***
Огонь мирно потрескивает в камине гриффиндорской гостиной. Гермиона сидит в кресле, а на её коленях удобно устроился Живоглот. Держа руки навесу, чтобы не потревожить спящего кота, она читает учебник по Истории Магии. Рон, сидя неподалёку неё, переписывает эссе по чарам у Гарри, а тот тем временем, казалось, был вовсе не здесь — сидит молча, смотрит в одну точку. И моргает ли? Лицо у него бледное, плечи ссутулившиеся, под глазами круги — почти не спал этой ночью. Новость о том, что Сириус Блэк был его крестным отцом, лучшим другом его родителей, сказывалась на нём самым худшим образом. — Знаете, о чем я думаю? — безжизненно спрашивает он, так и продолжая смотреть в пустоту. Рон и Гермиона обмениваются взглядами, полными бесполезного сочувствия. Сейчас снова что-то скажет о Блэке. Уже полтора дня, с того момента, как он подслушал ту историю в «Трёх метлах», друзья пытаются переводить тему, развеселить его, но любой разговор в конечном итоге возвращался в прежнее русло. Как какое-то возвратное проклятье. — О чем, Гарри? — мягко задаёт вопрос Гермиона, будто осторожно прощупывая почву. Он неожиданно оживает, шумно выдыхая и поворачивая голову к друзьям. — Вам не показалось, что Малфой и Снейп ведут себя странно? Драко Малфой, я имею виду, — уточняет он, видя растерянные взгляды. Ещё один обмен взглядами между Роном и Гермионой. Рон даже не замечает, как с пера, так и застывшего в воздухе, на сочинение падает большая капля чернил. — Да нет, вроде как обычно, — говорит Гермиона за них двоих. — Вот именно. Как обычно. А я ведь из-за того… — он запнулся. Делает короткую паузу, нервно сглатывает, будто пытаясь проглотить и избавиться наконец от воспоминаний о подслушанном разговоре. — Из-за того, что я узнал, я совсем забыл о том, что произошло перед пабом. По идее, Снейп уже должен был всё узнать. Но он ведёт себя как обычно. Рон, казалось, повеселел. Раз речь касается не непосредственно Сириуса Блэка и родителей Гарри, не всё потеряно. — Может быть, он просто делает вид, что ничего не знает? — предполагает он и пытается осторожно вытереть пятно пальцем, но размазывает ещё больше. — Ну, чтобы, знаете, потом испортить всем жизнь, когда никто не ожидает. Он это умеет. Гермиона, увидев мучения Рона, откладывает учебник на столик, достаёт из кармана палочку и несильно взмахивает. Пятна как не бывало, и он, буркнув «спасибо», продолжает переписывать домашнюю работу. — Он, может, и не стал бы раскрывать все карты сразу, но Малфой и его дружки — да. А я ни одной тупой шутки от него сегодня не слышал, — возражает Гарри теории Рона и откидывается на спинку высокого кресла. — Вы ничего такого не слышали? Оба качают головой. Гарри устало потёр переносицу. Это была явно не самая важная вещь, о которой стоило бы думать сейчас, но это хоть как-то загружало мозг, выпихивая остальные, болезненные мысли. — Тогда, — спокойно начинает Гермиона и обводит взглядом гостиную — помимо них троих, в ней ещё сидят Дин с Симусом, играющие в волшебные шахматы, несколько пятиклассниц и Лаванда с Парвати, все увлечены разговорами и, кажется, не подслушивали, — может, Малфой просто всё ещё надеется, что ты дашь ей попользоваться… — Ни за что, — резко обрывает её Гарри. Ладони непроизвольно сжимаются в кулаки. — Я бы ни за что не дал никому из слизеринцев хотя бы просто прикоснуться к мантии моего отца. Мне показалось, она это довольно чётко поняла. — Да уж, она так перепугалась… я и сама не ожидала, что ты настолько разозлишься. Она проводит ладонью по рыжей шерсти Живоглота и слышит в ответ приглушённое урчание. — Так этим слизеринцам и надо, — заявляет Рон. Закончив писать последнее предложение, осматривает работу и сверяет её с сочинением Гарри. Вроде не один в один, уже хорошо. — Если не Драко, так хоть его сестрица. Хотя и ему вчера от тебя досталось неслабо. Когда его испуганную рожу вспоминаю, сразу настроение поднимается. Гарри улыбается уголками губ. Хотелось бы улыбнуться шире, живее, но на большее его не хватает. Все силы куда-то делись ещё со вчерашнего дня, и ни что не могло подпитать его энергию. Ни вкусная еда, ни друзья, ни квиддич. Последнее вовсе производило противоположный эффект — его метла сломана, матч с Пуффендуем проигран из-за его неспособности противостоять дементорам. Лучше не