Космос. Меридиан.

Льюис взбежал по лестнице вверх и, кивнув как всегда хмурой Кейси, преодолел еще три этажа громадного здания. Зайдя в кафе, Лу повертел головой, выискивая среди занятых столиков кафе Августа и, наконец заметив засранца, помахал тому рукой и двинулся навстречу. Август сидел в классическом деловом костюме, а его короткие волосы были как обычно аккуратно зачесаны набок. Лу тряхнул челкой и, сдвинув стул, подтащил к себе мягкое кресло от соседнего столика и плюхнулся напротив. - Ты опоздал, - недовольно отчеканил Август, оторвавшись ненадолго от документа, который листал. - Извини. Пришлось задержаться после пар. - Льюис недовольно скривился и, взяв стоящую рядом с Августом кружку с кофе, отпил горькую жидкость и, поморщившись под насмешливым взглядом, вернул кружку на место. - Что будете заказывать? - Рядом появился официант. - Мне бургер и колу. - Когда-нибудь ты либо разжиреешь от такой еды, либо заработаешь сахарный диабет. Или и то, и другое, - угрюмо протянул Август. - Тогда ты наконец от меня отвяжешься? - нагло ухмыляясь, спросил Льюис. - Можешь попробовать, - хмыкнул Август и вернулся к бумагам. - Скорее я запру тебя и посажу на диету. - Мечтай! - рассмеялся Льюис. - Еще не родился тот человек, который сможет наложить лапу на мою свободу. Официант принес заказ и Льюис переключился на фастфуд. - У меня сегодня никого нет. - Лу зашумел трубочкой в опустевшем стаканчике и поиграл бровями. - Тогда пойдем к тебе. В небольшой комнате студенческой общаги действительно никого не оказалось, и они завалились с Августом на узкую койку двухярусной кровати, судорожно стягивая друг с друга одежду. Забывшись, они не сразу заметили, что начался странный песчаный ураган. Множество мелких песчинок с невероятной скоростью вгрызались в стены огромного здания, в котором они все находились. Льюис хотел вскочить на ноги, но Август пихнул его себе за спину, не давая подняться, и подхватил вдруг ставшими чудовищно мощными руками упавшую сверху кровать второго яруса. Мелкий песок, меняя направление, вгрызался в стены, обнажая черные столбы, на которых держались стены и уровни. Все вокруг осыпалось и рушилось, а Август, держа кровать в руках, менял ее положение, наклоняя то в одну сторону, то в другую, так чтобы бушующая песчаная буря не задела их. Сколько времени это происходило, Льюис не знал, казалось, прошла вечность, но с наступлением очередного рассвета буря улеглась. Август поднял засыпанную песком кровать и отбросил в сторону. Лу, распахнув рот от удивления, оглядывался вокруг. Вокруг больше ничего не осталось. Огромное здание, в котором все они жили много лет, словно растворившись в песке, исчезло, оставив после себя песчаные поля и чистое бескрайнее небо, от которого закружилась голова. Ведь раньше Льюис его словно никогда не видел, ведь все они жили в этом огромном доме с черными сваями.* Когда Льюис открыл глаза, ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что это был сон, снившийся ему уже не раз, причем впервые он ему приснился, когда Лу жил еще в своем времени и тогда происходящие в нем события были более смазанными, он не мог узнать Августа и не понимал, с кем сидел в кафе и с кем кувыркался в постели. И вот этот сон приснился вновь, прямо накануне безумия, которое они затеяли, и сомнения наконец оставили душу - он делает то, что должен сделать. Встав с постели, Лу, шлепая босыми ногами по непривычно прохладному полу, подошел к окну. Сейчас бы Август заворчал из-за того, что он ходит босиком, да и пол не был бы холодным, но Август находился далеко. За окном только-только зарождался рассвет, потому еще можно было разглядеть едва заметные очертания Селесты, на которой сейчас был его любимый, а за дверью Льюиса наверняка ждала орава разного рода специалистов, которым предстояло подготовить его к