куноичи, повесив голову. Он даже с ней не заговорил. Ему было так просто её игнорировать, будто она и впрямь ничего не значащее пустое место. Просто смотрел на неё, как на бесплатный ходячий цирк. Она закусила губу, чтобы не завыть от обиды. Она не привыкла сдаваться… Просто этот мужчина… если он сказал, что не хочет больше её видеть, значит, так и есть. — Он наверняка её очень любит, раз на других женщин даже не смотрит, — прошептала Сакура, удаляясь от кафе. На секунду она подумала отказаться от миссии. Ей показалось, что своими выкрутасами рушит чьё-то семейное счастье. Да и просто противно бегать за мужчиной и пытаться затащить того в постель, когда у него есть такая шикарная женщина, как Теруми Мей. Сакура прекрасно видела, в каком платье она была, видела, как нежно поцеловала его, и как тот мягко улыбался ей. Поток мыслей резко прервался сальноволосым парнем. Он особо наглым образом нагнал не успевшую далеко отойти девушку и затащил за угол кафе, неуклюже припечатав к стене. Возмущенно ахнув, Сакура не знала, за какую провинность избить в первую очередь: за распускание потных рук или за испачканное платье. Сора уткнулся носом в ее щеку, тяжело дышал и шептал нечленораздельные комплименты. Каждое слово сопровождалось томным выдохом, будто парень намеренно себя заводил. — Как это понимать, Сора? — старалась говорить спокойно. — По-моему, всё достаточно красноречиво, — хрипло прошептал он, вдыхая аромат её тела. — Ты ведь не отпустишь, если я попрошу? — Только если… очень вежливо… — он уже еле говорил, поддавшись возбуждению. «Боже, и почему мужчины не умеют держать свой отросток у себя в штанах?» — закатила она глаза. Девушка выгнулась вперёд, схватила его за грудки и перевернулась вместе с ним. Теперь парень прижат к стенке, но, судя по сдавленному хрипу, ему вполне нравилось. — Тебе ведь это нравится, малыш? — томно прошептала куноичи, незаметно складывая ручные печати. Не успел парень дать ответ, как его руки оказались зажаты над головой в тиски каменных наручей. Он что-то лопотал и вырывался. Сакура же отошла назад на несколько шагов, рассматривая свою работу. Без сомнения, Сора зафиксирован достаточно плотно. Опустив взгляд ниже, Сакура задумчиво смотрела на небольшой выпирающий бугорок. Почесав подбородок, девушка опустила его штаны вниз, решив всё-таки сжалиться и оставить трусы. — Техника развеется через несколько часов, так что не скучай… малыш, — усмехнулась девушка. Смахнув с платья пыльные следы, Сакура удалилась прочь, стараясь выписывать бедрами восьмёрки, по крайней мере, пока была в поле зрения Соры. — Стой, сука, убью! — вопил парень, дёргая ногами. Сакура лишь усмехнулась. Она смогла хоть так поднять себе настроение, испорченное Хатаке. Девушка решила вернуться в отель и воспользоваться услугой их спа, а затем понежиться в бурлящем озере. Она уже знала, где живёт Хатаке, так что следующий его поиск обещал быть не таким проблемным.***
Какаши поднялся на крыльцо веранды. Нижняя ступенька привычно скрипнула и прогнулась под тяжестью веса. Сейчас даже эта мелочь могла вывести из себя внешне хладнокровного мужчину. Его грудная клетка похожа на настоящую клетку, наполненную голодными взбешёнными птицами, которые дрались между собой и бились своими хрупкими телами о решетки. Эта злоба и разочарование, сознательно подавляемые им, причиняли физически ощутимую боль. Этот день вышел слишком насыщенным на плохие новости. Самое главное — потеря информатора. После ухода Джирайи он остался будто без рук. Тем более сейчас это было важно, когда Данзо стал в промышленных