we are seven

***       две недели спустя       Быть учеником старшей школы, по правде говоря, не столь романтично и легко как это обычно показывается в наших любимых американских фильмах про подростков. Единственное, что действительно соответсвует реальности, так это уроки математики - преподаватель также как в кинокартинах монотонно разглагольствует о каких-то там логарифмах и теоремах Виета. За все двенадцать лет обучения Тэхен так и не успел погрузиться в интереснейшую по мнению, конечно же, учебной программы атмосферу чисел и таблиц умножений. Вот и приходится нервно дрыгать коленками под партой в ожидании звонка на перемену.       С новым одноклассником, чьи глаза обычно оставались в состоянии лисьего прищура, Тэхену сблизиться не составило труда - интерес друг к другу вспыхнул мгновенно ещё в тот день, когда Джин и получил своё до сих пор стойко сохранившееся прозвище «америкашка». Казалось, парни скоро срастутся в один организм. Они даже галстуки своей школьной формы одинаково игнорировали: просто не носили, за что успели получить выговор уже четыре раза за две недели. Вдвоём и умирать не страшно.       - Короче, если бы не отец и его звёздные люли, я бы и школу сегодня проспал.       Спрятавшись на большой перемене подальше от школьной суеты в укромном уголке на крыше здания, ТэДжины (как их дуэт уже успели прозвать за спиной) любили расслабляться за недорогой цены сигаретами, купленными в месте, о котором лишь америкашка до недавнего времени знал - с друзьями секретами нужно делиться, а у подростков в подобного рода развлечениях нужда стояла, если не острая, то необходимая.       - Разве жизнь в Америке не научила тебя дисциплине? Насколько я знаю, за опоздание сразу ведут к директору, - Тэхен затягивается глубже, спуская с высоты третьего этажа окурок. Тело под действием никотина расслабилось до состоянии сахарной ваты.       - Ты бы ещё спросил, не был ли я на вечеринке с красными стаканчиками, - лицо Джина озаряется улыбкой во все тридцать два, и он лениво облокачивается спиной о бетонную стену.       - А разве нет? - искреннее удивление проскальзывает в глазах. Парень не на восемнадцать, а на все десять наивен. Джину это кажется необычным, ведь его друг далеко не гортензия, выращенная в тепличных условиях.       - Помнишь, я говорил тебе о своём знакомом, который на заправке подрабатывает? - Джин любил перескакивать с темы на тему. Начинают о кактусах, а заканчивают о повышении цен на соль.       - Намджун? Тот, который тебе весь сайдинг с окна заблевал на тринадцатилетние? - Тэ так часто слышал несуразные истории о загадочном друге детства американского приятеля, что даже боялся встретиться с ним лично: вдруг и его бы в свои безбашенные дела впутал.       - Именно, - Джин кивает, что-то быстро печатая в своём телефоне, - вечером я собирался навестить его, хочешь со мной?       Последнее воспоминание с Намджуном связано именно с тринадцатым днём рождения Сокджина. Это был его последний год в Корее. Именно поэтому его малолетний, но не страдающий от отсутствия мозга друг, решил сделать событие столь запоминающимся на последующие долгие шесть лет, что, достав у старших приятелей алкоголя (неизвестно вообще как это удалось так легко провернуть), надрался в дрова, не забыв с собой в пучину градуса Сокджина затащить, да так, что с окна все соседи видели, как бедного подростка полоскало на утро. Хорошо, что в то время родители были в очередной поездке. Им не составило труда оставить сына в свой праздник в городе одного. Разве в этом было что-то необычное? Для семьи Ким - нет.       - Если только сестра будет со мной, я не хочу оставлять её вечером дома одну.       Если голова Тэхёна уже была полна историями об Америке и о загадочном Ким Намджуне, то Джин уже наслышан о нелегкой судьбе своего нового друга. Казалось, что подобные вещи слишком далеки и нереальны. О таком ведь, думал Джин, только в фильмах да в книгах рассказывают. Вот именно, что казалось, пока парень вживую не услышал первые истории о том, откуда же на самом деле появляются всё новые и новые фиолетовые галактики на тэхеновом лице, украшающие молодые и вполне симпатичные черты лица. Если по теории вселенной метеориты просто взрываются, становясь звёздами, то в реалиях они разбиваются о лицо Ким Тэхёна, который и сегодня с утра, столкнувшись с другом у крыльца школы, встретил его с новым синяком над бровью - тот был цвета увядающих подсолнухов. ***       Просыпаться в больничной койке, постельное белье которой так сильно пропахло медикаментами, что это мгновенно заставляло разлеплять сонные глаза, было привычно: Чимину не требовалось напоминать об утренней капельнице, к определенному времени которой, собственно, парню и приходилось вставать каждое утро, так что биологические часы у него работали не хуже механических.       