Космос. Меридиан.

А6-23-01 шел следом за своим хозяином вдоль коридора с окошками, за которыми резвились потенциальные чистейшие, не подозревающие, что их беззаботная жизнь - витрина, на которой их, словно товар, взвешивают и оценивают. Магдал замер у последнего окна в конце коридора и, сцепив руки за спиной, задумчиво уставился на близнецов, один из которых лежал на коленях у брата, а второй чесал ему спинку, что-то рассматривая в планшете. Мальчики были удивительно похожи и не похожи одновременно. Для чистейших, рожденных из утробы женщины через естественные роды, без искусственных маток и искусственного оплодотворения, то есть с соблюдением всех нюансов регламента, дети получились на диво хороши. Никаких откровенных дефектов, кроме разве что гетерохромии одного из близнецов, а так приятная, даже притягательная внешность, да еще и медные, рыжие волосы. Густые, словно искусственные, блестящие и завивающиеся в пружинки на концах, сейчас они были у них уже ниже талии и смотрелись особенно соблазнительно. Понятное дело, Магдал не мог их пропустить. Настолько уникальные дети рождались нечасто, а близнецы так вообще третьи за всю трехсотлетнюю историю рода чистейших, находящихся под опекой их клана. Безусловно, рождались и другие близнецы, но из-за особенностей регламента во время родов и некоторых других факторов они либо не выживали еще в процессе вынашивания и родов, либо погибали от полученных родовых травм. Вмешиваться в естественный процесс рождения нельзя было даже с помощью кесарева сечения, оттого риски в родах были слишком высоки. Потому сам факт существования обоих близнецов явился особой удачей. Конечно, дети были неидеальные: Пикси имел слабое сердце, волноваться ему было категорически противопоказано, а у Хайко достаточно слабое зрение, к тому же у обоих диагностировали сколиоз первой степени и плоскостопие. Все эти особенности с современным уровнем медицины можно было исправить в течение двух дней, но дети чистейших таких привилегий не имели, из-за этого к ним относились как к хрустальным вазам, но не только поэтому, а еще и потому, что господин Магдал был лично заинтересован в близнецах. А6-23-01 подозревал, что за привлекательным желанием манипулировать одним близнецом с помощью угрозы жизни другого было что-то еще и это что-то скорее всего был сексуальный интерес. Конечно, почти все чистейшие из других родов спят со своими опекунами, иначе манипулировать ими гораздо сложнее. Несмотря на то, что малообразованные существа серьезных проблем доставить не могли, но и глупость порой слишком дорого обходилась, потому болезненная привязанность, завязанная на интимной близости, была не просто важна, а необходима. Ее помогал формировать целый штат психологов и психиатров. Чувства чистейших не имели значения до тех пор, пока чистейшего не венчали на пост евгеника в совете, но к этому моменту он уже проходил такую дрессуру, что в буквальном смысле ел из рук своего хозяина. Единственный, не самый приятный нюанс для опекуна тут был в том, что чистейший должен иметь сексуальную связь лишь с опекуном. Можно было завести искусного любовника из тех же чистейших, оставшихся не у дел, и порой так и делали, но это опасно хотя бы тем, что между партнером и евгеником могла завязаться нежелательная духовная близость, и опекун мог потерять ведущее место в приоритетах чистейшего, а учитывая капризность и умственную ограниченность подопечных, ожидать можно было любую глупость и само собой непослушание. Бывали случаи, когда евгеник влюблялся в кого-нибудь из своего окружения и, дабы защитить его, публично просил защиты у другого клана. Тогда опекуны мгновенно теряли свою власть, потому что слово евгеника - закон. Благо евгеники об этом не сразу узнают, а некоторые так до конца этого и не понимают. Благодаря одной такой оплошности их клан и получил род чистейших в свои руки и уже несколько сотен лет успешно держит его в своих руках. Механизм был настолько отточен и выверен, что почти не давал сбоев, и вот это «почти» заключалось даже не в чистейших, а в самих опекунах, которым приходилось разыгрывать мелодраму с существом, которое он презирает. Более того, человеку, у которого все космическое