масштабах экспортировать товары химпроизводства. Чертов Орочимару никак не может простить поражение Ханзо Саламандру, он продолжает эксперименты над ядовитыми газами, усиливая их паралитические и отравляющие свойства. И в такой момент, когда жизненно необходимо знать, как другие государства решат распорядиться новой игрушкой, Джирайя решил «уйти на пенсию». Однако не Какаши его судить, тем более санин сделал ему небольшой подарок. Он пересёкся с курьером почти у самого дома, и тот передал ему посылку — четвёртую книгу Джирайи и чек с гейзеров. Хатаке не знал, чему удивился больше — продолжению полюбившейся серии или внушительной сумме. — Какаши-сан? — раздалось робкое за спиной. «Девочка научилась манерам? — нахмурился он. — Нет, наверняка опять что-то задумала». — Чего тебе? — раздраженно выдохнул Какаши, не поворачиваясь к ней лицом. Он задумчиво крутил в руках новую книгу, мечтая поскорее прочесть её, а не тратить время на надоедливую девчонку. Судя по послесловию, это последняя книга Джирайи. Видимо, он решил не только завязать с «карьерой» шпиона, но и взять небольшой перерыв в творчестве. Не сказать, что Какаши расстроился, в конце концов, сейчас эротическая литература набирает обороты, и без чтива он не останется, но держать в руках последнюю книгу из серии любимого автора всё равно немного грустно. Она была толще предыдущих, обложка выполнена в полюбившемся многим стиле минимализма. Также Джирайя пишет, что именно эта книга для него особенная, так как на написание его вдохновляла одна муза, а не сотни одинаковых одноразовых зажигалок. Какаши от его слов еле видно улыбнулся. Но улыбка тут же спала с губ, когда за спиной послышалось недовольное фырчанье. Сакура так и не поняла намек, что он не настроен на диалог, тем более с ней. Развернувшись полубоком, Какаши холодно спросил: — Ты всё ещё здесь? — Каков всё-таки грубиян, — ворчала куноичи, поднявшись к нему на веранду. Она быстро прикусила язык, встретившись с ледяным взглядом, от которого веяло такой злобой, что хотелось бросить всё и бежать. Она сглотнула, попятившись, чем уже проиграла эту битву. — Ну, — настаивал он, — либо говори, либо проваливай. — В общем, — мямлила она, не в силах взять себя в руки, — я должна первая Вам признаться… — Если ты про счёт, то я уже в курсе, — перебил её Какаши. — А, вот как, — сжала она кулачки. — Вы не сердитесь? — Сержусь ли я? — апатично протянул он. — Я просто в бешенстве, — сказал он, не повысив тон, но девушка сжалась, будто на неё орали через рупор. Какаши за несколько шагов преодолел расстояние, разделяющее их, и, нависнув, прорычал: — Девочка, что ты себе позволяешь? Как ты посмела растрезвонить на всю округу о том, что мы спим? — Я… я-я, — мямлила она, уменьшаясь под ним. Сакура отступала назад, пока не упёрлась ягодицами в деревянную перегородку. Благо Какаши остался стоять на месте, иначе она бы просто задохнулась от волнения. — Я не трезвонила… — прошептала Сакура, понурив голову. — Это стало как-то по-другому называться? — раздраженно съязвил он, пропихнув руки в карманы. — Почему все мои с Мизукаге общие знакомые косо смотрят, шепчутся и спрашивают про молодую любовницу, м? Прояснишь этот момент? — Я просто сказала мальчику на ресепшене… что мы были этой ночью в одном номере, — сбивчиво бормотала куноичи. — Ну, чтобы он… дал ключик. Я лишь хотела, чтобы он понял, что мы знакомы и записал расходы… на Ваш счёт… простите за это ещё раз. Сакура оттягивала рукава лёгкой кофты, поясницу обдувало холодным ветром, но внутри пылал пожар, как в кочегарне. Так стыдно ей ещё