Благороднейшее и древнейшее семейство Блэков

— Этот мальчишка! Да как он посмел! Ни один Блэк не учился на Гриффиндоре. Это позор! — Вальбурга смяла в руках письмо из Хогвартса, пришедшее на следующий день после отъезда старшего сына в школу. Младшие дети с испугом смотрели на мать. Она была в ярости. Мадам Блэк в привычном для неё длинном тёмном платье ходила по мрачной комнате и осыпала проклятиями своего первенца. — Мама, а что плохого в Гриффиндоре? — Регулус знал, что фамильный факультет Блэков — это Слизерин, но понять, почему это так разозлило мать, он не мог. — Там одни проклятые грязнокровки и предатели крови! Что плохого?! Регулус, ты в своём уме? — Вальбурга остановилась и, выдохнув, продолжила — Уйди к себе. — Мама… — С тобой это не связано, просто нам надо поговорить с отцом. Иди. — Хорошо, — расстроенный Регулус пошёл к дверям. Следом за ним пошла и встревоженная Лукреция. — А ты останься. Лукреция кивнула брату и вернулась на то место, где стояла. — Дочь, скажи, почему мы всё время наказываем Сириуса? — Вальбурга села в кресло рядом с мужем и жестом подозвала девочку. — Потому что он нарушает правила. — А зачем правила нужны? — Орион поднял глаза на Лукрецию. Строгий взгляд отца ещё больше испугал ребёнка. — Чтобы мы выросли достойными людьми. — Этого мало. Лукреция смотрела то на отца, то на мать. — Быть достойным человеком ничего не значит, будь ты хоть десять раз умён и честен, ты всё равно можешь пасть. А что поддержит тебя в любой ситуации, станет твоей опорой, защитой? — Семья, — Вальбурга ответила за дочь, смотря на неё в упор. — Род. Соблюдай простые правила, защищай Семью, и ты никогда не упадёшь. Следуй за мной. Лукреция шла за матерью по узким, темным коридорам их дома. Девочка любила его. Её никогда не давили мрачность и холодность, но сейчас она как будто впервые оказалась здесь. Вальбурга открыла одну из тех дверей, в которые детям было нельзя заходить. Лукреция оказалась в комнате с большим гобеленом на стене. Мать остановилась в середине комнаты, а когда девочка дошла до неё, развернула её лицом к родовому дереву. Орион остался стоять в дверях, наблюдая за девочкой. — Сириус разочаровал нас. Ты понимаешь, что это значит? Он ещё может исправиться, но это маловероятно, — Вальбурга подошла к полотну. — это твоя Семья. Ты должна следовать правилам, чтобы не опозорить их. Пока ты чтишь их, кровь, что ты унаследовала, они будут помогать тебе, делать тебя сильнее. — В следующем году ты также поедешь в Хогвартс. Там тебе будут говорить, что все волшебники равны и нет никакой разницы в том из какой ты семьи, — Вальбурга ухмыльнулась. — Будто бы между нами, — указала худой рукой на гобелен. — И погаными грязнокровками нет никакого различия. Там ты встретишь не только этих выродков маглов, но и предателей крови, которые ничем не лучше собак. А теперь, скажи мне, Лукреция Фиби Блэк, что ты будешь делать, если встретишься с такими людьми? Лукреция поняла, как многое сейчас зависит от её ответа и, смотря прямо в глаза матери, ответила: — Я не оскверню свой род общением с… — она замялась. — Хорошо, очень хорошо. А куда ты поступишь? — На Слизерин. — Великолепно, — в глазах Вальбурги заиграл безумный огонёк. — Сириус продолжит разочаровывать нас с отцом. Я надеюсь на тебя. — Я вас никогда не подведу. — Помни это обещание дочь. От этого всё зависит, — Орион подошёл к дочери. — Сделай так, чтобы твои предки гордились тобой, и я передам нашу родовую магию тебе. Лукреция только кивнула. Уже отойдя к дверям, она вдруг повернулась. — Почему не Регулус? — Он слабый, а ты сильная. Иди. Поговорив с дочерью, Вальбурга прошла в свой кабинет и позвала верного Кикимера. — Госпожа, — Кикимер обожал хозяйку и очень гордился тем, что среди всех домовиков она выделяла именно его. — Я хочу получать все письма, что Сириус напишет Лукреции или Регулусу. — Конечно, госпожа. Хорошо, госпожа. — Можешь идти, Кикимер. С поклоном домашний эльф удалился. ———————- Лукреция не смогла уснуть той ночью. Она боялась. Она возможно впервые столкнулась с таким отношением родителей к себе. Обычно всё это доставалось Сириусу. Лично Лукреция ничего не имела против грязнокровок и предателей крови. Ей не передалась ненависть родителей, но она никогда не встречала подобных людей. Внутренне она думала, что, может быть, родители и правы. Больше всего Лукреция боялась разочаровать мать. Каждую её похвалу она расценивала, как высшую награду, поэтому старалась быть лучше во всём, чему её учили. Этикет, танцы, музыка, рисование, основы магических дисциплин. Девочка никогда не перечила матери, но и не боялась её так, как Регулус. Младший сын очень боялся родителей. Он