содружество фактически валялось в ногах, приходилось спать с существом, которое не всегда имело хотя бы терпимую по привлекательности внешность. Чаще всего венчали евгеника послушного, но больного, такого, который умрет где-то через десять лет собственной смертью, чтобы не докучать своим уродливым телом опекуну. Конечно, опекун имел свой гарем, семью и вообще спал с кем хотел, но евгеник обычно об этом ничего не знал, пребывая в мыльном пузыре с розовым замком и мифическими единорогами, искренне полагая, что любимый убивается в лабораториях, чтобы достать для него лекарство. Трагичной любовной историей становился конец жизни любого евгеника. Опекун к этому времени уже не чаял, когда тот умрет самостоятельно, а евгеник умирая рыдал, заверяя любимого в своей вечной любви. Помочь отойти евгенику в мир иной, к сожалению, было нельзя, потому что после смерти его тело тщательно исследовали и если там находили хотя бы намек на неестественные причины смерти, то род чистейших забирали у опекуна и передавали в другой клан-покровитель (эта передача обычно становилась трагичной страницей в жизни КС, потому что подковерные игры и военные столкновения приносили вполне серьезный урон). Спать с презираемым существом на самом деле было очень трудно и физически, и психологически. Опекуны часто испытывали проблемы с эрекцией и острую степень брезгливости по отношению к евгенику, скрывать которую было крайне сложно, благо чистейшие искренне верили, что мир вертится вокруг их персоны, потому не могли даже предположить, что кому-то может быть неприятно рядом с ними. В данных обстоятельствах хорошенькие близнецы с ладными, хрупкими фигурками вызывали особый интерес Магдала. С ними ему не придется пользоваться дополнительными стимулирующими средствами, чтобы переспать. Единственная и самая серьезная загвоздка заключалась в том, что было не совсем ясно, как действовать с близнецами. Вообще, по наработанной схеме выбирали болезненного, покладистого чистейшего, привязанного к своему няню. Далее нянь становился одновременно и кнутом, и пряником, с одной стороны, тот уговаривал капризного чистейшего быть покладистым, был доверенным всех его чувств и тайн, а с другой - являлся заложником, потому что если вдруг чистейший поднимал бунт, то первым под удар попадал нянь, если, конечно, желание опекуна по какой-то причине не утратило в глазах евгеника вес. С близнецами с самого начала все пошло наперекосяк: изначально наблюдатели ошиблись с определением няня, к которому привязались близнецы, точнее, у близнецов было двое нянь, хотя изначально предполагался один, так сказать, универсальный, но Пикси привязался к чужому няню, если эту связь вообще можно назвать «привязанностью», потому что действительно привязан он был только к брату. Хайко вообще долго был себе на уме и проявлял не совсем адекватные наклонности в насилии, их даже попробовали разлучить, но быстро поняли, что это плохая идея. Нельзя было, чтобы близнецы замкнулись лишь друг на друге, потому что очевидно - ни один из них не будет докладывать о том, что на душе у его брата, и как с помощью этого им манипулировать. Требовался посторонний элемент между опекуном и близнецами, пришлось несколько раз сменить партию клонов, пока Хайко не среагировал на одного из няней. Опекуны уже собирались отпраздновать удачу, но ведь это близнецы, с ними не может быть просто: нянь, как многим позже выяснилось, оказался дефектным, почему-то он не хотел исполнять свои обязанности. Психологи не скоро поняли, что почти вся личная информация, которую давал им нянь, была ложью от начала и до конца. Возможно, они бы еще долго пребывали в неведении, создавая неверные психологические карты близнецов, если бы один из молоденьких специалистов не заметил, что Хайко отказывается ходить в нарядных платьях и выбирает себе одежду, положенную гендером. А6-23-01 до сих пор с тайным удовольствием вспоминал тот переполох, возникший среди психологов. Это был провал! Начали особенно скрупулезно изучать поведение близнецов, да еще так, чтобы нянь ни о чем не догадался, потому что он теперь был весомой фигурой. Ведь Хайко привязался к нему, а сам нянь был настолько безрассуден, что посмел пойти