предстоящему событию. По спине пробежал нервный озноб. Лу передернул плечами и, резко выдохнув, развернулся и, не давая себе больше времени для сомнений, направился на выход из спальни. * - Космическое содружество, а в частности, совет чистейших евгеников, с большим уважением и вниманием относится к нашей истории и многовековым традициям, позволившим человечеству выжить и справиться с угрозой окончательной потери человеческого облика всеми разумными. Хорошенькая разумная в зеленом брючном костюме стояла на фоне дворца Селесты и вела прямую трансляцию хорошо поставленным голосом по одной из официальных информационных платформ КС. - Поэтому на этой церемонии будут соблюдены все традиции посвящения нового главы правовой комиссии, дабы напомнить каждому разумному жителю КС об их священной важности, и мы сейчас подробнее расскажем про все этапы церемонии, но для начала я покажу вам знаменитый дворец Селесты, ставший манифестом начала новой космической Эры землян! Девушка повернулась, камера, облетев ее по кругу, взмыла вверх и устремилась к сверкающим шпилям дворца, вокруг которого кружили другие камеры, не решаясь подлетать ближе, потому что защитное поле уже собрало за пару дней внушительный урожай из камер. Дворец не мог похвастаться изяществом внешнего облика, он воплощал в себе силу воли человечества. Огромные прямые сваи, удерживающие конструкцию, уходили ввысь, скрывая между собой отражающие пространство стекла. В дворце не было чего-то уникального с точки зрения современных технологий, но его главным достоинством было время и монументальность строгих, величественных форм. Разумные на фоне выступающих как снаружи, так и внутри свай казались песчинками и сверху почти невозможно было разглядеть заполнивших площадь разумных, ожидающих, когда широкие двери распахнутся и можно будет войти в подготовленный для церемонии зал, даже титаны казались не более чем оловянными солдатиками. В репортаже официального СМИ, вещавшего о важности истории, никто так и не обмолвился о том, что этот дворец построен мутантами, которых в то время никто не притеснял за их внешний вид, и целью строивших этот дворец было продемонстрировать величие победы разумного человека над дикой природой, над неприступным, загадочным космосом. Пока камера кружила над дворцом, а ведущая рассказывала о том, что чистейший сегодня пройдет процедуру преклонения колен перед советом евгеников и ритуального отсечения волос в честь отказа от своего благородного происхождения в пользу служения совету евгеников, являющихся истинными наследниками традиции наследия чистейших, вокруг дворца наметилось оживление и блуждающие неподалеку гости потянулись ближе к лестнице. Двери высотой в несколько десятков метров словно впитали в себя все знаменательные события человечества, воплотив их в множестве переплетенных между собой человеческих фигур, повествующих о нескончаемой борьбе человека над обстоятельствами, и все это многообразие сюжета складывалось в символ эволюции, несуществовавшей без кризиса. Как меч куется в огне, так и человек остается человеком, лишь преодолевая сковывающие его ограничения и из века в век все дальше раздвигая горизонты своих возможностей. Гости постепенно поднимались по лестнице, в конце которой их никто не встречал, официально не представлял и никаких пояснений не давал о том, куда им следует идти в представшем перед ними огромном помещении, поэтому густой поток гостей хаотично разбредался по помещению, с насмешкой разглядывая устаревшие технологии графической иллюстрации. На всех вертикальных поверхностях, кроме стекол, крутилась скрывающая старые стены анимация, на которой мелькали официальные изображения символов аристократических кланов, входящих в совет КС, и двух древних ИИ, один из которых отвечал за процедуру расширения прав разумных, а другой