придумаешь. — Остаётся последний вариант, — говорит Гермиона, решив не возвращаться к чтению параграфа, всё равно она его уже читала и сейчас просто хотела освежить память. Всю эту тему с Эстери она, как и Гарри, не считала такой уж серьёзной, но если это отвлекает друга от мыслей о Блэке, она будет готова говорить об этом хоть всю ночь. — У неё просто ещё не было возможности всё рассказать Малфою. Рон прыснул. — Шутишь? Не было возможности? Да они же с братцем не разлей вода. Не знаю, кто из них без кого жить не может, но я её только рядом с Малфоем и вижу. Я бы не удивился, если бы они даже одну спальню на двоих делили. Гермиона серьёзно задумалась над его словами. Помедлила, катая эту мысль в голове, пытаясь сформировать её во что-то дельное. — Но в лесу они были раздельно. И я, кстати, не понимаю почему. Почему она не вышла к нам вместе с ним сразу? Рон только пожимает плечами. — Этого я не знаю, но я более, чем уверен, что у неё было предостаточно возможностей ему всё рассказать. — Убирает пергамент с подсохшими чернилами в рюкзак. — Готов поспорить, даже сейчас она где-то рядом с ним. — Мы можем узнать наверняка, — неожиданно вклинивается Гарри, до этого слушавший молча. Не дожидаясь реакции друзей, он смотрит через спинку кресла — не прислушиваются ли другие гриффиндорцы. Нет, увлечены своими разговорами. Рон, догадавшись, к чему идёт дело, подсаживается ближе, на подлокотник кресла Гарри. Из спинки кресла и широкой спины Рона получался небольшой «барьер», скрывающий от чужих глаз то, что видеть те не должны. Гермионе подсаживаться ближе и не требовалось — её кресло и без того стояло достаточно близко. Из большого кармана под мантией Гарри достаёт палочку и потрепанный кусок пергамента. Дождавшись, когда кто-то из других гриффиндорцев заговорит, чтобы его собственный голос не звучал в гостиной одиноким эхом, он тихо произносит: — Торжественно клянусь, что замышляю только шалость. Пустой лист стал заполняться линиями, именами, следами. Когда карта прорисовалась целиком, Гарри кончиком палочки, чтобы не сбиться, проводит по нарисованному коридору у вестибюля, пытаясь разобрать, где тут гостиная Слизерина. — Вот Малфой, — шепчет Гермиона, ткнув пальцем в небольшое скопление людей на карте, для чего потребовалось чуть привстать. Живоглота это ничуть не побеспокоило, он лишь слегка вцепился в хозяйку когтями, чтобы не свалиться с колен. — Забини, Паркинсон, Гойл… Ну и где ещё одно «Малфой»? — Это, наверное, спальня, — тихо предполагает Гарри, указывая палочкой на небольшое помещение, где находились сейчас однокурсницы Эстер. — Но её и здесь нет. Скоро отбой, где она бродит? — Неужто нарушает школьные правила? — сверкнув глазами, спрашивает Рон. Разумеется, он ни за что не упустит возможности наконец отомстить за всё слизеринцам, и раз уж Малфой шляется где-то в неположенное время… — Подождите, а это кто? — чуть громче, чем следовало, удивляется Гермиона. Гарри, вздрогнув, смотрит через плечо — Дин с любопытством глянул на одноклассников, но, не заметив ничего особо интересного, вернулся к игре в шахматы, — и возвращает взгляд к карте. Гермиона указывает на имя, написанное в гостиной, совсем рядом с «Драко Малфой». — Веста Блэк? — вслух произносит Гарри, долю секунды копошась в собственной памяти, чтобы найти среди учеников это имя. Затем до него доходит. — Постойте. Блэк?! Теперь уже обернулись Лаванда и несколько пятиклассниц. Гарри в ту же секунду запихивает карту под мантию. Гермиона с вызовом встречает взгляд девочек, без слов спрашивая «что-то нужно?», и те, переглянувшись друг с другом, отворачиваются. Живоглот, обычно не особо терпеливо относящийся к шуму и крикам, неожиданно заурчал на её коленях в разы громче, чем прежде. Вместо того, чтобы по обыкновению спрыгнуть и уйти. Или хотя бы пустить когти. От внимания хозяйки эта реакция ускользнула, но Гарри насторожился, удивлённо смотря на довольную, приплюснутую морду кота. — Очевидно, это и есть Эстери, — наклонившись ближе, шепчет Гермиона. — Думаешь? — спрашивает Рон. — Конечно. Возможно, эта карта показывает первоначальное имя, а не данное после. Я имею в виду… она же родилась под фамилией Блэк, да? Гарри, от очередного упоминания злосчастной фамилии, передёргивает плечами. Прикрывает глаза и откидывается на спинку, молча прислушиваясь