против устава, прекрасно осознавая последствия своего проступка. Наблюдение показало просто пропасть из ошибок, огромный провал всего психологического корпуса. Промах был настолько серьезный, что Магдал о нем не скоро узнал просто потому, что специалисты испугались за свои шкуры. И не зря, большинство ответственных лиц Магдал собственноручно растерзал. Он-то А6-23-01 услышал о ситуации гораздо раньше, еще до того, как сами психологи о ней узнали и начали постепенно докладывать, но до разумного рубежа не предупреждали об этом Магдала, дав ситуации ухудшиться. Все, что могло хоть как-то опосредованно создать проблему его начальству, было особой задачей А6-23-01, потому что всей своей оцифрованной душой он ненавидел ублюдка. Благо профессионализм, накопленный предшественниками, чей ИИ был в него вживлен, помогал А6-23-01 действовать на той грани, когда он оставался не при делах, просто там где-то позже, чем нужно, рассказал, тут преувеличил, немного исказил распоряжение, и вот уже отлаженная система начала по чуть-чуть давать сбои. А6-23-01 сразу понял - с близнецами что-то не так. Точнее, с ними все так, они были прекрасны, просто не хотели становиться тупыми животными и вырывались из узких рамок, в которые их загоняли. Хайко оказался слишком нестандартным, чтобы вжиться в уготованную ему роль. А6-23-01 заметил их еще в пять лет на празднике благодарности клану опекуна и с тех пор следил за ними. Именно он нашел дефектную партию нянек, именно он помог исказить о них информацию и подсунуть психологам. Партия эта была не вся бракованной, лишь несколько экземпляров, но А6-23-01 не сомневался, что его близнецы выберут именно тех самых. И он не ошибся, Пикси и Хайко заинтересовались именно «бракованными» экземплярами, и если Пикси сам по себе был беспроблемным в плане поведения ребенком, и его няню, в принципе, нечего было покрывать, то с Хайко просто бездна развернулась. Единственной проблемой стало то, что очеловечившийся нянь стал допускать ошибки, подчищать которые приходилось А6-23-01, и если бы не его контроль, то о том, что Хайко умеет читать, стало бы известно еще несколько лет назад. Несмотря на все свое желание помочь близнецу, Инески, к сожалению, сам был запертой птицей в клетке, оттого не знал всех нюансов и часто светился на камерах с книжками, но у них был союзник, о котором они не знали, потому, если бы не одежда, никто бы о них еще очень долгое время не узнал. Одежда была серьезным косяком, и в принципе, А6-23-01 было не жаль психологов, потому что даже этот косяк они умудрились упускать из виду долгое время. Мальчиков не просто так растили в гендерном замешательстве. Для начала, девочки становились не евгениками, а матерями будущих чистейших, и жили с остальными детьми лишь до определенного возраста. Их судьба была не менее трагична, чем у мальчиков, потому что партнера им выбирал клан опекуна, заключивший союз с таким же кланом другого рода чистейших. На этих союзах строилось множество сделок и договоренностей, но браком это не было даже в приблизительном смысле слова. Девочки становились инкубаторами, живущими одними родами, лишенными к тому же всех благ цивилизации, разве что им была положена небольшая анестезия во время родов, но не более. Некоторым девочкам везло, благодаря своему покладистому характеру и привлекательной внешности единицы из них становились обертками, в которых подавалась выдуманная биография будущего евгеника. Наивные претенденты думали, что это их мама, когда им вообще рассказывали, зачем она нужна. В последнее столетие таких фальшивых мам становилось все меньше, потому что надобность в них почти отпала, ведь все уже давно плодили себе отпрысков через искусственные матки, и большинство забыло о том, что чистейший появляется естественным путем. Об этом помнили, пожалуй, лишь на Земле, где большинство детей продолжало появляться естественным путем, и в узком кругу потомственных аристократов. Девочки редко доживали до тридцати лет: слабое здоровье, стресс и постоянные беременности, роды убивали их меньше чем за десять лет. Мальчикам в этом смысле везло немногим больше. Никто из них не понимал особенностей своего пола, потому что им предстояло стать либо