"Одиннадцать негритят"

Кажется, Света питает надежды на нечто большее между нами, чем просто дружба. И я в этом, по настоящему ей сопереживаю. Потому что понимаю. А понимаю, потому что сам питаю подобные надежды, в отношении Мары. Ей я позвонил на следующий день после того, как она привезла картины. Подписался на ремонт, который мне естественно не был нужен. Внешним атрибутам благополучия, я теперь придаю гораздо меньшее значение. Хотя вот возвращению машины - рад. Спасибо Вадюле. Мне пришлось перебраться на съемную квартиру, потому что в моей собственной, уже второй месяц царит кавардак. Я разобрал и вынес всю, без исключения, мебель. Нашел много интересного. Например, жучки и видеокамеры. Вообще, сама идея полного обновления жилища, мне нравится. Я будто бы освобождаюсь от пагубного влияния собственного прошлого. Сейчас в квартире только кисти, краски, валики и занавешенные полиэтиленом окна. На кухне - электрический чайник, банка кофе, две кружки, чайная ложечка и пятилитровая бутыль с питьевой водой. И еще там Мара. В творческом экстазе уродует мои стены. Без тени сомнения сочетает несочетаемое. Иногда я провожу там с ней время. Утешаю себя тем, что ничего абсолютно не смыслю в искусстве. И ухожу, окончательно одурев от запаха краски, и бесчисленного количества чашек растворимого кофе. Жизнь вокруг меня, по прежнему бьет ключом. Как можно догадаться - преимущественно по голове. Синяки и кровоподтеки меняют лишь места дислокации, не исчезая насовсем. При этом я постоянно нахожусь в состоянии некоего внутреннего баланса. Выдаю странные для себя самого умозаключения. Как с киллером, например. И где только Вадик нашел этого дебила? Мне бы огорчиться, а я даже обрадовался, что не взял еще один грех на душу. Сама судьба отвела. Нет, я всё еще не отвергаю насилие, как способ решения практически всех проблем. Но все чаще нахожу другие методы. С признанием Леры, такая же история вышла. Конечно мне, как и любому другому человеку стало неприятно, что меня обманывали. Я даже был зол, что у нее не хватило духу признаться до знакомства с моей матерью. Но по большому счету, я испытал облегчение. Мой ребенок не рос сиротой, при живом отце. Трудно сказать, что именно привело к столь резкой смене картины видения мира. Я все еще надеялся, что это мои собственные философские размышления, достигли критической массы. В результате чего в сознании произошли качественные изменения. Но уже трудно было отделаться от назойливой мысли, что причина кроется в женщине. Лера не дочь мне? Экая "печаль". У меня еще будут дети. От Мары. И пускай она этого даже не подозревает пока. Для меня это яснее и очевидней, чем свершившийся факт.