Космос. Меридиан.

Взгляд почему-то зацепился за маленькие жемчужные пуговки на высоком воротничке Пикси, тончайшим кружевом обхватывающем хрупкую шею. Густые рыжие волосы сейчас были собраны на затылке в простой пучок и заколоты ритуальной шпилькой чистейших. Ею традиционно закрепляли волосы венчаемых на пост чистейших. Почти прозрачная ткань широкого балахона длинным шлейфом скользила следом и только за счет складок скрывала обнаженное тело. Впервые за долго время чистейший, венчаемый на пост, был прекрасен, и тонкая вуаль не обнажала уродства. Хотя, конечно, Хайко был также неотразим, но в его стройной фигуре не чувствовалась беззащитная хрупкость Пикси, он скорее был соблазнительной бестией, гибкой и опасной, словно шелковый шарф, которым можно задушить безмятежной ночью. А6-23-01 шел след в след за Хайко, а теперь вот идет за Пикси, чьи тонкие плечики с выступающими лопатками меньше часа назад сотрясались в рыданиях, и он осторожно гладил худую спинку с едва выступающими костяшками позвоночника и обещал ему вернуть брата. Лишь только это помогло заставить совсем исхудавшего Пикси собраться и дойти до святая святых — дворца венчания чистейших, прекрасного архитектурного ансамбля, созданного много веков назад для первых чистейших и служившего по сей день не просто памятником человеческого гения, а символом чистоты крови и исключительности прав одних из самых бесправных существ в освоенном космосе. Невесомые своды дворца, словно сделанного из самого воздуха, закручивались согласно золотому сечению и уходили в бесконечную высоту, где макушка терялась, светясь множеством окошек, снизу казавшихся множеством кристаллов. Благодаря оптической иллюзии от самых ворот в торжественный зал до первых закрученных в спираль ступенек, идентично, словно потолок, но в уменьшенных масштабах уходящих вверх, на возвышение, дорожка была залита солнечными зайчиками из множества окошек. Весь путь до ступенек будущий евгеник шел вдоль бесконечных рядов членов совета третьего порядка, которых сегодня было около тысячи, включая всех властных представителей множества колоний, конгломератов, станций, видных научных и общественных деятелей, потомственных аристократов и прочей потерявшей свою важность интеллигенции. Дойдя до ступенек, уводящих ввысь на возвышение, мелкой дрожью сотрясающийся Пикси поднялся на второй уровень здания и на второй порядковый уровень совета, являвшийся фактически первым, контролирующий все и вся, но так же обложенный жестким регламентом, кинжалом в котором служили сами участники совета и участники совета третьего порядка, что тоже могли надеяться когда-нибудь попасть во второй состав, но проще, пожалуй, было найти еще один захороненный в скальной породе корабль с чистейшими на борту, чем выдавить хоть кого-то из нынешнего состава. А6-23-01 с трудом приходилось сдерживать себя, чтобы не подхватить Пикси под локоть и не помочь ему подняться. Если бы он мог, то украл бы его и отвез на самую затерянную планету, в прекрасный оазис с буйством цветов и красок, оставил бы там это чудесное создание, ведь именно среди цветов ему было место, а не здесь, среди ядовитых шипов, на один из которых уже напоролся его брат. Хайко за самый короткий период нахождения евгеника в совете успел встряхнуть весь совет содружества. Если бы не его отчаянные и дерзкие выходки, то совет бы не упустил ситуацию с найденным кораблем, не дал истории принять такие масштабы и уж, естественно, не допустил культа личности Льюиса. В такие моменты А6-23-01 часто думал о том, что вселенная на их стороне, потому что даже засланный опомнившимися опекунами Варден не успел ничего сделать, да и скорее всего не сделал бы, зря они рассчитывали, что тот сможет выдрессировать непокорного человека, давно сложившегося как личность и выросшего в других обстоятельствах. Да и сам Варден явно подпал под очарование Льюиса и вместо соблюдения инструкций поддался