Космос. Меридиан.

"Напряженно хватаясь за утверждение жизни в природе, угрожающей со всех сторон уничтожением, человек теряет сознание и ощущение смысла жизни, он ищет просто жизни и умирает" Н.А.Бердяев

Когда Хайко открыл глаза и сощурился от яркого света, ему показалось, что он, похоже, наконец умер и мучения его в этом проклятом мире закончились, но через мгновение накатила знакомая тошнота и напомнила о себе мерзкая горечь во рту. — Я еще жив? — прохрипел Хайко, заваливаясь на бок и падая в чьи-то руки. — Жив, жив, — ответил высокий незнакомец. — У вселенной на тебя еще есть планы. Хайко хотел ответить, но вновь отключился, в следующий раз очнувшись уже укутанным в несколько одеял и лежащим на заднем сиденье чудовищного вида машины, на лице была громоздкая кислородная маска и очки, а сам он оказался намертво пристегнут к сиденью. Потому, когда машину подбрасывало, он разве что клацал зубами, но оставался на месте. Густая пыль мерзким песком била в лицо, но благо очки и огромная дыхательная маска почти полностью его скрывали. Пока они неслись неизвестно куда сквозь плотный рыжий туман, Хайко думал о том, что он чертовски удачливый сукин сын (таких выражений он нахватался, конечно же, от своих соседей по камере), потому что, когда он лоханулся с глазами и его отправили на эту забытую богами планету, Хайко готов был наложить на себя руки. Единственное, что его тогда остановило, это плакса Пикси, который сразу бы все почувствовал, потому Хайко сжимал зубы и терпел, но ни на что уже не рассчитывал. Состояние было средней паршивости, судя по тому, как лихо ему было, его траванули надзиратели. Когда Хайко только привезли в колонию, надзиратель сразу любезно пояснил, что при первом же ЧП его и еще некоторых сразу отравят, но, как утешил ублюдок, это вряд ли случится, всем плевать на эту дыру, поэтому он может спокойно гнить в своей камере, пока не сдохнет. Хайко ухмыльнулся, судя по тому, что он жив и ему не хочется выплюнуть свой желудок заодно с легкими, то ему опять повезло, но вот насколько, он понял не сразу, потому что вначале предположил, что это может быть бунт или какой-нибудь катаклизм, но когда спустя неизвестно сколько времени они подъехали к двум высоченным столбам и остановились, Хайко не мог поверить собственным глазам — они находились возле единственного лифта планеты, который был способен состыковаться с кораблем. Судя по тому, сколько обломков валялось вокруг установки, а кратеры от взрывов были совсем свежими, тут недавно прошли бои. Небольшие пригорки по силуэту напоминавшие фигуры людей лишь на мгновение вызвали дрожь, но не более. Раз они мертвы, значит, так надо. Удивительно, как быстро мелкий песок засыпал их тела. Хайко крутил головой, пока к машине не подошел тот самый парень, которого он видел перед тем, как отключился, и не взял его на руки. Хайко было неловко, он хотел сказать, что может сам дойти, но судя по тому, как держался разумный, по его скупым и выверенным движениям, по странной жесткости рук и отсутствию защиты на лице, последнее, в чем тот нуждался, это в его самостоятельности. Они подошли к гулко гудящей платформе, и его наконец поставили на ноги. Хайко таращился ввысь, сердце в груди гулко билось от счастья, он не знал этих разумных, не знал их планов на него, но тем не менее он боялся шелохнуться, чтобы не спугнуть счастье — его заберут отсюда! Он на воле! Даже сейчас, еще не в космосе, а на поверхности адской планеты, он был уже безмерно счастлив просто потому, что вокруг не было стен проклятой конуры, ненавистного саркофага, вокруг был бескрайний простор, а над головой целая бесконечность, и скоро они, кажется, взлетят к ней. Что-то прокаркав в динамик на браслете, мужчина вновь подхватил его на руки и словно кулек из одеял забросил на платформу, сам же, и не думая взбираться следом, направился к еще трем машинам, из которых выбирались