Чимин, в принципе, не был приспособлен к иной жизни. Различные антиконвульсанты заменяют завтрак, а регулярная госпитализация в целях наблюдения за протеканием болезни и предотвращением её ухудшения - воспоминания, которые останутся о юности. Пак Чимин зависим от своей эпилепсии, она держит на коротком поводке, заставляя повиноваться своим проявлениям. Последний раз, когда парень сидел за школьной партой был месяц назад. В таком положении будешь скучать даже по нудным урокам химии: подростки не ценят элементарного, а Чимин, была бы возможность, с радостью вернулся бы в храм науки. Вот только, что такое «радость» ему доселе остаётся неизведанным чувством.       - Доброе утро, как себя чувствуешь?       Из размышлений о своей ничтожности выводит голос, звучащий уже чаще и привычнее родительского - семья не столь часто навещала сына. На лечение нужны были деньги, а государство, к сожалению, не горит спонсировать таких обреченных как Чимин: надежда на выздоровление пропала уже давно. Болезнь паразитом засела в теле мальчика с четырнадцати лет. Прошло ровно четыре года, а ощущение словно вся жизнь. Чимин даже не знает, что отвечать на подобные вопросы. Если «никак» может быть ответом, то это будет лучшим описанием его состояния.       - Всё хорошо, спасибо, - нельзя сказать, что парень патологический лжец, просто не хочется расстраивать родителей - тем ежедневно сообщали о состоянии их ребёнка.       Лечащий врач, у которого под наблюдением Чимин с самого начала своего пути, делает пометки у себя в журнале - графа «самочувствие» заполнена одной и той же фразой «пациент чувствует себя стабильно». Вот только стабильно хорошо или стабильно плохо - этого даже сам Пак уже не распознаёт. Ему все одним цветом.       - Когда я могу вернуться в школу? - маленькие изящные пальцы нервно теребят подол больничной рубашки в клетку. Страшно услышать привычное «не скоро».       - Потерпи пару дней, Чимин. Нам нужно сделать ещё некоторые анализы, после чего сможешь вернуться домой.       Мистер Чхве был из того небольшого числа медработников, которые о своих пациентах и вправду заботились. Из-за малого общения с семьей и практически полного отсутствия коммуникации с ровесниками Чимин часто испытывает чувство одиночества и сопутствующее этому депрессивное состояние. Кабинет психолога для него как вишенка на торте - там хотя бы таблетками не пичкают.       - Спасибо, - парень впервые искренне, хоть и слабо выдавливает из себя подобие улыбки.        Чимину так хочется вновь надеть школьную форму, чтобы почувствовать себя хоть на какое-то, даже если короткое, но всё же мгновение - обычным. Быть школьником для него сродне выигрышу в лотерею: не у каждого получится, но ценность этого велика. ***       Токсикоманы - люди, известно, зависимые. Они для удовлетворения своих странных желаний идут на многое, лишь бы достать то, что им нужно. Намджуну ходить далеко не надо - каждый раз, обслуживая немногочисленных клиентов их расположенной на конце, далеко не центрального района заправки, «аромат» бензина столь сильно пропитывает собой всё вокруг, что поначалу волосы парня сохраняли в себе пары соответствующего запаха днями. Спустя месяцы работы в этом месте, Намджун приноровился и даже купил себе серую бини - больше его волосы не выдавали причину его скудного заработка.       Рабочие смены тянулись неимоверно долго и скучно. Намджун даже курить бросил, меняя губительную привычку на менее затратную, но куда более приятную - разных вкусов леденцы и чупа-чупсы всегда были в личных запасах, хранясь в металлической коробочке под кассой. Никакие часто рекламируемые пластыри не смогли сделать того, что сделали простые конфеты. Намджун был того же мнения о людях - чем проще, тем лучше.       Смена в субботу - отдельный вид инквизиции. Народу ещё меньше, чем в будни, начальство не приходит даже на проверки. Короче, пообщаться можно только со своим отражением в стеклянной витрине. Неоновая вывеска с очевидным названием «заправка» надоедливо мигала, сменяя цвета огоньков. Намджуну даже на секунду показалось, что снаружи мелькнули две тени. Так, на сегодня точно пора заканчивать.       Только юноша покинул своё место у кассы, лениво стряхивая усталость с костей, как дверь отворилась, а звоночек оповещал своим «дин-дон» о новых посетителях. Нет, Намджуну не показалось. Но то, что он, вероятно, устал настолько, что видит сейчас перед собой то, что по идее не должен - чистейшей воды правда.       - Боже, смотришь на меня так, будто призрака увидел.       Перед ним стоит вполне реальный и осязаемый Ким Сокджин. Время беспощадно, но не над этим человеком. Черты его лица не изменились, а словно только стали ещё моложе, хоть темные круги под глазами и выдавали истинный возраст парня. И улыбался он так по-прежнему ярко и знакомо. Намджуну кажется, что всё таки бензина он перенюхал.       - Ты ведь знаешь, что я ненавижу сюрпризы. Мог бы и сказать, что вновь дома.       Намджун, ловя четкое осознание происходящего, немного нервно и неуклюже поторапливается приблизиться к другу, чтобы заключить того в свои цепкие медвежьи объятия.       - Вообще-то, я в Сеуле уже как две недели. Но отец с меня глаз не сводил, вот выдался шанс, так я сразу к тебе.       Мистер Ким был знакомой фигурой. А как иначе, если парни чуть ли не с пелёнок вместе были. Так что подобное Намджуна не пугает, а лишь обьясняет и развеивает все смутные мысли о местонахождении друга.       - А это - Ким Тэхен, - Джин выдвигает за плечи силуэт вперёд, обращая уже всё внимание на этого парня.       Точно, Намджун столь в Джина взглядом впился, что забыл о второй тени, которая оказалась вовсе не тенью, а очень даже приличного вида и внешности парня, голова которого упиралась бы Намджуну в грудь, если бы тот попытался обнять его также, как Сокджина минутой ранее.       - Ну, да, я Тэхен, - парень мнётся и как-то заметно отводит взгляд, словно не горит особым желанием себя вообще сейчас обществу показывать, - учимся в одном классе, так что да.       - Будем знакомы, - Намджун протягивает руку и, не дожидаясь ответной реакции, завлекает чужую, чуть шероховатую ладонь в своё крепкое рукопожатие, - и да, к слову...       Ким, продолжая держать в своей руке намджуновскую, впервые за последние секунды их знакомства поднимает глаза и смотрит прямо в чужие, неотрывно и четко, изучая. Оказывается, радужка у Намджуна красивого медного цвета. Не видел он ещё подобного.       - Шрамы, конечно, украшают мужчину, но тебе было бы лучше без этого всего. Не нарывайся больше на неприятности.       Намджун улыбается так ярко и лучезарно, что ещё секунда, как кажется Тэхёну, и его кожа примет тёплый бронзовый оттенок. Эффект солярия лишь от одной улыбки еле знакомого парня. Просто он по-особенному привлекателен, а его аура располагает к себе так, словно с этим человеком знаком не пять минут от силы, а все пять лет. Тэхёну хотелось бы однажды показать своё истинное лицо. И дело тут не только в синяках и ссадинах.       - Тэ у нас просто вообще без тормозов. Кстати о тормозах. Где твоя сестра? - Джин по-хозяйски обходит прилавки, подходя к шумящему холодильнику, откуда достаёт железную баночку газировки.       - Она всё-таки до подружки пошла, не захотела тухнуть в старперской мужской компании, - Тэхен тихо смеётся, теребя отросшие волосы на затылке. Намджун, сложив руки у груди, перебирает во рту леденец. В такт движениям языка наблюдает за тэхеновой мимикой. Трудно сосредоточиться будучи под таким прицелом.       Джин бы так и продолжил молча глотать содовую, а Намджун с Тэхеном устраивать холодную войну посредством телодвижений, если бы не свет фар с улицы, которые тотчас разредили обстановку, заставляя хозяина сея заведения выплыть из своего бездонного транса, покидая магазинчик со словами:       - Джин-а, не забудь подкинуть в кассу за газировку.       Тэхен облегченно выдыхает, теребя из стороны в сторону воротник клетчатой рубашки расцвета а-ля «украл у лесоруба». Он не был тем, кого легко смутить. Да и на мимолётный флирт он сам не скупался. Но Ким Намджун, парень, работающий на заправке, оказался сильнее всех его поведенческих принципов выстроенных с годами. Одна из масок Тэхена только что безвозвратно дала треск.       Ему точно нужно на воздух.       Зрение ушедшее в минус ещё в детстве, не помешало Тэхену увидеть, что Намджун слишком открыто и по-дружески для обычного левого клиента, приобнимает какого-то парня за плечи. На нём небрежно свисал оверсайзный бомбер цвета хаки, тёмно-синие джинсы подчеркивали икры: парень явно увлекался каким-либо видом спорта или вообще был танцором. Его отросшая чёлка цвета крепчайшего чёрного чая мешала взору, это было видно по тому, как этот неизвестный смахивал её пятерней.       -Твою мать, это же Хосок. Что за вечер встреч выпускников, - сбоку оказывается Джин, при взгляде на которого можно сразу заметить - его глаза так сияют, словно их владелец самого Бога увидел.       В компании, где все друг друга знают, Тэхен успевает почувствовать себя белой вороной - пока парни под протяжное «уу-уу» друг друга чуть ли не поджопниками одаривают, Ким стоит в стороне, заинтересовано рассматривая нового знакомого. Уже второго за этот вечер. Рекорд за последние восемнадцать лет.       - Как насчёт прокатиться? - Хосок кивает в сторону своей тачки. Авто Беллы Свон и то сошло бы за бриллиант на фоне этого отчеканенного булыжника.       Тэхен не может слиться. Хотя бы потому, что кинуть Джина было бы грязной игрой. Хотя бы потому, что кое-кто так выжидающе сейчас на него смотрит, словно делает шрамирование без единого прикосновения. А потрогать, хотя бы кончиками пальцев, ужасно хочется.       На заправке остаётся лишь неоновой вывеске следить за порядком.