никогда не было. Она своими глупыми играми разрушила репутацию суженого Мизукаге. Ей даже стало страшно, что может сделать разгневанная женщина, обладающая властью и двумя улучшенными геномами. Сакура на своей шкуре знает, каково это, когда за твоей спиной шепчутся, и сейчас ей было просто по-человечески совестно перед ним, как перед человеком, чью репутацию она запятнала лживым высказыванием. Сейчас перед ней стоял не убийца, а обычный мужчина, который дорожит своей репутацией и репутацией своей женщины. — Г-госпожа Мизукаге сильно будет сердиться? — спросила она, не поднимая на него взгляд. — А это тем более тебя не касается. — Да сколько ещё раз мне извиниться, чтобы Вы простили меня?! — всплеснула она руками. — Ещё не поняла? — сжал он стальные челюсти, хмуро сверля её взглядом. — Мне твои извинения не нужны. Просто прекрати создавать мне лишние проблемы и исчезни уже, наконец, из моей жизни. Сакура вздёрнула подбородок и заправила выбившуюся волнистую прядь за ухо. Какаши автоматически напрягся. Он успел изучить эту занозу в интересном месте и не ждал ничего хорошего. — По этому поводу я и пришла к Вам, — твёрдо вымолвила она, подойдя чуть ближе. — Позвольте пожить с Вами. Временно. Какаши не верил своим ушам. Он перестал видеть ту тонкую грань, разделяющую смелость и тупость. Ему начало казаться, что у Сакуры напрочь отсутствуют не только манеры, но и хоть какие-либо инстинкты самосохранения. Да, изначально девушка его смешила, и даже сейчас она жива только потому, что хоть как-то разукрасила его серые будни. Но сейчас он испытывал острую потребность отдохнуть от неё, в идеале — не видеться вовсе, хоть и понимал, что с её миссией это нереально. Несмотря на всё, Какаши искренне ею восхищался, но он не готов жертвовать своим личным пространством, даже ради веселья. — Моя вилла тебе не хостел, — отрезал Хатаке. — Да, просьба дурацкая, — вдруг взорвалась куноичи, совсем потеряв страх, — но из-за Вас у меня совсем не осталось денег на что-то приличное. Вы же не хотите, чтобы меня изнасиловали в каком-нибудь клоповнике? — Тише, девочка, полегче, — от такой наглости даже Какаши опешил, позабыв, на что так сильно сердился минутой ранее. Его ухмылка не была видна за маской, но блеск в глазах не сулил ничего доброго. Какаши в очередной раз отметил её бульдожью хватку. Такая быка за яйца ухватит и заставит тапочки в зубах приносить. Ему стало интересно, она всегда такая или от безысходности? — Во-первых, мне абсолютно плевать, кто и где тебя будет драть, — грубо отрезал Хатаке, одаривая ледяным тяжёлым взглядом. Сакура открыла было рот, дабы возразить, но тут же захлопнула его, когда мужчина лениво приподнял руку. — Не перебивай. Во-вторых, как я связан с твоими финансами? Если меня не подводит память, то это ты немного пренебрегла моей добротой. Девушка захлебнулась возмущением. Она понимала, что гиблое это дело — Масочнику на жалость давить, но всё же на что-то рассчитывала, придя сюда. — Отвечаю по порядку, — шумно выдохнула она, подавляя словесный понос. Она молчала, бегала глазами, не зная, за что зацепить взгляд. Какаши приглушённо хмыкнул, подумав, что сейчас её небольшой мозг запикивает матерные словечки. Всем ведь в детстве промывали мозги, что мальчикам нравятся хорошие девочки. — Если собралась и дальше молчать, то я, пожалуй, пойду. Зло сверкнув на него глазами, будто ястреб, заметивший с высоты полета медленную черепаху и готовый схватить жертву когтистыми лапами, Сакура резко выпалила: — Я, доверившись единственному человеку, которого знала в этой стране, пошла за