"Одиннадцать негритят"

- А ты смелый - вдруг, ни с того, ни с сего, заявила Мара. Выговорившись вчера вечером, она вновь обрела привычное душевное равновесие и позитивный настрой. На этот раз мы не строили планов, а просто взяли, и никуда не пошли утром. И несмотря на то, что время уже давно перевалило за обеденное, не спешили выбираться из постели. Валялись, нежась в объятиях друг друга, и болтали. - Если ты о том, что я не боюсь маленьких лысых женщин, то это чистейшая правда. - Я не об этом... - ответила Мара как-то слишком серьезно, а потом вдруг спохватилась, выдав порцию возмущения - И я не лысая! - Конечно, нет - посмеиваясь, "успокоил" ее я - Просто твоя прическа, чуточку короче моей. - Ну хочешь, я отпущу косы в пол? Только ждать придется долго. - Ничего страшного. Я никуда не тороплюсь. А вообще, смотри сама. Если тебе так больше нравится, можешь продолжать стричься под три миллиметра. - Тебе все равно? Мара начинает проговаривает слова с задумчивой отстраненностью. Складывается ощущение, что мысли ее неуклонно сбиваются куда-то в сторону от нашего диалога. Возвращаю разговор к истокам, так как по всей видимости он был начат неспроста. - Мне не принципиально. Так что там про мою смелость? - Я думала тебя напугает мое прошлое. На языке вертится миллион саркастических вопросов и ответов. Но если я сейчас начну шутить, мы опять собьемся с курса. - Хочешь о нем поговорить? - Нет. Я о другом поговорить хочу... Что это еще за паузы неестественной длительности? Если так и дальше пойдет, мне действительно станет страшно... Девочка моя будто бы что-то сказать не решается. Подводит как-то из далека. Это очень странно. - Я беременна - закутавшись с головой в постельное белье, наконец-то объяснила Мара причину своего волнения. - Что-что? - я осторожно потянул за край простыни, но девушка цепко удерживала ее на своем лице. Смешная. - Что слышал. И не заставляй меня повторять дважды. - И трижды попрошу. Моя жизнь не настолько изобилует приятным новостями, чтобы обойтись одним разом. Хотя, если честно, мне больше понравилась фраза "Любимый, ты скоро станешь папой". Но так тоже пойдет, ибо суть от формулировки не меняется. - Ты подслушивал? - растерявшись, Мара ослабила хватку, и я изловчившись, добрался до ее возмущенного личика. - Каюсь, грешен. Но ты так забавно репетировала в ванной, а ведь я не глухой. Тем более меня это напрямую касается. - Ну ты и... Почему тогда сразу не сказал, что знаешь? Я навис сверху. Поцеловал обиженно сморщенный носик. Долго смотрел в глаза, пытаясь осознать вероятность возникновения в моей жизни такого огромного счастья. - И лишить тебя удовольствия, признаться самой? Нет уж, я не настолько неделикатен. Мара фыркнула, и предприняла попытку вывернуться из-под меня. Не позволяя улизнуть совсем, я предоставил ей немного свободы для борьбы за независимость. Некоторое время мы барахтались в простынях, занимая по очереди главенствующую позицию. - Ты хоть рад? - выдохнула Мара, окончательно выбившись из сил. Вытянув вперед ладони, приняла поражение. Хотя на губах ее играла улыбка, глаза по-прежнему выдавали настороженность. - Даже не знаю... - решил я слегка отыграться за устроенный спектакль. Откинулся на подушку, и уставившись в потолок, выдержал паузу. Мара недоверчиво наблюдала за моей реакцией на вопрос. Помимо ее воли, глаза начали наполняться слезами. Губы дрогнули, а бровки поползли к переносице. Не дожидаясь, когда она окончательно разревется, я притянул ее к себе, и закончил фразу. - Даже не знаю, с чем можно эти ощущения сравнить. Но это уж точно нечто бОльшее, чем просто радость. Я всегда был человеком несчастливым, но везучим. Может быть, настала пора эту закономерность изменить?