***
Чимин прерывисто дышал, оперевшись на полюбившийся ему фонарный столб. В голове всё смешалось: он не имел ни малейшего представления о своём дальнейшем плане действий, а потому просто сполз вниз, прямиком на аккуратную травку, покрытую лёгким слоем снега. Возможно, сидеть на холодной земле в январе — не лучшая идея, но идти домой решительно не хотелось, а ноги не держали. Устало оперевшись спиной о холодный металл, Чимин прикрыл глаза, запуская напряжённый мыслительный процесс в действие. Принципиально важный вопрос замигал в голове разноцветными лампочками. Как ему поступить? Кому бежать докладывать о случившемся? Джэхёну — милому и доброму кузену, который душу готов продать за то, чтобы увидеть кусочек прошлого вблизи? Чимин решительно покачал головой, отметая эту идею. Нет, он не настолько жесток. И пусть в произошедшем нет ни капли его вины, Джэхёну будет очень больно узнать правду. Неизвестно, согласится ли он вообще разговаривать с ним после того, как поделился своими мечтаниями о прошлом: каково ему будет узнать, что дело всей его жизни увёл не просто какой-то случайный прохожий, а лучший друг? Чимин застонал, начиная методично биться головой о фонарный столб. Только спустя пять минут после прыжка до него дошло, что эта проблема не исчезнет сама по себе: его прыжки в прошлое не прекратятся, а потому рано или поздно всё равно придётся обратиться за помощью к тем, кто разбирается в этом получше него. Джэхён упоминал что-то о некой машине времени, которая находилась в штаб-квартире хранителей и могла помочь контролировать прыжки, сводя на минимум всякий риск. Тогда Чимин не вслушивался в детали — зачем ему, о чём сейчас очень и очень сильно пожалел. Возможно, если бы тогда он проявил хоть чуточку внимательности, то не находился бы в таком утопичном положении сейчас. Проведя на земле ещё пару минут, Чимин поднялся, отряхнув куртку, и медленно зашагал к дому, предварительно решив для себя, что обязательно поговорит об этом с папой, когда тот вернётся с работы. — Ой, а вот и ты, я уж было испугался, что с тобой что-то случилось! — воскликнул Джэхён, кубарем скатываясь с винтовой лестницы в холл. Их дом был воистину огромным: четыре этажа, наполненных самыми разными тайниками и комнатами — только они с Джэ, будучи маленькими, нашли тайный ход от портрета пра-пра-пра-прадедушки Сунёна, ведущий в ванную комнату на третьем этаже; небольшой тайник за стенкой шкафа, которую достаточно было проломить и аккуратно водрузить обратно. Как венец — лестница, ведущая на крышу, и ключ от люка, припрятанный Чимином в ящичке с кистями и красками. Джэхён туда не лез — боялся высоты, а вот он с удовольствием карабкался на верхотуру тогда, когда чувствовал потребность в уединении. Оно и понятно: в доме, в котором ты сожительствуешь со строгой бабушкой, злобной тётей и её мужем-подкаблучником, двумя братьями (если брать в расчёт Джэ), а также папой и бывшей женой дяди, которая чёрт пойми что вообще здесь делает — невольно захочешь провести часик-другой наедине с самим собой. Чимин, отмахнувшись от расспросов Джэхёна, шустро вскарабкался на своё излюбленное тайное местечко — ох и достанется же ему, если миссис Чон об этом узнает. Задумчиво вглядываясь вдаль, он отползает от края, прижимаясь к ограждению и думая, что разбиться в его планы пока не входило. Устало рассматривая крыши домов по соседству, он и не заметил, как провёл наверху около двух часов, и только недовольный желудок своим урчанием вывел Чимина из состояния прострации. «Папа должен вот-вот прийти», — думал он, слезая с крыши. Исторически сложилось, что определённая часть семьи жила на определённом этаже: Чимину, его папе и брату достался четвёртый, миссис Чон, его обожаемой тёте и её мужу, а также Джэхёну — третий. На втором раньше