***
Сделав музыку погромче и прикрыв глаза, не в силах больше созерцать, кажется, бесконечные провода и трубы за окном поезда, всем телом облокотился о железные, неприятно отдающие холодком, перила. Я уже почти привык к метро, к этому вечному столпотворению и непонятной карточной схеме, от одного вида которой бросало в дрожь из-за страха остаться в подземном мире вагонов и путей навсегда. Даже несмотря на то, что туристам в Токио хочется сочувствовать куда больше. Вообще, подземные туннели всегда наводили некий ужас, вызывая по телу неприятную дрожь. Однажды, играя с друзьями в прятки, я полдня просидел в какой-то яме, больше походившей на небольшого размера колодец, без возможности выбраться самостоятельно. Мне тогда было лет семь и я, пережив темноту, холод и сопутствующую всё это дело простуду, после такого ещё около месяца не решался в одиночку выйти из дома, так что боязнь замкнутых и тёмных пространств до сих пор является верной спутницей. Всё же, пересилив желание как можно сильнее натянуть капюшон на голову, достаю телефон, уже в который раз за поездку, перечитав «встречу тебя у входа». Предвкушение вновь дало о себе знать где-то в районе желудка. Закинув рюкзак на плечо и протиснувшись между двумя здоровыми мужиками, вставшими прямиком в проходе, покинул вагон, когда механический мужской голос объявил о прибытии на нужную мне станцию. На выходе из метро, Раймонд был первым, кто бросился в глаза. Тот мило болтал с хрупкой, очень уж миниатюрной на вид девушкой. С каждым приближающим к этим двоим шагом, я вновь и вновь твердил себе, какая же это плохая идея, что не должен я здесь находиться, а мерзкий голосок в голове подсказывал, что это мой последний шанс сбежать, придумать какую-нибудь отмазку в духе невыключенного утюга и смыться до того, как меня бы заметили. Но вот, девушка встрепенулась, быстро глянув на наручные часы и, спешно обняв парня, клюнув того в щёку, скрылась за первым поворотом. Раймонд, недолго проводив ту взглядом, обернулся как раз в тот момент, дабы увидеть меня, летящего носом в асфальт, прям как в одной из тех дешёвых комедий. К счастью, в реале физика работает немного по-другому, а потому ничего, за исключением самооценки, не пострадало. — Аккуратнее, тебе ещё предстоит попадать сегодня. Пропустив в голове все те неуместные шутки, пронёсшиеся в голове, я только неловко улыбнулся, принимая его помощь в виде протянутой руки. Твёрдо встав на обе ноги и убедившись, что ни одна часть тела не пострадала, таки выдавил из себя что-то похожее на приветствие, слегка надломившимся голосом. Всё же, гулять в компании, и находится с ним один на один — вещи настолько не схожие, что даже метро кажется не таким уж суровым наказанием, по сравнению с этим. Я правда пытался прогнать такие же неуместные, как те шутки, мысли, однако один только вид этого мужчины искушал настолько сильно, что держать их в штанах было настоящим испытанием на прочность. Даже несмотря на спортивный костюм, растрёпанный, наспех собранный на голове хвостик, он всё равно умудрялся выглядеть настолько обворожительно, что это должно быть вне закона, во избежание десятков разбитых сердец. А может, из-за резкого и продолжительного лишения секса в жизни у меня уже поехала крыша. Спустя минут пятнадцать пешей прогулки, проведённых почти полностью в молчании, мы подошли к больших размеров зданию. Раймонд без колебаний открыл входную дверь, жестом приглашая войти. — Не бывал здесь раньше? — спросил он, спустя ещё немного времени, остановившись около очередной массивной двери. Отрицательно покачав головой, с интересом разглядываю обстановку, не задерживаясь на конкретных деталях, оценивая картину целиком. Сооружение почему-то напомнило больницу, или