Темный шаман на службе у Властелина Мордора

      Когда во время привалов члены братства кольца слышали в коридоре позади себя гулким эхом отдающие шаги чьих-то босых ног, они все грешным делом думали, что это Голлум преследует их. Его притягивала «прелесть». И только Гул’дан знал, кто на самом деле идет за ними по пятам — Гаритос, его верный пес. Они еще долго беседовали в одном из залов Мории. Чернокнижник открыл ему часть своих замыслов, а маршал поведал ему о том, что тревожило его сердце.       «Вот юродивый! Влюбился в Джайну Праудмур! Нормальный злодей хотел бы власти, как я, или, на худой конец, богатства. Но желать сердце строптивой девицы — глупость!» — смеялся про себя колдун. Вслух же он всячески поддержал Гаритоса, обругал Тралла и вместе с ним всю Орду, пообещал, что маршал сможет им всем отомстить.  — Да, господин, этот мерзкий орк получит свое, но Джайна никогда не сможет полюбить такого, как я! — охал прихвостень Гул’дана.  — Не переживай на этот счет. Верно служи мне и волшебница ответит на твои чувства. Или ты сомневаешься в моих способностях?! — чернокнижник постарался изобразить грозное выражение лица, насколько ему позволяла его новая внешность. Выглядел он как повар, которому кто-то плюнул в суп. На Гаритоса его слова произвели чрезвычайно сильное впечатление: он упал на колени и поклялся в верности. Гул’дан не очень верил клятвам, но глядя на преданность, проявляющуюся в каждом движении маршала, надеялся, что тот не подведет его.       Сейчас чернокнижник думал, не захочет ли кто-нибудь проучить «Голлума». Это было бы очень не кстати, потому что Гаритос и бывший владелец кольца мягко говоря не очень напоминали друг друга. Но никто не собирался ловить Голлума. Все были заняты решением собственных проблем. Отношения между Боромиром и Арагорном накалились до предела. Гендальф уже устал от попыток примирить их. Он просто сидел в углу и нервно курил, пытаясь абстрагироваться от происходящего вокруг, чтобы вспомнить, какой из двух коридоров ведет на поверхность. Пиппин вместе с Мерри развлекались тем, что принимали ставки на того, кто победит. Сэм уже давно заметил, как недобро Боромир смотрит на Фродо, и хотел, чтобы кто-то хорошенько врезал по физиономии сына наместника. Садовник поставил на Арагорна весь свой паек.  — Думаю, у тебя кишка тонка идти со мной в Минас-Тирит, — с вызовом сказал Боромир.  — Ты сам прекрасно знаешь, что путь Хранителя лежит на восток. Посещение белой крепости — только отсрочка нашей истиной цели. И, в конце концов, Фродо решать, куда мы пойдем. Я поклялся его защищать и содержу свое обещание, — спокойно ответил Арагорн.  — Красиво говоришь, но Элендил и Исильдур доказывали свое мужество не словом, а делом, — с издёвкой сказал Боромир. — К чему ты клонишь? Я знаю, что совсем не похож на каменные изваяния Исильдура и его отца, но я их потомок, — Арагорна уже начали раздражать слова гондорского воина.  — Так покажи, что достоин своих великих предков! Прими мой вызов! — Боромир обнажил свой меч. Его примеру последовал Арагорн. Их клинки скрестились и раздался звон стали. Из-за шума проснулся Фродо. Сначала хоббит подумал, что на них напали орки, но потом понял, что с его друзьями и врагов не нужно. В первый раз за все время похода он смог уснуть без ужасных кошмаров с назгулами и Сауроном.  — Что вы делаете?! Пока вы ссоритесь враг набирает силу! — закричал он, но его никто не слышал. Неожиданно, ему на помощь пришел Гул’дан.  — Совсем вы распоясались, ребятишки, — по-доброму сказал чернокнижник и огрел обоих воинов поварешкой. — В наказание за ваше поведение вы будете мыть посуду.       Боромир и Арагорн посмотрели на гору грязных тарелок, скопившуюся за время их путешествия. Их лица сразу же приобрели тоскливые выражения, но колдун был непреклонен. Он ехидно улыбался, глядя на то, как мужчины возятся с посудой.  — Это унизительно, — ворчал Боромир, моя тарелки, — для такого воина, как я.  — Мне кажется, махать тряпкой у тебя получается лучше, чем махать мечом, — едко отвесил Арагорн. Сын наместника замахнулся на него свежевымытым блюдцем.  — Только попробуйте разбить мой сервиз! Я тогда вас на фарш пущу! — не на шутку разозлился Гул’дан.       Оба воина приутихли: они все еще продолжали перебранку, но так, чтобы не злить Гул’дана. Со времен мужчины перестали задевать друг друга и их разговор стал дружелюбнее.  — Я вспомнил! Нам нужно идти в правый коридор, — воскликнул Гендальф. Хоббиты и представители прочих свободных народов Средиземья принялись собирать свои пожитки: им не терпелось выйти на поверхность. Гул’дан, насвистывая какую-то веселую песенку вез тележку со своим поварским инвентарем. Тарелки сверкали от чистоты, так что колдун был в отличном настроении.

