***
Безмолвные слуги Темного Лорда открыли двери и Гул’дан вошел в просторный зал. В самом дальнем углу помещения стоял вытесанный из массивной гранитной глыбы трон, на котором восседал человек. Вернее, некто, отдаленно напоминающий человеческое существо. Ростом он был выше любого из людей. Плащ, который укутывал его с головы до ног, не скрывал его ужасного лика. Черты были чуть смазаны, будто бы их застилала дымка, лишь глаза выделялись на этом темном лице, глаза без ресниц, с ярко-красной радужной оболочкой и кошачьими зрачками. Чернокнижник осознал, что мордорские художники, изображавшие Око своего Владыки на бесчисленных доспехах и знамена не смогли передать и тысячной доли того страха, которые способны были внушить те две горящие точки в смотрящего на них. Когда Гул’дан вошел зрачки не дрогнули, меняя своего положения, лишь небольшой наклон головы свидетельствовал о том, что Саурон заметил присутствие гостя. — Подойди поближе, не стесняйся, — раздался голос в голове у чернокнижника. Он проникал напрямую, без каких либо посредников в виде ушей. Колдун последовал указаниям голоса. — Ты изменился со времен нашего первого разговора, — продолжил Властелин Колец. — Твои возможности… достаточно интересны. Гул’дан сделал несколько шагов вперед. Было видно, что он размыслил какой-то план. — Как называется энергия, которая позволяет подвергнуть тела живых существ таким метаморфозам? — Саурон казалось бы забыл, что собирался спросить о хоббитах, о планах Белого Совета, о Кольце. — Скверна. — И что же еще позволяет скверна? — Вот это, — сказал чернокнижник и бросил сгусток желто-зеленой энергии по направлению к трону. Раскаты душераздирающего смеха начали сотрясать своды зала. Во мгновение ока над Гул’даном выросла огромная фигура, одетая в массивные черные доспехи. Она поглотила скверну, не издав не единого звука, не дрогнув ни единой мышцей. Чернокнижник уставился на нависшую над ним угрозу, не в силах пошевелиться. Лицо его было искажено в гримасе ужаса, смешанного с крайней степенью удивления. Фигура подняла свою правую руку. Гул’дан увидел массивную булаву, занесенную над ним. «У меня все еще есть магия скверны. Я могу противостоять ему,» — подумал чернокнижник. Своей массивной рукой он задержал удар. Они сцепились в схватке. Черная фигура пыталась размозжить его череп булавой, а Гул’дан отчаянно пытался высосать жизненную энергию противника. Но даже в те редкие моменты, когда орк мог обхватить ее своими ручищами, магия не поддавалась ему. Она отказывалась работать. Это не было обычным живым существом. Оно не имело энергии. Или имело, но в каком-то особом, неизвестном для Гул’дана виде. Зато каждый раз, когда оно касалось его, орка обдавало нестерпимым жаром. Силы колдуна были уже на исходе. Вдруг он почувствовал присутствие кого-то постороннего в своем сознании. Чернокнижник явственно ощутил присутствие… Саурона! Он прекрасно владел искусством некромантии и даже получил прозвище Некромант в те годы, когда скрывался в Дол-Гулдуре. Саурон был способен изгнать душу и завладеть телом. Боль стала невыносимой. Гул’дан упал на колени и потерял сознание. Когда он пришел в себя он увидел того самого Саурона с багровыми глазами, какой встретил его, сидя на троне. — Теперь и ты узрел мою силу и будешь служить МНЕ!Глава 14
12 мая 2021 г. в 16:39
Черные Врата медленно открылись, выпустив полчища орков, направленных Сауроном на захват Минас-Тирита. Пусть они и были приземисты, ростом чуть ниже обычного человека, вид их длинных мускулистых рук, косых глаз и торчащих изо рта клыков не внушал ничего хорошего. В воздух вздымались бесчисленные количества копий и топоров, звенели при каждом шаге остро заточенные и, возможно, отравленные, ятаганы, излюбленное оружие орков. На доспехах ясно была различима эмблема Саурона — Багровое Око. Гул’дан хоть и был злодеем до мозга костей, не смог сдержать внутреннее содрогание: в тот момент, когда его глаза смотрели на марширующих солдат тьмы, он не завидовал тому, кто решиться встать на пути у такой армии. Чернокнижнику вспомнилась резкая, похожая на надрез улыбка, которая появилась на устах Властелина Мордора, несколько дней назад. Тогда колдун