Космос. Меридиан.

Лу пилил тупым ножом тощую морковку и поглядывал на заснувшего в кресле рядом с ним Августа. Если бы аристократишка так мило не обнимал декоративную подушечку, он бы точно запульнул в него этим самым ножом, хотя, возможно, и не запульнул бы, потому что заснувший днем Август, да еще и рядом с ним, это явление экстраординарное, хотя и не неожиданное. В последнее время Льюис чувствовал, что между ним и Августом установилась какая-то странная, робкая, едва ощутимая, но очень важная связь. Август по капле, совсем по чуть-чуть, приоткрывал свои щиты и броню. Хотя, возможно, броня уже давно была частью его самого, но Август начал расслабляться рядом с Льюисом, позволять себе быть в полуформе, позволять себе чего-то не понимать, например, он искренне не понимал, зачем Льюис уже которую неделю требует себе овощи из теплицы, чтобы самостоятельно приготовить еду. Ведь есть профессионалы и повара, он еще может понять какую-то мелкую прихоть, типа заваривания кофе, и то ради аромата и возможности отвлечься, но заморачиваться с чисткой овощей, а потом готовить из них плебейские рецепты, этого Август не понимал, а что он не понимал, то вызывало его любопытство, поэтому он явился, отложив свои дела, чтобы посмотреть, как Лу будет готовить. Возможно, он явился, чтобы еще и позабавиться, потому что Льюису не дали ни одного нормального ножа или вилки. Будто он псих какой и может себя или кого нибудь поранить, но в любом случае, какими бы ни были изначальные планы, им не суждено было сбыться потому, что Август уснул под монотонное ворчание Льюиса. Увидев это в первое мгновение, Льюис чуть нож свой игрушечный не выронил… Август спал, прислонившись головой к бортику высокой спинки кресла, черные волосы, собранные обычно в длинный, тугой хвост, по прошествии бессонной ночи растрепались и тонкими змейками оплели плечи. Льюис тихонько положил свой полуигрушечный нож на стол и, подойдя к Августу, присел на корточки перед ним… Так странно… Август спал… Густые, но короткие ресницы трепетали, будто вот-вот дрогнут еще разок, и глаза распахнутся, но сон крепко сковал их, не давая вырваться мечущимся под веками снам в реальность. Из-под ресниц начинались темные уставшие тени, между бровей даже во сне не расслаблялась напряженная морщинка, красивые, но жесткие, скульптурные губы даже во сне были немного сжаты… Лу сидел перед Августом и, смотря на него, на его руки с сухими, строгими и сильными пальцами, независимо от времени и обстоятельств безупречно опрятную одежду, впервые видел в нем смертное, способное уставать существо. Не безупречное жестокое божество, которым его видят все, включая Лу, а устающего человека. Беспокойно спящего и даже во сне не расслабляющегося. Спать ложился Август чаще позже Льюиса, хотя и Лу засыпал частенько под утро, но за ним следил браслет, и после предупреждающего оповещения появлялся хомуис и предлагал перенести решение проблем на утро. Несмотря на то, что это по первости жутко бесило, но потом с более-менее отдохнувшей головой Лу возвращался к делам и имел хоть какой-то график и иллюзию, что Август живет примерно так же, но совместная жизнь и нагрузка, при которой требовалось максимальное включение и быстрое решение экстренных ситуаций, позволяли Льюису все чаще игнорировать сигналы браслета и хомуиса, который к ним прилагался. Так вот этот режим ясно показал, что Август спал действительно мало, он не просто позже Льюиса ложился и раньше него вставал, что Лу списывал на особенности организма Августа, — он работал и в буквальном смысле сутками не спал, всего себя отдавая разумным, хотя это было и незаметно для большинства… даже для самого Льюиса. И вот он спал уставший в кресле…такой живой и человечный…Хотелось положить его голову на колени, накрыть Августа самым уютным одеялом и, прогнав беспокойное виденье за той стороной век, подарить самый безмятежный сон. Сон, где он будет не твердью, на которой все держится, а высоко парящей птицей, свободной и бесконечной, словно само небо. Завибрировал проклятый коммуникатор. Лу вздрогнул и потянулся к запястью Августа, спеша отключить проклятый звонок, но не успел, его запястье мягко сжали, не дав коснуться браслета. — Не надо… — Голос Августа был непривычно хриплым и незнакомо уставшим. — Я заснул? — то ли спросил, то ли просто он констатировал факт, садясь ровнее и оглядываясь. Льюис поймал себя на том, что хочет подойти и поцеловать стойкого оловянного солдатика, осторожно положить на веки пальцы и закрыть их, чтобы они вновь заснули, хоть еще на часок, но чувствовал, что этого