17:55
— Умоляю, возьми трубку, Стеф… — заклинала я, нервно теребя провод телефона. Прошло уже три дня с отстранения моей подруги. В последний раз мы виделись только в школе, прежде чем разошлись по домам. Я ещё помню её слова.* * *
— И… Если я понадоблюсь… — неловко начала Стефани, всё поправляя белую рубашку и длинную юбку, надетые ранее в туалете — сразу видно, что прикид ей явно не нравится. — Скажи, что передаёшь домашнее задание, ок? И ещё… Девушка рваным сильным движением остановила меня, сжимая в объятьях и зашептала на ухо: — Если я не отвечу через три дня… Помолись. От этих слов ком в горле словно закупорил дыхательные пути, но Стефани отпустила меня и поспешно удалилась.* * *
— Да возьми ты трубку, Бога рад… Ой, слава Иисусу, — от неожиданно грубого голоса в телефонной трубке всё моё заранее заготовленные речи куда-то дружно свалили из моей головы. — Дом Лоуренсов слушает тебя, дитя, — услышав моё обращение, ответил более спокойным голосом, очевидно, отец Стефани. — Мистер Лоуренс, я… По поводу домашнего задания, да… Вы просто… ну… Трубку не брали три дня, а Стефании надо учиться, и… — пыталась что-то сообразить на ходу и вспомнить заученные ранее заготовки. — Можешь говорить, я записываю, — прервал меня он. От этих слов к колотящемуся, как барабаны во время рок-концерта, пульсу прибавились трясущиеся руки. В попытке что-то сообразить, я начала. — По религии… Декламировать десять заповедей… — на первом пункте в трубке сразу же послышались звуки пишущей ручки и утвердительные довольные мычания. — По биологии… — Простите, что перебиваю, — на удивление вежливо произнес мистер Лоуренс. — Вы ведь учитесь со Стефанией в одном классе? — Ну… Не совсем… Только на некоторых предметах: на религии, хоровом пении… — делала вид, что вспоминаю я. На самом же деле брала шаблоны и клише истинных католиков. — Это очень хорошо, мисс… — О’Нил, сэр. — Да, мисс О’Нил. Думаю, вы, как порядочная девушка и, в первую очередь, христианка, должны мне помочь, — быстро и энергично утвердил, а не спросил он. — Д-да, конечно… — затушевалась я. — Не могли бы вы следить за ней в школе? Это искушение… Я боюсь, что не успею защитить её… — показательно сопел в трубку мужчина, словно голодная собака под дверью магазина. — Сделаю всё, что в моих силах, сэр… — не смогла отказать ему я. — Вот и славно, спасибо, мисс О’Нил, я рассчитываю на вас, да хранит вас Господь, — повеселел он и, наверное, окончательно проникся ко мне, потому что в трубке прозвучало следующее: — Стефания, милая, тут твоя сестра звонит! Хорошая девочка, между пр… Шум передачи телефона слегка оглушил меня, но после я услышала знакомый голос: — С кем имею честь говорить? — О чёрт возьми, ты жива! — обрадовалась я. — Алё? Вас плохо слышно… — Да это я, чего выкаешь? Или он… у трубки стоит? — догадалась я. — Да, Сара, здравствуй, — утвердительно намекнула мне подруга. — Всё хорошо? Как ты? — тут же спросила я. — Да, я могу говорить, — дала мне отворот-поворот своим ответом она. — Короче, сегодня Вишня хотел встретиться, кажется, случилось что-то важное, потому что на нём лица не было. Сможешь сегодня? — Да-да, конечно, я буду на занятиях, — продолжала играть Стефани. — Пиши задания для показухи, итак… — я начала диктовать пройденные в её классе темы. После того, как звуки письма утихли, неприятный, но ожидаемый вопрос прозвучал: — А почему задания ты не передала мне раньше? Или через почту? — намекала мне Стефани. Этот вопрос звучал бы обыденно для других людей, но «шифр» я поняла. — Прости, я пыталась позвонить пару раз раньше, но… Новые знакомства, одноклассники и… В общем, завертелось, — нехотя сказала правду я. В ответ послышался обречённый вздох на конце провода. — Хорошо, спасибо и до встречи, сестра, — буркнула мне в конце подруга. Очевидно, этим христианским прозвищем она хотела показать свою обиду на меня. Я этого заслужила, и ни капли не удивлюсь, если этой же ночью отвечу за мой прокол.* * *
23:41
