The Heiress of Slytherin

Придя в себя, Гермиона сердито оттолкнула Драко от себя. Как бы хорек ее ни привлекал, она не собиралась позволять ему контролировать эту ситуацию. Он слишком привык получать вещи (и волшебниц) такими, какими он хотел их видеть. На мгновение Драко выглядел обескураженно, прежде чем немного покраснел от понимания. Юноша не хотел показаться мерзавцем в ее глазах, но слишком боялся, что Грейнджер собирается уйти, — а это было последнее, чего он сейчас хотел. Она действительно была ему дорога, и он хотел быть с ней. Но судя по тому, как девушка сейчас на него смотрела, Драко понимал, что ему будет трудно убедить Гермиону в своей искренности. — Я должен извиниться, Грейнджер. Моя мать воспитывала меня джентльменом, несмотря на мою временную потерю контроля. — Я просто хочу прояснить одну вещь: Малфой, я не принадлежу тебе! Я принадлежу только себе! Я не доверяю тебе; на протяжении трех лет ты вел себя со мной, как настоящий придурок, и — что бы ты там себе не напридумывал — только то, что ты мне нравишься, не означает, что я также забуду о том, как ты со мной обращался. — Я знаю это, и мне очень жаль, Гермиона, — Драко кивнул в понимании. — Не думаю, что когда-нибудь перестану просить прощения. Гермиона вздохнула и кивнула в ответ. — Я верю тебе, и действительно ценю то, что в этом году ты пытался загладить свою вину, но это не значит, что ты можешь позволять себе вольности со мной, когда захочешь. Я не одна из твоих шлюх, Малфой! — Я знаю, и мне очень жаль. Я запаниковал, хорошо? Я не хотел, чтобы ты уходила, будучи злой, и я понимаю, что не справился с этим должным образом… Даю слово, я больше не буду делать ничего подобного без твоего разрешения. — Хорошо, но если ты попробуешь, то я хорошенько прокляну тебя. Тебе понятно? — Предельно, Грейнджер, — Драко улыбнулся, как он надеялся, извиняюще, прежде чем протянуть руку в молчаливом приглашении. — Мы можем поговорить? Гермиона с сомнением посмотрела на протянутую ладонь, прежде чем вложить в нее свою и позволить волшебнику отвести ее к дивану, передвинутому к камину. Когда они расположились, Драко выпустил руку девушки и пристально посмотрел на нее. — Я знаю, с тобой что-то происходит, и хочу, чтобы ты знала: ты можешь мне доверять, Грейнджер. — Почему я должна верить тебе, Малфой? Назови мне хоть одну вескую причину? Драко вздохнул, глядя в янтарные глаза Гермионы, наполненные огромным количеством противоречивых эмоций; и понимал, что именно он должен быть тем, кто сделает первый шаг к открытой честности, если он хотел хоть какой-нибудь шанс завоевать сердце своей волшебницы. — Я знаю, что совершил много ошибок в том, что касается тебя. Я был злобным фанатичным придурком, который видел только твою кровь, а не то, какая ты удивительная волшебница. Я не могу вернуться и изменить прошлое, но даю слово, что больше не буду таким человеком. Я здесь, потому что действительно питаю чувства к тебе, и хотел бы знать, есть ли шанс, что и у тебя могут быть чувства ко мне? Гермиона в неверии уставилась на Драко. Сейчас он выглядел совершенно серьезным, и она не чувствовала в нем никакой фальши. Более важный вопрос заключался в том, почему именно сейчас? — Я не знаю, что я должна ответить на это, Малфой. — Ты призналась, что я нравлюсь тебе; как ты думаешь, сможешь ли ты простить меня? — Ты хоть представляешь, о чем ты меня просишь? Драко потер лицо руками, прежде чем кивнуть. — Невозможного? Я — Малфой, и мы процветаем за счет невозможного, Грейнджер. Гермиона не