сам боялся совершить малейшую ошибку, но при любом удобном случае пытался взять вину Сириуса на себя. После того, как Сириус начал «неподобающе мыслить», Вальбурга и Орион твёрдо решили не допустить такого же у Регулуса. Каждый раз, когда он прикрывал очередную проделку старшего брата, Регулуса наказывали так же строго, как и Сириуса, но тот не оценивал самопожертвования брата. Возможно, из-за чрезмерной строгости родителей Регулус рос очень тихим и замкнутым ребёнком. Он предпочитал читать всё свободное время. ———————— «Дорогая сестра, Я уже месяц в Хогвартсе, на самом лучшем из всех факультетов — Гриффиндоре! Я не буду занудствовать про учёбу, хотя тебя бы это заинтересовало. Главное, я здесь нашёл друзей! Одного моего друга зовут Джеймс Поттер, мы с ним уже нарушили с десяток школьных правил. Думаю, об этом ты в курсе. Наверняка, наша мамаша уже сокрушалась, какой я позор для Блэков. В нашу компанию ещё входят Ремус Люпин и Питер Петтигрю. Ремус спокойный и рассудительный, а Питер всегда придумает нам оправдание за прогул уроков. Мы здорово веселимся здесь. Со мной на курсе учатся маглорожденные волшебники, и это самые добрые люди! Вместе мы все — семья! P.S. Я уже жду, как в следующем году мы будем учиться вместе. То есть, я буду уже на втором курсе, но это неважно. Сириус» Вальбурга без зазрений совести кинула письмо сына в камин. — Что там? — спросил Орион, читая какие-то свои бумаги. — Ничего хорошего, — практически прошипела Вальбурга сквозь зубы. Орион поднял вопрошающий взгляд на жену. Вальбурга, подойдя к мужу, села с противоположной стороны стола. — Нас сын подружился с этим мальчишкой Поттеров. — За одного из Поттеров же вышла твоя тётя, Дорея. — Да, это, возможно, ещё ничего. Правда, их преданность идее о чистой крови всегда подвергалась сомнениям. Остальные его дружки мне не известны — наверняка, какие-нибудь полукровки или того хуже. Он хотел рассказать Лукреции, что грязнокровки — милые и добрые люди! Назвал меня «мамашей» и сказал, что там они все — семья! — В общем, ничего нового. За исключением «мамаши», — Орион лукаво посмотрел на жену. — Наглец! Вальбурга гордо тряхнула головой и вышла из комнаты, оставив неразрешённым вопрос о том, кому предназначалась последняя реплика. Она прошла по лестнице вверх, на секунду замерла у двери Сириуса и прошла дальше к Лукреции. После их разговора прошёл месяц, и девочка стала гораздо серьёзнее относиться ко многим вещам, будто отсутствие старшего брата подтолкнуло её взрослеть самой. Тихо войдя в комнату дочери, Вальбурга застала её за увлекательным занятием: Лукреция разложила по полу книги и какие-то листки с зарисовками и что-то чертила, расположившись на полу. Услышав мать, она тихонько встала. — Чем ты занимаешься? — Я выпросила у папы книгу по простейшим рунам. Раз палочки у меня пока нет, я могу заниматься только ими и зельями, а они мне быстро надоедают. — Хорошо, я пришла сказать тебе, что завтра к тебе приедет Беллатриса, — Мадам Блэк сделала акцент на «к тебе». — Замечательно, я соскучилась. К тому же, у неё скоро свадьба. Значит, мы будем видеться реже. — Я рада, что у тебя такие хорошие отношения с кузиной, особенно со старшей. Она многому может тебя научить. Пойдём вниз, я хочу послушать, как ты играешь. — Да, мама. Вальбурга любила слушать игру дочери на фортепиано. Лукреция хорошо владела инструментом, как и положено аристократке. Сириус бросил заниматься полгода назад, устроив жуткую ссору, и в результате Орион, который обычно игнорировал проделки сына, оставляя эту прерогативу жене, сказал всем замолчать, и вопрос с фортепиано позже закрылся как-то сам собой. Мадам Блэк знала, что, когда они с Орионом отсутствуют дома, он играет. Как-то вернувшись раньше времени, она застала его. Не давая себя обнаружить, она тихо любовалась сыном. — Тебе не писали по поводу моих платьев на этот сезон? — Лукреция за фортепиано повернулась к матери. — Возможно. На следующей неделе у нас приём у Розье. Ты не забыла? — Нет, мама, я помню. Дядя Альфард давно не приходил. Он там будет? — Возможно, — уклончиво ответила Вальбурга. Ей не нравилась близость Сириуса и Альфарда. Он всегда был самым эксцентричным её братом. То, что Лукреция спросила не для себя, матери было очевидно. Сириус в Семье общался только с самыми сомнительными персонами — например, его любимой кузиной была строптивая Андромеда. Беллатрису Сириус ненавидел, а Нарциссу считал недалёкой. Отправив дочь спать, Вальбурга прошла в свой кабинет и продолжила заниматься подготовкой к свадьбе старшей племянницы. До Беллатрисы Лестрейндж был помолвлен с кем-то из многочисленных девиц Эйвори, но… Блэкам не отказывают.