Забытый вальс

Нежные пальчики ещё немного ласкали клавиши, пока мизинец не коснулся последней. Как только музыка стихла, уползающие по шатру ноты заглушили бурными овациями. — Ну как? — задорно и слегка смущённо спросила о мнении коллег насчёт её пробного выступления Лиззи. Она и так знала: репетиция прошла отменно. Это было видно по восторженным глазам слушателей и слышно по немногим, но щедрым аплодисментам. — Великолепно, Лиз! Ты просто чудесно играешь! — поспешила поздравить подругу Жоззи. — Правда, ребята? — Конечно-конечно, — начали осыпать женщину комплиментами друг за другом закадычные друзья Зак, Бен и Тодд. — Прелестно! — Замечательно! — Чувственно! — Очаровательно! — А вам, мистер Эрик? Шон? — нежно, но требовательно спросила Жоззи у двух сидящих. Все прекрасно знали, что если Шон, будучи обычным парнем из деревни, ещё может как-то похвалить Лиззи, то Эрик точно что-то и обругает. Так и было. — Милочка, всё замечательно, но я бы добавил больше экспрессии, — ответил немолодой мужчина с немалым весом и эгом. Жоззи лишь устало покачала головой в ответ на очередное замечание от того, кто притворяется собакой перед зрителями. — Красиво, наверное… — промямлил стыдливо Шон. Он не был особо образован и воспитан, поэтому и не понимал этой «слишком высокой» музыки. — Но не так душевно, как губная гармошка! — Было бы неплохо, — заметило дружное трио парней — они были любителями подобной музыки, — правда, это музыкальное сопровождение для кабака. — Верно, здесь нужно что-то тонкое и чувственное, — прогремел голос из темноты кулис, отчего все разом уставились туда. — И я считаю, что мисс Герман с этим справилась. Из-за красных тканей вышел мужчина невысокого роста, небольшого веса, лет сорока пяти, в очках и с залысинами. Вид у него был усталый, но не переставал быть добродушным и мудрым от этого. — Господин Гроций! — подбежали к нему циркачи, наперехват спрашивая о том и о сём. — Как самочувствие? — Вы так исхудали! — Спасибо, что посетили нас, — учтиво склонила голову Лиззи. — Надолго? — Насколько позволит… Сами понимаете, я бы и рад проводить побольше времени в здравом уме, если бы это зависело от меня… — помрачнел тот. Было видно, что Гроций не очень любит говорить о причине своего частого отсутствия в жизни цирка. Причина была каждому известна, но никто не осмеливался говорить о ней вслух даже здесь. Эта причина вызывала ужас даже у актёров цирка уродов. Лишь шёпотом кто-то боязливо иногда спрашивал: «Ну что? Он…в себе?» или «Неужели опять… Кто на этот раз?», но эти шепотки быстро заканчивались. Все понимающе и с сожалением покачали головами, и тут из кухни послышалось: — Ужин! Быстрее все в столовую, а то суп остынет! — из-за двери показалась невысокая девушка в испачканном мукой переднике. Её звали Дэри.

* * *

— Сэр, там Мэри и Дэри приготовили ужин, что вам при… — не закончила Жоззи, как остолбенела посреди входа в шатёр. Директор цирка застёгивал запонки на льняной домашней рубашке, бережливо поправляя рукава и закатывая их. Он обернулся к подчинённой: — Не нужно приносить его сюда, я прийду в столовую через две минуты, — объяснил свои сборы он, не забыв добавить: — Спасибо, Жоззи. — Конечно, сэр, — не скрывая улыбку ответила брюнетка, поспешно закрывая проход в шатёр и не жалея ног мча к друзьям.