не стоит делать, потому что в системе координат Августа маленькая слабость не роскошь, а изъян. Каким бы деспотичным и строгим не был Август, более всего деспотичным и строгим он был к самому себе, потому Лу не решился подойти, вернувшись к распилке морковки игрушечным ножом. Вода в кастрюле уже выкипела и, если честно, желание приготовить что-либо пропало, потому что на эти прихоти не было времени. Стоило вернуться к работе. Знакомо молчаливый Август расчесал волосы, собрал их в хвост и, не прощаясь, вышел из апартаментов. Лу выключил плиту, заварил себе чай, сел за стол, активируя рабочую панель, и нырнул в бездонную бездну проблем, оставив в реальности остывающую чашку чая. Самым «свежим» был доклад охраны о задержанной компании молодых мужчин, не в первый раз пойманных за территорией ограждения. Благодаря тому, что титан при падении обрушил часть стены, удалось попасть за ее магнитный барьер и определить, что все не так ужасно, как было, когда территорию отчуждали. Природа за несколько столетий как могла справилась с отравой, где-то мутировала, но, несмотря на сложности и опасности, перспективы в работе с ней были вполне реальными. Об этом рассказали в местных новостях и, конечно же, появились настырные смельчаки, повадившиеся лазить за ограждение и добывать там разную всячину. Парочку таких дурачков сожрали местные мутанты, но даже это не отпугнуло разумных, продолживших лазить за территорию. Порой читая отчеты, Лу просто не знал, что с этим делать: и смешно, и опасно, и злиться на них он не мог, сам бы на их месте полез, интересно же. К тому же земляне после всех потрясших Землю событий стали осваивать понятие свободы, и та вскружила им голову — они лезли везде. Создавали советы самоуправления с легкой подачи Льюиса, выдвигали идеи по исправлению ситуации в проблемных секторах. Такая замотивированность снимала часть условно бытовых проблем, но часть и создавала. Среди подобных союзов легче было находить самых способных организаторов, и Льюис пригласил десяток самых эффективных организаторов, на которых ему написали не один донос их еще формирующиеся спецслужбы во главе с адаптировавшимися братцами-людоедиками (хотя никого они больше не ели, разве что на Спектроника поглядывали подчеркнуто заинтересованно). Пятерых активистов Льюис сразу назначил на несколько сложных участков, и там ситуация сдвинулась с мертвой точки, к остальным он пока приглядывался, поставив на менее значимые участки. Второй важной и проблемой, и удачей была переполненная орбита: на Землю с каждым днем прибывало все больше кораблей с беженцами. Август хватался за голову, получая новые данные о количестве прибывающих разумных, среди них были именитые ученые, на которых пришла особая заявка из КС. Август плевать хотел на все заявки и предупреждения, принимая ученых под свое крыло, но вместе с учеными, конечно же, высаживались и все остальные пассажиры, среди которых, помимо кучи авантюристов и политических беженцев, были и пираты, и преступники, и шпионы с вербовщиками. Земля превращалась во все более ядреный котел с таким разнообразием разумных с разными целями и идеями, что Август решил ввести строгие законы и жесткий режим, в общем, действовать по старинке, но Льюис тут встал намертво, не желая вновь жить по-старому. Конфликт растянулся на несколько дней, все приближенные на цыпочках передвигались по пирамиде и нашептывали своим осведомителям, а те сломанным телефоном передавали в народ информацию о происходящем «наверху». — Ты устраиваешь здесь анархию! — шипел Август. — У нас тут будет полнейший беспредел! Они уже сейчас творят, что хотят, без получения одобрения на запрос! — Какой еще запрос, к чертям собачьим?! — проорал осатаневший за последние несколько дней Льюис. — Какой запрос?! Один из девяти миллиардов, висящих в нашей системе?! Тебе с какого начать рассматривать?! Семь миллиардов шестьсот миллионов трехсоттысячный запрос? Или может быть, начнем с трех миллиардов двухсот… — Льюис… — Что Льюис?! У нас рухнула административная система, рождается новая, а ты сейчас предлагаешь вернуть старую, но на этот раз узурпировав все дискриты?! — Я не это предлагал! — А что? Ограничения? Какие? Кто за ними будет следить и устанавливать?! У нас комендантский час с трудом удерживается в стабильном положении. — Вот не надо! Его почти никто не нарушает. — Так потому и не нарушает, что каждый теперь чувствует, что несет персональную ответственность за себя и за планету! У нас на каждого местного по три зарегистрированных сообщества, где он включается в работу над системой! Не