контролировал законность всех процедур, касающихся совета евгеников. У входа находилась сертифицированная голограмма ИИ, гарантирующая безопасность организованного мероприятия и предупреждающая о том, что проходить дальше огороженной зоны в конце помещения нельзя и мероприятие начнется, как только прибудут Августин, попечитель евгеника Магдал, сам евгеник, носитель ИИ и венчающийся кандидат. В дворец запустили лишь несколько журналистов, зато дали разрешение залететь всем камерам прибывших СМИ, поэтому над толпой словно стая жирных мух кружили камеры, то нагло подлетая к гостям, буквально врезаясь в лица, то поднимаясь вверх на несколько десятков метров и снимая оттуда крошечные фигуры гостей. - Боже, какое убожество... - протянула идущая рядом с Зали аристократка. - Такое чувство, что мы на древнем базаре. Зря ты так наряжалась. - Женщина насмешливо улыбнулась, разглядывая шикарное платье аристократки, которое смотрелось просто нелепо на фоне дешевых голограмм дворца. - Должно же быть тут хоть что-то прекрасное, - растянув алые губы на тяжелой челюсти пошутила Зали, чьи глаза совсем не выражали веселья, скорее напряженность и подозрительность. Аристократки подошли к невысокому, но очень широкому подиуму в конце огромного помещения, которое заканчивалось треугольником мутного стекла, где сейчас так же кружилась анимация, уходящим так высоко, что его шпиль было сложно разглядеть. В целом вся конструкция была вытянутой треугольной формы, подпираемая сваями, между которыми были прозрачные стекла, пропускающие солнечный свет, с противоположной стороны дворца подобное стекло было полностью прозрачным, за ним виднелись вращающиеся гравитационные стержни Селесты и усыпанный звездами космос. - О Боже, какой позор! - вещал один из аристократов берущему у него интервью журналисту. - Я, правда, многого и не ждал от землян, но уж настолько пасть... это, конечно, нужно постараться. Могли бы взять кредит у моего банка и я бы с удовольствием одолжил денег Августину для того, чтобы он смог подобающе встретить гостей, но не так же, - мужчина обвел ладонью с длинными ногтями стены с голограммами. - Хорошо хоть слуг своих одели нормально. - Эй! - он пощелкал пальцами, пытаясь подозвать стоящих в нескольких метрах от них военных с Земли. - Эй вы! Принесите мне что-нибудь выпить! Двое молодых мутантов-военных в идеально отутюженной форме с алыми крыльями на шевронах, хоть и с заметной мутацией, были все же приятны взгляду. У одного за спиной виднелись два белоснежных крыла, которые не позволяли ему летать, но одного их удара достаточно, чтобы и без всякого оружия, которое нельзя проносить в дворец, раскрошить аристократу голову, смотрелся парнишка сущим ангелом. Другой имел приятную наружность и из внешних мутаций у него были заметны разве что желтые глаза рептилии и небольшой запас яда за губами, которые сейчас растянулись в насмешливой улыбке. Парочка и не подумала сдвинуться с места, хотя толпившиеся вокруг них аристократы очевидно ожидали обратного. - Да вы только посмотрите на этих бесстыжих дикарей! - завелся аристократ, чью просьбу проигнорировали на глазах не только всех присутствующих, но и той многомиллиардной аудитории, которая сейчас смотрела прямую трансляцию через камеры. - Зазнавшиеся отбросы! Теперь-то вы узнаете свое место! - брызжа слюной на микрофон журналиста, кричал аристократ. - Благо главарю вашей шайки хватило мозгов преклонить колено, до того, как ему снесли голову! Почти все камеры в помещении стянулись к эпицентру конфликта, стараясь заснять каждую деталь происходящего, и неизвестно чем бы все закончилось, если бы не появился главный распорядитель и не объявил о том, что прибыл евгеник и его попечитель Магдал Вуивр. Все, включая журналистов, мгновенно забыли о конфликте и поспешили к дверям, чтобы успеть занять места