ним в кафе, а там таки-и-ие цены за обычный кофе, что выть охота. А я ещё и пироженку от досады заказала… В общем, в этом отчасти есть и Ваша вина. Да ещё и парень тот… он мне сразу подозрительным показался… Деньги он спёр, а я и не заметила… так бы руки оторвала. Какаши захотелось ей похлопать. Так завуалировать фразу «я разбазарила все бабки» надо ещё уметь. — Последнее я комментировать не буду, — нахмурилась куноичи. — Вы правы, Вас это никоим образом не касается. — На этом и разойдёмся, — протянул Хатаке и развернулся на пятках, направляясь внутрь дома. — Подождите! — взвизгнула куноичи, зажмурившись. «Боже, как же с ним сложно иметь дело». — Ты начинаешь надоедать, — закатил он глаза, посмотрев на неё через плечо. — Если тебе нужны деньги, я одолжу… — Я не смогу вернуть, — быстро перебила его Сакура, затем продолжила: — Как я уже говорила, я в отпуске и по окончании вернусь в деревню… Ну и, понятное дело, работать в это время не собираюсь. — Повторюсь, — вздохнул мужчина, — я не обязан решать твои проблемы, — чеканя каждое слово, сказал Какаши. — На этом наш увлекательный разговор окончен. Какаши, не дожидаясь её ответа, скрылся внутри небольшой двухэтажной виллы. У Сакуры челюсть соприкоснулась с деревянным полом веранды от непробиваемого мужчины, которого, казалось, нервировало простое её существование. Она, сохранив остатки гордости, не стала тарабанить в дверь или сидеть на крыльце — с Какаши подобные методы бессильны. Иногда Сакура не понимала, откуда в ней эта решимость, но лишь сейчас она осознала, что чуть не перегнула палку. Но пока в ней всё ещё теплился огонёк адреналина, девушка побежала в агентство недвижимости. — М-м, Господин, а если проверить документ ещё раз? — медленно говорила Сакура, восседая на столе тучного лысого коротышки. — Наверняка найдётся какой-нибудь пунктик, написанный мелким шрифтом… — Что Вы… — захлёбывался слюной арендодатель. — Все наши договоры… кхм… в лучшем виде… Мужчина вытирал пот с покрасневшего лба, не в силах оторвать взгляд от оголённых бёдер куноичи. Она ловко закинула ногу на ногу, от чего платьице задралось выше, тем самым заставляя арендодателя забыть, как дышать. Её очень смешила такая реакция на лёгкий флирт. Возможно, сегодня вредная Фортуна была на её стороне до конца, предоставив ей «голодного» арендодателя. — Ну подумайте, Господин, — надула девушка губки, игриво проведя носком туфель по его штанине вверх, — мне так приглянулась именно эта вилла… я бы в-с-ё сделала… Арендодатель сглотнул, оторвав взгляд от её ног, и затуманенными свиными глазёнками пытался сосредоточиться на её лице, но глаза сами опускались на грудь, хоть и скрытую шелком платья. — Знаете, мисс, — прохрипел он, — хозяин этой виллы просил сдавать в аренду все комнаты, кроме одной. — М-м, к чему Вы клоните, Господин? — чуть ли не простонала Сакура, но получилось слегка фальшиво. — Учитывая сей факт, — сдавленно продолжил он, тщетно пытаясь сохранять нотки официоза, — можно слегка подкорректировать нынешний договор аренды. Предоставьте это мне, — расплылся он в желтозубой улыбке, положив потную жирную ладошку на бедро девушки. — Ох, не здесь же, — промямлила Сакура, тактично убирая его руку и вставая со стола. Подавив дрожь и желание отмыться, девушка прошептала: — Боюсь, нас могут потревожить. — Да-да, Вы правы, — мужчина покопошился в бумагах, вырвав листок из блокнота, — давайте через несколько часов… вот в этом месте, — он протянул бумажку, а Сакура заметила, что его руки сильно дрожат. — Думаю, договор будет готов. Однако оплату требуется предоставить