постельной грелкой для опекуна, либо для евгеника. Оттого никто не вкладывал в их головы понятий мужественности, достоинства и чести, а изуродованная гормональная система в неестественных для нее условиях сводила с ума своих носителей, не понимавших, что с ними происходит. Все это использовалось с одной целью — сформировать искаженное восприятие мира в искалеченной личности чистейшего, выработать истеричную модель поведения, неспособную хладнокровно и непредвзято оценивать происходящее. Поэтому, когда Хайко вдруг перестал наряжаться в платья с рюшами и Пикси из них вытряхнул, А6-23-01 уже думал, что психологи вот-вот схватятся, но те еще несколько месяцев пропускали это мимо ушей. Когда картина, наконец, для всех стала ясна, в буквальном смысле полетели головы, даже А6-23-01 чуть не попал под удар в процессе выяснения обстоятельств, как бракованная партия нянек попала к чистейшим, минуя все этапы защиты, благо его ИИ уже давно научился отводить удар от себя, мастерски подставляя неугодных администраторов разного уровня. Вопрос стал ребром: близнецы развивались и формировались несколько лет автономно, что происходило между ними и их нянькой, как тот на них повлиял, было неизвестно. К тому же, проанализировав список литературы, который успел прочитать Хайко, психологи, которых А6-23-01 давно иначе как «манипуляторы» не называл, схватились за голову: вся литература была из запрещенных, в ней имелись такие принципы и модели поведения, про которые сами манипуляторы уже давно забыли. По итогу у них оказались два мальчика, о содержании голов которых ничего не было известно. Мало того, Хайко умудрился создать со своим нянем закодированный язык, посредством которого они общались. Конечно, исправлять такой косяк было очень сложно, поэтому манипуляторы пошли по простому пути и предложили Магдалу Винса, который в пятнадцать лет все еще мочился в кровать. А6-23-01 с особым удовольствием наблюдал, как глаза начальника наливались бешенством, а следующие полчаса доставили секретарю истинное удовольствие, жаль, после него пришлось набирать новый штат специалистов, с которыми он еще не скоро так же повеселится, зато эти воспоминания будут греть его оцифрованную душу до конца дней. Новые специалисты взялись за няня, и давно ничему не удивляющийся секретарь испытал потрясение вкупе с восхищением: единственное, что удалось добиться от няня целому штату профессионалов, это его имя — Инески. За сотрудничество ему предлагали не просто свободу, ему предлагали плюсовой правовой портфель и внушительную сумму галактионов на счет, но тот отказался. А6-23-01 на его месте тоже не особо бы верил в эти сказки, но и пытки не помогли. Тогда эскулапы взялись за всю партию нянек, в которых еще производителем была заложена особая привязанность друг к другу, но и тут их поджидал неприятный сюрприз: никто из других теоретически небракованных единиц не согласился разыграть подмену. Никто даже крупицы информации не проронил о том, что знал. Бракованные няни на удивление сильно привязали к себе своих подопечных, и это стало бы огромным плюсом, если бы няни, как и все предыдущие поколения их предшественников, безоговорочно сотрудничали со своим начальством, но няни молчали, и огромный плюс превратился в огромный минус. А6-23-01 ликовал — это был триумф: у них были души и у них была воля, которую не смогли сломить сытые агенты задыхающейся системы. В процессе исследований выяснилось, что почти все они искажали информацию о своих привязавшихся к ним подопечных и из-за этого как минимум двое чистейших избежали эвтаназии, хотя из-за ряда отклонений не представляли ценности для клана опекуна. Теоретически можно было использовать и более юных чистейших, но устав совета евгеников четко ограничивал возраст чистейшего при венчании на пост евгеника, и ко всему прочему учитывались не только гены, но и внешний облик, поэтому если чистейший имел явные физические отклонения, то как вообще его можно было даже с натяжкой назвать «чистейшим»? Все это отсеивало огромное количество детей, большинство из которых подвергалось эвтаназии еще до десяти лет. Работа с нянями ничего не дала, хотя те являлись ключевым элементом дрессировки чистейших. Кто