жил дядя Субин, который пять лет назад развёлся с женой и укатил жить к любовнице, а его супруга, Джису, так и осталась с ними, поскольку ей было некуда идти. Таким образом, второй этаж занимала она и их дворецкий, помимо всего прочего там располагалась гостиная и столовая. Первый этаж был отведён для холла, кухни и прочих служебных помещений, и не являлся жилым. Услышав голоса, доносившиеся из комнаты папы, Чимин направился в её сторону, запоздало замечая усиливающуюся тряску в животе, которую он принял за чувство голода. Ускоряя шаг и настежь распахивая дверь, Чимин замечает своего брата, Тэмина, и удивлённого папу, прежде чем поток воздуха сносит его, вызывая нестерпимое головокружение.***
Чимин сощурился, осматриваясь по сторонам: на этот раз он, кажется, прыгнул ещё дальше — обстановка вокруг напоминала картинки, которые им показывали на уроке истории, с той небольшой разницей, что всё вокруг не изображение. Робкие планы омеги касательно того, чтобы просто постоять в сторонке и подождать прыжка обратно — с треском провалились, стоило только уловить приближающиеся голоса из другого конца коридора. — Ох, этот сонсэнним такой противный! — раздался тонкий девчачий писк неподалёку. — Да уж, ходят слухи, что он совал свои руки, куда не нужно, молодым монахиням на празднике в честь Дня Рождения Будды. Чимин, не долго думая, юркнул в шкаф, стоящий напротив двери в комнату его папы. Точнее, кому сейчас принадлежала эта спальня, сказать было весьма затруднительно — никто не повесил таблички специально для таких, как он. Женские голоса всё приближались и приближались, а сидящий в шкафу омега скрестил пальцы, молясь, чтобы его не нашли. — Ты видела японского офицера, которого приставили следить за праздником? «Чёрт возьми, какой же это год, если Корея всё ещё под гнётом Японии*?» — пронеслось в голове у Чимина. — Какого из? — тем временем спросила свою, видимо, подружку вторая девушка, у которой голос был более гнусавым и не настолько писклявым, как у первой. — Того, с очаровательной родинкой на носу и полными губами. — Ну и дурновкусие, попробуй-ка расскажи отцу, что тебе полюбился японец! Чимин, не особо желая вникать в проблемы местных девиц, попытался поглубже зарыться в вещах. Слегка поддев что-то, плюс минус похожее на ханбок (впрочем, это могло быть любое другое одеяние прошлых веков, он не слишком и вглядывался), Чимин больно стукнулся о дверцу шкафа, тихо айкая и издавая довольно громкий звук. — Ты это слышала? — встревоженно спросила та, которая пописклявее. — Да. Кажется, звук был из шкафа. Стой здесь. Шаги гнусавой девушки становились всё громче, а Чимин с облегчением почувствовал знакомое головокружение и узел, завязавшийся в животе. Когда двери шкафа открылись, девушки застали лишь слегка смятые вещи, хаотично разбросанные внутри деревянной махины, и списали свою «галлюцинацию» на усталость, возникшую после долгих занятий.***
— Пап, он здесь! Первым, что увидел Чимин, вернувшись в своё время, был младший брат, склонившийся над его бренным телом. Сдавленно сматерившись, омега потёр ушибленный копчик, предприняв робкую попытку встать. В 2016 году огромного шкафа посреди коридора не стояло, поэтому расстояние между полом и нижней его частью Чимину пришлось преодолеть по воздуху. — Чимин-и, детка, ты в порядке? — обеспокоено спросил Бэкхён, подлетая к сыну и помогая тому встать. — Тебя никто не заметил… Ну, ты понял, когда. — Нет, — выдохнул Чимин, плюшевой игрушкой повисая в крепких объятиях папы. — Я сейчас чувствую себя так плохо, — признался омега, вслушиваясь в успокаивающую речь под ухом. — Как так могло получиться, что этот дурацкий ген достался мне, а не Джэхёну?! — Тише, тише, дорогой, — Бэкхён провёл рукой по волосам сына и сделал робкую попытку