старый детский лагерь, хотя форма здания совершенно не соответствовала ни одному из вышеупомянутых учреждений. Любопытство сжирало изнутри, уже нетерпелось заглянуть за дверь, около которой держался Раймонд, улыбаясь, будто специально медлил, подогревая интерес. И, когда он, навалившись всем телом, всё же отворил её, яркий свет всего на долю секунды ослепил, прежде чем я смог лицезреть огромных размеров каток. Он был в разы больше, чем в любом торговом центре, так что те показались застывшими лужицами. Огромный, холодный и пустынный, он чем-то напоминал озеро посреди дикой местности. По бокам располагались уходящие под потолок трибуны. — Нравится? Неожиданность вопроса заставила немного вздрогнуть. Заторможено кивнув, подхожу ближе, вдыхая морозный запах искусственного льда. Обернулся, вопросительно глядя на Раймонда. — Вечерняя тренировка отменилась, — пожимая плечами, ответил он на мой немой вопрос, — но каток забронирован и находится в нашем полном распоряжении. Пришлось немного подкупить охранника, но оно того стоит, поверь. — Ты фигурист? — Обычно все думают о хоккеисте. — Ты не похож на хоккеиста. Я вновь отвернулся, услышав позади себя лёгкий смешок, продолжая рассматривать ледяную поверхность. Та была гладкой, без единой выемки, ослепительно белой, за исключением нарисованной на её поверхности линий разметки. Но тут Раймонд взял меня за локоть, ведя в неизвестном направлении.***
— Давай помогу, — глядя на мои тщетные попытки зашнуровать коньки, сказал он, уже некоторое время назад справившись с собственными, — если неправильно зафиксировать ногу, можешь потянуть связки. Не дав мне возразить и слова, он уселся напротив и, взяв мою правую ногу, принялся туже затягивать шнуровку, попутно делясь историями, связанными с травмами во время катания, произошедшими то ли с ним, то ли с его знакомыми. Я не особо вникал в суть, полностью сконцентрировавшись на чуть пошатывающейся светлой макушке. Впрочем, быстро смутившись, отвернулся, с наигранной заинтересованностью разглядывая потолок, дабы не увлечься, во избежание определённых неловких ситуаций, пока он, тем временем, принялся за другую ногу. В теории всё выглядело куда проще и безопаснее, нежели на практике. Стоило только ступить на лёд, как ноги, будто по команде, тут же разъехались в разные стороны, так что мне не оставалось ничего другого, кроме как вцепиться в бортик, пока Раймонд, всего в нескольких метрах от меня, выворачивал какие-то нереальные кульбиты, смеясь, и крича, что это совершенно несложно. Его явно забавлял вид человека, впервые ступившего на лёд, как и ситуация в целом. — Позёр, — беззлобно пробурчал я, решаясь-таки отцепиться от спасительного и такого безопасного, а от того притягательного на вид, бортика. При попытке оттолкнуться и проехать хотя бы пару метров, вновь падаю, уже мысленно прощаясь с жизнью или, по крайней мере, носом, но чужие руки тут же подхватывают. — Первое, — придав мне вертикальное положение, наставническим голосом говорит Раймонд, — раз уж ты у нас такой любитель прилечь, то ноги нужно повернуть так, чтоб удар пришёлся на всю наружную поверхность бедра. И, как бы в подтверждение своих слов, медленно провёл рукой вверх по ноге, ненадолго задерживаясь на пояснице. — И второе, — чуть более тихо, поднося руки к моему лицу и аккуратно подцепляя пальцами дужку очков, — это лучше снять. При особенно неудачном падении можно и без глаз остаться. — Я без них ничего не вижу. — Тебе и не нужно, я буду твоими глазами. — Это ведь не цитатка из какого-нибудь паблика, правда? Посмеявшись, он схватил меня за запястья, потянув на середину катка, катая по кругу, попутно рассказывая забавные истории из жизни. В основном те были связаны с частыми