Голубых кровей

      Регулус корпит над книгой и чуть ли не вгрызается помутневшим взглядом в желтоватые страницы, пропахшие затхлостью, временем и мудростью. Строчки расплываются перед глазами, а буквы начинают отплясывать незамысловатое танго. Или вальс? Нет, скорее, всё же танго. По крайней мере так кажется Регулусу, и он молча усмехается своей богатой фантазии, но продолжает впитывать абзац за абзацем, надеясь, что количество перейдёт в качество.       Материал не усваивается, и Регулус с трудом сдерживает порыв захлопнуть надоевшую книгу и со всей силы швырнуть её в ни в чём не повинную стену, с которой тотчас бы слетело старое семейное фото. Регулус заостряет внимание на нём и больше не может сфокусироваться ни на чём другом. С колдографии ему машет крохотной ручкой собственная мини-версия, хмурится вечно спокойный и необычайно скромный по меркам семьи Блэк отец, ослепительно улыбается своей лучшей белоснежной улыбкой мать и картинно скалится во всю ширину рта Сириус.       Сириус.       Однокурсницы Регулуса прощебетали бы, что юный Сириус здесь выглядит потрясающе, но сам Регулус бы презрительно фыркнул и сказал, что брат как всегда похож на самодовольного шакала. Однако он помнит, что мать всегда любила эту семейную фотографию больше остальных, и совесть не позволяет ему разорвать её в клочья и сжечь сразу в Адском пламени, не удостаивая горения в огне камина. Регулус смотрит на непривычно счастливую мать, держащую за руку ещё не обнаглевшего старшего сына, и отчего-то злится до скрипа зубов. Он определённо не хочет вспоминать школьные годы, но не успевает удержать мысли в узде.

***

      Регулус проводит битый час в библиотеке и глушит жгучую ревность в бесчисленных пергаментах и свитках, без передышки поглощая один учебник за другим. Барти Крауч, сам известный своими постоянными спутниками — синяками и мешками под глазами, — всегда недоумевающе смотрит на него и советует не нагружать себя до потери пульса. Проходящий в это время Сириус, наверняка зашедший в библиотеку максимум третий раз за всё время обучения, слишком громко хмыкает, за что получает замечание от мадам Пинс и очередную порцию молчаливого гнева от Регулуса. Спокойствие Регулуса с каждым годом всё сильнее даёт сбой, и он лишь вяло огрызается, советуя другу не лезть не в своё дело.       Сириус хлопает своего дружка Поттера по плечу и беззаботно болтает ногами в воздухе. Ведь ему не нужно учить каждый нудный параграф осточертевшего учебника, не нужно скрупулёзно прорешивать сложнейшие задачи и составлять формулы, чтобы получить очередной высший балл на экзамене и заработать уважение профессоров, восхищение дяди Альфарда и скрытую гордость матери. А Регулусу нужно. Он поджимает губы и утыкается носом в страницы, чтобы — не дай Мерлин — не привезти домой оценку ниже брата.       Сириус сбегает из дома и не оставляет даже вшивой записки с объяснениями или привычными оскорблениями, становясь главной темой для обсуждения благороднейшего и древнейшего семейства Блэк. Отец устало качает головой, тихо говоря, что ожидал такого исхода. Для дяди Альфарда эта новость тоже не стала громом среди ясного неба, и он лишь осуждающе оглядывает своих многочисленных родственников и напряжённо молчит, точно зная, что не встретит понимания. Дядя Сигнус с тётей Друэллой смотрят на Ориона и Вальбургу с искренним сочувствием и с вероятностью в сто процентов вспоминают свою среднюю дочь — такую же белую ворону. Но буря эмоций в глазах матери навсегда отпечатывается на душе Регулуса: неверие, разочарование, ярость и боль. Сириусу не нужно сделать что-то сверхъестественное, чтобы завладеть вниманием всей семьи. А Регулусу нужно. Он стискивает зубы, берёт свою новенькую метлу и идёт тренироваться до посинения, чтобы в следующем году заработать для Слизерина Кубок по квиддичу.

***

      Регулус наконец-то откладывает книгу о крестражах и хлопает себя по карманам, проверяя наличие медальона. Вместе с Кричером они оказываются в пещере, и его бьёт мелкая дрожь.       Регулус тонет и захлёбывается, но не пытается барахтаться или отвязаться от инферналов, чтобы спасти себе жизнь. Он истошно кричит: «Я доказал, что всё равно лучше тебя!», пока мертвецы раздирают ему горло и обгладывают конечности.