разумные. Хайко, выбравшись из спутавшихся одеял, прошелся по широкой платформе с крюками для креплений. Быстро замерзнув, он вернулся к одеялам и, сев в угол, закутался в них плотнее, наблюдая за забравшими его разумными. Все они были разные, но только трое выделялись тем, что были похожи друг на друга, как он с Пикси, только если они различались манерой поведения, мелкой мимикой и предпочтениями в одежде, то эти трое были до странности синхронны и похожи, к тому же они единственные не имели никаких средств защиты и при этом не задыхались без кислорода, не морщились от рези в глазах. Хайко даже предположил, что это роботы наподобие его нянек, но когда один из них запрыгнул на платформу и, сев напротив, пристально уставился в его глаза, запаниковавший Хайко понял, что не может робот быть таким… Чувство страха и паники исчезли как-то резко, визави блаженно прикрыл свои сияющие неестественной синевой глаза, а на скульптурных губах расцвела полуулыбка. Хайко растерянно уставился на меняющееся лицо мужчины — пропали пугающая белизна и прозрачность кожи…прозрачность тела, волосы стали темными и будто ожили, реагируя на движение ветра, до этого они, словно высеченные из камня, строго лежали вдоль спины. Мужчина приветливо улыбнулся как самый обычный человек и собирался уже что-то сказать, как к платформе подошел его брат-близнец, и между ними завязался разговор на неизвестном Хайко языке, но речь шла явно о нем, потому что мужчина периодически бросал на него такие взгляды, будто перед ним стояла тарелка с индейкой. Наконец мужчины ушли, и Хайко вновь остался один. Время шло, но ничего не происходило: группа из почти пятнадцати человек занималась разбором завалов и откровенным мародерством, странные тройняшки периодически куда-то уезжали и снова появлялись, но один всегда оставался недалеко от платформы, и когда кто-то попытался подойти к ней и заговорить с Хайко, странный близнец мгновенно оказался рядом, и разумный удалился, хотя тот ему ничего не сказал. Через какое-то время близнец поделился с ним несколькими питательными батончиками, после которых Хайко вывернуло наизнанку. Его тошнило и било в судорогах, близнец, представившийся как Арноу, забеспокоился и принялся что-то говорить в комм. Через некоторое время вернулись его «братья» и вместе с ними еще двое таких же, они привезли с собой воду, и дальнейшие сутки прошли на коленях у Арноу, который периодически подносил горлышко бутылки с водой и давал ему пить, кормить его больше никто не пытался. Время шло, взгляд Арноу, направленный на него, становился все более встревоженным. Все чаще Арноу вглядывался в небо в поисках чего-то и вновь смотрел на Хайко. Хайку хотелось утешить его, сказать, что он счастлив и есть совсем не хочется. Хочется спать и смотреть в небо. Он и не думал, что когда-нибудь ему будет этого достаточно, у него была куча барахла и слуг, а оказалось, нужно только небо и свобода, за которую он с самого начала платил высокую цену и сейчас готов расплатиться окончательно. Эта ширь и бесконечное пространство не надоедали, если бы Хайко спросили, что ему хочется, он бы сказал, что хочет разорваться на миллиарды частиц и стать всем этим бесконечным пространством вокруг. Вновь уснув, Хайко проснулся уже на коленях Арноу, тот гладил его по волосам и с кем-то тихо разговаривал, ему принесли новую флягу, только в этот раз там была не вода, а странная жижа. Хайко уже хотел выплюнуть мерзость, но не смог, близнецы так смотрели на него, что он просто побоялся их расстраивать, послушно проглотив то, что отпил. Поняв, что его, кажется, не стошнит, странные клоны заулыбались и сели вокруг Хайко. Все они немного изменились, став более живыми, а волосы изменили цвет. Так они провели еще несколько дней, и пожалуй, самым довольным, несмотря ни на что, оставался Хайко, вот бы рассказать об этом Пикси… Остальные члены команды были