* * *

— Ребята! Он идёт сюда! — с восторгом зашептала она. Казалось, эта новость не должна была вызвать какую-то излишне радостную реакцию у работников цирка, но они с азартом накрыли стол белой скатертью, нашли самый удобный стул. — Свершилось! Неужели Хозяин сядет с нами? Вот это событие, надо будет отметить хорошим вином, — копошилась Мэри в кладовой, пока Дэри шустро раскладывала столовые приборы. И вот, все сели за полный угощений стол в ожидании самого главного гостя. — Здравствуйте, Хозяин, присаживайтесь! — поприветствовал директора цирка Шон, весело махая рукой. И это была его ошибка. — Вы не мои питомцы, чтобы называть меня «хозяином», Шон, — насупился тот, садясь во главе стола и осматривая присутствующих. Заметив мужчину в очках, тот приветливо кивнул. — Все в сборе, как я вижу. С возвращением, Гроций. Как Ваше самочувствие? — Спасибо, сэр. Пока чувствую себя лучше, готовлюсь к выступлению, — похвастался артист. — Что ж, приятного аппетита, — поднял бокал с алым напитком Человек, приподнимая маску, чтобы попробовать его. Все последовали за ним. Сразу же понеслись по столу, как самая пряная приправа, душевные разговоры и шутки. — Попробуйте луковый суп, мистер Гарри. Я и сестра готовили его по вашему рецепту, — припрашивала Дэри сидящего рядом коллегу, заодно подпихивая сестру под бок, мол «скажи что-нибудь». Тот всем видом показывал довольство от того, что с его мнением считались. — …и тут я ему ка-ак тресну бутылкой по голове! — рассказывал какую-то очередную позорную историю друзей Бэн. — А тот в пирог! — смеялся до слёз Тод. Смех парня был заразительным, и вслед за ним от хохота падали все. — Хороший, не бойсь, был пирог? — поинтересовался мистер Гроций. — Ага, — повесив нос, ответил Зак, — с черникой… — Рожу сколько дней отмывал? — заострял шутку Шон, попутно запихиваясь картофелем с луком. Лишь один не вёл ни с кем беседы, не смеялся до слёз от шуток (которые, между прочим, сморили бы какого-то римского философа со свету получше всякого пьяного осла), практически не ел и не пил. Это был Человек. Он пристальным измождённым взглядом блуждал то по тарелке, то по сидящей компании. Причина такой задумчивости — собственная маска. Сейчас он видит перед собой счастливых актёров цирка, которые, казалось бы, никогда не переживали горя, не были изуродованы и подавлены. Эти люди были прекрасными как снаружи, так и внутри. Конечно, не обходилось без смертных (и не очень) грехов, за которые они навеки вынуждены коротать века здесь. Однако у кого их нет? Человек видел их без этих кошмарных обличий монстров. Он видел их людьми всегда. И сейчас, сидя в своей маске за столом, ненавидя свое нутро и обличие, Человек считал, что поступает неправильно и… жалко. Его подопечные не стыдятся своих пороков, в отличии от него. От этих мыслей невольно сжалась челюсть, а рука медленно, но уверенно потянулась к защёлкам личины. Их щелчок словно разрушал стену между реальностью и сознанием. Маска полетела на пол, чтобы не было возможности быстро дотянуться до неё и надеть обратно. Человек спешно взял бокал, жадно отпивая медленный терпкий яд, чтобы заглушить собственные мысли. Постепенно сердце вернулось в нормальный ритм и ужин продолжился. Директор цирка и не заметил одобрительных взглядов актёров в его сторону от этого жеста. — Так как вам моё выступление? — неожиданно Человек услышал обращение к себе. — Вы знали, что я смотрю, — утвердил он факт с ухмылкой на лице. Лиззи ничего не ответила. — Довольно… Искусно выполнено. Как смысловая наполненность, так и её воспроизведение и исполнение. Поздравляю, мисс Герман, Ваш талант не пропал спустя столько лет. — Спасибо, Мастер, — поблагодарила его женщина. Именно его одобрения она и ожидала. Даже жаждала. Этот ужин мог бы показаться кому-то семейным, душевным и по-настоящему тёплым. Вид счастливых людей всегда радует глаз. Потешные байки, добродушие, взаимоуважение, вкусные блюда и радость, радость… радость… Гадость…? Проклятье всё меняет. Смысл сией картины меняется, когда приходит осознание того, что эти люди выглядят настоящими уродами для своей публики, а лишь друг друга видят настоящими. Не так радужно, не так ли?