сейчас. — Не опаздывайте, — игриво подмигнула ему куноичи, выложив на стол запрошенную сумму. Покинув тесный кабинетик арендодателя, девушка облегчённо вздохнула. Она отдёргивала платье, смахивала с себя невидимые пылинки, пытаясь не думать о его прикосновениях. И наконец она могла поморщиться вдоволь, а не улыбаться, пародируя кокетливую кошку. — Глаза бы выцарапала, — прошипела куноичи, заворачивая к отдалённому кварталу Тумана, известного своими борделями, казино и игровыми клубами. — За такой позор миллиона будет маловато, — хныкала Сакура. Она и не заметила, как солнце скрылось за туманным горизонтом, уступив место сумеркам. Сейчас это отчётливо заметно на фоне сияющего фиолетовыми огнями борделя. Неоновые лампы в виде стройного очертания девушки красноречиво выражались о роде деятельности сего заведения. Проигнорировав заинтересованные взгляды местных обитательниц, что курили у входа, девушка вздохнула и зашла внутрь. В нос сразу же вдарил запах ароматических свеч, которые пытались перебить отголоски травки. Заметив нетипичного клиента, мамочка вразвалочку приблизилась к девушке, которая брезгливо морщила носик и старалась не смотреть в открытые нараспашку двери комнат с «клиентами» и «обслуживающим персоналом». Сакура сразу поняла, что эта женщина здесь главная. Её выделяла более закрытая и официальная одежда и почтенный возраст. Хоть та старательно зашлифовывала свои морщинки, Сакура дала бы ей лет пятьдесят-шестьдесят. — Хм, — вместо приветствия выдала женщина, оценивающе посмотрев на параметры Сакуры, — думаю, ты нам подходишь, детка. — Я пришла не на работу устраиваться, — накуксилась куноичи, опустив подол платьица ниже. — Неужели? — изогнула она бровь. — А-а… — Сакура замахала руками, не зная как выразиться, но её перебили. — Думаю, я смогу подобрать подходящую для тебя девочку, но будет стоить дороже, — с долей профессионализма говорила мамочка, продолжая смотреть на Сакуру как на свою потенциальную подопечную. — Да погодите Вы, — взвизгнула она. — Мне нужна профессиональная… эм, девушка… владеющая техникой перевоплощения. Клиент будет мужчина, — добавила Сакура, сгорая со стыда. — Интересно-интересно, — гортанно засмеялась она. — В кого надо перевоплотиться? — А это имеет значение? — бурчала Сакура. — Да. Каждая моя девочка знает эту технику, вопрос лишь в качестве исполнения и поддержании хенге. — О Боже, — вздохнула Сакура. — Перевоплотиться надо в меня. Примерно часа на три. Девушка ещё минут пять топала ножкой и была похожа на помидор, пока мамочка то смеялась, то откашливалась, подавившись табачным дымом, то просто сверлила её взглядом, пытаясь понять, не сошла ли розоволосая с ума. — Да твою же ж мать, — буркнула она себе под нос, идя на выход, — пошлю клона. Надеюсь, этот пузан не БДСМщик какой… иначе получится очень неловко… потом же отдача прилети-и-ит… — Подожди, — окликнула её женщина. — Извини, это было непрофессионально с моей стороны. У нас были клиенты, которые заказывали девочек для друга и просили перевоплотиться в видных медийных личностей. Но чтобы девушка снимала девушку и просила принять хенге её самой… такое впервые. Сакура хотела провалиться сквозь землю. В голове этот план звучал куда гениальнее и убедительнее. — Присядь на диванчик, — указала она на обитый красной кожей диван, стоящий почти у входа. — Я знаю, кто идеально подойдет на эту роль. Не успела Сакура удобней усесться на диванчике, который, казалось, был сделан из острых шипов, как мамочка вышла с девушкой такого же роста, как сама куноичи. Телосложение тоже