улыбнуться. Улыбка, правда, получилась немного жалостливой, но это всё же лучше, чем ничего. — Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, Чимин-и, и я бы с радостью дал тебе время и силы, чтобы всё осмыслить, но к сожалению, ни того, ни другого у нас нет. Сколько прыжков уже случилось, прежде чем тебя снесло перед моей дверью? Двенадцатилетний Тэмин с интересом вслушивался во «взрослые разговоры», во время которых его обычно выгоняли «смотреть мультики» или «играть с машинками». Тот факт, что двенадцать — не пять, при этом, разумеется, все благополучно опускали. Сейчас же Бэкхёну и Чимину было не до него: — Только что был второй. Я как раз шёл рассказать тебе о первом, когда… Случилось это. Сначала я попал в какую-то разруху, где была странная старушка, потом я вообще запрыгнул во время, когда Корея была под контролем Японии и не разделялась на Северную и Южную… Послушай, я вообще не хочу ничего из того, что происходит! — не выдержал Чимин, нервно прикусывая губу. — Конечно, — с терпеливостью опытного психолога продолжил Бэкхён, — но в данный момент нет такого средства, которое исцелило бы от прыжков во времени. Неконтролируемые путешествия так и будут продолжаться, подвергая тебя опасности, если не рассказать об этом хранителям и не внести твою кровь в машину времени. — Хронограф? — с пониманием хмыкнул Чимин. — Да, откуда ты… Ладно, не столь важно, — Бэкхён извлёк из кармана мобильный телефон. — Я закажу такси, и мы поедем в ложу хранителей, она находится на Намдэмуне*. — Это там, где Великие южные ворота*? Мы были на экскурсии в рамках урока по истории где-то год назад. — Именно, но мы едем туда не для того, чтобы вести культурно-просветительскую деятельность. Разворачиваясь в сторону лестницы, Бэкхён взял Чимина за руку и мягко потащил к выходу, попутно объясняя Тэмину, что сказать остальным домочадцам касательно их отъезда. «Когда мы приедем обратно, будет большой скандал», — подумал Чимин и замер. В небольшой нише, отделявшей лестницу от коридора, где разговаривали омеги, стоял Джэхён, враз побледневший и до боли сжимавший чашку с бергамотовым чаем в руках. — Джэ, ты… — начал было Бэкхён, который тоже заметил присутствие ещё одного человека. Джэхён резко качнул головой, установив в коридоре мёртвую тишину. Опустив взгляд, он спокойно поставил чашку на непонятного вида столик с ножкой в виде корчащейся фигуры — подарок тёти Саны на пятнадцатый День Рождения Чимина. — В общем-то, я просто хотел узнать, как ты себя чувствуешь, — пробормотал Джэхён, разворачиваясь на носках и спускаясь по лестнице. — Джэ! — прокричал Чимин и рванулся было за ним, но его пригвоздили к полу рука папы и сочувственный взгляд. — Прости, но мы должны ехать. Ты можешь прыгнуть снова в любой момент. Головой он понимал, что Бэкхён прав, но всё остальное тело рвалось к Джэхёну в надежде успокоить, объяснить… Сев в подъехавшее такси, Чимин тоскливо смотрел в окно, думая о том, как причудливо может складываться жизнь. Ещё вчера у него была самая обычная жизнь и лучший друг, а теперь он — путешественник во времени, растерянный и одинокий как никогда.- - -
* — Корея с 1910 по 1945 годы была японской колонией. В это время она не обладала суверенитетом, власть на полуострове принадлежала японскому генерал-губернатору. В первое и последнее десятилетия этого периода колониальные власти проводили жёсткую авторитарную политику в отношении населения, а на протяжении всего периода корейцы подвергались дискриминации. * — Намдэмун — исторический район Сеула, в котором расположены Великие южные ворота, одно из старейших сооружений Сеула. * — Великие южные ворота (кор. 남대문) — один из старейших архитектурных памятников Сеула, построенный в 1398 году, входящий в список национального достояния Республики Корея под первым номером.