поближе, кто-то уже был на лестнице, ожидая гостей. Магдал словно здоровенная темная ворона в темно-синем костюме шел под руку с хрупким Пикси, с трудом удерживающим на худеньких плечах вес благородного жемчужного кимоно. - Жемчужный - парадный цвет чистейших евгеников! Только имеющему чистую кровь и прошедшему процедуру венчания евгенику позволено облачаться в жемчужный цвет! - вещал по прямой трансляции ведущий, цепко наблюдающий, как парочка поднимается по длинной лестнице, а стоящие по бокам аристократы почтительно преклоняют колени и опускают головы, не смея поднять взгляд на евгеника. Это лишь на церемонии венчания, когда чистейший еще не евгеник, позволялось открыто смотреть на него, но теперь, когда перед ними поднимался повенчанный евгеник, никто, кроме опекуна, не смел прямо смотреть на облаченного в тяжелые церемониальные одежды бледного юношу, чьи длинные рыжие волосы были собраны в изящную прическу. Даже камеры не рисковали приближаться ближе чем на пять метров. Следом за Магдалом с евгеником шли еще несколько высокопоставленных аристократов из свиты приближенных. Так как открытое появление евгеника на мероприятии было большой редкостью и огромной честью для каждого присутствующего, то многие аристократы, еще не разу не видевшие свое почти божество вживую, кидали под ноги идущему евгенику белоснежные хризантемы - древний символ императорского дворца Японии, перешедший в символ совета евгеников. Множество белоснежных хризантем распустились на голограммах. Август появился неожиданно, но его появления не пропустили, так как разумные просто шарахнулись в разные стороны, заметив его облаченную в черное фигуру, появившуюся не как ожидалось со стороны парадной лестницы, а словно воплотившуюся откуда-то из стен дворца. Даже просматривая позже записи со множества камер, никто так и не понял, как Августин появился в помещении. Смогли лишь разглядеть, как испуганно, словно перед ними самый опасный зверь космического содружества, от Августина отскакивают гости, образуя широкий коридор, по которому тот неспешно прошел к дверям дворца, ожидая поднимающихся гостей. Август, не изменяя себе, был полностью в черном облачении, хотя в присутствии евгеника допускались максимум темно-синие и темно-зеленые цвета, но Августу очевидно было плевать на многовековой этикет и он появился в черном пиджаке, плотно облегающем его стройную фигуру, на котором с широких плеч змеились едва заметные змеи, уходящие в длинную черную юбку, в которую уперся взглядом только что поднявшийся Магдал. Губы Августа растянулись в улыбке, они оба понимали, в какие моменты Августин отдавал предпочтение именно такой одежде. Они встретились глазами и все присутствующие замерли, впитывая каждое мгновение противостояния взглядов. Два родных брата с историей вражды, обросшей таким количеством легенд, что мало кто вообще знал ее истинный сюжет. В огромном помещении повисла оглушительная тишина. Было настолько тихо, что можно было расслышать едва различимый гул множества камер, которые называли бесшумными. - Я устал... - негромко произнес евгеник, прервав поединок взглядов. - Я рад приветствовать вас, чистейший, долгих лет жизни и процветания вам и вашему благородному роду. - Благодарю, Августин, - сухо ответил Пикси и, выпустив руку опекуна, направился в сторону подиума. Август и Магдал остались у входа, им еще предстояло встретить носителя ИИ, который хоть и не был живым, но за столько веков существования стал своеобразной личностью, достаточно специфичной к тому же. ИИ был не менее примечательным участником происходящего, потому что являлся ключевой фигурой, при этом не являясь живой личностью, присущей каждому разумному по праву рождения, так как он не был рожден, но тем не менее его, если он того хотел, было сложно отличить от обычного разумного. Правда, это