идентичное, единственное, у Харуно бедра были чуть больше и округлее, но она сомневалась, что арендодатель настолько хорошо изучил её параметры. Сакура, завидев девушку, поняла, что та — лучшая кандидата на роль Харуно. — Надо сделать так, чтобы он даже ползать не смог, — говорила Сакура ей по пути в назначенный мотель. — Можешь накачать его чем, главное, чтобы документ подписал… ну и не помер в процессе. — Поняла, — кивнула она. — Я буду рядом, если что — зови. Глупо такое говорить медовой куноичи — профессионалке своего дела, но Сакуре все равно было неловко, будто кто-то выполняет за неё грязную работу. Она себе сотню раз повторяла быть менее совестливой — никто этого не оценит, но на деле получалось, что она волнуется и переживает за девушку, которая с детства обучалась этому искусству. Две девушки зашли в тёмный переулок, а вышли — одна розоволосая девушка и молодой парень в непримечательной серой одежде. Розоволосая, виляя бедрами, прошествовала к главному входу в мотель, а парень юркнул куда-то вверх, скрывшись в кронах густого дерева. Отсюда прекрасно видно нужное окно и то, что происходило внутри. Арендодатель, ещё более потный, чем в их предыдущую встречу, буквально трясся от возбуждения. Он неуклюже шлёпнул розоволосую девушку в откровенном платье по ягодицам и гоготнул, сразу же уткнувшись ей в упругую грудь, не облачённую в бюстгальтер. Только на это ему роста и хватало. Сакура, видя всё это безобразие, хотела биться головой о дерево. — Кто ж так женщину приветствует? — ворчливо комментировала она. Было одновременно странно, любопытно и противно наблюдать за тем, как её тело лапает потный лысый пузан. Вроде она посторонний наблюдатель, а вроде вон там, через стекло, её собственное тело целует, кусает и шлёпает мужчина. На удивление, парочка не перешла сразу к делу, как рассчитывала Сакура. Они лишь разделись догола и кормили друг друга сыром в шоколаде. Пузан о чём-то рассказывал, жестикулируя руками, а медовая куноичи лучезарно улыбалась, кивала и прижималась к нему всем телом. За такой подвиг Сакуре захотелось дать ей чаевые. Спустя час таких разговоров и поедания фруктов и сливок с тел друг друга, Харуно не выдержала и, создав клона, отправила того за попкорном и газировкой. Чуть подумав, отправила ещё одного клона за вещами в отель. Когда вредная еда оказалось в руках Сакуры, а клон развеялся, передав бесполезную информацию оригиналу о местных ценах на подобные вкусности, она устроилась поудобнее на дереве, облокотившись о толстый ствол. Почесав спину о жёсткую кору, девушка открыла ведёрко попкорна и бутылку сладкой газировки. А голубки тем временем приступили к самому интересному. — Так-то лучше, — буркнула она, закинув вкуснятину в рот. Сакура вытянула ноги, только сейчас почувствовав, как же они гудят после такого сумасшедшего дня. Она видела лишь тень на стене, так как кровать скрыта за стеной. В общем-то, Сакура и не горела желанием наблюдать за тем, как арендодатель пыхтит над её телом. Харуно с головой хватило зрелища, когда он слизывал сливки с её, в смысле, медовой куноичи, лобка. Сам театр теней продлился недолго, чем вызвал смешок у Сакуры, но медовая куноичи не спешила предоставить ей документы. Тело Харуно уже продрогло от холода, её клонило в сон, и она постепенно проигрывала усталости, рискнув заснуть прям на дереве. Когда же девушка в образе самой Харуно решила показаться, хотелось придушить её в поцелуе. — Клиент продлевает, — коротко сказала взлохмаченная «Сакура», кутаясь в тонкую простынь. — Ну, а документ он подписал? — чуть не взвыла