***
День близился к закату. Они без отдыха ходили по степи уже несколько часов. Даже чернокнижник уже измотался, хотя он был гораздо выносливее, чем хоббиты. Те шли, спотыкаясь на каждом камне, подгоняемые пинками орков. — Пора передохнуть, — сказал Гул’дан и орки остановили свое шествие. Все расположились на ночлег: хоббиты калачиком свернулись на траве и уснули в тот же миг, как их головы коснулись земли, орки разожгли костер и, окружив его, принялись за вечернюю трапезу перед сном, чернокнижник расстелил тюфяк и вскоре его спутники были вынуждены слышать его размеренный храп. Лишь один Броромир не спал — он охранял хозяина, да несколько предводителей орков тоже бодрствовали — они устроили «совет». Ведь они были далеко не однородной группой, безоговорочной подчиняющейся Саурону, как думал Гул’дан. Орки из Мории, их сородичи из Барад-Дура и орки Сарумана едва понимали друг друга и им приходилось изъясняться между собой на общем языке. Но ни только языки, даже планы относительно пленников. Орки Сарумана хотели отвести хоббитов в Изенгард, как и приказывал им их господин, слугам Саурона не терпелось выпытать у полуросликов, где находиться Кольцо и забрать его себе, а обитатели Мории и вовсе желали съесть несчастных Пиппина и Мерри. — Ишь чего удумали — сожрать пленников! Они принадлежат Белой Длани и я доставлю их в Изенгард, да так, чтобы с их бошек ни один волосок не упал, — разъярился Углук, предводитель орков Саурмана. — Откуда такая верность этому колдунишке? — с презрительной ухмылкой сказал Гришнак, орк высокого звания, получавший приказы от самих назгул. — Саруман кормит нас человеческим мясом, — ответил на издевку морийца Углук. — Да мясо орков они жрут! После такого громогласного заявления последовала потасовка, в пылу которой Гришнак, давно задумавший недоброе, решил выкрасть пленников и сбежать. Путь ему преградил рыцарь смерти. Гул’дан, чей ночной сон прервали крики уродливых созданий и лязг их ножей, мечей и ятаганов, пребывал совсем не в благодушном настроении. Он тут же казнил нескольких зачинщиков бунта, выбрав наугад первых попавшихся под руку орков. «Ну и дисциплина в армии Темного Лорда! Ему срочно нужна моя помощь, иначе силы Света одолеют его!» — думал чернокнижник. Судьба распорядилась так, что среди пострадавших орков большинство оказались из Барад-Дура. Сам их предводитель, Гришнак, корчился на земле от языков желто-зеленого пламени. — Так будет с каждым, кто осмелиться бунтовать против владыки Гул’дана! — леденящим душу голосом сказал Боромир. Так как чернокнижник просил орков отвести их к своему хозяину, выжившие решили незамедлительно направиться в Изенгард, к своему создателю и властелину Саруману.***
Курумо с минуты на минуту ожидал прибытия верных ему слуг, которые должны привести к нему очень ценных пленников, а вместе с ними и власть над всем Средиземьем. Пусть, как говорил Гэндальф, Саруман сошел «с пути мудрых» и вступил в сговор с Врагом, он не собирался ни с кем делиться тем, что так желанно Властелину Мордора, — Кольцом. Бывший глава Белого Совета уже предал своих соратников, а теперь, без малейшей тени колебаний он предаст своего нового Владыку. С высоты Орхтанка Саруману открывался вид на долину Нан-Курунир, вернее на то, что от нее осталось после того, как он своими усилиями превратил ее в подобие мордорского Барад-Дура. Всюду дымились костры, безжалостно рубились деревья, грубые угловатые постройки заполонили пространство от башни до дороги, из тайных лабораторий раздавались жуткие звуки — там на свет производились уродливые творения злого гения бывшего Белого мага. Неожиданно взгляд его упал не несколько десятков фигур, приближающимся к воротам. Сомнений быть не могло: отряд Углука вернулся, успешно выполнив свою миссию. Саруман приказал впустить их. Спустя через несколько минут двери одной из зал Орхтанка отворились. Курумо поднял взор своих черных пронзительных глаз на нововошедших. Он выглядел, как умудренный годами старик, а на самом деле его возраст исчислялся даже не сотнями и тысячами лет, ибо был он свидетелем не только всех эпох Средиземья, но существовал и до Арды и до самой вселенной. Но ничто за эти бесчисленный годы не смогло его удивить так, как человек, который только что вошел в зал. Чуть лысоватый, чуть полноватый, среднего роста с жидкой бороденькой мужчина смело шествовал по комнате, нагло разглядывая Сарумана. — Что-то не очень-то похоже на Мордор, — сказал он. — Уж не обманули вы меня, паршивые создания?! Вы познаете все виды страданий, если посмели насмехаться надо мной! Хозяин Изенгарда не знал, что ему делать: в первые он сталкивался с таким поведением со стороны человека больше похожего на трактирщика, чем на… чем на… Саруман даже не находил подходящих слов, чтобы описать то, что происходило прямо сейчас перед его глазами. Но больше всего Курумо удивило поведение орков. Было видно: они боялись того невзрачного человека, причем боялись гораздо больше, чем его самого. — Разве этот дедуля похож на Владыку Барад-Дура?! — задал риторический вопрос Гул’дан. Подобное восклицание переполнило хрупкую чашу душевного равновесия Сарумана. — Кто ты такой и как смеешь разговаривать в таком тоне с величайшим из магов?! — раздался голос Курумо. Незнакомец заливисто рассмеялся в ответ: несколько минут его грузное тело содрогалось от спазмов смеха, его несколько подбородков будто бы соревновались в том, кто из них подпрыгнет выше, а желтоватые зубы бесстыдно демонстрировали свой оскал. Саруман чувствовал себя ужасно не комфортно. — Боюсь, что у тебя устаревшая информация потому, что самый могущественный маг Средиземья — я. Едва успел Гул’дан произнести это, как одно движение посоха заставило затылок чернокнижника поцеловаться с полом. Но в тот же миг, как Саруман силой мысли заставил противника упасть наземь, его борода загорелась. Спустя полчаса безуспешных попыток одолеть друг друга, они решили заключить перемирие. Гул’дан выглядел очень потрепано — он поздоровался со всеми углами Орхтанка. Саруман тоже не отставал от чернокнижника — он напоминал лист обгоревшей бумаги. — Ты… Ты не из этого мира. Я знаю всех, живущих здесь и ни один из них не обладает силой, подобной твоей, — задыхаясь пробормотал Курумо, прятавшийся за колонной. — Ты тоже не промах, — сказал Гул’дан, усиленно терший ушибленные места. — Но все-таки ты не тот, кто мне нужен. — Может быть два могущественных мага сумеют найти друг с другом общий язык? — произнес Саруман. — Расскажи, что привело тебя сюда и я смогу тебе помочь. — Я хотел встретиться с Сауроном, но эти недоумки, — чернокнижник рукой указал на орков, — привели меня в твою башню. — Этой беде я с легкостью помогу, — рассмеялся Саруман. — Отведите пленников в камеры, живо! Сейчас я хочу остаться один. Орки с живым энтузиазмом принялись исполнять приказ своего повелителя. — У меня есть то, что позволяет связаться с Темным Лордом в любую минуту, когда я этого пожелаю. Несколько лет назад я нашел один из палантиров, творений великого эльфийского кузнеца Феанора. У Владыки Мордора есть такой же, — Саруман извлек из складок своего балахона черный гладкий камень. Руки Гул’дана тут же потянулись к нему. — Ну уж нет, сначала ты мне расскажешь, кто ты такой и почему хочешь увидеть Саурона. Когда Курумо до конца дослушал историю чернокнижника в его голове царила лишь одна мысль: «Какой же глупец Гендальф Серый! В этом мире появилась Та Сила, с которой никто не может противостоять и лучше к ней присоединиться.» Наконец, Гул’дан держал гладкую поверхность видящего камня в своих ладонях. Палантир постепенно стал светлеть и вскоре вместо черного хрусталя чернокнижник увидел перед собой темное небо, потом высокие башни и звезды… Они были где-то далеко. Потом их стало заслонять что-то крылатое и оно заполнило все пространство. Девять крылатых теней кружились рядом с башней. Гул’дан ощутил странный трепет, который был вызван не страхом, а предвкушением. А потом вдруг все исчезло и появился Он. На черной руке не хватало пальца, а глаза прожигали насквозь багровым пламенем. Он не говорил не слова, но чернокнижник ощутил на себе железные тиски его воли. — Почему ты не сообщал о себе так долго? — раздался голос в голове Гул’дан. А тот не знал, что ответить, очарованный могуществом чужого величия. — Кто ты? — голос был очень настойчивым, настойчивым до такой степени, что чернокнижнику стало больно. — Я — орк, — единственное, что сумел выговорить Гул’дан. В этот момент Саурон как будто увидел его. — Я создал орков, — рассмеялся Он таким смехом, от которого тебя будто резали на части. — Поэтому ты не можешь быть одним из них. Гул’дан набрался смелости и послал ему вместо со своей мыслью и воспоминание, в котором скрывался истинный облик орочьего чернокнижника, чтобы Саурон не обманулся тем жалким телом, в котором сейчас находилась его душа. — Я из другого мира. Моя родная планета была расколота на части, а та, которая стала моим вторым жилищем, разрушена по моей воле. Враги собирались убить меня, но я им не дался. Случайно открытый портал привел меня в этот мир и последней своей волей я разрушил все, что так было дорого моим недругам. Теперь я здесь и у меня есть то, что тебе нужно, Владыка.