надо у них отбирать это сейчас! Они стараются и трудятся! — Ну конечно! Труженики! Оставили весь Вавилон на прошлой неделе без воды! — Зато фонтаны починили. — Лу сначала улыбнулся, потом засмеялся, вспоминая историю с фонтанами. Местное самоуправление при разборе завалов и ремонте рухнувших ярусов нашли старые фонтаны и решили, что было бы здорово их запустить, тем более воду сейчас не ограничивали, ведь больше не было водного монополиста, устанавливающего тарифы на каждый водный источник. Как выяснилось, вообще, проблема воды была не так серьезна, как ее преподносил монополист. Благодаря современным фильтрам большую часть загрязнений из воды убирали быстро и без особых затрат, просто нужно ж было на чем-то зарабатывать и как-то это оправдывать, вот и придумывали байки и кошмары о чудовищном загрязнении всей воды и о дороговизне фильтров, хотя все было с точностью до наоборот. Конечно, планета как была, так и оставалась отравленной, но теперь все очевиднее становилось, что все эти загрязнения и отравления почвы и воды с современными технологиями было вполне возможно устранить. Даже Август, осознав масштаб и многослойность вранья, перестал оправдывать, доказывая Лу, что каждый действует с выгодной для него позиции, и не за что тут осуждать монополиста, не он, так кто-нибудь другой сделал бы то же самое. Ведь кто откажется заработать на такой элементарщине? Но теперь все очевиднее становилось — нельзя жить по законам джунглей, где побеждает сильнейший, потому что человек — венец природы, и нужно понимать, что естественно для животного, а что естественно для человека, и оправдание чужой корысти выгодой не просто абсурд, а фатальная ошибка, позволившая энтропии победить. Многие проблемы в этой плоскости решались сами собой, когда пропали законные ограничения, множество юридических «скобок» и поправок, дополнительных указаний и рекомендаций, в которых даже те, кто их издавал, могли запутаться, в массе своей оказались не нужны. Лу вывел объемную голограмму города, разделил ее на равные части и издал указ о самоуправлении проживающих там жителей посредством голосования через общую юридическую платформу, которая раньше отвечала за отслеживание перемещения разумных по браслетам. Теперь вся эта контора и ее сотрудники занялись регламентом организации самоуправления и голосования. Не сказать, что это резко улучшило положение, но медленно и верно ситуация начала меняться, разумные включались в новую систему, голосования проводились ежедневно. Правда, нагрузка на суды была колоссальная, пришлось дополнительно назначать младших судей, но даже их не хватало, ведь бывшие минусы и плюсы, которые теперь сталкивались друг с другом ежедневно, ведь верхние парковки и магистрали больше не работали (Лу запретил в столице все воздушное перемещение, оставив его только на двух нижних уровнях), и бывшим плюсам приходилось спускаться на лифтах на нижние ярусы и там лицом к лицу сталкиваться с «соседями». Все это приводило к огромному количеству жалоб и конфликтов. Жалобщиками в основном были плюсы, как самые образованные и избалованные. Нагнетать вражду или в отместку давать больше прав ранее угнетенным классам Льюис не хотел, но и игнорировать проблему не мог, поэтому вплотную занялся судами и исками. В один из дней Льюис без предупреждения собрался и дошел до ближайшего суда, где вместе с ошарашенным судьей принялся разбирать иски. Конечно, экипирован он был как космонавт, но все его мгновенно узнали, тем более куда бы он ни направился, благодаря сарафанному радио, которое работает без перебоев, об этом все равно узнавали заранее. Как только истец видел, кто слушает вместе с судьей его жалобу, запал стихал, и если проблема была надуманной, пристыженно ретировался. Проведя в судах неделю, что само по себе было для Лу роскошью, столько времени он не мог себе позволить тратить на решение одной проблемы, но зато оно дало не только мигрень и дергающийся глаз, но и понимание, как действовать с большинством жалоб. Теперь обе стороны конфликта, если было сложно определить, кто прав, а кто нет, отправлялись на исправительные работы в канализационный сектор Вавилона (в других регионах свои подобные сектора), в котором из-за износа оборудования случалось одно ЧП за другим. Формулировка для всех была одна: «Разжигание конфликтов». Откупиться от общественных работ было нельзя, да и нечем большинству, поэтому эту «опцию» Льюис сразу запретил использовать. Нежные плюсы попытались хитрить и приносили справки о состоянии здоровья, согласно которым они не могут заниматься подобной