к разговору друзей. — Это-то да, Блэк. Но Веста? Это ещё что значит? — Судя по всему, первоначальное имя. — А переименовали её… может, чтобы она стала прям полноценной Малфой? — Рон встаёт с подлокотника и пересаживается на небольшой пуфик поблизости. — Они же поехавшие там, может и на этом помешаны. Ну, чтобы она была только их ребёнком, с их именем, и всё такое. — В этом есть смысл, — соглашается Гермиона, задумчиво запуская пальцы в длинную рыжую шерсть. — Но это как-то неправильно, вам так не кажется? То есть, вот рождаешься ты с одним именем, а воспитывают тебя чужие тебе люди, так ещё и под чужим именем. Рон закатывает глаза. Гермиона смотрит с очередным вызовом. Сейчас-то что? — спрашивает её серьёзный карий взгляд. — Ты серьёзно собираешься сочувствовать Малфой? Ей? — шепчет он. — Она Гарри шантажировать вчера пыталась. — Да никто конкретно ей сочувствовать не собирается, просто… — Если бы мне дал имя Сириус Блэк, — вдруг резко прерывает их Гарри. Имя крёстного он будто бы с завидной тщательностью пропитал ледяным ядом, от которого у Гермионы невольно пробежались мурашки по коже, — я был бы только рад, получив новое. Так что давайте просто закроем тему. На какое-то время после этого между ними действительно висит звенящее молчание. Каждый погрузился в омут собственных мыслей. Патил и Браун, тем временем, поднялись из-за стола и, болтая о каком-то старшекласснике с Пуффендуя, прошли по лестнице в спальню девочек. Гермионе не сиделось на месте. Разговор, казалось бы, закончен, но ещё один, последний вопрос без устали роился в её мыслях. Гарри, конечно, заметил это, не мог не заметить. За три года уже выучил её горящий взгляд и поджатые губы, когда она загорается какой-то мыслью. Вопросительно поднял брови. — Как вы думаете, она хотя бы знает?.. — негромко выпаливает она. — Вдруг ей Малфои ничего не рассказали? — Естественно знает, — безразлично бросает Гарри, не понимая, почему эта тема с именем вызывает в ней такой энтузиазм. — Малфои всегда всё знают. Драко всегда всё узнает первым, даже если взять эту ситуацию с Блэком. А она чем отличается? Очевидно, такая же сплетница. Они друг друга стоят.***
Гермиона терпеть не могла, когда она чего-то не знает и не понимает. В такие моменты готова об стену головой биться, лишь бы снизошло озарение. Копаться в учебниках ночами, нарушать школьные правила, не спать и не есть. Доводить себя до изнеможения, но всё равно прийти хоть к какому-то выводу. Сейчас не помогут ни учебники, ни нарушение правил. Всё в разы проще и сложнее одновременно — подойди да спроси. Она не хотела. Действовать напрямую — опрометчиво. Лучше подойти к ответу обходными путями. Когда Гарри ушёл спать, сославшись на то, что за последние сутки спал от силы пару часов, она осталась в гостиной поговорить с Роном. И он согласился помочь ей всё выяснить. Зачем ей это — он понять не мог. Был согласен с Гарри, что когда имя тебе даёт безумный маньяк-убийца, лучше уж не знать это имя вовсе. Но отказать не мог, Гермиона всё равно не успокоится, а бросать её наедине со своими идеями — вот уж не лучшая затея. Да и способ «выяснения» был до смешного прост и наивен. Гарри они рассказывать не стали. И скрывать тоже не собирались — сам всё поймёт, если захочет. До совместного урока зелий оставалось минут пятнадцать. Не желая давать Снейпу ещё поводов для придирок, Малфой всегда приходила заранее, чтобы — не дай Мерлин! — не опоздать хотя бы на секунду. Неподалёку от неё сидели ещё несколько слизеринцев, но она с ними не контактировала — пробегала глазами по конспекту, беззвучно шевеля губами, чтобы прочнее вдолбить информацию в память. В классе шумно — зашли по несколько ребят обоих факультетов других курсов, поболтать с друзьями с третьего, пока не начался урок. Гарри сидит в своих мыслях на другом ряду. Разложив перед собой руки, положил на них голову, но глаза не закрывал. Боялся заснуть. Его друзья, сидящие за соседней партой, переглянулись между собой. Гермиона многозначительно кивнула. — Веста, — тихонько зовёт она, слегка поддавшись вперёд. — Веста? Разумеется, Гарри не мог не услышать. Поворачивается к ребятам, смотрит на них пристально и вопросительно разводит руки в стороны. Гермиона выставляет перед ним указательный палец — мол, потом объясним. Да и объяснять тут