путешествиями. Он рассказывал, как будучи чуть моложе, сбегал от тренера и развлекался на различных вечеринках с людьми, которых видел впервые, в городах, в которых до этого ни разу не бывал, а после мог часами искать нужный адрес, так как телефон любил разряжаться в самый неподходящий момент. Как прятал шоколадные батончики в неожиданных местах и только спустя месяца мог отыскать сладость, о которой уже и не помнил. О том, как поссорившись с родными, автостопом доехал до Финляндии и, не имея ни копейки в кармане, прожил там меньше суток, прежде чем его задержали за попытку переночевать в общественном месте и сдали родным. Странно было вот так просто доверится незнакомому человеку, находясь при этом не в самом выигрышном и устойчивом положении. Однако его голос успокаивал, заставляя полностью доверится в его руки и наслаждаться неспешной поездкой, абстрагировавшись от внешнего мира. Это было похоже на медитацию, успокаивающе. Со временем, когда я перестал чувствовать себя так, будто стоит только неправильно вдохнуть, как тут же распластаюсь где-то внизу, Раймонд отпустил, отправив в свободное катание, держась неподалёку. Я начал делать первые неуверенные "шажки", отталкиваясь, понемногу набирая скорость. Впрочем, весело было ровно до того момента, пока до меня не дошло, что я понятия не имею, как тормозить, а стремительно приближающееся ограждение не сулило ничего хорошего. — Раймонд, — умоляюще произнёс я, чувствуя накатывающую панику. Спокойствие пришло только с вновь обхватившими меня сзади руками, уже который раз за день предотвратившими надвигающуюся катастрофу. — Знаешь, это не худшие попытки, которые мне удавалось видеть, — со смехом сказал парень, разворачивая мою полуживую из-за пережитого ужаса тушку к себе лицом, — ещё немного практики и к Новому году сможешь делать сальхов. — Понятия не имею, что это, но звучит устрашающе. Без задней мысли, вновь схватил его за руки, с мольбой глядя тому прямо в глаза, чувствуя, как ноги скользят куда-то назад. Он только усмехнулся, покрепче перехватив мои ладони. У него они были горячие и сухие, на контрасте с моими, вечно холодными, это казалось настоящим спасением, особенно, когда тебя буквально окружает глыба льда. Он потянул меня за собой, каждый раз чудом угадывая, в какой момент за спиной окажется бортик. Даже думать не хотелось, сколько времени Раймонд проводит на катке, на какие жертвы тому приходится идти ради достижения целей, не понаслышке зная, какой это тяжёлый труд. У моей матери была знакомая фигуристка в Японии, круглыми сутками пропадавшая на катке, но так и не побывавшая на крупных соревнованиях. — Ты же выступаешь за Россию? — Да, хотя начинал карьеру в Германии,— он посмеялся, добавив, — четырёхлетнего ребёнка, конечно, можно назвать карьеристом. — Почему тогда не остался? Он заметно замялся, поджал губы, и его даже увело чуть в сторону, куда он потащил за собой и меня. Однако быстро опомнившись и натянув фирменную, отточенную до идеала "модельную улыбку", произнёс: — В другой раз. Лучше расскажи про учёбу. Мы с Максом тогда поспорили, и я был уверен, что у тебя музыкальное образование. Вечером, когда мы, вдоволь накатавшись, уставшие, но довольные, покинули Ледовый дворец, Раймонд взял с себя обещание как следует взяться за моё обучение, настаивая, что талант на лицо, впрочем, отчего-то посмеиваясь. Наблюдая, как парень красочно и во всех подробностях описывает то, что было бы, займись я фигурным катанием ещё в детстве, смешно морща нос, задумываясь о чём-то, в груди начало зарождаться то самое необъяснимое чувство, от которого я бегал все эти годы, но которое заставило искренне улыбнуться и с нетерпением ждать следующей, а потом и следующей, встречи.