она. — Да, держите, — девушка протянула ей документы и дубликаты ключей. Сакура пробежалась взглядом по бумажке и, удостоверившись, что всё оформлено верно, засунула ту в карман кофты. Девушка настолько устала, что даже не стала возмущаться названной суммой. Покорно отдала деньги, тем самым продлив свину удовольствие, а сама поплелась в круглосуточный алкомаркет. — А не переборщила ли я? — прошептала она, позвякивая бутылками саке. Но долго эта мысль не досаждала. После такого подвига до жути хотелось выпить. Да и новоселье надо отметить с соседушкой. От такой клички Какаши её передернуло, а затем пробило на истерический смешок. Свернув с главной улицы, Сакура погрузилась во мрак слабо освещенной местности и так добрела до теперь уже их с Какаши виллы. От таких мыслей хотелось по-детски радостно завизжать. Судя по свету, он был дома, но стучаться Сакура не собиралась. Ещё один момент её маленькой победы — открыть дверь собственным ключом. Однако и здесь чёртов Хатаке сумел подгадить. Он тупо не закрыл входную дверь. Войдя, Сакура всё ещё ощущала себя каким-то воришкой, как бы не отгоняла это чувство. У него было убрано и пахло свежестью, но что-то девушка слабо представляла этого надменного мужчину со шваброй в руках. Не вдаваясь в лишние размышления, от которых только голова болела, Сакура прошла на кухню, оставив сумки с вещами в тамбуре. Выложила в тарелку виноград и бананы, которые очень дорого ей обошлись, а рядом, на стол, ровным рядом встали шесть бутылочек саке. Этого количества как раз хватит, чтобы охмелеть и расслабиться, не доводя до пьяных песен и прочего, на что только хватит фантазии. Она по-хозяйски полазила у него в полках, доставая с верхней керамические рюмки под саке. Какаши же спустился со второго этажа, абсолютно не удивившись её присутствию. Точнее, он почувствовал очаг её чакры ещё метров за двести от дома, а затем он резко потух. Но вот мельтешение на его кухне вызывало непонимание, которое он скрыл за загадочной ухмылкой. — Я уже понял, что ты девочка настырная, — хмыкнул он, — но так нагло ко мне в дом ещё никто не забирался. — А я и не забиралась, — устало парировала куноичи, выудив из кармана бумажку. — Теперь это и мой дом тоже. Какаши скрыл удивление, взял документ и внимательно вчитался. Оформлено, конечно, коряво, но эта писулька подтверждает, что данная вилла сдаётся в аренду одновременно двум людям, точнее, Сакуре сдаётся комната, закрытая для доступа Какаши. Такое вполне может быть, он помнил, что хозяин виллы запретил сдавать в аренду ту комнату, мол принадлежала умершей дочке. Хатаке с таким согласился, так как ему вполне хватало верхней просторной спальни и гостиной на первом этаже. Мужчина сомневался, что хозяин сего дома в курсе о нарушении контракта, поэтому ему стоит только свистнуть, и у арендодателя будут огромные проблемы. Но как эта девчонка смогла провернуть такое? Он недоуменно перевел на неё взгляд, наткнувшись на широкую улыбку превосходства. На этот раз Какаши не удержался и похлопал ей, чем ввёл девушку в замешательство. Она ожидала чего угодно, включая казнь на месте, но точно не аплодисментов. Сакура глупо хлопала ресницами, но всё-таки приняла документ обратно, хоть и выглядели её движения заторможено. — У меня один вопрос — зачем? Какаши плюхнулся за стол и бросил в рот крупную виноградинку. При лёгком давлении языка о десна, ягода прыснула, заполняя ротовую полость сладостью мякоти и кислинкой кожуры. Сакура на автомате забрала у него из-под носа вазочку и отправила под сильный напор воды. Она даже глаза закатила, но удержалась от