мало кто знал, потому что обычно ИИ принимал физический облик, используя марионетку еще реже, чем евгеники появлялись на подобных публичных мероприятиях. Евгеник, уставший от тяжести церемониального костюма, почти упал на подготовленный для него трон, увенчанный двенадцатью бриллиантовыми хризантемами по числу евгеников в совете, одним из которых он являлся. Пикси прикрыл глаза, не желая видеть всех этих расфуфыренных аристократов, к которым он успел за прошедший год пропитаться лютой ненавистью. Он ненавидел всех присутствующих здесь, кроме, пожалуй, Льюиса, который чем-то напоминал Пикси Хайко. При воспоминании о брате к горлу подкатил ком, и Пикс постарался переключиться, разглядывая обстановку. Наконец впереди появилась белоснежная марионетка - носитель ИИ. Она поднялась по ступенькам, кивнула Магдалу с Августом и не спеша проследовала к подиуму. В нескольких метрах от Пикси марионетку окутала голограмма, превратив ее в скрытый под белоснежной накидкой силуэт, чье лицо скрывал глубокий капюшон. Пикси нахмурился, не понимая, к чему скрывать лицо и так облачаться. ИИ подошел совсем близко к подиуму, там где уже не было ни одного разумного, и опустился на одно колено перед Пикси, а потом медленно поднял лицо, и Пикси показалось, что в его груди взорвалась сверхновая. На него смотрел Инески. Их погибший нянь, друг, родитель, вечный ангел-хранитель. Пикси едва сдержал себя, чтобы не броситься к ИИ и не обнять марионетку, но та едва заметно покачала головой, на мгновение закрыв родные глаза, и Пикси, вцепившись ногтями в подлокотники, глотая пропавший воздух ртом, пытался справиться с тайфуном неподконтрольных чувств и остаться на месте. О том, чтобы держать лицо, не было и речи, поэтому Пикси просто активировал голограмму маски, позволяющей скрывать лицо евгеника от нежелательного внимания, и, сдерживая судорожные всхлипы, залился слезами, надеясь, что к появлению Льюиса успеет справиться с собой. Марионетка еще раз улыбнулась, вскинула руку и провела ею по лицу, меняя его. Теперь у марионетки появилось белоснежное безжизненное лицо с белыми белками глаз, белоснежными глазами и бровями. Этот образ ИИ был знаком миллионам. Марионетка поднялась с колен и, подойдя к Пикси, встала рядом с троном, замерев в ожидании Льюиса. А Пикси в это время пытался удержать себя от желания повернуться к ИИ и потребовать немедленных объяснений, но сейчас было не время и не место, поэтому приходилось ломать голову самостоятельно, как так вышло, что их нянь, являвшийся вполне себе биологическим существом, имевшим разве что административную прошивку как любой клон, допущенный к охраняемому объекту, сейчас оказался ИИ. Да, о случившемся скандале с нянем знали в тесном кругу приближенных, но ИИ из комиссии по правам разумных не имел к этому никакого отношения, но получается, что он не просто знал о том, что произошло, но еще и действовал с позиции Инески. ИИ подмигнул Пикси именно так по-особенному, как подмигивал их нянь, который внешне не отличался абсолютно никак от остальных няней-клонов. Значит, клон знал о том, что между ними происходило, раз знал этот иглой пронзивший сердце жест. Пикси прикрыл ладонью дрожащие губы, пора было успокаиваться, кажется, прибыл Льюис. *** Выплюнув песок изо рта, арноу, зарычав, сбросил с себя мертвое тело, залившее половину его головы и лица своей бурой кровью и не с первого раза поднялся на ноги. Все пространство вокруг было усеяно трупами вместе с догорающим кораблем-разведчиком, пропитавшими воздух удушливой смесью дыма и металлическим запахом крови. Арноу стер с глаз залепившую ресницы кровь и огляделся. Буря окончательно улеглась, обнажая щедрую жатву смерти. Приглядевшись, арноу с досадой сплюнул, в нескольких десятках километров, меся рыжий песок, по направлению к приговоренной колонии двигалась