молчаливы и напряжены, постоянно вглядываясь в небо, на котором ничего не происходило. Разумные уезжали и снова приезжали к тем, что Хайко уже запомнил, прибавилось еще несколько десятков разумных, но они вскоре уехали. Но все когда-то кончается, потому однажды Хайко разбудило странное оживление вокруг: разумные гомонили громче обычного, а Арноу осторожно теребил за плечо. Встав и потерев глаза, Хайко уставился ввысь и в первое мгновение подумал, что ему померещилось, но, потерев глаза еще раз, он понял, что нет — к ним приближался корабль. Сердце йокнуло от страха перед неизвестностью и рвануло от радости вскачь. Судя по реакции Арноу, те ждали именно этого. Хайко вытряхнули из одеял, которыми потом занавесили его от посторонних глаз, пока он натягивал на себя защитный костюм, а это, на минуточку, задача не из простых. Как только с одеждой было покончено, его вновь завернули в одеяло и, к удивлению, уложили в центр платформы. Не успел Хайко занервничать, как к ним запрыгнул один из парней и его уложили рядом, также замотав в какие-то мягкие тряпки, а потом клоны сделали то, что Хайко вообще никак не мог объяснить с точки зрения адекватности: они завязали ему глаза какой-то тряпкой, но не очень удачно, так что он видел в малюсенькую щелочку обрывки реальности, в которой Арноу зачем-то разделись… Хайко моргнул, и вместо Арноу над ним появился прозрачный купол. Хайко стянул повязку с глаз и уставился на странный купол, через который внешняя часть мира преломлялась и искажалась. Хайко сел и начал крутиться, заметив четыре комплекта одежды, которую носили клоны, но их самих не было. — Что… куда они делись?! — непонятно кого спросил Хайко, но, к его удивлению, ему ответили. — Они здесь, чистейший. Хайко обернулся и замер с приоткрытым ртом, рядом с ним лежал один из именитых наследников древней благородной семьи… Вообще всех этих глав кланов и их отпрысков Хайко почти не помнил, но этого вот запомнил, потому что его отец осмелился открыто задавать неудобные вопросы второму кругу совета, его влияния и авторитета хватало для того, чтобы иметь возможность их задать и после этого не потерять все что есть, но вскоре у него пропал сын — его старший наследник, которым он так гордился. Старика это подкосило и он как-то резко сдал. Хайко заинтересовался этой историей, потому что они с тем благородным действовали, не сговариваясь, но в унисон, поэтому то, как сломался этот разумный, было тяжело наблюдать. Если бы он тогда не натворил глупостей и не повелся на эту ложь с глазами, то лично инициировал бы расследование. — Твой отец ищет тебя… — прошептал Хайку, надеясь, что старик еще жив. Губы молодого мужчины изогнулись трещиной, которая должна была быть улыбкой, но стала лишь печатью боли на лице. Он так и не смог ничего сказать, лишь кивнул и закрыл глаза. Хайко тоже закрыл глаза, чувствуя на себе его руки, обнимающие и притягивающие к себе. Едва слышно загудели какие-то механизмы по краям платформы, вибрация басом прошлась по телу, выдавая работу мощных гравикомпенсаторов. А в следующее мгновение вибрирующая платформа дрогнула и пулей рванула вверх, разрывая слои атмосферы, ставшие на такой скорости плотными, как стена. Платформа неслась вверх, унося их с этой безумной планеты, в неизвестность. В эту секунду Хайко словно умер и воскрес: перед глазами пронеслась вся его короткая жизнь — все было не зря, жизнь и смерть няня была не зря, его ошибка была не зря. Он ненавидел свои глаза, ненавидел себя за просчет, а теперь, смотря, как стремительно удаляется планета — на вечность уготованный ему склеп, исчезает опостылевший туман, а платформа погружается в бесконечную космическую линзу, Хайко был благодарен ей, потому что понял, что судьба коронует и она же распинает, но и то, и другое оказалось ее проявлением любви к нему, потому что, побывав в самой бездне отчаяния, он возвращался из нее с крыльями.