было нечего: Гарри, конечно, сам всё понял. Закатил глаза, но друзей не остановил. Сама Эстер не обращает на них никакого внимания. Продолжает судорожно повторять, коря себя за то, что не встала сегодня пораньше, чтобы вызубрить всё заранее. Если Снейп сейчас на уроке у неё что-то спросит — она труп. — Веста! — присоединился к подруге Рон, крикнув громче. Никакой реакции. Она так и сидела в одном положении, с идеально прямой спиной, будто каменная статуя. — Ну, может она просто не слышит? — Ладно, — выдыхает Гермиона и задумчиво вытягивает губы. В нерешительности отводит взгляд в сторону, на доску, чтобы подумать. И решается: — Эстери! Слизеринка оборачивается. Окидывает троицу равнодушным взглядом. Ей словно лень даже просто напрячь голосовые связки, чтобы ответить на зов, и она только приподнимает брови в немом вопросе. — У тебя случайно нет запасного пера? — тараторит Гермиона первое, что пришло в голову, почти физически ощущая, как Рону и Гарри рядом хочется стукнуть себя по лбу. Эстери немного нахмурилась, но затем просто усмехнулась. — Ты ничего не перепутала? Ты у меня перо просишь? — и, заправив себе за ухо прядь прямых, тёмных волос, настолько прямых, что будто катком проехались, отвернулась. Гермиона облегчённо выдохнула. Боялась, что привлечёт внимание других слизеринцев, а те уже устроят большую сцену, начнут огрызаться, высмеивать её за то, что та посмела обратиться к сестре Драко. Нет. Никто даже не обратил внимания. А сама Эстер — насколько знала Гермиона — сцены устраивает за редким исключением. Всё обошлось. — Что и требовалось доказать, — шёпотом, чтобы услышали только Рон с Гарри, хотя сильно понижать тон и не требовалось. В классе по-прежнему стоял гам. — Это ничего не меняет. Не знает и не знает. И рассказывать ей не следует. — Но Гарри… — Это же Малфой, Гермиона, — в голосе скользнули ядовитые нотки, которые всегда сопровождали тон Гарри при упоминании этой фамилии. — Ради тебя она бы того же не сделала. Более того — как ты собираешься объяснять, откуда ты это узнала? Если упомянешь Карту, она и насчёт неё шантажировать нас начнёт. Ответить Гермиона не успела — прозвенели колокола, обозначающие начало урока. «Лишние» ученики тут же выскочили из класса, поспешив на свои уроки, а третьекурсники расселись по занятым рюкзаками и пергаментами местам. Снейп не заставил себя долго ждать. — Домашнюю работу — на мой стол после урока, — тон, по обыкновению, безразличный. Он прошёл мимо двух рядов парт и подошёл к столу, освобождая место для будущих стопок работ. — Оцениваться будет строже: у вас были выходные на выполнение. За невыполненную работу — как обычно, минус десять баллов. А сейчас открываем страницу девяносто… — Можно войти? Увлечённая своим «исследованием» на перемене, Гермиона даже не заметила, что самого Драко в классе не было. Сейчас он стоял на пороге, уперев одну руку в дверной косяк. За ним — его привычная свита. Волосы уложены идеально и не потрёпаны ветром, отдышки нет — значит, он даже не торопился. Снейп кивает, никак не прокомментировав опоздание, и слизеринцы безмятежно занимают свои места. — Страница девяносто четыре, — всё же договаривает профессор. — Конспектируем, за двадцать пять минут до конца урока — небольшая практика. Теперь — за работу. Колющее раздражение заставило Гарри, до этого сонного, до конца взбодриться. Если бы он так опоздал, хотя бы на миллисекунду, с факультета сняли бы очков двадцать, не меньше, плюс какое-нибудь взыскание. А тут — никаких комментариев, никакого наказания, никакого взыскания. Он, разумеется, знал и раньше, что Снейп во всем помогает своему факультету. Все об этом знали. Но злость накатывала каждый чёртов раз. Снейп будто интуитивно чувствовал самых гнилых учеников в школе и во всем им потакал, чтобы те прогрессировали в своей испорченности, а нормальных учеников, по своим извращённым принципам, он принижал. Раздражённо втянув в лёгкие воздух, Гарри вперил злобный взгляд в Малфоя, который, как ни в чем не бывало, открывал плотный учебник. Боковым зрением он случайно скользнул по сидящей рядом с братом Эстер. И только сейчас ему пришел в голову очевидный вопрос. Эта мысль должна была прийти ещё три года назад, с первого же курса, но будто заплутала и только сейчас дошла до адресата. А с чего Снейп достаёт её?