Холод дрожью по сердцу бежит
На нежной коже Пробиваются робко Разноцветные крылья. (Басё)
Первая морозная ночь покалывала мокрый нос пушистой красавицы. Чем дольше лиса смотрела на замерший образ обессилевшего юноши у дотлевавших сучков в костре, тем сильнее просыпалось хищное желание подойти и услышать знакомый запах мужского тела. Зверь тихо сидел напротив воинов и не смел сделать и шага в сторону отдыхающих. Но огонёк внутри скулившей лисицы терзал накопившиеся чувства. Нет сил больше терпеть. И не буду! Подкравшись к ближайшему телу, существо окинуло взглядом молодого бойца и лишь прикрыла того ветвями тёплых листьев. Он был чист и без малейших царапин. Смогла уберечь братца, хвостатая, похвально. Как вдруг волшебство стало понемногу ослабевать при виде второго воина. До чего же кицунэ покорна перед ним, до чего же смиренна. Размер животного уменьшился и довел лисицу до естественного облика зверька из дикого леса. Хвостатая, пригнувшись с носом к земле, подобралась ближе к синоби, накрыла своим хвостом его мокрую от пота голову, а сама прилегла к открытой ране на шее. Лиса немного принюхалась. Она непроизвольно, доверясь собственным инстинктам, стала облизывать место тяжелого ранения. Юноша, находясь в глубоком сне, всё же почувствовал холодное прикосновение шершавого языка, но препятствовать не стал. Будто так и должно было быть. Привыкнув к прикосновениям, синоби снова стал неподвижен. Сон восстановит силы, да. Будет жить.***
Раннее утро наступило для путников с рассветом. Лёгкое дуновение ветра заставило открыть глаза лесного зверя. Перед собственным носом нимфа наблюдала пару опустошённых серых глаз, от чего резко дёрнулась с места. Эти глаза вновь заговорили. Раны по волшебству затянулись, а сила наполнила огрубевшее тело бесстрашного убийцы. - А ночью ты так не противилась, – еле сдерживая улыбку, проговорил сонный Кадзу и подался вперёд к лисе, будто желая коснуться. - Я лишь подумала, что так будет лучше. Мои инстинкты говорили сами за себя и… – тороторила девушка и трясла руками. После она немного отодвинулась от собеседника и замерла. - Мэй… Спасибо за помощь, – спокойно сказал синоби и вновь прикрыл свои каменные глаза густыми прядями волос, повернул лицо к небу. - По-другому не должно было быть. Ведь я не ради забавы пришла за тобой, – полностью осознав, что тело пришло в привычный вид, девушка покраснела и стала прикрываться порванным одеянием как можно сильнее. Мгновенно сильная рука ниндзя остановила красавицу и расслабила хватку. - Тухло. Эти лохмотья никуда не годятся. Возьми мой плащ. Не бойся, смотреть не смогу, – ровным тоном донёс до Мэй синоби. - А лучше бы смотрел… – сама не заметила, что прошептала вслух искусница. Девушка подобрала одеяние синоби, поднесла его к своему носу и сделала глубокий вдох. Она почувствовала запах убийства, крови и ржавого железа. Запахи, присущие только ему. Как же приятно было ощущать это, кто бы знал… Тем временем лицо Кадзу заметно дёрнулось в ответ на сказанное девушкой, но юноша сделал вид, будто ничего не слышал. - Как же рано вас дёрнул чёрт проснуться, а? – без особого оптимизма заговорил лежащий рядом Юхиро. - Я так понимаю, ты уже оправился. Отлично, через час выдвигаемся, – по-прежнему холодно проговорил синоби. - Да ты шутишь?! У меня болит всё тело. Кто знает, может, я умру ровно через час? – заправляя драмой верещал юнец. - А ты поешь своей волшебной травы, целитель, – отвернувшись от остальных, усмехнулся Кадзу. - Стоит поторопиться, Юхиро-сан. Предполагаю, что путь предстоит долгим. Могу я осмотреть ваши больные места? – аккуратно поинтересовалась у лекаря девушка. - Мэй, прелесть моя, я буду лишь польщён Вашей заботой и не смогу отказаться, – с полной готовностью юнец стал распахивать верх своего одеяния как вдруг получил порцию оплеух от старшего брата. - Имей совесть, мелкий засранец. Живо переодевайся. Мэй, идём со мной, я покажу тебе кое-что, – будто что-то укололо по застывшему сердцу молодого человека. Он был бы готов провалиться сквозь землю, если бы руки Мэй оказались не на его шее, как в минувшую ночь. Взгляд Юхиро в свою очередь был довольным и добрым. Он схватил с земли свою одежду, отряхнулся от прилипших к волосам и спине листьев и стал приводить себя в порядок, изредка бросая тёплый взгляд на уходящую вдаль искусницу.***
Сгущавшиеся тучи над головой не переставали мелькать и заслонять за собой яркие лучи молодого зимнего солнца. Казалось, что ещё немного и пойдёт белый снегопад, но природа всё медлила... Медлил и он. Лишь ветер не унимался и качал высокие стволы деревьев из стороны в сторону. - Вода. Вон в тех кувшинках. Тебе надо омыться, – проводя руками по стволу деревьев, сосредоточился на звуках и с небольшим смущением заговорил синоби. <Надо же, он заботится обо мне. Так приятно, ветерок… - В таком случае, мне нужно побыть одной, – улыбнувшись, попросила Мэй застывшего на месте ниндзя. - Не беспокойся, мне всё равно. Я не вижу тебя, не забывай, – сам себе продолжил давить на старую рану Кадзу, – но уходить не стану. Теперь я в ответе за твою безопасность. Мэй ничего не ответила, а лишь продолжила тихонько