настоял на личной встрече с Темным Лордом. И, хотя Саурон мог надавить на сознание Гул’дана, чтобы выведать все, что было ему известно, он не сделал этого, не сделал, потому что пришелец из другого мира представлял для него большой интерес, возможно, даже больший, чем само Кольцо. Владыка не скрывал своего любопытства, ведь чернокнижник был для него чем-то неизведанным, чем-то необъяснимым, тем, что внесло новые ноты в его жизнь. Опасность, которую представляли для него свободные народы Средиземья, казалась ему мизерной. Военной мощи Мордора было достаточно, чтобы уничтожить любое сопротивление. Жалкие попытки Гондора противостоять Саурону вызывали у него лишь небольшой смешок, Рохан не придет на помощь: ложь Гримы Гнилоуста уже пустила свои ростки в сердце короля Теодена. Единственный, кто мог бы доставить Темному Лорду неприятности, — Саруман. Он во многом был похож на Саурона, например, свои стремлением к знаниям, овладению новыми искусствами и ремеслами. Владыка Мордора тоже ведь был когда-то учеником Аулэ, как и сам Курумо. Поэтому и неудивительно то, что именно он, а не, к примеру, Гендальф или Радагаст поддались Саурону. Враг знал, какие струны в душе Белого Мага стоит задеть, чтобы добиться желаемого результата, но он также осознавал, что Саруман далеко не послушная игрушка в его руках. Он лишь притворяется верным слугой и только и ждет того момента, когда можно будет подставить подножку своему новому хозяину. Наверняка он прибрал бы к рукам кольцо, если бы нашел его у пленных хоббитов. Но вот, Саруман отброшен в тень и на передний план выходит новая личность — чернокнижник из другого мира. Темный Лорд и не подозревал, что Всеотец сотворил иные миры, подобные их собственному. Но даже не существование иных измерений волновала Саурона в тот момент. Он места себе не находил от мыслей о том, как незнакомец повлияет на исход войны.
Тем временем Гул’дан думал о грядущей встрече с главным злодеем Средизмеья. Он уже лицезрел во всей красе армию Саурона, идущую, чтобы жечь, разрушать и убивать во имя их Хозяина, он уже видел могучие башни Мордора, своими черными сводами подпирающие небеса, его взору уже открылись склоны Роковой Горы Ородруина, извергающей на поверхность багровое пламя. Оставалось только увидеть самого Владыку Барад-Дура, Властелина Колец и черную тень, омрачающую жизнь эльфов, гномов, людей Запада и даже таких бесконфликтных и далеких от большого мира созданий, как хоббиты.
Гул’дан поднимался вверх по черным ступеням и его проводником был сам Ангмарец, ужаснейших из назгулов, ужаснейших слуг Саурона.
— Надеюсь, ты знаешь, какую большую честь тебе оказывает Король Людей и Властелин Земли, — проскрипел леденящий кровь голос.
«А неплохое самомнение у Властелина Мордора, раз он велит своим слугам себя так называть, — пронеслось в голове у чернокнижника. — До такого титула ему осталось всего лишь навсего покорить Гондор, Рохан, государства гномов и людей, а также хоббитов.»
Пока орк развлекал себя подобными мыслями, они дошли до комнаты.
— Можешь отдохнуть перед встречей с Владыкой. Радуйся, что Он в своей безграничной милости дает тебе такой шанс.
Гул’дан наконец-то остался наедине с самим собой. В комнате не было практически ничего, кроме черных стен и такого же цвета потолка с полом.
— Видимо, призрачные слуги Саурона не очень-то и нуждаются в удобствах, — сделал свое заключение колдун.
Однако ему вполне было достаточно предоставленных ему апартаментов для цели, которую он задумал. Гул’дан выровнял свое дыхание, медленно закрыл глаза, сконцентрировался и призвал себе на службу энергию скверны. Почему-то в этом месте магия давалась ему легко. Когда колдун опустил свои руки в изнеможении вся комната на четверть была заполнена желто-зеленой светящейся субстанцией. Он опустил в нее свои руки и почувствовал, как силы струиться по его телу, как набухают мышцы, как кожа его приобретает несвойственный ей ранее оттенок. И, хотя Гул’дан не мог видеть себя в тот момент, он четко осознавал, что его вид наконец-то соответствует облику могущественного чернокнижника, каким он некогда был в Азероте только без следов старости.
— Теперь я готов предстать пред тобой Саурон!