работой. По каждой выданной справке начались судебные проверки, и врачи, без действительных оснований их выдавшие, отправлялись за компанию вместе со своими «больными» в тот же сектор. Никого не увольняли, денежно не штрафовали, дабы не ухудшать и без того сложную обстановку, но проверки проводили скрупулезно, по каждому случаю, направляли в какой-нибудь проблемный сектор и с помощью бесплатной рабочей силы решали проблему. Постепенно нежелание провести свободный вечер за уборкой в одном из отстойников снизило количество конфликтов и удивительно быстро примиряло враждующие стороны. Канализационные сектора и прочие проблемные области вскоре были вычищены до блеска и усилиями плюсов отремонтированы, встал вопрос, куда теперь их направлять, потому что не все проблемные объекты были безопасны, а посылать разумных туда, где опасно, за смешное правонарушение было несправедливо. Лу ломал голову, но решение проблемы неожиданно подбросил Август, предложив отправлять плюсов в детские приемки, и это возымело просто фантастический эффект: насмотревшись на покалеченных, изнасилованных, тощих и запуганных детей, которых до сих пор привозили из дальних уголков планеты, плюсы постепенно стали понимать, в какой системе жили все это время и как дорого за нее платили разумные. Некоторых детей, и таких было немало, учитывая, что Льюис на это и не рассчитывал, бывшие плюсы забирали в свои семьи, но не это главное. Главное заключалось в том, что благодаря этой, казалось бы, незначительной причине начался глубинный сдвиг в сознании сытых плюсов, ведь новая система ударила больнее всего именно по ним, именно их права, в отличие от прежней жизни, были ограничены, и это не могло не злить, но суровая правда из приемки ломала сухие, эгоистичные сердца, заставляя их истекать слезами и оживать. Сначала потрясенные плюсы снимали приемку и ее обитателей, публикуя голограммы на своих страницах, это видели другие разумные, появлялись вопросы. Таких страниц становилось все больше и сочувствующих — тоже. Однажды благодаря одной фэшн-звезде, устроившей потасовку, Льюис уж не помнил где, и попавшей на исправительные работы в приемку, где эмоциональный разумный был просто потрясен увиденным, была создана первая патронажная организация для таких детей. Все средства на осуществление ее деятельности звезда, умудрившаяся взлететь на еще более высокие уровни публичного интереса, собрала со спонсоров. Этот пример стал заразительным, его подхватили многие влиятельные разумные. Льюис боялся, что это станет просто очередной блажью обеспеченных людей, потому с основателями каждой такой создаваемой структуры Лу беседовал лично, и это, конечно, подбросило ситуацию до заоблачных высот, ведь бывшие плюсы поняли, что так они смогут встретиться с Льюисом. Несмотря на всю эту неразбериху, за счет этих обстоятельств получился неожиданный эффект: так как глобальная космическая интернет-сеть работала, то вот такого рода контент, публикуемый не просто землянами, к которым и так у всех жителей КС был болезненный интерес, а звездными плюсами, даже аристократам и многими другими известными личностями, мгновенно привлек внимание глобальной аудитории. Миллиарды снимков, интервью с историями детей разлетелись по всем уголкам КС. Детки, сидящие в уютных кроватках с кучей игрушек, рассказывали, как они жили до этого, что с ними делали в публичных домах или чем они питались, или как их маму или папу сожрал мутант, и множество других ужасов — это повергало аудиторию в шок. Все приправлялось личной оценкой новоявленного опекуна и заснятыми файлами из приемки. Очень часто на таких видео бывшие плюсы раскаивались, сокрушаясь, как были слепы, и прочие сентиментальности. И помимо того, что интерес к землянам и так был высок, теперь он возрос просто до неизмеримых высот, а возмущение теневой стороной КС достигло максимума, и руководство КС не придумало ничего умнее, кроме как отрезать землян от глобальной сети. Август не знал, радоваться ему или злиться, потому что такую мощнейшую публичную поддержку он с Льюисом даже не рассчитывал получить, все же многие колонии и планеты живут очень даже неплохо, поэтому Льюис для них был просто интересным, притягательным героем, экзотичной и харизматичной суперзвездой, которая меняет жизнь далеких землян, но вот эта заполнившая просторы глобальной сети информация очевидно заставила даже самых сытых содрогнуться и задуматься. Август от такого поворота растерялся и испугался, боясь упустить момент и в то же время из-за нарушенной связи не понимая, как и когда лучше всего действовать.