выжившая куча модификантов. Арноу в ошметках прогоревшей одежды с дырой в плече от выстрела модификанта шатаясь направился в сторону зенитки, внимательно разглядывая почти засыпанные песком тела, некоторые из которых оказались буквально разодраны модификантами на куски. Из-за того, что песок был почти бурого цвета, казалось, что трупы лежали в океане крови, а запах это чувство лишь усиливал. Арноу наклонился к одному из трупов, переворачивая его на спину. У того отсутствовало лицо, но это был не Прокс, просто куртки заключенных похожи. - Вот дерьмо! - выругался изможденный арноу, сплюнув хрустящий на зубах песок, кажется плотно забивший его глотку. - Вот дерьмо!!! - проорал он в пустоту. Некоторые немного знавшие о мутации арноу думали, что они не могут испытывать самостоятельно эмоции, только впитывать и отражать чужие, но на самом деле они имели свои собственные эмоции, просто те находились в центральном существе, являвшемся сутью всех арноу, и все, что желало это многоликое существо, желали и арноу, являвшиеся многоликими аватарами одного существа, которому было просто слишком скучно, чтобы оставаться одной лишь личностью, поэтому он воплотил себя во множестве, чтобы познать множество жизней и впитать множество опыта и множество заинтересовавших его жизней для того, чтобы насытиться божественной игрой жизни, и сейчас это существо и все его арноу желали найти сумасшедшего Прокса. Арноу вертел белоснежной, почти прозрачной головой, вглядываясь в песок, пока наконец не замер, зацепившись за что-то знакомое в нескольких метрах от себя. Ноги утопали в песке, но арноу меньше чем за секунду оказался рядом с лежащим лицом в песке Проксом. Подхватив того под грудь, арноу медленно перевернул мужчину, стряхивая с мужественного лица песок. Даже в отключке Прокс не выглядел слабым или жалким, скорее он больше походил на задремавшего раненого тигра даже сейчас не утратившего своей природной силы, притянувшей к нему арноу. Прокс либо не дышал, либо почти не дышал, но на мощной татуированной шее все же едва заметно бился пульс. Под пропитавшейся кровью курткой кровавое месиво. Искусственное дыхание и массаж сердца не помогли, тогда арноу разодрал грязную одежду и, трансформировав пальцы в острые, прозрачные клинки, медленно погрузил их в грудь, разводя в стороны ребра и обхватывая горячее сердце в свои прохладные ладони. Горячая плоть в руках, словно очнувшись от холода чужих рук, забилась быстрее. Выгнувшись, Прокс задышал, а потом закричал. Арноу кровожадно ухмыльнулся, смотря в трудом разлепившиеся и мутные от боли глаза. - Ну надо же, даже заводить сердце не пришлось... - Ты что, сука, делаешь?! - прохрипел Прокс, смотря красными от полопавшихся капилляров глазами на свою грудину. - Помнишь, я тебе обещал вернуть сигареты на Земле? - Прикинь... - тяжело дыша, ответил Прокс. - Я сейчас, блядь, не хочу курить! Сука ты ебучая! Арноу, запрокинув голову назад, с облегчением засмеялся. - Я собираюсь исполнить свое обещание... - Арноу склонил над Проксом свое залитое чужой кровью лицо, на котором потусторонней синевой горели сумасшедшие глаза. - Но для этого ты должен стать мной. Бледный как пелена Прокс нахмурился, пытаясь понять, о чем ему говорят, а потом вперил свои красные глаза в ледяное сумасшествие напротив и, словно погружаясь в ледяное сумасшествие, облизав запекшиеся кровавой коркой губы, медленно кивнул. Большой рот арноу растянулся в безумной улыбке, а волосы словно змеи медузы Горгоны ожили и, извиваясь, потянулись к лицу едва живого разумного. - Тебе придется немножко потерпеть... - возбужденно, словно озабоченный маньяк, прошептал арноу, пожирая глазами Прокса и удлинившимся языком облизывая свои губы. - Немножко? - ухмыльнулся Прокс, в чих глазах страх боролся с упрямством и мощной жаждой жизни. - Немножко... - нежно