Ноги несли меня к повороту в квартал, где котором она жила. В конце улицы я видела знакомый и родной силуэт подруги, несущейся на всех порах в мою сторону. Через мгновение мы вцепились в друг друга до хруста костей. — Сучка, ты хоть и забыла меня, но как же я скучала, — через минуту пропыхтела Стефани, пытаясь отдышаться. — Прости, так… Получилось, я и не думала оставлять тебя там, — снова и снова извинилась я. — Я знаю, — кратко ответила она мне и, взяв за руку, повела вперёд. — Куда? — Нам надо снова в тот бар, — проинформировала о месте встречи я, на что она кивнула и продолжила вести вперёд. Некоторое время мы шли молча, от этого становилось ещё более неловко. В попытке скрасить атмосферу, я спросила: — Сильно отгребла? Стефани остановилась, отпустила мою руку, показав сначала на колени, а потом, обнажив спину, встала задом ко мне. Моему взору открылась ужасная картина, насколько я могла её увидеть в тусклом свете фонаря. На теле подруги красовались багрово-зелёные отметины немаленьких размеров, где-то даже полосы содранной кожи. — Чем это так?.. — лишь удивлённо смогла выдавить из себя я, все ещё шокировано неощутимо водив по языку насилия пальцами, словно пробуя прочитать. — Сначала ремень, потом розги, а дальше… Я и не помню, — угрюмо вернула одежду в исходное состояние она. — Да он больной… — Я знаю, — снова кратко обрубила эту тему она, ясно давая понять, что больше к этому возвращаться не хочет. Наверное, этот вопрос так и крутился на языке Стефани, судя по его выплюнутом быстром произношении вслух: — А ты чем это занята была, что не звонила? — Ну, я… — и тут мне стало действительно стыдно говорить правду, поэтому я решилась солгать. — Учёба… Делали проект по… — Ты меня за дуру держишь? — перебила меня она. — У тебя на роже написано, что ты лжёшь. Я враньё за километр учую. Густо покраснев, я решила просто замолчать, но Стефани развернула меня к себе, и, пристально смотря мне в глаза, сказала: — Больше всего на свете я не могу терпеть две вещи: религию и враньё. Я честна с тобой, и ожидаю взаимности, в любом случае. О её напора я немного стушевалась. В голубых глазах подруги бушевало пламя и злоба, но в мгновение огонь будто погас, девушка горько вздохнула, отводя взгляд в сторону: — Прости, просто… Я не хочу терять нас, понимаешь? С этих мелочей потом горы проблем, и… — И ты прости, я не хотела просто обидеть тебя, — утешила я её. — Подумала, что тебе не понравится, если я скажу, что каждый день заигрывалась в уно с одноклассниками… — Болванка ты, — пшикнула в ответ на моё признание подруга, подавая мне мизинец для примирения. Мы скрепили пальцы, крепко потрясывая ими. — Мир. — Мир. Мы и не заметили, что стояли прямо перед дверьми тайного логова драконов. — Как там стучать-то? — в затруднении копошилась у себя в мозгах я, не находя ответа на свой же вопрос. — Отойди, — скомандовала подруга, подходя к двери и постучав в неё четыре раза. Дверь отворилась. — Вау! — лишь возмущённо оставалось мне воскликнуть, на что Стефани подмигнула мне: — Заучивание дурацких стишков из Библии неплохо развивает память. За тем же столиком нас ждал Вишня. Только он, казалось, и не заметил, как мы подсели. Его взгляд буравил лишь стол да стакан с каким-то крепким напитком. — Эй, чего такой грустный? Хрен сосал невкусный? — поддёрнула его Стефани, подпирая под бок. — А, это вы… Приветик, девчонки, — лишь тихо ответил он, словно не отходя от гложущих его мыслей. — Что с тобой? — обеспокоилась я. — Ты словно все деньги казино проиграл. Всё нормально с тобой? Стефани взяла его лицо руками и прикоснулась губами ко лбу парня, измеряя температуру. — Да вроде здоров, — подытожила она, заканчивая свой осмотр. — Что произошло-то? — Да просто, задумался, — отмахнулся Вишня, понемногу оживляясь. — Вау, прогресс! — ещё раз задела парня Стеф. — О чём? — не унималась я. — А, да так, не берите в голову, — снова отмахнулся тот, подзывая официанта. — Вам это ни к чему — забивать голову. Кстати, как делишки? Вас давно не было слышно и видно вдвоём. — Ну, — посмотрела искосо на подругу я, спрашивая согласия на рассказ событий, — как сказать… Стефани кивнула мне, и я начала с самого начала. Казалось, эта повесть о приключениях в школе и их последствиях продолжалась с пол часа. Вишня пытался вникать в каждую деталь, но это ему давалось все труднее, учитывая то, чем он просил не забивать девочкам голову…