будет уговаривать капризного чистейшего быть покладистым с опекуном, как не самый близкий разумный? Кто поможет заронить в беспечную голову избалованного ребенка страх потерять то, что имеет, а то и вообще отправиться туда, куда отправляются его братишки и сестренки, ведь несмотря на отсутствие нормального образования, два и два чистейший все же мог сложить. Именно нянь с самого детства аккуратно внушал своему подопечному множество страхов, через сказки со страшными эльфами, ворующими детей, через неслучайные, пугающие совпадения, и конечно, подрастая, малыш не мог не заметить, что его братья действительно пропадают, но бракованные няни, как выяснилось, не спешили запугивать детей, и те росли опасно бесстрашными. Как на такой почве убедить чистейших в том, что опекун их защитит и позаботится? Они и так никого и ничего не боятся, к тому же еще избалованы сверх меры. Старая система обучения без запуганных детей не приносила прежних результатов, чистейшие разве что усвоили уроки о своей исключительности, но стандартная схема привязки дала сбой. На этом фоне привязанные друг к другу близнецы становились отличной мишенью для манипуляций даже без своего няня. Поэтому, когда стало понятно, что несмотря на все методы воздействия няни не будут держателями ключей от клетки, в которую чистейших посадит опекун, было принято решение об устранении всей бракованной партии. Многие рассчитывали на то, что няни согласятся, но с каждым днем становилось все очевиднее, что даже если бы они дали согласие, данная партия была слишком опасна, неизвестно, как бы они смогли повлиять на других клонов, работающих с более поздним поколением, да и вообще, одиннадцать упрямых, непредсказуемых разумных, готовых умереть ради своих подопечных, — это очень опасно. А главное, это понимали обе стороны, потому, возможно, поспешив, допустили следующую серьезную ошибку: партию уничтожили неожиданно, перед этим предупредив клонов о том, что время, проводимое с подопечными, будет ограничиваться с каждым днем все больше, а вместо них с детьми в контакт начнут вступать другие клоны из проверенной партии. Это было разумно и максимально безопасно, но время утилизации нянь не было обговорено окончательно. Специалисты спорили между собой и не могли договориться на тему того, насколько все же опасно оставлять оставшихся чистейших рядом с подобными нянями и, вообще, резко отлучать детей от няней. Несколько авторитетных специалистов считало, что последствия подобной потери заставят искать чистейших замену утраченному близкому человеку, и это сделает их более уязвимыми и доступными. Довольно быстро им удалось убедить остальных в том, что с такими нянями как минимум опасно оставлять детей, а как максимум - неизвестно, что они успеют внушить им за это время. Потому без всякого предупреждения вечером, после последней смены, партию вызвали в расправную и утилизировали. О Хайко узнали не сразу, чудо, что близнецы спали не как все дети - в отдельной комнате, а вместе. Пикси, и так почуявший неладное, был начеку, но и он не сразу поднял тревогу, не до конца осознавая, что происходит с братом. Промедление стоило близнецу сотрясения и травмы глаза, там оказалась особая линза, извлекая которую лишили ребенка зрения на один глаз. Магдал рвал и метал, порывался в тот же день отправиться к близнецам, но вырваться удалось лишь через месяц, потому, когда они прибыли на корабль, Хайко уже выписали из больничного корпуса, но держали под особым наблюдением. Налюбовавшись на близнецов через стекло, Магдал, не желающий больше ждать, потребовал встречи в этот же день, пропустив мимо ушей доводы психолога о том, что Хайко сейчас почти не идет на контакт и вообще находится в сложном психическом состоянии. Беседа Магдала была полностью конфиденциальной в специальной, изолированной от любого вмешательства гостиной, поэтому что там происходило, так и осталось неизвестным, но после встречи Магдал отдал распоряжение о том, что Хайко станет следующим евгеником, и с этого дня обоих близнецов усиленно стали готовить к обязанностям евгеников. И хорошо, что они тогда поторопились, потому что буквально через два года, от эпилептического припадка погиб Лукреций.