***

 — Где же Митрандир? Я слышала, что он присоединился к Братству, — с удивлением спросила Галадриэль. Перед ней стояли Фродо, Сэм, Пиппин, Мерри, Гимли, Леголас, Боромир, Арагорн и Гул’дан. У всех них были понурые уставшие лица, но только у Гул’дана оно было фальшивым.  — Гендальф Серый вступил в сражение с багровым мраком в Мории. Его больше, — отвел за всех Арагорн. Слезы задрожали на ресницах хоббитов, даже такие суровые воины, как Гимли и Боромир с трудом сдерживали свои эмоции. Раздались удивленные выкрики эльфов: никто не мог поверить, что такая судьба постигла могущественного и мудрого волшебника, который не раз помогал всем им советом.  — Почему нам не сообщили об этом раньше? — поинтересовался муж Галадриэль, владыка Келеборн.  — Горе настигло нас внезапно, — произнес Арагорн и поведал всем присутствующим историю обо всем случившемся с отрядом, после неудачной попытки у перевала Карадрас. Он говорил о Балине, упомянул о схватке в зале Мазарбул, о пламени и о поединке на мосту.       Гул’дан и не подозревал, что подземелья, по которым они блуждали, служили обиталищем для ужасных чудовищ. Одни только орки, слуги Саурона, напоминали неудачный биологический эксперимент и чернокнижник даже испытал некоторое облегчение, когда его спутники убили нескольких из них. Сам Гул’дан умело оборонялся с помощью сковородки. Много его тарелок, чашек, ложек и кастрюль погибло, когда они убегали по мосту от слуг Саурона. Но орки с троллями оказались лишь началом: то создание, что шло за ними обещало быть ужаснее всего, что они испытали до этого. Больше того, даже мерзкие порождения тьмы боялись своего союзника. Они разбежались в ужасе и показался исполинский силуэт человека с крыльями в окружении пламени. В одной руке его был огненный меч, а в другой — бич. Гендальф выступил вперед, готовый принять вызов Проклятия Дурина, Морийского Балрога. Волшебник начал что-то говорить, про свет Анора, пламя Удуна, про то, что он не пропустит багровую тьму, и, казалось бы, почти победил. Но, когда балрог падал в пропасть с проломленного моста, он захватил кончиком своего бича Гендальфа Серого.  — Бегите, глупцы! — прокричал свои последние слова старый маг, прежде чем провалиться во тьму.       Гул’дан хоть и не был глупцом, стоял на месте, как завороженный. Внезапный ужас сковал его тело и он не мог пошевелиться, хоть и очень хотел. Казалось, что Пылающий Легион начал вторжение в этот мир…       Гул’дан не сожалел о смерти Гендальфа. Хоть маг и мог бы стать могущественным союзником, он никогда не согласился бы стать на путь зла. Таким образом, у чернокнижника стало одним потенциальным врагом меньше. Когда все члены Братства Кольца отдыхали после встречи с владыками Лориэна в своих шатрах, колдун думал о том, как ловко он провез своего слугу Гаритоса в тележке вместе с посудой. Гул’дан ещё не представлял, как маршал может ему пригодится здесь, но на всякий случай верный пёс должен быть под рукой.       И вскоре Гаритос ему понадобился. Когда в палатку зашел эльфийский посланник и сообщил, что леди Галадриэль хочет видеть Хранителя кольца, Сэма Гемджи и повара Гулдина. Они как раз обсуждали встречу с владыками Лориэна. Особенно всех впечатлила леди Галадриэль. Гул’дан посмотрел на эту высокую эльфийскую женщину удивительной красоты с волосами цвета золота и понял, что, хотя она и не владеет ни копьем, ни мечом, гораздо более опасна, чем любой воин. Владычица Лориэна настоящая колдунья, или что-то вроде этого. Стоило лишь ей заглянуть в кому-нибудь в глаза, как она уже знала все мысли и желания того существа, даже самые тайные. Например, Сэму она посулила домик с садом, если он откажется от пути в Мордор, а Гул’дану — сковородку с антипригарным покрытием. А теперь леди хочет поговорить не только с Хранителем кольца и его верным спутником, но и с «простым поваром».       «Черт, она что-то подозревает… Эльфийская ведьма догадалась о том, что я из другого мира и теперь хочет испытать меня. Ну что ж, Гаритос, ты мне поможешь в этом,» — подумал чернокнижник. Слуга был не против поменяться телами с господином, но не понимал целей Гул’дана.  — Тупица! Она сразу же по одному взгляду моему поймет, что я злодей. Еще в толпе других я мог притвориться добреньким, а наедине эльфийская колдунья сразу раскусит меня. Твои же мысли не выдадут ничего секретного. Просто думай о Джайне Праудмур и мы будем спасены, — шепнул чернокнижник Гаритосу и дал ему пинка.

***

 — Неужели мой разум подводит меня? Я не понимаю, как такое возможно, — сказала леди Галадриэль, когда осталась наедине с Джайной и Траллом.  — Расскажите нам, владычица, что случилось, — мягко сказала дочь морей.  — Среди членов Братства кольца я заметила того, кто показался мне очень странным. На вид обычный человек, но его имя было Гулдин.  — Гул’дан! — воскликнул Тралл.  — Тише, — Джайна положила руку на плечо своего мужа. — Если ты будешь так громко кричать, то нас обязательно кто-нибудь заметит и леди Галадриэль больше не сможет скрывать наше присутствие.  — Да, Тралл. Я тоже поняла, что это не совпадение, что имя чернокнижника, разрушившего ваш родной мир совпадает с именем человека из Средиземья. Мои решением было поговорить с ним наедине и испытать его с помощью моего зеркала.  — Но это же очень опасно! Гул’дан подл и очень искусен в магии чернокнижников, — произнес вождь Орды.  — В мире Арда правят другие силы и вся его мощь здесь практически бесполезна, — спокойно сказала Галадриэль.  — Я надеюсь, что вы правы, но что же было дальше? Вы узнали злодейские мысли Гул’дана? — поинтересовалась Джайна.  — Нет, в его помыслах не было той черноты, которая свойственна великим злодеям. Мне даже показалось, что единственное преступление на которое он способен — не доложить кусок мяса в рагу.  — А что? Что он увидел в зеркале? — воскликнула леди Праудмур.  — Он увидел тебя.