того, чтобы пожурить мужчину. В конце концов, перед ней сидит не её младший брат, а убийца, чьё имя прогремело на весь мир. Но её картина об убийцах и сумасшедших маньяках начала рушиться. Не так она себе их представляла. Вот даже под морфием она бы не смогла опознать в Какаши Масочника. Ведь, разве будет такой человек сидеть за столом в домашней одежде, поедать немытый виноград, словно ребёнок, хмуриться, что забрали ягоды, и вчитываться в состав саке? От него даже подавляющей силой не веяло, и именно это не позволяло расслабляться в его присутствии. Она долго молчала, думая о своём, и искренне надеялась, что он забыл свой вопрос или не станет настаивать, но взгляд его молвил об обратном. — Это стало уже делом принципа, — вздёрнула она волевой подбородок, опустив тарелку с виноградом на стол. Сама же взяла бананы и, очистив те от кожуры, стала резать на тонкие дольки. — Вы меня обидели, и я решила, что любой ценой поселюсь в этой вилле. — И какова же была цена? — буркнул мужчина, разливая саке по рюмкам, приглашая её сесть напротив. — Вам правда интересно или хотите поиздеваться? — угрюмо спросила куноичи, опрокинув в себя рисовую водку без тоста. — Мне интересно, как вообще такой абсурдный документ можно было подписать, — хмыкнул мужчина, не сводя с неё глаз. — Впрочем, я догадываюсь, как такая молодая особа, вроде тебя, смогла такое провернуть, — он ехидно сощурился, подавшись чуть вперёд, и полушёпотом спросил: — Тот самый пеньюарчик? — Он только для Вас, — парировала Сакура, затем, посерьёзнев, добавила: — Медовая куноичи. — Похвально, — кивнул мужчина. Её изобретательность нравилась ему всё больше и больше, а учитывая, что эта горенаёмница стол накрыла, он позволит ей остаться, тем более она имеет на это вполне законное основание. Сакура уже сама разлила пойло по рюмкам и подняла руку, зазывая Какаши сделать тоже самое. — А Вы хорошо тут устроились, — довольно сказала куноичи после первой бутылки. Тело расслабилось, окончательно проиграв усталости. Она сняла кофту, так как в его доме довольно тепло, по сравнению с тем холодным морским ветром, разгуливающим снаружи. Сакура совсем разомлела, стала более открытой после того, как четвертая по счету бутылка полетела в мусорное ведро. Она задорно смеялась, рассказывая Какаши глупые истории своей жизни, а он почему-то слушал, подперев румяную щёку кулаком. Но оба не затрагивали политические темы. Когда пойло кончилось, молодые люди решили разойтись по своим комнатам. Сакура долго не могла открыть дверь своей спальни, постоянно промахиваясь ключом в замочную скважину. Лишь с помощью более трезвого Хатаке, девушка смогла проникнуть в свои покои. Она сразу же рухнула на одиночную, но широкую кровать, не обращая внимание на поднявшийся вверх слой пыли. Она лишь чихнула и прогундосила в перину: — Спокойной ночи… ик… Какаши-ик-сан… Хатаке приглушённо усмехнулся и пошёл к себе, оставив дверь её спальни открытой, дабы девушка совсем не утонула в пыли. Погружаясь в сон, Какаши думал о своей резко изменившейся жизни. Одиннадцать лет. Ровно столько прошло со смерти Рин, и ровно столько он ищет смерти. Это будет правильно — умереть от руки шиноби Конохи. Пусть даже по указке Данзо. При мысли о последнем Какаши передёрнуло и затошнило. — Всё-таки хреновое саке купила, — буркнул он, отвернувшись к стенке, — надо будет её познакомить с настоящей выпивкой. Он запретил себе думать о Данзо и о том, что девчонка пляшет под его дудку. Какаши не хотелось нарушать собственные принципы и отправлять почтой нынешнему Хокаге розовую наглую головушку.