красться к источнику, полагая, что синоби подумает, будто она уже давно ушла. Оказавшись на месте, Мэй скинула с себя тяжёлый и грубый плащ синоби, от которого на её теле всё ещё стоял приятный мужской и тяжёлый запах. Так не хотелось заходить в воду и терять его присутствие… Мэй смотрела на молодого человека не отрываясь. Повернись, скажи хоть слово… Он содрогнулся. Кровь с новой силой подступила к вискам. Что это? Его дыхание участилось и сердце забилось сильнее. Облокотившись спиной о старый ствол, синоби вновь заводил рукой по сухой коре. Он прорисовывал в сознании падение плаща с хрупких плеч юной красавицы. Затем он видел, как та аккуратно заходит в еле тёплую воду, и фибрами собственного тела чувствовал эту теплоту. Мурашки по её коже пробежались от самых кончиков ушей, до голых бёдер красавицы, пока полностью не оказались под водой. Эти мурашки бежали и по убийце, вновь почувствовавшему приятную дрожь. Нимфа полностью отдана одинокому источнику, и его зелёные кувшинки прикрыли невинный образ прекрасной искусницы. Что за проклятье? Я бесстрашный убийца или очередной юный мальчишка, тающий от одного вида противоположного пола? Соберись, калека, думай о задании... - Времени мало. Ты закончишь в более приятном месте, когда мы доберемся до клана, – придя в себя, бросил синоби. - Мы отправляемся в твой клан? Я с честью буду держаться перед его хозяевами, можешь быть уверен, – позабыв обо всём, нимфа резко поднялась из воды и пронеслась в несколько шагов до ниндзя. - Мэй, так замёрзнешь… Голубоглазая, – Кадзу будто захлебнулся тяжёлым воздухом, отвернулся к густому лесу и, опираясь о ветви деревьев, зашагал прочь. Как бы он хотел остановиться... – одевайся и следуй за мной… - О, Райдзин, скажи, что ты не видишь этого позора как и он, – покрасневшая Мэй бросилась к одеянию и поспешила вслед за синоби. Со спины он казался как и всегда невозмутимым. Эти густые глянцевые локоны чёрных как смоль волос нельзя было испортить ни диким ветром, ни грязью старых тюремных стен. Вечно ровная, без дрожи в ногах, походка… На редкость цепляла внимание, ведь среди подобных (особенных) ему людей не было и одного, что превзошёл бы синоби. Глаза. Они пусты как прозрачный сосуд для едва распустившихся снежных бутонов Ацунури. Пусты ли они также по отношению к Мэй? Ведь цветку нужен сосуд с водой, иначе он умрёт. Ты заставляешь меня гореть... Позволь заставить и тебя гореть со мной… - Ты ждёшь, – вдруг облегчив шаг, проговорил молодой человек. - Да, ужасно давно, – не стала медлить девушка, сровнявшись в шаге с Кадзу, – ждал ли ты? - Я убийца, я никогда не жду, – возможно, что от стеснения, он встряхнул волосами и прикрыл свой холодный взгляд. - Это значит, что я зря пришла? – руки красавицы сжались в трясущиеся кулаки. Мэй встала перед парнем, преградив ему дорогу. Приподняв голову немного вверх, синоби вздохнул и кинул взгляд на перед ним стоящую. - Ты прекрасна, пушистая, – с ноткой сарказма проговорил парень, намекая на свою незрячесть. Он медленно поднял свою грубую руку и прикоснулся к щеке Мэй. Та в свою очередь в секунду вспыхнула от жара, – я когда-нибудь говорил тебе это? - Разве что в моих снах, – покорно выжидала лиса. - Видимо, только в них я отчётливо это вижу, – пройдя мимо, бросил парень. - Не нужно иметь одних лишь глаз, чтобы что-либо понимать и чувствовать! – неожиданно даже для самой себя прокричала нимфа. - Думаешь? Тебе когда-нибудь приходилось просить постороннего, которого ты в первый раз встречаешь на пути, помочь тебе найти нужный стул, чтобы сесть или дверной проход, чтобы выйти? Ты шла с чувством тревоги перед собственным выбором шага, едва приняв свою проказу? Может, ты тоже слепа? Давай же, не бойся признаться в этом! – со скоростью переходил на злобный голос синоби. - Да, слепа! Я слепа, черт подери! Я так слепа, что до сих пор не заметила того, как отважный воин на глазах превращается в вечно плачущее дитя! – немного запыхавшись, воскликнула Мэй. - Вот видишь, и я о том же, – не признав поражения, молодой человек ускорил шаг в сторону их бывшего ночлега. - Зато моё сердце каждую минуту рвётся наизнанку при одной мысли о тебе, синоби! И не понятно почему так сильно, ведь мы не так близко знакомы… Но ощущение такое, будто тебя я знаю вечность. И с каждым разом сердце замирает, стоит только взглянуть… А твоё ещё на такое способно? – нагло заявила дева. - Способно лишь биться в груди, покуда жизнь есть в нём и заставляет мои лёгкие дышать, – пускал синоби ряд рассуждений, как подобало настоящему холоднокровному убийце. - Как слаб ты, милый воин, – опустив свои хитрые глаза, Мэй больше не останавливалась и шла в полном молчании до самого лагеря. - Ну, наконец-то, я уж подумал, что ты похитил у меня долгожданную даму сердца и скрылся навечно! Мэй, райский цветочек, мой друг Вас не обидел? – почувствовав неладное, спросил Юхиро у девушки. - Ох, нет, что Вы! Кадзу-сан такой же мудрый и рассудительный мужчина, как и его верный друг… – держалась голубоглазая с нарисованной улыбкой на лице. - Пора в путь. К вечеру будем на месте. День будет холоден и тяжёл, – окончил неловкий разговор убийца.