искушениям и утратил контроль. В любом случае тогда было уже слишком поздно. Если бы не Хайко, капсула с Льюисом не оказалась в руках Рубиесов, которые, несмотря на древние корни, находились в третьем составе совета содружества и похвастаться могли разве что безупречной родословной и строгим соблюдением внутрикланового устава. Да, они прекрасные цепные псы, вспомнившие, что сами были волками, и рискнувшие. Жаль, джекпот удержать не смогли. Капсула с потенциальными чистейшими, безупречными и прекрасными, — один шанс на миллиард, и они упустили его благодаря Хайко, выворачивающему совет. Озлобленный, дорвавшийся до совета Хайко, в отличие от дрожащего Пикси, уверенно поднялся в ложе евгеника, стремительно промчавшись вдоль рядов, которые Пикси с трудом преодолел, и также спокойно скинувший свое облачение перед советом дрессированных евгеников и опекунов, чье одобрение было номинальным. Как только ИИ взял все необходимые жидкости и пробы, просветил организм на наличие искусственного вмешательства в него и вынес одобрительный вердикт на голограмму перед каждым разумным, Хайко вырвал из рук Магдала красную накидку, сам набросил ее на свои плечи, чем ошарашил всех присутствующих, и потребовал немедленной смены клана опекуна. Магдал был так потрясен, что утратил дар речи, да и вообще все присутствующие настолько растерялись, что в торжественном помещении с почти тысячью человек повисло гробовое молчание, и ладно бы это был кто-то другой, но Магдал был настолько влиятелен, что мало кто рискнул бы предложить свою кандидатуру, к тому же очень много темных дел влиятельных родов было завязано именно на его фигуре, но ИИ счел требование законным и объявил о начале выбора нового клана опекуна. Правда, к его окончанию Магдал успел сориентироваться и выбрать из множества своих марионеток прикормленный клан, который стал опекуном лишь номинально, фактически у власти остался тот же клан. Хайко это не сразу понял, но его как минимум избавили от ненавистных встреч с опекуном, под которым он успел впервые побывать за день до венчания. Хайко был переполнен ненавистью и почти ее не скрывал. На первом же заседании совета он наложил вето на большинство инициатив, начав расследование смерти предыдущих евгеников. Начавшийся из-за Хайко переполох помог затеряться не только Льюису, но и многим другим событиям. Опекуны были в шоке, следуя примеру нового евгеника, его «коллеги» чистейшие тоже осмелели и начали требовать разную дурь, благо их куцые мозги не могли доставить действительно серьезных проблем. Другое дело - въедливый Хайко, вмешивающийся во все законодательные процессы. Жаль, это не продлилось долго, и опытные лжецы провели умного, но еще наивного мальчишку. Новый клан опекунов предложил Хайко провести операцию и вставить идентичный имплантант, который восстановит ему не просто внешний облик, но и вернет полноценное зрение. Как жаль, что все случилось так быстро и А6-23-01 не успел предупредить радостного мальчишку о том, какую тот совершает ошибку. Когда счастливый Хайко после операции вместо повязки на глазу вернулся с восстановленным глазом, весь опекунский совет ликовал — его не просто публично вышвырнули из совета евгеников, а чудом не казнили за нарушение самого древнего правила о том, что чистейший не должен разрешать осквернять свое тело и вносить в его естественные процессы изменения, только если они не являются жизненной необходимостью. И даже она имеет особые положения, по которым евгенику скорее дадут с честью отойти в мир иной, чем дадут согласие на операцию. Удивительно, но большинство членов третьего совета были против наказания евгеника, но тут все решал даже не второй совет, а устав, который контролировала древняя программа ИИ, неподдающаяся корректировке. Хотя, конечно, и ее можно было откорректировать, но сделать это способен только квалифицированный евгеник, а таких уже давно не существовало. Были особые кодовые