прошептал в губы перед поцелуем арноу. Прохладный язык, скользнувший в рот, стремительно рос в длину, забираясь в глотку, безуспешно пытающуюся вытолкнуть инородный объект. Тонкие волоски, свиваясь в острые жгуты, множеством змей заскользили по лицу дергающемуся в конвульсиях Проксу и ввинчивались в глаза, ноздри и рот, в развороченный ранением живот. Прокс, чье тело почти полностью поглотило существо арноу, еще некоторое время бился в конвульсиях, пока они оба не превратились в белоснежный кокон. *** - Вы хотите половину Жемчужного пути?! - голограмма Магдала, сидящая в своем кресле напротив Августина, Тарханова и Саула, рассмеялась. - Это шутка такая? Августин отстраненно крутил кружку с остывшим кофе в длинных пальцах и не предпринимал попыток включиться в диалог между Тархановым и Магдалом, который время от времени бросал на Августа полный ненависти взгляд, а Тарханов постепенно закипал не сколько от высокомерного попечителя евгеника, сколько от равнодушия Августа, у которого в последнее время вообще непонятно, что на уме. - Эта половина и так фактически принадлежит нам. А когда мы вытащим всех аристократов с Вельзувия... На этих словах Магдал громко засмеялся, хлопая себя по колену. - Вытащите аристократов? - переспросил попечитель. - Хотите захоронить их на родине? Магдал лучился насмешкой и самодовольством, пока на лице Тарханова ходили желваки. - Мои киборги разодрали на части ваших отбросов, но так уж и быть, я согласен зарыть топор войны и оставить вам Землю, как только Льюис принесет клятвы верности КС. Могу даже высылать вам по партии бесполезных голодранцев каждую пятницу, раз уж Земля у нас теперь дом терпимости. После "дома терпимости" все как-то резко замолчали и посмотрели на Августа, который все это время, судя по всему, гадал на кофейной гуще преувеличенно внимательно рассматривая свою чашку. Август лениво оторвался от кружки и, сцепив руки в замок, перевел на Магдала желтый взгляд с узким зрачком рептилии. Брови приподнялись в деланом удивлении, будто Августин лишь сейчас заметил Магдала, который как-то резко утратил добрую часть своего веселья, напряженно сжав губы в тонкую линию. - Мэгги, - словно катая имя на губах, нежно позвал Август, - а из какого дома терпимости ты забрал свою шлюшку? С лица Магдала слетело последнее веселье, а карие глаза потемнели. - Птичка мне нащебетала, что у нее недавно купировали инсульт, - Август сочувственно поцокал языком. - Все же наследственность у Льюиса так себе, но ты не расстраивайся. Если она сдохнет, так уж и быть, чтобы ты не удавился с горя, я пришлю тебе еще парочку волос Льюиса, можешь даже не выклянчивать их у Рубиесов. Лицо Магдала потемнело от ярости. Тарханов раздраженно вскинул руки, кажется, он был тут единственным здравомыслящим разумным, и неизвестно чем бы все закончилось, если бы Магдала кто-то не отвлек. Опекун повернулся в сторону и что-то ответил, потом повернулся и, бросив на них внимательный взгляд, кивнул, а еще через мгновение перед ними появилось прекрасное видение. Хрупкая златовласая гурия, словно пролетев над полом, легко приземлилась на колени Магдалу, подхватившему ее локон и поднесшему к носу. Магдал втянул аромат волос и, не отрывая от лица руки с локоном, вскинул взгляд на Августа, так же прилипшего взглядом к ним. Вытянутый зрачок рептильных глаз стал еще уже и острее. Наконец юноша повернулся и на всех присутствующих посмотрело удивительное существо. С одной стороны, он был точной копией Льюиса, перескочившей время и явившейся из того периода, когда Льюиса извлекли из капсулы и он только-только перестал напоминать скелет, обтянутый кожей, даже родинка на скуле была, но в то же время стала очевидна глобальная разница между оригиналом и копией, и она была не только в отличии цвета волос. Льюис уже давно не выглядел хрупким. Регулярные