Безумцы

      Психологическая защита — понятие, обозначающее неосознаваемый психический процесс, направленный на минимизацию отрицательных переживаний. Минимизация отрицательных переживаний вообще является естественной потребностью любого живого организма. В моём случае, по словам врача, сработало вытеснение. Это такой механизм защиты, заключающийся в активном, мотивированном устранении чего-либо из сознания. Человек просто забывает то, что причиняло ему боль.       Всё, что мне осталось от тебя — мятая рубашка и пара фотографий на столе...       Мягкая ткань уже не пахнет тобой, ведь прошло полно времени. Но я всё ещё, как умалишенная, верю, что чувствую его, твой запах.       На всех снимках есть только я, потому что ты, как мне сказали, любил фотографировать, но не фотографироваться. Вот фото в парке Кунгстрэдгорден*, где мы, видимо, любили гулять; фото в нашем практически пустом доме, наверное, когда мы только заехали в него. И во всех этих воспоминаниях я одна. Лишь единственная фотокарточка с нашими переплетенными руками даёт понять, что ты был. Что всё это не вымысел моего больного сознания.       Знаешь, порой мне кажется, что я всё ещё сплю. Ведь реальность не может быть такой отвратительной и жестокой.       Не может же?       Пытаться расспросить друзей о тебе, о нас бессмысленно. Все, словно сговорившись, молчат, и, устало мотая головой, твердят, что лучше отпустить прошлое. Выбросить из головы и жить дальше. Наверное, думают, что мне будет больно, но больнее, чем сейчас, уже не будет. Это ужасное чувство, словно в моей груди огромная дыра, с тех самых пор, как я проснулась в чертовой больнице. Словно часть меня была невозвратно потеряна. Это как постоянно незаживающая рана, гниющая с каждым днём только сильнее. И я не могу вспомнить причину этой не физической боли. Но знаю наверняка, что мне плохо без тебя, а не из-за тебя.       Порой, сидя в пустой квартире, я ловлю себя на мысли, что хотела бы узнать, как ты выглядишь. Представляю себе твой голос, улыбку и глаза. Почему-то мне кажется, что они непременно должны быть голубыми. Такими чистыми, глубокими. Завораживающими.       Рэйчел говорит, что тот день, когда я потеряла воспоминания о тебе, потеряла тебя, был туманным и видимость на дорогах была плохая. Ещё она сказала, что незадолго до той аварии мы поссорились. Но неужели у тебя не осталось ко мне ни капли чувств, даже дружеских? Неужели тебе безразлично, что со мной? Жива ли я вообще? Я не обижаюсь, нет, потому что понимаю, что не имею на это никакого права. Я даже не знаю причину нашей ссоры. На этот вопрос, как и на множество других, мне попросту не отвечают. Может быть наши отношения были настолько ужасны, настолько обречены, что моё сознание решило стереть не только подробности аварии, но и всю жизнь? Если это так, то, возможно, мне стоит отпустить тебя?       Честно? Я не знаю.       Но вопросы о том, как всё было на самом деле не перестают меня волновать.       Порой мне снятся странные сны, и я не знаю, воспоминания это или игра истощённого тоской сознания.       Однажды мне приснилось, что мы с тобой вместе на балу. Отовсюду льётся завораживающая музыка, и страстное танго поглощает нас с головой. Я не помню твоего лица, не помню твоего имени, только тепло в груди и какие на ощупь у тебя волосы, когда я пропускаю их между пальцами.       Я каждую ночь проживаю частичку своего прошлого, а поутру ищу ответы в своём сознании, чтобы понять, почему же так чертовски больно, из-за чего моя душа рвётся на мелкие клочки?

***

      Вновь просыпаюсь на правой стороне постели. Слева пусто и холодно, ровно, как и внутри.       Плетусь на кухню, подогреваю молоко. Без пенки. Шарлотт* её не любит, поэтому приходится вылавливать ложкой. Очередная попытка наполнить смыслом пустое существование.       Руки бессознательно тянутся к шкафчику с кофе, который спустя несколько минут и нехитрых движений уже дымится в старенькой турке, наполняя своим терпким ароматом пространство.       На автомате.       И только добавляя сахар, понимаю, что опять сварила на двоих. Закрываю глаза и чувствую, как по щекам катятся слёзы.       Почему так больно?       Почему я не помню твоего лица, но помню две ложки сахара в кофе?       Осознание беспомощности и безвыходности накатывает с новой силой, и я вытираю глаза тыльной стороной ладони.       Сегодня свадьба практически единственного близкого человека. Рэйчел так долго ждала этого дня, что я просто не имею права омрачить этот момент своим плохим настроением.       В просторном зале играет музыка. Кружатся счастливые пары. И я снова чувствую дежавю. Тоска разрывает изнутри, медленно протекая по венам и отравляя организм своей горечью. Отвести бы глаза, чтобы не терзать себя лишними надеждами…       Я прекрасно осознаю, что это паранойя.       Но не могу ничего с этим поделать…       Больная на всю голову, законченная мазохистка — это уже давно стало понятно. Как данность. Как то, что навсегда останется неизменным.       Снова представляю себе твой голос. Такой глубокий, бархатный… — Каттен… — шею обдаёт горячее дыхание. И вздох. Такой отчаянный, — потанцуем?       Чувствую, как тело начинает бить мелкая дрожь. Поворачиваюсь.       Не ошиблась. Голубые.