слова или требования, на которые реагировал ИИ, но их давно никто не использовал, хотя каждому новому евгенику ИИ проводил инструкцию, но те были тупы как пробки, потому принимались зевать через пятнадцать минут объяснений. Магдал разыграл эту карту максимально, выступая инициатором расправы над оступившимся евгеником, и рассчитано это все было не только на зарвавшихся евгеников, но и на потрясенного Пикси, волосы которого в тот день поседели на висках. Мальчишка бросился в ноги бывшему опекуну с просьбой не казнить его брата, и «великодушный» Магдал конечно же согласился смягчить наказание и забрать род будущего евгеника, коим станет Пикси, вновь под свое крыло. На циничность ситуации никто уже не обращал внимания, все все понимали, и как говорили англичане: «Неважно, что ты говоришь, главное, говори это вежливо». Все давно говорили «вежливо». Неважно, что ты делаешь, главное, не выбиваться из контекста, и неважно, что система сгнила напрочь и разумные словно пойманные птицы задыхаются в ней. Хайко лишили зрения, уничтожив даже второй, здоровый глаз, и отправили на Вельзувий — планету, с которой не возвращаются. Раньше не возвращались, а теперь, видят звезды, возможно все. Пикси поднялся на второй ярус, замер в центре круга, дожидаясь, когда ИИ, облаченный сейчас в тело человеческого разумного с черной маской на глазах, символизирующей непредвзятость, а на самом деле так полную слепоту, и черной короной на голове поможет избавиться ему от верхней накидки, показывая чистоту тела от мутаций. Глаза опекунов с жадностью прошлись по ладному юному телу, ведь им приходится спать с малосимпатичными существами, а тут такой хрупкий ангел, который, кажется, уже треснул изнутри и готов был рассыпаться на том месте, где стоял изваянием самому себе. Эта роль подходила для Хайко, не для Пикси, тот был настоящим беззаботным ребенком рядом с агрессивным братцем. Он абсолютно не подходил для этой роли и в то же время подходил, потому что Пикси даже не придет в голову непослушание. Правда, если Хайко не вернут, а его не вернут, то Пикси очень быстро угаснет, он с каждым днем седел все сильнее. Сейчас это было не так заметно, но для тех, кто находился рядом, это было очевидно. Подойдя к алтарю, Пикси опустился на колени перед присутствующими и закрыл глаза. Время шло, но слова клятвы еще так и не сорвались с искусанных губ чистейших, но никто не торопил Пикси, видя, как нервно трясется хрупкое тело. Наконец Пикси открыл глаза, положил руку на древний инкрустированный запутанной мозаикой камень и сдавленным голосом зашептал клятву, которую подхватили чувствительные динамики и разнесли по огромному залу. Тонкая, облаченная в почти прозрачную вуаль фигурка смотрелась так неуместно на этой плахе для чистейших. Наконец лучащийся самодовольством Магдал не спеша подошел к Пикси и набросил на хрупкие плечи ту самую мантию, которую вырвал из его рук Хайко и самоуверенно накинул на свои плечи. Пикси подавился воздухом, почувствовав ее на себе, и Магдалу пришлось, сжав плечи юноши, оторвать того от плиты и удерживать, потому что сам Пикси с трудом держался на ногах. В этот раз опекуны опустились на одно колено и склонили головы, а следом за ними с тихим шелестом опустился весь третий совет. Дальнейшая церемония с почестями прошла для сдерживающего слезы Пикси как в тумане. Все все понимали, но никто ничего не отменил, не укоротил церемонию, словно наказывая Пикси за брата. А6-23-01 сам с трудом дождался, когда это все подойдет к концу и Магдал передаст ему в руки Пикси. Подняв легкую ношу на руки, А6-23-01 запрыгнул на гравитационную доску и удалился из зала коротким путем. — Не отчаивайтесь, ваше чистейшество, вы не одни. — Собственный голос был едва слышен, но новоиспеченный евгеник оживился, услышав его. — Набирает обороты сила, которую скоро невозможно будет остановить, просто ждите, и когда-нибудь Хайко вернется к вам. Я обещаю.