Пегилен в сапогах

      — Монсеньор, я встречалась со своим мужем…       — Наслышан. Прекрасно выглядите, мадам.       Анжелика бросила на кардинала лукавый взгляд. Тот довольно рассмеялся.       — Пока что вы все еще очаровательное дитя, молодая кошечка, но как бы я хотел видеть вас, когда вы превратитесь в настоящую женщину. Впрочем, в конце этой истории вы станете намного взрослее, — мечтательный тон сменился безжалостным. — Но подозреваю, что я и до этого не доживу, — закончил он иронично.       — А что говорят ваши врачи? — встревожилась Анжелика.       — Не верьте врачам.       — Тогда зачем…       — Чтобы в хлопотах моих слуг была хоть какая-то упорядоченность. Это дорогого стоит. В конце концов, прежде чем упрекнуть, я должен сказать Всевышнему, что сделал всё от меня зависящее, чтобы отсрочить личную встречу с Ним.       — Самообладание и твердость духа Вашего Высокопреосвященства поражает, — с чувством произнесла Анжелика. — Но вы не страдаете от своей жесткости?       — Я заковал свое сердце в броню. Нельзя подходить к себе и к другим с разными мерками.       — Не суди, да не судим будеши…       — Да, — его красивые черные глаза прожигали Анжелику, слова припечатывались к сердцу. — Если вы снисходительны к себе, не будьте требовательны к своим врагам, но проявляя большую или меньшую жесткость, четко понимайте, почему: не потому, что кто-то вам дорог, а кто-то нет. Встаньте над своими привязанностями и в то же время учитывайте их как свои слабости, которые вы не можете ни обнажить, ни позволить через них уязвить вас.       Тихий голос кардинала гремел, словно под сводом кафедрального собора. Анжелика, скинув гипнотическое оцепенение, слушала его внимательно, вдумчиво, вопрошающе и решительно одновременно.       — Говорят, вы открыли купальный сезон на Сене и встретились с королем наедине, — найдя какую-то связку, сменил тему Мазарини.       — Ваше Высокопреосвященство более осведомлены, чем Его Величество.       — Уже началось расследование, — он сделал предупреждающий жест рукой.       Анжелика как будто пыталась польстить кардиналу. В самом деле, было бы странно, если бы он не знал о покушении.       — Так что же, вам интересно, кто подстроил приключение на мосту Менял?       — Мессир Фуке?       — Делайте предположения, когда хотите разговорить настороженного малозначимого собеседника, и дайте высказаться тому, кто имеет свой интерес, — ровно поправил Мазарини. — Нет, моя дорогая, все не так просто. Произошел эксцесс исполнителя.       — И что же это было?       Кардинал улыбнулся.       — А вы как думаете?       — Вряд ли та телега была случайностью, — медленно проговорила Анжелика.       Мазарини внимательно наблюдал за нею из-под опущенных век. Он был очень слаб, но ни на миг не терял бодрости духа и живости ума. Анжелика знала, что и сейчас он продолжает без устали вести дела, явные и тайные, диктует множество писем, встречается с нужными людьми, слушает чтецов и музыкантов, приобретает картины. Его пальцы по-прежнему любовно ласкали шею довольной кошки. Во всем внешнем облике кардинала, полулежащего в кресле, не было ни малейшей черты дезабилья: свежевыбритое лицо, ухоженные руки, драгоценности, элегантные туфли, приоткрытые под складками кардинальской мантии. «Он выглядит великолепно», — неожиданно нашла Анжелика.       — Ваши взгляды не позволяют забыть, что я мужчина. Вы, пожалуй, способны повернуть годы вспять.       «Нет, он не настолько жесткий, как представляет. И поэтому мягок ко мне».       — Вы не позволяете забыть о том, что вы мужчина.       — Вы намного больше женщина, чем я думал в начале нашего разговора.       Анжелика с легкой улыбкой вопрошающе смотрела на него.       — Так кто же столкнул меня с моста?       Мазарини рассмеялся.       — Правильно, девочка, не позволяйте запудрить вам мозги несвоевременной любезностью.       — Следует ли мне не настаивать на своем вопросе?       — А вы сумеете добиться ответа?       Теперь рассмеялась Анжелика, звонко, облегченно.       — Монсеньор, как выявить шпионов в своем доме?       — Бесполезно. Не допускайте предателей среди друзей и поверенных, и ведите себя так, будто вас всегда видит и слышит ваш враг.       Женщина задумалась.       — Мои друзья, среди них тоже могут быть предатели.       — Все, у кого есть собственные интересы.       — У всех они есть!       Кардинал еле заметно качал головой. Его лицо выражало легкую иронию.       — Паутина какая-то.       — Вы в ней по самую макушку. Вам остается только стать тем пауком, который одолеет всех остальных.       — Иначе мой муж останется в тюрьме и будет отправлен в Пиньероль, — твердо произнесла Анжелика.       Мазарини молчал и не выказывал ни малейшей эмоции.       «Он действительно жесток, только понял, что мною лучше управлять через ласку».       — Могу ли я поговорить с королем о графе де Пейраке?       — И что вы скажете Его Величеству?       — Скажу, что обладаю секретом, который доказывает измену мессира Фуке.       — Вы уже передали свой секрет в обмен на безопасность. И заодно отрезали возможность договориться с мессиром Фуке.       Анжелика лихорадочно думала.       — Почему Ваше Высокопреосвященство до сих пор не нашли возможность арестовать суперинтенданта? Он могущественный, но слабее, чем первый министр, и наверняка в его службе можно найти злоупотребления.       — Вы видите во мне главного паука в нашем инсектариуме и продолжаете переговоры с ним. Какое мужество!       — Скорее, смелость нестрелянного зверя, — отшутилась женщина.       — Больше похоже на отчаяние подранка.       Анжелика требовательно смотрела ему в глаза.       — Уходите.       Она поднялась, присела в реверансе и с идеально ровной осанкой вышла из комнаты и из дома.