силовые тренировки, спарринги с тренером на ринге закалили тело Льюиса, вылепив из него почти греческое божество, а постоянный стресс заострил миловидные черты лица. Между бровей залегла напряженная складка, а чувственные губы словно стали тоньше, часто сжимаясь в напряженную тонкую линию. Голубые глаза, раньше казавшиеся чистыми летними озерами, словно замерзли в льдинки. Открытый когда-то взгляд стал жестким и цепким. Льюис никогда не ходил столь изящно, он скорее впечатывал ноги в пол, куда-то стремительно шагая, движения Льюиса не были плавными, скорее резкими и быстрыми. По походке Лу можно было сразу определить, что он чувствует себя плохо, потому что скорость стремительной ходьбы снижалась. Август ухмыльнулся, представляя Льюиса в постели, от которого среди ночи, если тот вдруг скатился с Августа, можно было получить ладонью по лицу. Со временем Август научился даже сквозь сон контролировать, чтобы Лу не скатился с него, дабы не отхватить потом неожиданно по лицу, да и Августу уже привычно было засыпать с тяжестью тела Льюиса на себе. Да, Лу, как и Видар, проигрывали многим современным разумным в комплекции, но в них не было воздушной хрупкости утонченной куртизанки. Чем дольше Август смотрел на Магдала с хрупкой игрушкой на руках, тем тише становилась ярость. Ублюдок вляпался так же как и он, получив в свои руки игрушку еще более хрупкую, чем Льюис, потому что срок жизни клонов рассчитан примерно на три года, которые при желании можно продлить еще на пару лет, но потом организм начинал сыпаться, и в глазах Магдала Август увидел знакомую горечь. *** Тихий хруст разламывающегося кокона развеял могильную тишину Вельзувия. Медленно из скорлупы поднялся полностью белоснежный арноу и, сев на живот Проксу, принялся очищать его застывшее белоснежное лицо от себя... Пальцы протирали глаза и брови, оглаживали острые скулы, убирали со лба когда-то русые, а теперь белоснежные волосы. Никлас наклонился к лицу арноу и, приблизившись к ушной раковине тихо прошептал: - Ну же... проснись! У меня для тебя сюрприз... Глаза Прокса резко распахнулись, вперившись в Никласа такой же синевой. Никлас улыбался, а Прокс словно безжизненная кукла смотрел в его глаза, пока по лицу не прошла едва заметная рябь и свойственная Проксу микромимика лица не обозначила возвращение личности. - Это было... - На белые губы легли белоснежные пальцы Никласа, запечатывая слова. - Не говори... - Никлас махнул головой вперед. - Лучше посмотри, что я тебе приготовил. Прокс словно замороженный медленно поднялся из песка, на котором его белоснежное тело теперь смотрелось особенно потусторонне, и, обернувшись, посмотрел на небосвод, ничего пока не замечая. Никлас придвинулся ближе, обнимая со спины, и, положив подбородок на плечо, потерся об него щекой. - Смотри... смотри, мой дорогой... На мутном горизонте появилась сначала едва заметная, а потом все увеличивающаяся точка корабля, который словно не летел, а скользил по небосводу, напоминая медленно вращающуюся пулю, которая, пролетев в нескольких десятках метров от них, направилась в сторону ушедших модификантов. - Присмотрись... теперь ты можешь больше... - интимно зашептал Никлас Проксу, сжимая плечи того в своих руках. Прокс прищурился и пережившие трансформацию глаза приблизили картинку на несколько десятков километров, где семеро модификантов, которые как котят разодрали их сотню, оборачиваются и их вполне себе человеческие лица искажает испуг. Они вскидывают руки и темное пространство вокруг рассеивает множество выпущенных в корабль ракет, не сумевших даже коснуться самого современного корабля-убийцу. Убивающего не только противника, но и своего пилота, с которым тот слился так же, как арноу слился с Проксом. Один лишь выстрел корабля осветил ночную тьму, превратив модификантов в бурый песок Вельзувия.