могла не улыбнуться от того, насколько забавно звучал Драко, как будто он был одновременно и серьезным, и саркастичным. Юноша улыбнулся ее смеху и снова протянул руку, которую девушка без колебаний приняла. Молча поглаживая ее костяшки пальцев, Драко снова и снова размышлял, сможет ли он убедить Гермиону быть с ним честной. — Могу я задать вопрос? — Ты можешь, но я могу не отвечать. — Справедливо, — блондин ухмыльнулся. — Откуда ты знаешь парселтанг? Я несколько раз слышал, как ты говорила с этой змеей… Гермиона с подозрением посмотрела на волшебника, но, — надо отдать ему должное, — выражение его лица не изменилось: оно было пытливым и полностью открытым. — Не говори мне, что у тебя нет никаких догадок? — Возможно, — Драко пожал плечами, — но я бы предпочел ничего не предполагать и мне хотелось бы, чтобы ты сказала мне прямо. Больше никаких секретов, никакой лжи. — Ты действительно самонадеянный придурок! Думаешь, я просто поделюсь с тобой всеми своими секретами? Это заставило Драко искренне рассмеяться, его серые глаза засверкали юмором и озорством; и у Гермионы перехватило дыхание от того, каким красивым он выглядел в тот момент. — Ты шутишь что ли? Я не идиот, Грейнджер: ты скажешь мне только то, что, по твоему мнению, мне нужно знать, не больше… не меньше. Вместе с этим, я всё еще надеюсь, что когда-нибудь в нашем будущем ты будешь доверять мне немного больше, со временем и доказательством моей тебе преданности. — Почему мне кажется, что это какая-то проверка? — А разве не всё является ею? — усмехнулся Драко. — Мы — слизеринцы, так что для нас это в порядке вещей. Думаю, тебе нужен кто-то, с кем можно поговорить, и я хотел бы быть твоим доверенным лицом. Хочу, чтобы ты знала, что можешь рассчитывать на меня, и я никогда не предам твое доверие. Я бы дал Непреложный обет, если бы мог. Губы Гермионы приоткрылись в потрясенном «ох», когда она тихомолком посмотрела на Драко, а он снисходительно улыбнулся, глядя на ее замешательство. — Да, надо полагать, «ох» — уместный ответ. — Не дерзи мне, хорек. — Даже не думал об этом, зубрилка ты злобная. Ты бы прокляла меня до потери сознания, не так ли? — Конечно, — Гермиона осклабилась, и Драко просиял улыбкой, когда они некоторое время рассматривали друг друга, прежде чем девушка снова заговорила: — Я обещала себе, что никогда не выкажу слабости, особенно перед тобой. Если я сделаю так, как ты просишь, то стану уязвимой, и я не в восторге от этого. — Я понимаю, но ты уже доверяла мне, Грейнджер. Змея, твое кольцо, которое ты продолжаешь зачаровывать… Если бы ты не хотела мне доверять, то не показала бы мне так много. У меня нет никаких сомнений, что ты могла стереть мне память в тот день, когда я увидел тебя со змеей, но всё же не сделала этого. Гермиона откинулась на спинку кресла и обдумала слова слизеринца, осознавая, что в некоторой степени он был прав. В какой-то мере она ему доверяла… Возможно, проверка была в этом? И какими бы ни были его мотивы, Драко не предал это доверие, к тому же, кроме Люциуса Малфоя и профессора Снейпа, вряд ли кто-либо еще подозревал, что она дочь Темного Лорда. — Если я доверюсь тебе, но ты предашь меня… Верь моему слову, Малфой, ты будешь умолять о смерти, когда я с тобой закончу! Драко ухмыльнулся и склонил голову. — Достаточно справедливо. Я был должным образом предупрежден, и у тебя есть моя торжественная клятва, что любое оказанное мне доверие, будет всегда защищено. Ты мне небезразлична, Грейнджер… На самом деле, я думаю, что влюбился в тебя.